Лорд Шень. Путь к власти

Шень очень любил свою работу. Ему нравилось управлять своим народом, делать его жизнь лучше. Так же он любил и свою страну, и старался чтобы она превосходила остальные в изобретательности, во вкусности еды, в красоте зданий — во всём. Император уже подумывал, что Китаю не помешало бы присвоить земли соседствующих стран, чтобы было больше полей, для выращивания еды. А когда он оставался один в классной комнате, где теперь издавал указы, то говорил своей собачке: — Знай и ты, Астра: новый император — новая жизнь. К власти пришёл я, а значит и порядки в стране будут по-моему. Мы будем стремительно улучшать культуру государства, чтобы превосходить все страны мира. С нас впоследствии будут брать пример, а потом… может, даже подчиняться нам. Представляешь, я — император всея Сказочного Мира! Конечно, это не будет одобрять никто из мирных жителей, но если действовать незаметно и потихоньку, то можно достичь желаемого… Но Астра в ответ на его слова забивалась под стул и тихо поскуливала от страха, стоило ей только представить хозяина правителем мира. Шень и вправду снова стал хотеть чего-то большего, думал, что в его власти будут не только китайские земли. Император даже пытался втихаря забирать поля, граничившие с Китаем, для разведения на них риса и других продуктов, но императрица с помощью убеждений, что страна и так велика и богата, удерживала его от этого. Ибо императрица Ева была тиха и нежна, в свободное время занималась вышиванием гобеленов, а иногда и тренировкой кунг-фу. Пава не забыла своих друзей — кунг-фу мастеров — и изредка ходила к ним в гости. Шень, хоть и был императором, тоже любил гулять по улицам Гунмэня: наденет простой ханьфу со специальным капюшоном и пойдёт по городу, слушать звериную молву. Иногда, бывало, кто-то закричит «Это император!», узнав Шеня по белому хвосту с красными пятнами, и Шеню придётся быстро скрыться. Поэтому ему пришлось для тайных выходов на улицу надевать ханьфу с более длинным шлейфом, закрывающим хвост.       Один за другим выходили указы императора Шеня. Жители Гунмэня должны были сдавать волколакам самые лучшие и богатые вещи, которые отправлялись в императорскую казну. А если не хотели отдавать — отнимали силой. Народ в душе стал порицать Шеня и с грустью вспоминать прежнего императора, который правил намного справедливее. — Шень, — говорила с укором Ева, вышивая красивый гобелен с изображение её и Шеня. — а народ случайно не взбунтуется, видя как ты ими правишь? — Пусть только попробуют! — лихой император ничего не боялся. Кунг-фу мастера были тоже Шенем недовольны, но терпели. Однако, чашу их терпения переполнило издевательское обращение с рысью Сяо, губернаторшей города Пинъяо. Волколаки притащили её в Гунмэнь во дворец, где Шень в последний раз потребовал от неё дань, но та отказала, заявив, что у неё остался лишь один сундучок, драгоценностями которого она живёт. По приказу императора, губернаторша должна была заплатить тем, что на ней надето, и волки, не обращая внимания на все её протесты, стащили с неё рубаху и юбку, оставив лишь штаны. Опозоренная Сяо в одних штанах прибежала в Нефритовый дворец и в слезах нажаловалась Шифу на коварного императора, который оскорбил её. Старший мастер немедленно послал во дворец Тигрицу, По, Гадюку, Фонга и Журавля. Но глупый По, вместо того, чтобы незаметно пробраться во дворец и пригрозить Шеню заключением в тюрму Чор Гом, плюхнулся с ограды, встал прямо перед дворцовым крыльцом и заорал: «Шень, выходи, поговорим!» Волколаки незамедлительно бросили их в гунмэньскую тюрьму. — Что же делать? — ломала голову Мэй Линг, жена Шифу. — Кто теперь спасёт Гунмэнь? Бык, Крокодил, Цыпа, Обезьяна и Медведь в других городах работают… Великий мастер задумался: — А не выслать ли нам к Шеню Неистовую Пятёрку? — Какую-такую пятёрку? Которая Сказочный Патруль? А разве они справятся? — стала спрашивать лиса. — Конечно. Я их вызову по волшебному блюдцу, которое мне Волшебница дарила. Ева в последнее время была просто возмущена: — Ещё раз говорю, Шень, они рано или поздно всё равно сговорятся и свергнут тебя с престола. Мне же будет больно. Пожалуйста, смягчи свои тяжёлые указы, постарайся по-настоящему полюбить свой народ. — Я и так его люблю, — отмахивался в ответ Шень, — Мне придётся улучшить свою стражу, если они продолжут лезть к нам. — Ах, ты не понимаешь, что… Вдруг Ева вспомнила про кого-то: — Шень, а может тебе стоит обратиться к Вещунье? — Мои родители тоже один раз так обратились к Вещунье, и мне только хуже стало. — павлин счёл это опасным. — Но быть может, она предскажет тебе будущее? — схитрила Ева. Шень всё же решил обратиться к Вещунье. — Расскажи, что меня ждёт, — сказал император старой козе. — Быть может, победа… Шень задумался о победе и услышал хруст: коза снова отгрызала кусочек от его ханьфу. — Ну хватит уже! — раздражённо вскричал павлин и выдернул у неё из копыт полы одежды. Вещунья же с невозмутимым спокойствием отправилась к своей чаше кинула туда кусочек одежды и посыпала это пеплом. Произошла вспышка и из чаши пошёл дым. Он снова слился в изображение павлина, а потом сменился… на круг с чёрной и белой половинками. — Хм… У меня тут какой-то новый знак. — удивилась Вещунья. — Но предсказание значит то, что если ты продолжишь так несправедливо править, то тебя остановит… — Кто? Ева, что-ли? — сердито поинтересовался император. — Может быть и Ева… Я не знаю. — вздохнула коза. — Ничего, мы её быстро убедим, что я прав. — улыбнулся Шень. Вдруг раздался голос советника козла: — Ваше величество, там народ на площади собрался… Минут десять уже кричат. Вас требуют. Шень, как бы ища поддержки, посмотрел на Вещунью — та лишь победно улыбнулась. — Ну что ж, ладно. — решил император. — Сейчас с ними поговорим. Вскоре Шень в белой стоячей шапке с красными бусами вышел на крыльцо. На Еве тоже была новая корона в виде золотого полумесяца с бубенцами на концах и с тремя изумрудами наверху. Народ кричал «Нет императора!», причём от Сказочного Патруля, который и созвал гунмэньских зверей на императорский двор, эти слова слышались особенно чётко. Когда Волшебница увидела, что Шень и Ева вышли, то закричала: — На троне — коварный тиран, а императора нет! Шень поднял крыло, и все замолчали. Тогда император заговорил: — Вы зря не доверяете мне. Ведь я, прежде всего, стараюсь сделать вашу жизнь лучше. — Ты если и чего полезного сделаешь, то только для себя! — крикнула какая-то забинтованная старая панда, которую недавно исколотили волколаки за то, что та не хотела отдавать лучшую часть риса. — Прежний император правил намного лучше! — крикнул какой-то свин. По зверям вновь прокатилось недовольство. — Прежний император всегда любил свой народ, и я люблю тоже. — продолжил Шень. — Уход моего отца не означает, что его дела ушли вместе с ним. Однако к власти пришёл я, и у меня свои законы и порядки. — Ради вашего удовольствия мы жертвуем своими дорогими вещами! — возмутилась какая-то гусыня. — Но разве это не я построил вам парки и скверы? — удивился император. — Разве не я выбираю лучшие поля для урожая? Тут вперёд вышла Волшебница и сказала: — Прекрасная речь, Шень, но почему народ тобой в последнее время так недоволен? — А ты думала! Трудно быть императором, как видишь. Народ не всегда мной доволен, но я делаю для него всё, что могу. — Поэтому знайте: жизнь сейчас другая, — заключила Ева, — но как бы мы не изменяли порядки, установленные прежними императорами, их наследие будет жить. Сказав, это пава кивнула мужу, и они ушли во дворец. У зверей пыл недовольства немного угас, и все разошлись. Сказочный Патруль пришёл в Нефритовый дворец. — Ну, как прошло собрание? — спросил их Шифу сидя на циновке перед зажжёнными свечами. Они ему всё рассказали, и великий мастер велел им завтра тайно проникнуть во дворец и узнать, что задумал опасный император. Люси, Бастер, Грю и Дрю ушли спать в домик где прежде ночевали кунг-фу мастера, но Волшеница никак не могла успокоиться и пристала к Шифу с вопросами: — А почему Шень такой властолюбивый? Почему ему постоянно хочется большего? Неужели он думает, что от завоеваний он будет счастлив? Красный енот утешающе улыбнулся и что-то снял со своей шеи. — Я тебе подарю кое-что. — сказал он и протянул девочке обыкновенный ключ. — Он не простой, в нём есть смысл. Ты можешь открыть любую дверь, и для этого тебе не нужен ключ. Носи его, пока не поймёшь, что пора объяснить этот смысл другому. — Хорошо, — сказала Волшебница, надевая верёвочку с ключом. — И я уже знаю, кому это объяснить. Благодарю вас, мастер. В эту ночь Вещунья решила сказать Шеню через сон, что зло бывает очень завлекающее, но последствия его страшны. Она наколдовала дымных бабочек, а сама ушла спать в свою комнатушку. Бабочки стали кружится над головой павлина, навевая ему придуманный Вещуньей сон. Шеню стало сниться, будто он лежит на цветочной полянке, а рядом стоит знакомая ему сова-злодейка Фэнхуан. «Пошли!» — сказала сова; Шень поднялся с травы и пошёл за ней. Шли довольно долго, постоянно куда-то заворачивая и спускаясь с крутых склонов. На самом же деле, это бабочки полетели прочь из спальни, и император пошёл за ними по дворцу. Бабочки вели его по коридорам и ступеням. Когда Шень шёл по ступеням, ему снилось, что это он по камням спускается. Отставать от Фэнхуан он не хотел, так как думал, что она к нему с добрыми намерениями. В конце концов Шень вышел на улицу. — Долго ещё? — сонно спросил павлин, спрашивая во сне Фэнхуан. «Идём-идём!» — продолжала манить сова. Шень уже вошёл на завод, где спали все волколаки, кроме Толстого, который и заметил его, поднимающегося наверх по лестницам. Испуганный волколак побежал в спальню во дворце. — Ваше величество! — стал будить он Еву. — Вы знаете, что ваш муж на заводе разгуливает?! — Как?! — встрепенулась Ева, — Что ему там понадобилось?! Пава бросилась на завод и увидела, что Шень вскарабкался на шатающуюся лестницу, внизу которой стоял огромный котёл с бурлящим металлом! Павлину снилось, что это он взошёл по крутой скале к обрыву, на дне которого сверкало озеро. В нём купались Тай Лунь и Кай. «Прыгай к нам, Шень!» — весело кричали они. — Я здесь! — помахал им крылом Шень. — Кому это он там кричит? — не поняла Ева и кинулась на опасную лестницу. Во сне у Шеня сова Фэнхуан прыгнула за другими злодеями; Шень смотрел на всё это с улыбкой удовольствия, но прыгать не решался. Тай Лунь и Фэнхуан куда-то уплыли, а Кай вдруг начал расти и глаза у него зажглись злым, страшным нефритовым цветом. «Я жду!» — зарычал он и схватил Шеня за крыло. Павлин испуганно закричал павлиньим голосом и забил крыльями, но свирепый як тащил его в обрыв, становясь всё больше и ужаснее. «Если у твоей жизни было несчастливое начало, — ревел он, — отомсти всем, кто его таким сделал!» Какое-то нефритовое чудище подлетает к Шеню сзади и вырывает его из объятий Кая… Оказалось, что это Ева, уже с трудом спустившаяся по лестнице с брыкающимся Шенем на руках, трясёт его: — Шень, Шень, проснись, я с тобой! Павлин открыл глаза и, увидев перед собой Еву, уткнулся ей в грудь. — Несчастливое начало жизни… — запричитал он. — О чём ты? — удивилась пава. — Я не понимаю! — Мелькают злодеи, какие-то злодеи… — шептал павлин. — Это просто кошмар, — успокоила его Ева. — Да… просто кошмар! — с ужасом, сквозь мучительные слёзы, воскликнул Шень. — Не бойся. — крепче обняла его пава. Шень счёл это ужасное предсказание обыкновенным страшным сном и снова принялся думать о завоевании всего мира. Он пришёл в гостиную, где Ева уже закончила вышивать гобелен, на котором были изображены она и Шень. — Это прекрасно, милая, — похвалил император, рассматривая гобелен. — Но скажи, мечтала ли ты когда-нибудь, чтобы тебе подчинялся весь Сказочный Мир? — Шень? Ты — опять? — хитро прищурилась пава. Шень уселся на диван рядом с ней. — Но всё-таки! И Ева призналась: — Я с самого детства хотела быть, как императрица. Моя семья жила скромно и небогато, но по праздникам, когда все входили на императорский двор, я собственными глазами видела, в каком богатстве живёт императрица и какой у неё любящий император. Мне хотелось быть такой же красиво одетой; мне хотелось, чтобы муж у меня был таким гордым и величественным правителем. Дело в том, что моя мать жила как надутая аристократка, приходила в восторг от одного вида украшений, носила различные бусы и кольца, и меня к ним приучала. Отец же, наоборот, учил меня жить скромно и находить красоту даже в некрасивом. Так что на жизнь во дворце я не надеялась, могла об этом только мечтать. Когда мне исполнилось восемнадцать, отец, чтобы мать не продолжала меня баловать, отдал меня в Нефритовый дворец, где я всё оставшееся время обучалась кунг-фу у магистра Шифу. Но когда я стала твоей леди, мне показалось, что счастье рядом. А теперь, когда я уж императрица, я счастлива так, как ещё не была счастлива. Мне можно абсолютно всё. Я могу выбрать себе любые украшения… Шеня история Евы очень заинтересовала, и он решил разделить с ней возможное светлое будущее: — Причём, мои волколаки стаскивают их из ювелирных магазинов, чтобы ты радовалась, а я радовался за тебя. — Но ведь они их воруют, — заволновалась пава, — а воровать… — Тем более, — продолжал павлин, — они почти приготовили новое чудо-оружие, ещё сильнее, чем прежнее, от которого весь мир перед нами будет стелиться травою. Предо мной и пред тобой, моя величественная императрица! Ева заколебалась: да, она в последнее время подумывала о такой чести и власти, но как это отразится на народах, которые они будут завоевывать? Ведь народу завоевания приносят горе и разорение. — Э-э… я, кажется, думаю, что не стоит… — Стоит, оно даже очень того стоит! — уговаривал Шень. — Я всю жизнь стремился к власти, но потом понял, что Китай — это только начало. Я стремился к власти над всем Сказочным Миром, и я добьюсь своего. А мечтам нельзя отказывать. Ты только представь! Все богатые вещи, все дорогие платья, все разнообразные украшения будут твои!! Я продолжу идти по стезе войны только ради тебя! В эту секунду в Еве вспыхнуло какое-то необычное чувство. Чувство дикой решимости. Да! Это её мечта, и она от неё не отступит! Шень даже по стезе войны согласился идти ради неё. Вот как он её любит! Позабыв обо всём, Ева тихо воскликнула: — Я согласна! Шень подвёл её к окну: — Смотри, как велик Китай. Но это только Китай. А с нашим новым чудо-оружием мы будем править всем Сказочным Миром. Но эти страшные слова слушала не только Ева. В щёлку двери подслушивали Волшебница, Люси, Бастер, Грю и Дрю, выполняя поручение Шифу. — Блин горелый! — воскликнул Грю шёпотом. — Даже наш отец, бывший суперзлодей, не додумался бы до такого! Скажи, братец! — Уже представляю себе это ужасное оружие! — вздрогнул Дрю. — Тс! Он выходит! — прошептала Люси. Друзья телепортировались на улицу, и вскоре из своего укрытия увидели, как павлин медленно идёт к заводу. — Бедный Шень… — сказала Волшебница с болью в сердце. — Нужно с ним поговорить. — Кого жалеешь! — сердито отозвалась Люси. — Этот хищник тебя… Ах, знаешь, как я горевала в тот раз, думая, что ты погибла! — Но мы должны, — настаивала девочка. Всё-таки Люся любила свою маленькую подругу и не посмела ей отказывать, поэтому друзья тихонько последовали за Шенем. На улице уже стемнело, и только окна завода светились устрашающим кроваво-красным светом. Командир волколаков Матёрый радостно доложил своему повелителю: — Всё готово! Разумейте, лорд Шень, ваше новое чудо-оружие появилось! Толстый и Худой сорвали балдахин, и взору павлина предстала огромная и длинная ракета тёмно-зелёного цвета, закреплённая на какой-то платформе на колёсах. Друзья просто онемели, когда увидели такое устрашающее оружие. — Оно с помощью этой машины запускается, — указал Матёрый на платформу на колёсах. — Сила взрыва гораздо разрушительней, чем у прежнего. Павлин подошёл к ракете вплотную: — Да с таким оружием под боком я возьму весь мир! Друзья были так поражены, что коала Бастер не выдержал: — У него новое чудо-ору… — закричал он, но Люся и Грю зажали ему рот. Услышав шум, Шень резко обернулся; Матёрый принюхался: — Здесь кто-то есть! Дрожащий коала попятился назад, но оступился и непременно упал бы с высокой платформы, если бы Волшебница не схватила его за ухо. Шень и волколаки без труда отыскали Патруль. — Ага! — воскликнул вожак волчьей стаи. — У нас тут шпионы! — Шень, что с тобой произошло? — стала спрашивать Волшебница. — Ты и правда думаешь, что новым оружием сделаешь много хорошего для себя? — Если я счастлив быть императором Китая, то стану ещё счастливей, если подчиню этим оружием себе весь мир. — Неужели ты думаешь, что завоевания — это ключ к твоему счастью? — девочка просто представить не могла этого прекрасного белоснежного павлина злодеем и тираном. — Я уже открывала тебе суть добра, и ты говорил, что хочешь быть императором — честным и справедливым. Шень грозно раскрыл хвост и начал наступать; его глаза так и готовились брызнуть кровью ярости. — Ты ещё мне про ключи счастья сказки рассказывать будешь?! ДА МЕНЯ УЖЕ ТОШНИТ ОТ ЭТОГО ДОБРА!!! Хочется чего-то воинственного… жаркого… разрушительного… Грю и Люси выступали вперёд, пытаясь заслонить Волшебницу; глаза павлина горели тем хищным пламенем, каким перестали гореть с того дня, как разрушилось его первое чудо-оружие. — …И я не отступлю от своей цели. — прошептал император. — В тот день, когда я разрушила твоё первое оружие, я думала, что ты наконец исправился, — шептала Волшебница, мрачно нахмурившись, — но ты — всё тот же неисправимый лорд Шень. — Всё! — прорычал Матёрый. — Нечего тут! Идите, не мешайте, а то зарежем! Волколаки вытолкали друзей за дверь. Люсе уже стало казаться, что всё вокруг превращается в кошмар. — Он ещё и Еву обманул… — она села, прислонившись к двери сарая. — Всё пропало… — Нет! Ничего не пропало! — раздражённо воскликнула Волшебница. — Мы ещё можем убедить Еву в том, что Шень был не прав. В это время Шень уже успел наплести Еве, что Сказочный Патруль хочет забрать у неё все богатства мира, и она, будучи в восторге от всяких побрякушек и нарядов, поверила. И вот на главную улицу Китая волколаки вывезли огромную ракету, на которой горделиво стоял высокомерный император и грозная императрица. Запуганные жители стали прятаться в своих домах. — Прячьтесь-прячьтесь, сейчас не для ваших глазок зрелище будет, — усмехнулся павлин. — Только чур, я командую «огонь». — предупредила его пава. Сказочный Патруль следил за ними из-за домовой стены. — Вот злодеи! — возмущённо прошептал Грю. — Мы им покажем, как народ пугать! — Они что, в нас выстрелить хотят?! — взвизгнул Дрю. — Тихо! — приструнила друзей девочка. — На счёт «три» — выбегаем. …Шеню, имевшему верную императрицу и новое чудо-оружие, хотелось взлететь от счастья. Вот-вот покажется Сказочный Патруль, и ракета будет испытана! Конечно, эти ребята императору почти приятели, но другого выбора нет: они могут помешать ему в достижении цели. Но вдруг с криком «Три!» Патруль выскочил из своего укрытия и направил посохи в самую середину ракеты. — Шень! — крикнула Волшебница, — Одумайся! Но Шень уже не хотел ей верить. — Гляди-ка, Ева, — засмеялся он, показывая на Патруль, — жаркое само в печку лезет! Ева была зла на Патруль, так как думала, что он не даст ей пользоваться дорогими вещами со всего мира. — Огонь!!! — громко крикнула она, и вожак волков, сидящий в кабине ракетной установки, поставил заряд на самую мощность. Ева и Шень быстро спрыгнули с ракеты, а Волшебница использовала магию и подняла себя и своих друзей в воздух. «Стреляйте, ребята!» — крикнула она шёпотом. Матёрый уже нажал на рычаг пуска, ракета сорвалась с установки и рванула прямо на друзей! Те дали залп пламенем, льдом, листьями и ветром и успели телепортироваться в самый последний момент. Ракета, не смотря на залп разных магий, всё равно взлетела вверх, пронеслась над городом и взорвалась уже в лесу. Взрыв был громким, будто взорвались сразу десять фейерверков, осветил весь лес и половину города, земля кругом содрогнулась. Сказочный Патруль во время этого ужаса прятался в том же сарае. — Жаль, что у меня из магии только часы, умеющие поворачивать время вспять, — грустно отозвался Дрю. — Я бы вам помог задержать залп. — Да всё равно ничего не помогло, — проворчал Грю. — От такого оружие точно падёт весь мир, если его вовремя не уничтожить. Волшебница уже разрабатывала новый план: — Ребята, хватайте Еву, пока они не ушли, и приведите сюда. Не обнаружив жены возле себя, Шень подумал, что она решила просто немного погулять. Друзья доставили её Волшебнице в сарай связанную лианами, наколдованными Люсей. — Вы это на кого охотиться вздумали?! — возмущалась пава. — Развяжите меня, или я закричу! Люси освободила паву от пут; та приготовилась, было, защищаться, но Волшебница её остановила: — Ева, пойми, Шень обманул тебя. У тебя будут все богатства мира, но не будет счастливого народа. Все твои удовольствия будут строиться на жизнях миллионов зверей и людей, ценивших дружбу и свободу, на разрушениях миллионов городов и стран, поражающих взор своей красотой. Шень умалчивал обо всём этом, ведь для него главная цель — захватить сказочные земли. — Нет!.. — ахнула пава и закрыла лицо крыльями. — Не может быть… — Хватит, Ева. — сказал Грю. — Шень тебе больше не нужен. Ты должна жить своей жизнью. — Ты не должна соглашаться на такую дикость ради украшений и красивых платьев. — подтвердил Бастер. — Научись ценить красоту природы и души. — говорила Еве Люся. — Я люблю природу, и магия этой природы передалась мне от родителей. — Настоящее богатство в другом. — говорила Волшебница. — Оно везде, нужно лишь присмотреться. Тем более, что тебе дадут эти завоевания? Великий мастер Угвей говорил «Чем больше берёшь, тем меньше имеешь». Ты ведь так не будешь? Ева слушала друзей и всё больше понимала, что это было очередное злодеяние Шеня, в которое он втянул её, чтоб не смела отказываться и останавливать его. Вот как он её любит! Как он смел так поступить с ней, да к тому же, зная, что богатства сводят её с ума!       Ева не понимала, почему её добрый и прекрасный Шень снова пошёл по стезе тьмы. Если Шень посмел сделать это, то они с Евой совершенно разные, не совпадают друг с другом. А значит и любовь между ними была ненастоящей. Просто короткий фейерверк чувств. Как это не печально, слова Грю были правдивы. Бедной императрице хотелось плакать, но грусть уступила гневу, проснувшемуся после слёз разочарования. — Никогда!! — крикнула пава. — Слышите?! Никогда не буду! — Мы поняли, — успокоила её Волшебница. — Вы были правы — Шень мне больше не нужен. — гневно произнесла Ева. Всё, хватит! Если Шень любит её только как императрицу, это нельзя назвать любовью! Должно быть, это будет последний вечер, который она проведёт со своим нелюбящим мужем… По пути в спальню, Ева сняла с себя шубу, оставшись в легком домашнем платье без рукавов. В спальне Шень сидел за столиком и помешивал палочками в чашке соевый соус. Увидев Еву, Шень радостно воскликнул: — Ева, ты как раз вовремя! Ты подоспела к особенному ужину в честь первого испытания нашей ракеты. Оно прошло очень удачно… Шень зашёлся от восхищения. Глядя на него, Ева тихонько засмеялась. — Даже идеально!.. — продолжал восхищаться император. — Да… — смеялась от непонятного удовольствия пава. Она закинула шубу за ширму, стоящую в углу комнаты и села на стул перед столиком, на котором были рыбные суши. — Сейчас поужинаем, а потом наденем пижамы и будем спать с тобой, как спали всегда… Шень не понимал, к чему та клонит, но знал, что Ева всегда была такой милой и весёлой. Пава ела и говорила при этом: — Как хорошо, что мы вдвоём… и рядом нет никого другого… Тут она посмотрела на мужа так, будто ожидала от него чего-то: — Поцелуй же меня! Павлин смущённо прожевал еду, и уже хотел, было, поцеловать свою милую жену, но та сунула ему в клюв ещё одну суши и погладила по хохолку на голове. Они смотрели друг на друга ещё несколько мгновений, но пава неожиданно встала и пошла за ширму. — Погаси лампу, я сейчас приду, — сказала она из-за ширмы. — Ева, мне же ничего не видно будет… — раздражённо вздохнул Шень и потушил свет. За ширмой пава сняла платье, но стала надевать не ночную сорочку, как думал Шень, а свой уличный синий ханьфу с длинными жёлтыми рукавами. — Задёрни шторы, — вновь раздался её голос, — от луны очень светло. Обычно Ева не просила не о чём подобном, когда готовилась ко сну… — Ну, если ты так настаиваешь… — сдержанно проговорил император и задёрнул шторы. — Теперь и ты раздевайся, — сказала Ева, повязывая на шею голубой кулон, доставшийся ей от матери. — Я почти готова… Нет, ну это уже всерьёз! Шень от злобы даже когтем скрипнул по полу. Он и сам знает, что пижаму надевать надо, но говорить-то об этом зачем?! — Я давно готов, — выговорил он, стараясь держатся спокойно, и пошёл одеваться в пижаму. Что-то сегодня Ева как-то странно себя ведёт… Императрица чуть выглянула из-за ширмы и увидела что Шень уже залез в кровать. — К стене отвернись, — зачем-то попросила пава. Да о чём она вообще думает?! Павлин повернулся на другой бок, лицом к окну. Из-за ширмы снова послышался голос: — Закрой глаза — я иду. Ну, уж если жена сейчас придёт к нему в постель, то можно и закрыть. А жена, одетая в шубу, так как весной на улице ещё было прохладно, тихонько вышла из-за ширмы стащила со столика Шеня ключ от спальни и вышла за дверь. Услышав, как поворачивается в замочной скважине ключ, павлин спрыгнул с постели и, с криком «Ева, Ева!», бросился к двери. — Ева, открой! — ничего не понимая, произнёс он. — Это неостроумно! — Я-то думала, ты любишь меня, а ты, оказывается, всё тот же неисправимый павлин-злодей. — сказала Ева тихо и разочарованно. — Я тебе сейчас всё объясню. — попытался успокоить её Шень. — Всё и так ясно, не хочу слушать! — прошептала пава, отворачиваясь от двери. — Ева, я использовал чудо-оружие только для устрашения. — смягчал свои злодеяния Шень, будто пытаясь удержать свою императрицу. — Я вовсе не хотел смерти жителей… Мы могли бы захватывать тихо, без разрушений… Ева… я люблю тебя. Последние слова к Еве Шень произнёс чуть ли не со слезами. Лишь на несколько секунд в глазах павы промелькнула неуверенность, но можно ли верить тому, кто уже много раз стремился к безграничной власти, кто много раз лгал и убивал ради своей цели? — Нет, Шень. — тихо качнула головой Ева. — Я тебе больше не верю. Между нами всё кончено. Прощай. И на этом «прощай» завершилось всё. Все те счастливые минуты, светлые праздники, радостные дни, весь душевный покой. Всё это будто рухнуло в какую-то глубокую пропасть и в душе снова настало то тёмное состояние… Император слышал, как отдалялись Евины шаги. Побежать за ней Шень не мог — он был заперт. А Ева уже спокойным и ровным шагом прошла в тронный зал, где дремала за своим столиком Вещунья, положила на её столик ключ от спальни, и спустилась на нижний этаж в оружейную комнату. Там она захватила свой меч, похожий на полумесяц. Она всегда умела им пользоваться с того момента, как стала леди. Шень же, не зная, что делать, посмотрел в окно, пытаясь хоть там увидеть Еву. Он её увидел, идущую с мечом по гунмэньской площади, освещённой китайскими фонарями. Пава в последний раз обернулась на дворцовую башню и, увидев в окне растерянного Шеня, помахала ему крылом: — Живи один, император-тиран! — весело крикнула она ему и скрылась за стеной большого дома. Павлин спланировал бы на хвосте за ней, но что-то подсказывало жестокому императору, что Евы уже не вернёшь, что он сам заслужил этого…                         * * * Шень сидел в спальне на деревянном кресле и слушал китайскую музыкальную шкатулку. Внутри неё была фигурка воина панды, стоящего в боевой стойке, а сама коробочка лила из себя такую нежную и печальную музыку, что павлин задумывался о содеянном. Зачем он обманул эту добрую паву? Зачем он пытался захватить мир, когда под его крылом и так весь Китай? Зачем же? Ведь народ живёт не имея особых богатств, но он счастлив. Только вот Шень — не то, что его народ. И как он теперь будет без Евы? Она всегда ему помогала, утешала его, давала мудрые советы… А теперь император сам отстранил её от себя! Он один… Один…       А печальная музыка всё играла и играла… Злое сердце Шеня жгла беспощадная совесть. Теперь для него снова настало одиночество. Одиночество, которое он заслужил своими злодейскими поступками. Горькая слезинка выкатилась из алого павлиньего глаза; Шень подцепил её пером и подумал: «Слеза? Отчего? Оттого, что я какую-то паву потерял? Ну хватит, Шень, потерял — и ладно. Получил удар — всё равно поднимись, какая тут может быть совесть?» Шень стряхнул слезу с пера и удивился: — Что ещё за новость проснулась сама? Жалкая совесть сильнее ума?! Павлин закрыл шкатулку и ушёл спать. Где-то возле кресла продолжала скулить болонка Астра. Наверное, только ей одной во дворце было жаль Шеня. Но император не отступит от своей цели — захватить мир при помощи нового оружия. Кроме того, ему вспомнились слова Кая из кошмарного сна, и он принял решение мстить тем, кто всегда портил ему жизнь: кунгфуистам и волшебникам, в особенности девчонке. Раз начал — надо закончить. И никакая боль потери ему не помешает.