Все песни только о любви

Весь наш свет есть солнце в щели, Вся наша жизнь есть пунктир между А и Б, Поскольку весь наш путь есть возвращенье, Любые средства хороши, только бы к тебе Вернуться — где ты, терра инкогнита? (Здравствуй, терра инкогнита!) Песок был повсюду. Лез, паскуда, в глаза и скрипел на зубах, а ещё забивался под потник, в кровь стирая шкуру коня. Святая Земля оказалась им не рада. В лагере крестоносцев под Яффой воняло смертью, лошади дохли от нехватки воды, и соль от моря и пота белёсой коркой покрывала волосы. Марко проклинал Клермонский собор, не боясь адских врат – даже там было бы уютнее, чем на этой прокалённой земле. Марко бросил поводья оруженосцу и, щурясь на солнце, нырнул под полог. Шатёр принадлежал наёмникам Болеслава, один из которых – Роберт – ушёл в разведку день назад. – Не вернулся? – спросил Марко на латыни, размотав куфию, и десятник наёмников качнул головой. Уходя в разведку, Роберт оставил лук и стрелы – с ними ползать среди песков было неудобно. Марко, взглядом попросив разрешения у командира поляков, подхватил его и торопливо вышел из шатра. Пока не передумал. Роберт лежал на земляном полу колодца и молился. Колодец закрывала рассохшаяся крышка, и по тому, как по босым ногам ползла узкая полоса солнца, Роберт отмерял часы. Сняли его уверенно – окружили, захлестнули горло арканом и протащили до скрытого в песках лагеря. Там разули, чтоб не сбежал, и скинули в зиндан. Хорошо ещё, что воду приносили. Видимо, готовили к выкупу. Они вообще не боялись. Рим клялся, что Царство Саладиново в ужасе побежит, едва завидев мощь воинства господня. На деле вышло – что крестоносцы боялись Святой Земли, не выходя за пределы лагеря. Только Роберт и решился, устав маяться от скуки, да Марко пришлось отговаривать. Роберт закрыл глаза, вспомнив лицо Марко, и молиться расхотелось тут же. Похоже, Бог среди всех бед мира решил отомстить именно Роберту за содомию. – Курва! – выругался Роберт и поднялся на ноги, ощупывая стены своей тюрьмы. Уголок неба в щели на крышке зиндана стремительно темнел, и Роберт, ломая ногти, вцепился в плотную земляную стену. – Идиот, – услышал Роберт, разлепляя глаза. – Ты куда в одиночку пошёл? – К тебе. Он узнал голос до того, как почувствовал боль в обожжённых о песок ногах. – Святым Христофором себя возомнил? – Марко положил холодную (и где нашёл её среди жары?) тряпку ему на лоб. – Это он покровитель упрямцев? – спросил Роберт и перед потерей сознания успел услышать смех Марко. Значит, не зря.