По прихоти Малфоя

      Самое нелепое в сложившейся ситуации это то, что Гермиона ответила на поцелуй. Неумело, как ей казалось, но всё же…       Она чувствовала мягкие губы на своих, смелые и уверенные движения языка, от которых кожу обдавало холодом, а тело изнутри начинало пылать. И Гермиона поддалась на эти ласки, она так же мягко и неторопливо целовала Люциуса, точно зеркало отражая его движения. Она ощущала мощную энергию, исходящую от мага, и ей это нравилось. Спустя мгновение девушка почувствовала, как Люциус обхватил её талию руками и притянул ближе к себе. В ответ она осмелилась положить свои руки на его грудь. Гермиона почувствовала, как дыхание мага стало более глубоким, и этот маленький факт заставил что-то дрогнуть внутри неё. Она осознала, что её собственное дыхание тоже участилось, а тёплая волна ударила вниз живота, заставляя переступить с ноги на ногу.       Эти движения помогли ей ощутить твёрдый выступ в паху Люциуса, который всё это время упирался ей в живот. В одно мгновение Грейнджер разорвала поцелуй и попыталась отстраниться от Малфоя, сильнее упираясь руками о его грудь. Люциус ослабил хватку на талии Гермионы и опустил руки, давая ей возможность отступить в сторону. Девушка отпрыгнула, прикоснувшись руками к губам — будто она только что сказала матерное слово и в сожалении прикрывала рот. Её щеки пылали от жара, ведьма могла поклясться, что чувствует покалывание по всему телу, словно сквозь неё пропустили электрический разряд.       — В следующий раз я не отпущу, — на выдохе произнёс Малфой.       Уверенность его слов поразила Гермиону, на что она поспешила ответить:       — Следующего раза не будет!       Малфой улыбнулся, словно он знал всё наперёд и видел ложь Гермионы насквозь.       — Где вы были все эти дни?       — Один поцелуй, мисс Грейнджер, не даёт вам право допрашивать меня, — резко отрезал маг и достал свою волшебную палочку.       Малфой отступил на шаг назад, отряхивая пепел недавно «сгоревшей» книги с ног. Присев на корточки, Люциус прошептал заклинание, от чего частички пепла зашевелились, медленно преобразовываясь в страницы книги. Он поднял книгу под названием «История чистой магии» и поставил на место.       — Как бы вам ни было интересно почитать эту книгу, она открывается только для чистокровных волшебников и в ней совсем другая история магии.       Люциус поправил свой пиджак и ушёл к столу, продолжив исследовать оставленную ранее книгу.       Ещё какое-то время Гермиона постояла у книжной полки. Что это было, Мерлин подери?! Она прикоснулась к щекам в надежде, что те не будут предательски горячими. Но чёрт! Не только щёки, но и тело пылало, ныло и чего-то требовало. Девушка почувствовала себя брошенной и… и что? Неудовлетворённой? Нет, нет, нет! Этого не может быть! Не могла же она захотеть его?! Стоит ли напоминать себе о том, кто этот человек? Мерлин, да он старше неё в два раза!       Грейнджер прошла к столу, приказывая себе успокоиться. Ведь ничего страшного не произошло? Что за дура!       Люциус сидел за столом, пролистывая очередную книгу, и, кажется, он ничуть не был взволнован случившимся. Гермиона посмотрела на него и нерешительно заняла своё место напротив.       Ещё пару часов они провели в тишине, пролистывая книги. Лишь единожды перебросившись парой слов, не нашёл ли кто-то из них нужную информацию, поиск которой изрядно усугублялся по некоторым причинам, которые раздражали Гермиону. Подумать только, её стали раздражать книги!       Первое — они не могли использовать заклятие поиска по содержанию. Эта магия не срабатывала с тёмномагическими книгами. Узнав такую новость от Малфоя, Гермиона, не скрывая эмоций, фыркнула и закатила глаза.       Второе — хитрые зачарованные книги, которые всячески мешали читателю добыть информацию. За эти дни Грейнджер довелось листать книгу под поток беспрерывных оскорблений в свою сторону, разгадывать загадки, перелистывая каждую страницу в книге «Загадочная история чёрной магии», видеть «ядовитую книгу»… И вот сегодня один из этих хитро-мудрых фолиантов рассыпался у неё в руках — если ведьма правильно поняла, из-за того, что она магглорождённая.       — Почему вы не можете приказать эльфам сделать часть работы? — спустя три часа спросила Гермиона.       — Потому что, мисс Грейнджер, эльфам не разрешено пользоваться книгами — кроме литературы, обучающей хозяйственному делу, — не отрываясь от книги, язвительно ответил Малфой.       — Но это варварство!       Малфой поднял голову в вопросительном жесте.       — Неужели? Я сейчас говорю не только о своих домовиках.       — Я знаю! — Грейнджер гордо подняла подбородок в надежде скрыть своё удивление от услышанных слов. — Именно это я и считаю варварством, — не сдавалась ведьма, — несправедливостью и ущемлением прав магических существ!       — Ооо, давайте оставим этот детский лепет, — лениво проговорил маг.       — Я не ребёнок и это не детский лепет! Не вы ли только что… — девушка замялась, боясь озвучить произошедшее между ними, — со мной?! — вскрикнула Грейнджер, от чего сами слова прозвучали по-детски. Не хватало ещё раздуть губы — для пущей убедительности.       — Именно это и есть детский лепет, — хитро улыбнулся Люциус и, не желая слышать ответ девушки, продолжил: — Да будет вам известно, мисс Грейнджер, что домовики являются очень сильными магическими существами. Их способности можно сопоставить с самыми сильными магами этого мира. И то, последние уступят в ведении домашних дел.       Люциус Малфой шутит?       — Если домовикам дать доступ к ненужным книгам, они превзойдут магов, и «править миром» будут низшие существа.       — Но ведь домовики — сильные и умные магические существа, возможно, даже более… — Грейнджер запнулась, не зная, стоит ли заканчивать мысль, — даже более, чем некоторые из волшебников.       — Вот именно — сильные, но не всегда умные! Дай им волю — и их сознание и привычки будут прогрессировать из года в год. И спустя пару десятков лет в каждой волшебной семье вместо домового будут двойники Тёмного Лорда.       — Я уверена, что вы преувеличиваете, мистер Малфой, — на порядок спокойнее ответила Гермиона, убедившись в том, что Малфой не насмехается над ней.       — Возможно. Но по сути своей домовики — существа-сабмиссивы. — Люциус встал из-за стола, убирая книги в стопку при помощи волшебной палочки. — То есть существа, которые живут для того, чтобы подчиняться своим хозяевам — волшебникам. Иная форма поведения по отношению к ним является оскорбительной.       Гермиона тоже встала со стула, чтобы чувствовать себя на равных с Люциусом.       — Я вам скажу даже больше — любая форма самостоятельности для домового эльфа разрушительна. Яркий пример этому — прогрессивный Добби.       — Добби? Добби — смелый эльф, он…       — Он мёртв, мисс Грейнджер.       От шока Гермиона открыла рот, а глаза её наполнились слезами. Дыхание сковали невидимые цепи, и ком, застывший в горле, вот-вот обещал перекрыть кислород. Ведьма ухватилась за спинку стула в желании удержать равновесие, поскольку ноги норовили предать её тело, становясь ватными.       — Добби… Добби не мог… — Схватившись обеими руками, она сильно сжала спинку стула, словно за спасательный круг от реальной и жестокой правды.       — Ещё как мог! Этот эльф сам себя разрушил.       — Это вы? Ваших рук дело? — со злостью проговорила Гермиона, внимательно смотря на Люциуса. Словно это непроницаемое лицо когда-нибудь выдавало настоящие эмоции. Но она знала, что в его глазах можно увидеть нечто большее. Именно поэтому ведьма аккуратными шагами обогнула стол, шагая к Малфою. — Вы не ответили на мой вопрос…       Спустя мгновение Люциус выпрямил спину, устремив свой горделивый взгляд на ведьму.       — Я сожалею, что это сделал не я. Таких предателей нужно наказывать! И этот никчёмный кусок… — маг запнулся, подбирая нужные слова, — недоэльф заслужил смерть от руки волшебника.       — Ах вы негодяй! — Не успев опомниться, Гермиона ринулась к Люциусу, размахивая руками. Ей удалось несколько раз ударить мужчину по груди, но все эти девичьи замашки быстро были пресечены сильной рукой Малфоя. Он зажал её руки своей правой, глядя на девушку с высоты своего роста, как на полоумную взбешённую барышню.       — Осторожнее со словами, я их не заслужил. — Злобно сверкнув глазами, Малфой резко оттолкнул девушку.       — Вы заслужили! Я, я уверена…       — Так же уверены, как были уверены несколькими месяцами ранее, думая, что я отдам вас Тёмному Лорду?       — При чём здесь это? Вы сами сказали только что…       Размахивая руками по сторонам, Гермиона не могла успокоиться. Ей очень хотелось ударить Люциуса за такое откровение. Не выдержав нагрузки от эмоций, тонкие струи слёз потекли по её щекам. Она почувствовала солёный привкус на губах и поспешила облизать их. Ей хотелось почувствовать боль на вкус. Ощутить её не только душой, но и телом.       — Я лишь сказал о своём отношении к поступкам эльфа, вздумавшего предать семью, которой служили его предки, и которой он обязан был служить. И да, я считаю, что за такое предательство достойная плата — смерть.       Не в силах слушать хлёсткие слова Малфоя, Гермиона опустилась на пол. Подогнув ноги под себя, она склонила голову, не желая больше сдерживать слёзы и прятать их от Люциуса. Как? Как она могла подумать, что этот человек стал другим? Как могла возжелать его? Целовать его и прикасаться к столь злому магу?!       Люциус повернулся к девушке лицом, никак не реагируя на её желание посидеть на полу.       — К тому же из нас двоих только вы верны своим предрассудкам и утопаете в них. Я же готов признавать свои ошибки и заблуждения, учась на них. — Люциус медленно подступал к Гермионе, тихими и размеренными шагами, словно охотник к добыче. — И доказательство тому — вы, мисс Грейнджер. — Маг протянул Гермионе ладонь, предлагая ей подняться с пола.       Ведьма посмотрела на красивую, большую руку, не решаясь принять помощь. Затем взглянула на лицо мага — никаких эмоций, только морщинка на переносице, словно он о чём-то задумался. Её не заботил собственный внешний вид, как и Малфоя. В ином случае этот чистокровный аристократ не стоял бы сейчас над ней с протянутой рукой, не взирая на заплаканный вид Гермионы. Кажется, его красоты хватит на двоих. Так что рядом с ним любая девушка будет в тени. И снова Гермионе захотелось стукнуть себя по голове за такие мысли. Она быстро взяла Малфоя за руку, и он помог ей подняться на ноги. В моменте ведьма увидела белый платок, который Люциус любезно ей предложил.       — Спасибо, — стушевалась девушка, чувствуя стыд за то, что позволила эмоциям взять верх и показала их перед столь сдержанным человеком.       Конечно, такой, как Люциус, никогда в реальной жизни не взглянул бы на неё, и дело не только в её кровном статусе. Гермионе казалось, что маг тщательно выбирал бы себе пару среди множества красивейших девиц аристократического общества. А она не считала себя красавицей и привлекательной девушкой. И будь Гермиона трижды чистокровной, она бы не смогла нести эту ношу, которую водружает статус принадлежности к высшему обществу. Ей проще потратить пару часов на чтение любимой книги или записи в дневнике, чем на бесполезные посиделки у зеркала в попытке разукрасить своё лицо или посещение салонов красоты.       Вытирая слёзы, Грейнджер снова посмотрела на Люциуса. Маг терпеливо ждал, пока она успокоится и, очевидно, размышлял о чём-то своём.       — Я… Извините, я немного вспылила, — переступая с ноги на ногу, нерешительно заговорила девушка.       Люциус кивнул головой, не выражая ни единой эмоции своей мимикой.       — Пойдёмте, скоро прибудет Тёмный Лорд.       — Люциус?! — вырвалось у девушки, и она поспешила закрыть рот рукой. — Я… я хотела сказать — Мистер Малфой, вы что, передумали?       Маг удивил Гермиону своей лёгкой улыбкой.       — Нет, не передумал. Но боюсь, что у меня не будет выбора, если мы сейчас же не поспешим.       Красная как рак Гермиона быстрым шагом проследовала за Люциусом к выходу из библиотеки. Маг пропустил девушку вперёд и, приказав быстро идти, шёл сзади. Шагая по коридорам, она то и дело прислушивалась к звукам, боясь, что вот-вот появится кто-то из приспешников Волдеморта. Но все улавливаемые звуки исходили от картин, изображённые люди на которых то и дело копошились в бумагах, словно вели перерасчёты или читали книги. Теперь понятно, откуда у Малфоев столько денег и шикарный генетический фундамент для изучения наук — все предки на портретах изображены работающими и учащимися.       С самого начала Гермиона ожидала скверного поведения от портретов. Она была убеждена, что чистокровные предки Люциуса Малфоя не будут рады такой персоне в Малфой-мэноре, но всё оказалось куда проще. Проходя по коридорам, Грейнджер заметила, что портреты оказались совсем не любопытными. Большинство из них занимались своими делами, некоторые просто отсутствовали на полотнах, а некоторые разговаривали друг с другом, абсолютно не интересуясь происходящим вокруг.       Гермиона настолько привыкла к издёвкам Драко Малфоя по поводу её грязной крови, что, оказавшись в логове чистокровного семейства Малфой, была поражена до глубины души.        Портреты, которые являлись лишь неполноценной копией когда-то живущего человека, не выражали недовольства или беспокойства по поводу грязнокровки в родовом поместье. Да и сам Люциус Малфой был довольно сдержанным и вежливым по отношению к ней. Если не учитывать их первые встречи, в которых Гермиона выступала в качестве пленника.       И речь не идёт о том, что портреты обладают чуйкой на грязную кровь, просто тот строгий джентльмен, который был изображён на портрете при входе в тайную комнату, ещё месяц назад сообщил некоторым портретам, что Люциус Малфой прячет грязнокровную ведьму в мэноре и работает с ней в паре. Неделей позже, проходя по коридору мэнора вместе с Люциусом, Гермиона слышала, как портреты подшучивали над магом, высмеивая положение, в котором он оказался.       Теперь можно было сделать вывод, что не так страшен мэнор, каким казался вначале. Даже Люциус Малфой оказался не таким уж рьяным снобом. По какой-то странной причине она доверяла его словам, но её настораживало проявление странных эмоций со стороны мага — отчего моментами казалось, что он способен изменить своё предыдущее решение. С ним девушка не должна быть уверена в своей безопасности до конца. Люциус Малфой хитрый и коварный мужчина, которому нельзя доверять. Но вопреки здравому рассудку Гермиона доверяла ему, верила его словам, и с каждым днём уровень её восхищения этим мужчиной возрастал в разы. И с этим благосклонным чувством она ничего не могла поделать.       Что-то тёплое внутри неё разрасталось в те моменты, когда она кидала короткий взгляд на Люциуса в библиотеке. Насколько терпеливо маг перелистывал страницу за страницей, сменял книгу книгой в поисках информации об уничтожении крестражей. Видимо, Волдеморт не оправдал надежд Люциуса, убив их, когда отобрал жизнь Нарциссы Малфой. Грейнджер уважала то, что Люциус решил сменить сторону и вопреки сумасшедшей опасности провернул аферу под носом у самого тёмного колдуна. И почему-то её тешила мысль о том, что она оказалась главной героиней этого действия. Что ради неё Люциус Малфой в который раз открывает тайную комнату в мэноре, чтобы снова спрятать её от зла.       —Прошу, мисс Грейнджер. — Жестом руки маг указал Гермионе на новообразованный вход в комнату.       Люциус прошёл вместе с ней в помещение, от чего девушка засмущалась. Она не знала, как вести себя сейчас, после такого насыщенного и эмоционального дня.       —Я… Надеюсь, что собрание пройдёт хорошо.       Люциус усмехнулся, пристально глядя на девушку.       —Если я останусь жив — значит хорошо. А так, хорошо — это условное понятие. Для кого-то хорошо, для кого-то не очень…       —Но вы же… Вы же ни в чём не провинились?! — Нотки волнения прозвучали в голосе Гермионы, но ей было плевать. Пусть думает, что она волнуется за себя.       —А это и не имеет значения. Видите ли, Тёмный Лорд давно перестал наказывать за проступки. Чья-то смерть — это способ показать собственное превосходство. Люциус подошёл к Гермионе и, склонив голову, взглянул в глаза.       —Нам не о чём волноваться. Пока что. Вскоре я приду к вам, и мы продолжим начатое. — Маг улыбнулся, и в его глазах отразились особо яркие нотки веселья. — И чтобы ваше время быстрее пролетело, я советую почитать. — Люциус указал на книжные полки левой рукой.       —Спасибо, но я уже говорила вам о…       —Боюсь, я вынужден настаивать на вашем чтении. — Малфой приблизился к Гермионе. — Я заинтересован в нём.       Не решаясь больше перечить магу, Гермиона кивнула головой, отводя взгляд в сторону. Люциус наклонил голову, рассматривая лицо девушки. Этот жест не остался без внимания, и она покраснела ещё больше, буквально чувствуя, как кровь приливает к щекам. Мужчина прикоснулся тыльной стороной ладони к её лицу, и Гермиона почувствовала покалывание на месте соприкосновения. Словно к её щеке приложили кусочек льда.       —Мне нравится, — наклонившись к уху девушки, вкрадчиво проговорил Малфой. — Всего хорошего, мисс Грейнджер.       —И вам, мистер Малфой. — Гермиона подняла голову, провожая взглядом когда-то ненавистного мага.       Надо же! Как предрассудки могут закрывать глаза и изолировать нас от правды, которая почти всегда перед глазами. Сегодня она явно не уснёт. Эмоциональность дня просто зашкаливает и отголоском отдаётся где-то внутри неё, задевая то сердце, то что-то внизу живота. Этой ночью Гермионе будет что обдумать и проанализировать. И, возможно, лучшим вариантом от бессонницы и сумбурных мыслей ей послужит книга.       Наугад вытащив фолиант из полки, девушка плюхнулась на кровать, прикрывая ладошками лицо. Тот же час в голове начали возникать яркие картинки прошедшего дня. Сегодня точно будет не до сна. Разве может нормальный человек спать после таких потрясений?!