По прихоти Малфоя

      Гермиона предпочла бы не слышать этот пугающий до дрожи ответ. Сердце разом упало к ногам, отчего ей катастрофически не хватало воздуха.       Она прикоснулась рукой к груди в надежде унять сбившееся дыхание и почувствовать ритмичное биение внутри. Люциус тотчас же оказался возле неё и, придерживая за руку, провёл к стулу.       Драко скрестил руки на груди и с презрением наблюдал за развернувшейся картиной. Его почти тошнило от поведения Люциуса.       Как он мог?       Как мог так резко поменять свои взгляды и принципы, которые прививал собственному сыну с самых пелёнок?! От одной мысли о том, что Люциус нашёл путь к осознанию совершённых ошибок, Драко коробило.       Слизеринец не мог понять, как его отец остаётся спокойным и уравновешенным в самых опасных и рискованных ситуациях в то время, как Драко хотелось рвать и метать всё на своём пути.       Он убил бы их всех — Поттера и кучку его поклонников, Пожирателей и Волдеморта — за то, что затеяли весь этот цирк! За то, что Нарцисса умерла. И в конце концов, Драко врезал бы своему отцу от всей души — так, чтобы его физиономия раз и навсегда запомнила хоть частицу той боли, которую чувствовал Малфой-младший.       Парень сжал кулаки так, что побелели костяшки и послышался хруст в суставах. Ему не верилось в то, что его отец возится с грязнокровкой, и от этого он становился ещё злее. Он злился на отца, который твердил ему о том, что магглорождённые — это мусор магического сообщества. Но ещё больше Драко Малфой злился на себя за то, что ни разу не подвергал слова отца хоть малейшему сомнению или фильтрации со своей стороны. Словно у него не было мозгов до шестнадцати лет — он жил и слепо доверял тому, кто в итоге отрёкся от всего, что проповедовал значительную часть своей жизни. Сейчас Драко понемногу начал осознавать свою личность, принимать и создавать себя заново. Именно поэтому он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и с любопытством рассматривал этих двоих, пытаясь понять, что же такого сделала Грейнджер, что его отец решил вести двойную игру.       На ум приходили не самые утешительные и культурные варианты. Но очевидно было, что в Люциусе проснулись какие-то чувства благодаря Грейнджер.       Драко закатил глаза от раздражения.       — Может хватит истерить? Это ещё не главные новости, — важным тоном проговорил слизеринец. Ему порядком надоело наблюдать за всем происходящим.       Гермиона подняла голову — её лицо было бледным, а в глазах читалась тревога.       — Что ещё? — Она поднялась со стула, чтобы с гордостью принять новости, какими бы плохими они ни были.       — Гермиона, лучше присядь, — Люциус взял её за руку и попытался усадить обратно на стул.       — Нет же! Малфой, сейчас же говори, что произошло?! — она решила требовать ответа от Драко, поскольку Люциус был крайне молчалив. Создавалось впечатление, что он и вовсе не хотел говорить об этом.       Парень оттолкнулся от дверного косяка и, опустив руки в карманы, направился к Гермионе. Он остановился в паре шагов от гриффиндорки и, смотря прямо в глаза, лениво проговорил:       — Тебя убили.       Её реакция была бесценной — весь спектр эмоций отражался на лице по мере того, как информация доходила до её мозгов в полной мере. Драко даже улыбнулся.       — Нет! Боже мой! Как? То есть кто-то ещё пострадал?       Люциус поспешил ответить, поскольку его сын явно забавлялся.       — Нет, больше никто не пострадал. Поттер и Уизли в Хогвартсе. Северус вынужден был бежать из школы.       Гермиону такие слова не утешили — она переживала за собственную смерть, будто это и вправду имело для неё значение.       — Кто-то видел… как я?       Драко снова включился, сделав серьёзное лицо; он наклонился к Гермионе, словно готовился сказать секретную информацию.       — Поттер и Уизли видели, как в тебя попало заклятие. Уизли хотел бежать, но благородство Поттера возымело силу.       Гермиона запустила пальцы в волосы, ей хотелось выть от понимания того, что довелось пережить её друзьям.       — Мерлин, бедные, бедные мальчики, — теперь она не сдержала слёз.       Люциус прикоснулся к её плечу, аккуратно поглаживая его, в надежде, что Гермиона успокоится.       Драко обвёл комнату взглядом, оценивая фантазию собственного отца. Когда Люциус приводил его в эту комнату, оформление и вид её были куда хуже нынешнего. Его взгляд зацепился за полки, на которых стояли весьма любопытного рода книги.       — ….как же они. Люциус! Я должна быть там. Я пойду туда, и они поймут, что я жива!       Услышав отрывок фразы, Драко засмеялся:       — Я вижу, тебе совсем мозги разъело от такой литературы!       — Что ты имеешь в виду?       — Аллё, Грейнджер! — парень помахал руками в воздухе. — Когда человек под оборотным умирает, эффект зелья перестаёт действовать. Твои дружки увидели, как ты, точнее твоё тело, превратилось в какого-то мужика, и поверь мне, так быстро они ещё не бегали. — Драко снова рассмеялся. — Я бы многое отдал, чтобы увидеть их лица в этот момент.       Увидев, что Гермиона побледнела, Люциус придвинул стул и усадил её, словно безвольную куклу.       — Достаточно, Драко, — Люциус был уверен, что его серьезный тон пресечёт веселье сына. Но Малфой-младший только громче рассмеялся. Гермиона заскулила от досады. Люциус обхватил её лицо руками, заставляя посмотреть в его глаза.       — Эй, у Драко всего лишь шок, — он многозначительно посмотрел на Гермиону. — У каждого свой способ противостоять стрессовым ситуациям.       Девушка всхлипнула ещё раз, вытирая слёзы тыльной стороной руки.       Люциус поцеловал её макушку и, заглянув в глаза, пообещал: — Мы что нибудь придумаем.       — Очевидно, что я должна быть там, — тихо произнесла Гермиона, посмотрев на Люциуса, а потом на Драко.       Люциус молчал — вероятно, он обдумывал сложность данной ситуации и возможные пути её решения.       — Очевидно, что нет, — передразнил её Драко. — Для них ты пропала, так пусть так и будет.       — Я не брошу своих друзей! — Она подскочила на месте, от чего Люциус вынужден был отступить на шаг назад. — Это в твоих правилах прятать голову в песок.       Слизеринец лишь ухмыльнулся.       — Ты меня совсем не знаешь, Грейнджер. Вскоре будет битва, и если ты вернёшься, мы с тобой окажемся по разные стороны противостояния, — Малфой посмотрел на своего отца, — и что-то мне подсказывает, что один из нас не готов встретиться с тобой на поле боя.       — Люциус, ты… ты же знаешь, что я обязана быть там, — с надеждой в голосе Гермиона приблизилась к нему.       — Даже если это так, в Хогвартс сейчас будет сложно попасть, — задумчиво произнёс маг.       — Просто… просто выпусти меня…       Драко прыснул: — Ты ей все мозги вытрахал что ли?       Гермиона уже было открыла рот, чтобы ответить на непристойную реплику слизеринца, но Люциус её опередил:       — Хватит! — его напряжённый голос прорезал воздух, создавая в помещении тишину. — Мне нужно всё обдумать. Пойдём, Драко.       Люциус прошёл к двери, пропуская сына вперёд. Сейчас он был холоден с ней, как никогда ранее. Как в самом начале. Его безразличность и отстранённость пугали Гермиону. Ей было страшно оставаться одной в помещении с этой сногсшибательной новостью.       — Я приду вечером, — всё, что он сказал ей перед тем, как выйти за дверь и исчезнуть.       И на этом спасибо.       Теперь Гермиона знала, что ждать ей чего-либо осталось недолго. Но время как назло шло медленными шагами, словно издеваясь над ней. Давая ей возможность обдумать всё на свете, разыграть множество вариантов развития событий. Как-то Люциус сказал, что самые смелые желания можно воплотить в реальность, если поначалу их разыграть в своей голове. Сейчас у неё было одно желание — чтобы Люциус отпустил её в Хогвартс.       Смелое и нереальное.       Гермиона не понимала до конца, почему Люциус не хочет её отпускать. Скорее всего, он планирует оставить её — как гарантию того, что его с Драко не будут судить после войны. Он чётко дал понять, что не верит в победу Волдеморта, а значит и причин сдавать её сейчас у него не было.       Уставшая, заплаканная и вымотанная Гермиона решилась пойти в ванную. Говорят, что вода смывает всю негативную энергию, и она очень надеялась, что это не просто выдумки народных целителей и колдунов.

***

      Приняв ванну, она переоделась в тёмно-бордовое бархатное платье, не потрудившись надеть бельё. Её волосы успели высохнуть сами по себе, отчего Гермиона выглядела опрятнее и свежее, хотя внутри неё всё также было тревожно и беспокойно.       Люциус пришёл поздно вечером, когда девушка второй раз за вечер пила чай. Он был серьёзен и задумчив — кажется, вся эта ситуация не входила в его планы.       Гермиона не стала говорить первой, она предпочла промолчать. Пока что.       Люциус тоже не спешил начинать разговор, он расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк. Медленными шагами он подошёл к камину, от чего огонь стал ярче и активнее гореть.       Гермиона подошла к нему и легонько прикоснулась к плечу.       — Будет наступление, — проговорил маг серьёзно. Он по-прежнему не смотрел на Гермиону. — На Хогвартс. Я вынужден буду идти наряду с другими Пожирателями в наступление.       — А как же я? — Она попыталась заглянуть в его глаза. — Я должна быть там.       — Территорию вокруг школы уже оцепили приспешники Тёмного Лорда.       — Но! Я не могу сидеть, сложа руки! Люциус, пожалуйста! — Она паниковала. Волнение снова захлестнуло девушку, и она осела на пол.       Люциус посмотрел на Гермиону — по её щекам текли слёзы. Женские слёзы; он никогда не обращал на них внимания, но сейчас эта солёная жидкость словно просачивалась к его сердцу, от чего в груди неистово жгло. Маг протянул руку девушке, чтобы помочь встать, и Гермиона без колебаний вложила свою холодную ладошку в его горячую ладонь.       — Есть один способ, чтобы попасть в Хогвартс, — с улыбкой на лице проговорил мужчина. — Мы можем попробовать.       Они так же держались за руки, и Гермиона чувствовала, как покалывает кожа её руки в месте их соприкосновения. Удивительно, насколько мощной была магия Люциуса.       — Какой способ, Люциус? — с надеждой в голосе проговорила девушка.       Маг вздохнул, окончательно сдаваясь под натиском этой юной и уверенной ведьмы.       — Существует связь между тайными комнатами. Ты можешь попасть в Хогвартс путём аппарации. — Гермиона слушала его, боясь отвести взгляд. — Можно находиться в одной тайной комнате и аппарировать в такую же в другом месте. Для этого стоит представить аналогичную комнату, только в том помещении, в которое ты хочешь попасть.       — Это… это здорово, — с придыханием проговорила девушка. В её глазах снова читалась радость и благодарность за то, что делает Люциус. — Я даже не читала о таком. Это удивительно!       — Это древняя магия, Гермиона. — Люциус выжидающе посмотрел на неё.       Девушка поморщилась от понимания того, что не всё так просто.       — Но есть какое-то «но»?       — Верно. Тайные комнаты изобретались очень давно, в основном для личного использования в домах чистокровных магов или в особо важных учреждениях государственного значения.       — Что это значит?       Люциус отвернулся от неё и прошёлся по комнате.       — Например, из тайной комнаты мэнора могут перемещаться только Малфои.       Гермиона разочарованно выдохнула.       — Тогда зачем ты мне это говоришь! Ты ведь знаешь, как важно для меня быть в Хогвартсе с друзьями, которые наверняка оплакивают меня или… или не находят себе места, в то время, как должны быть морально готовыми к противостоянию! — Она улыбнулась, и слёзы брызнули из глаз, прокладывая влажные дорожки по щекам. — А я… я даже не могу аппарировать отсюда, потому что я… я грязнокровка!       Люциус в два шага оказался возле неё, подцепив влажный от слёз подбородок, он заставил Гермиону посмотреть на него.       — Ты потеряла суть, — большими пальцами рук маг вытирал её слёзы с лица, нежно поглаживая кожу. Он улыбнулся уголками губ, от чего поток её слёз сошёл на нет. — Разве я говорил бы тебе всё это, если бы не знал, как обойти магию?       Она, не веря своим ушам, уставилась на Люциуса. — Тогда как же это сделать?       Люциус опустил руки и отошёл на шаг назад, придавая своему виду деловитости и серьёзности.       — Тебе придётся стать Малфой.       — Что?! То есть, в каком смысле?       Разве может что-то звучать более нелепо и смешно?!       — В самом прямом.       — Но… но я подумала, что всё зависит от крови.       — Умница! Так и есть, — Люциус улыбнулся и склонил голову на бок. Ему было приятно наблюдать за смущением и замешательством Гермионы.       — Прости, но я совсем не понимаю.       — Есть два условия, которые стоит выполнить, прежде чем не Малфой сможет аппарировать из тайной комнаты. Первое из которых касается крови. Очевидно и ясно как белый день — ты возьмёшь мою кровь.       — То есть в сосуд?       Люциус окинул её взглядом.       — Можно и так сказать, — маг ухмыльнулся. — Перед тем, как аппарировать, тебе придётся выпить кровь из вон того бокала. — Он указал на книжную полку, на которой стоял большой серебряный сосуд.       Гермиона устремила взгляд туда, куда показывал Малфой. Она только сейчас заметила изысканный предмет, на узорах которого многогранно отсвечивал свет огня и общего освещения комнаты.       — Это… кажется, это можно снести.       Малфой хмыкнул.       — Хорошо. А второе условие? — Она приготовилась к чему-то более ужасному, чем приём крови в качестве напитка. Но увидела, как Люциус стал более серьезным, его взгляд скользнул по её губам.       — Иди ко мне.       Он сделал резкий рывок вперёд, обхватив её за талию и крепко прижимая к своему телу. Люциус требовательно поцеловал её, ощущая солёный привкус недавно пролитых слёз. Гермиона страстно ответила на поцелуй, уверенно запустив руку в его волосы и прогнувшись под ласковыми руками.       Это был очередной крах его выдержки и очередное безумие для неё.       Маг тяжело дышал, пытаясь расстегнуть пуговицы на платье Гермионы. Она же в свою очередь стащила пиджак с его плеч и принялась расстёгивать рубашку с неистовым желанием поскорее открыть его мускулистое тело для своих прикосновений.       Люциус на несколько секунд разорвал поцелуй, его руки сжали платье на её груди и резкий рывок разорвал ткань до самого пояса. Прохладный воздух комнаты коснулся её груди, от чего соски напряглись.       Гермиона выдохнула, посмотрев в его глаза. Она облизала губы и сама набросилась на мага.       Казалось, они бессмысленно двигают руками, но все эти прикосновения были направлены на то, чтобы избавиться от лишней одежды. Её разорванное платье осталось лежать на полу, как и его рубашка со штанами.       Они целовались и тонули друг в друге, не замечая ничего вокруг. Сейчас всё не имело значения. Сейчас время для них двоих.       Где-то в глубине души Гермиона понимала, что это их прощальный секс, прощальная ночь перед страшным будущим. И она упивалась этой болью, целуя Люциуса с такой страстью, на которую она, казалось, не была способна. Он в свою очередь прикусывал её губу во время поцелуя — не до крови, но так, чтобы дать ей ощутить, что он чувствует то же самое, что и Гермиона.       Она не помнила, как именно они оказались на кровати, ведь их перемещение совсем не ощущалось.       Всё, что имело значение — это страсть и чувства, которые перерастали в сильную жажду.       Взмахом руки Люциус откинул покрывало и декоративные подушки с постели и вернул Гермионе поцелуй. Она ласкала его плечи, исследовала спину и касалась упругих ягодиц.       Маг зашипел и не в силах больше терпеть раздвинул ноги Гермионы. Она откинулась на подушку в предвкушении. Люциус коснулся её влажной промежности и легонько ударил пальцами по клитору. От неожиданности Гермиона дёрнулась и зашипела. Она посмотрела на Люциуса и коварно улыбнулась.       Она продолжила исследовать глазами его мужественный силуэт, пытаясь запечатлеть его в памяти именно таким: обнажённым, открытым и желающим её.       Гермиона видела, что он готов.       Такой твёрдый, большой и красивый член — исключительное создание природы, впрочем, как и его владелец.       Маг не стал медлить — он навалился на Гермиону, накрывая её своим телом и одновременно погружаясь в неё. От сладкого чувства наполненности Гермиона закатила глаза, на что Люциус лишь улыбнулся.       Ему хватило нескольких толчков, чтобы почувствовать, что Гермиона совсем близко к пику наслаждения. Он приподнялся на локтях, чтобы видеть её лицо, запомнить её такую: жаждущую, стонущую и абсолютно его.       — Люциус, пожалуйста. — Гермиона посмотрела в его глаза с надеждой, что он её понял. Но маг коварно улыбнулся и, наклонившись к её уху, прошептал: — На этот раз сама. Я хочу видеть, как ты будешь это делать.       — Я…       Толчок.       Выдох.       — Я не…       Толчок       Выдох.       Толчок.       — Я не могу.       Люциус замер и посмотрел на Гермиону.       — Что тебе мешает? — Его глаза, хитрые как у лиса.       Гермиона разочарованно застонала.       Люциус сменил положение. Теперь он сидел на коленях между её ног и, придерживая руками её бёдра, устанавливал прежний темп.       Гермиона издала нежный стон, чувствуя приближение собственного удовольствия. Её глаза сами по себе закрылись, словно так оргазм будет ярче ощущаться.       Она не решалась касаться себя там, надеясь, что достигнет оргазма и так. Но когда тугой комок желания начал распространяться от клитора по всему телу, а потом и вовсе жаром ударил в голову, она не выдержала. Девушка прикоснулась к мягкой плоти, чувствуя, как та двигается в такт толчкам, создаваемым его членом. Влажная жидкость опустилась на её пальцы, и Гермиона поспешила открыть глаза — она увидела, как Люциус метко и аккуратно сплёвывал слюну. Краска смущения ударила её по щекам, заставляя кончить для него.       Одним движением она распространила влагу по клитору и принялась ласкать его. Гермиона видела, что Люциус наблюдает за ней. Он смотрел на её руку, которой она нежно ласкала себя, а потом смотрел в глаза.       «Смотри мне в глаза. Всегда», — вспомнила она его слова.       Этот контакт окончательно выбил почву из-под неё. Гермиона ускорила движения рукой, разводя ноги шире, предлагая себя удовольствию. Люциус снова навис над ней. На этот раз он поцеловал её грудь и втянул сосок горячим ртом. Это была последняя капля.       Гермиона издала протяжный стон, затем ещё и ещё, словно ей не хватало воздуха. Её влагалище страстно трепыхалось, лаская член Люциуса, клитор быстро пульсировал, а всё тело, кажется, разлетелось на миллионы маленьких кусочков.       Люциус загадочно улыбался, целуя её груди и внимательно наблюдая за тем, как девушку отпускает оргазм. Как только вибрации её тела стали почти неощутимыми, он отстранился. Маг положил руку на её бедро, заставляя повернуться на бок.       — Люциус, что ты…       Он подхватил её бедро другой рукой и развернул Гермиону спиной к себе.       — Мы ещё не закончили, — прорычал мужчина.       Одним резким толчком он вошёл в неё, придерживая её за бёдра.       — Но… — Все её дальнейшие слова потонули в потоке сладостных вздохов.       Люциус слышал её голос — и ему казалось, что ещё ни одна ведьма не издавала таких звуков, пребывая с ним в постели. Маг закрыл глаза, позволяя слепому блаженству овладеть его разумом.       Это сродни магии, чтобы человек тебе настолько подходил!       Поначалу его мощные толчки создавали дискомфорт внутри неё, но спустя минуту её тело приспособилось к нему и с нарастающим удовольствием принимало большой твёрдый член Люциуса Малфоя.       Гермиона глубоко дышала, словно она изголодалась по кислороду. Когда он прикоснулся к её груди, она прогнула спину, подставляя нежные полушария его властным рукам. Но на деле, сама того не подозревая, она изменила угол его проникновения, от чего сладко застонала, опираясь на локти.       Это положение дарило ещё больше удовольствия. Хотя, куда уж больше.       Гермиона почувствовала, что снова может испытать оргазм. Она даже и помыслить не могла о таком, но у её тела на это были совсем другие планы.       Меж тем Люциус нежно гладил её вспотевшую спину, с силой вколачиваясь в неё. Звуки от соприкосновения их тел — это отдельный вид искусства секса, который доводил их обоих до сумасшествия. Гермиона стала громче стонать, поощряя Люциуса своим голосом. Она слышала, как он тяжело дышит, как он сдерживает свой оргазм ради неё.       Руками Люциус то гладил, то сжимал маленькие полушария её попы. Гермиона чувствовала, как он раздвигает её ягодицы, и волна стыда грела её щеки, посылая табун мурашек по всему телу. Она ощущала сильную влагу между ног, которая размазалась по внутренней стороне её ног. И девушка была уверена, что смазка также присутствует между ягодицами.       Это всё сводило с ума, но Гермиона не спешила трогать себя. Она словно ждала его приказа.       В один миг она почувствовала, как большой палец касается её ануса. Он нежно поглаживал складочки, и кружил у самого входа.       Гермиону это будоражило, посылая новый поток эйфории по крови.       Девушка поняла, что другой рукой Люциус касается её влажного клитора. Она чуть не задохнулась от переизбытка чувств, словно её грудную клетку связали, запретив дышать.       — Вот так, моя девочка, — прошипел Люциус ей в спину, чуть не обжигая кожу своим горячим дыханием.       И Гермиона не выдержала — она громко закричала, не в силах сдержать в себе удовольствие от нахлынувшего наслаждения.       Казалось, всё тело содрогалось от оргазма, не осталось ни одной клеточки, которая не ощутила прилив удовольствия. Её руки вытянулись вперёд, а ноги норовили разъехаться ещё шире в подобии шпагата. Теперь только Люциус придерживал её бедра, толкаясь в неё членом, чтобы как можно дольше растянуть удовольствие Гермионы.       Когда она снова успокоила дыхание, Люциус отпустил её, давая Гермионе возможность лечь на бок.       В мгновение он наколдовал стакан воды и протянул Гермионе.       — Держи, выпей.       Девушка присела на постели, всё ещё чувствуя шум в ушах и лёгкое головокружение. Она была благодарна за воду, ведь такой жажды ей никогда не доводилось испытывать. Отдавая стакан Люциусу, она заметила, что его член по прежнему гордо смотрит вверх.       Гермиона подняла глаза, чтобы посмотреть на Люциуса. Его взгляд был тёмным, сумасшедшим и поглощающим её всю. Она услышала, как стакан упал на пол.       — Ещё не всё!       Маг толкнул Гермиону, заставляя её откинуться на подушки. Он схватил девушку за ноги, пресекая любые попытки отстранения.       И видит Мерлин, Гермиона сбежала бы. Она бы протестовала против продолжения, которое, как ей казалось, она не переживёт. Но у Люциуса были на неё другие планы. Гермиона с ужасом смотрела, как Малфой подтягивает её за ноги к своему достоинству. Его глаза были затуманены, словно под Империусом — ни тени былого благородного оттенка. Она подумала, что Люциус передумал её отпускать. Что он решил её убить, и это как раз подходящее, невинное занятие.       Гермиона нашла силы, чтобы заговорить.       — Люциус, — её голос хриплый, словно она сорвала его криками. — Пожалуйста.       Маг на секунду посмотрел на неё и устроился между её широко разведённых бёдер.       — Я… — она не верила, что он это делает. Снова.       Проникает в неё.       Гермиона выдохнула, прикрывая глаза.       — Я не выдержу, — и снова сладкий вздох.       Люциус накрыл её своим телом, зажимая кисти рук своими руками.       — Вот и посмотрим, — прошептал он на ухо, зарываясь носом в непослушные кудри и прикусывая мочку её уха.       Гермиона слышала, как быстро колотится его сердце, как его горячее дыхание касается её кожи, и как он тяжело дышит. Она вторила ему. Её тело испытывало то же самое, заставляя разум отбросить протесты.       Люциус плотно прижался к ней, и Гермиона почувствовала, как клитор соприкасается с его кудрявым лобком. Люциус скульптурно выгибал тело, делая размашистые толчки. Отчего Гермиона всё больше и больше заводилась, накручивая новый поток удовольствия внутри себя. Жар снова окутал её тело, поджигая кожу.       — Лю-ци-ус. По-жа-луй-ста…       — Ты моя! Моя! — бормотал маг, покрывая её шею поцелуями.       Он подхватил её ногу рукой, и Гермиона воспользовалась этим моментом, ухватившись освобождённой рукой за его плечо. Она впилась ногтями во влажную кожу, не в силах вынести это безумие, которое норовило её убить.       Теперь Люциус окончательно потерял контроль. Он с большей силой начал трахать Гермиону, от чего её тело быстро ёрзало по шёлковым простыням. Она чувствовала, как он касается её клитора своим телом, и большего ей не нужно было.       Тяжёлое, глубокое дыхание, вздохи, крики и волшебные звуки их совокупляющихся тел — лучшее поощрение для них двоих.       Гермиона протяжно кричала, почти до хрипа.       Она видела, как вокруг них летают маленькие яркие пылинки магии.       «Наверное, это излишки энергии», — подумала она, прежде чем увидела тьму.       Люциус замер на несколько секунд, закрыв глаза от нахлынувшего удовольствия. Спустя полминуты маг расслабленно выдохнул и повалился на кровать возле Гермионы.       Он призвал эльфа, приказав принести зелье пробуждения.       Люциус провёл пузырьком у носа девушки, отчего та поморщилась и чихнула.       Гермиона медленно открыла глаза, приходя в себя после потери сознания.