Все песни только о любви

I feel you Your sun it shines I feel you Within my mind You take me there You take me where The kingdom comes You take me to And lead me through Babylon От Серхио тепло исходит, будто он – сам солнце. Кажется – случись ядерная зима, и его можно будет использовать вместо обогревателя. На пару небольших городов хватит, ну или на один Мадрид. Лука забирается ему руками под футболку, греет озябшие пальцы у солнечного сплетения, ведёт ногтями от соска до соска, чувствуя, как под ладонью рассыпаются мурашки, и едва посмотрев в глаза Серхио, он знает, что сейчас будет. И не ошибается. Рамос прижимает его к стене, втискивается сильным своим телом в него, точно хочет отпечататься в его папиллярных линиях, и чуть прикусывает кожу на шее, за ухом, а потом тут же, будто извиняясь, зализывает место укуса. Лука только закрывает глаза, прислоняется затылком к безликим белым обоям и позволяет ему делать с собой всё, что захочется. Серхио хочется всего и сразу. Его ладони, большие и горячие, забираются за резинку домашних треников и стискивают задницу Луки, чуть разминая – и этим требовательным, сильным движениям вторит ритм его поцелуев и то, как он чуть ведёт бёдрами, притираясь к Луке через слои ткани. Одежды на них преступно много, и Серхио усилием воли отстраняется на несколько мгновений, только чтобы помочь Луке выбраться из одежды да швырнуть куда-то под ноги свою футболку. А потом снова подходит ближе, и кажется – от жара его тела вот-вот потекут вбитые под кожу чернила. От этого жара, от выплавленных, медленных движений его тела у Луки стоит так, что головка члена чуть не касается живота. Когда Серхио втискивает колено между ослабевших вмиг ног Модрича, тот только рот открывает на полустоне и шепчет-шепчет-шепчет ему на ухо бессвязные слова любви, то и дело сбиваясь с испанского на родной. Серхио понимает его и без перевода. – Primi me, – требует Лука, а на деле – это он принимает Серхио в себя. Глубже, резче – и только лопатки по обоям елозят на каждом толчке. Серхио удерживает его на весу легко, придерживая под колено, и Лука от того, как тянет уставшие мышцы, только до крови закусывает губу, но тут же забывает об этом. Потому что Серхио языком собирает кровь с его подбородка и чуть поворачивается, и его член проходится по простате на неожиданно резком движении. Лука запрокидывает голову так, что едва не ударяется затылком, и ему остаётся только хрипло рычать, впиваясь коротко обрезанными ногтями в спину Серхио. Всё равно за татуировками не будет видно следов. Они сидят прямо на полу: Серхио растирает сведённые ноги Луки тёплыми ладонями. Над ними на обоях остывают едва заметные пятна пота – от лопаток Луки. Такие же неровные пятна, только красные, на щеках самого Модрича. У него ноет всё тело, но это быстро проходит под уверенными и бережными прикосновениями Серхио. – Мне холодно, – сорванным голосом говорит Лука, и Серхио тут же накрывает горячими руками его озябшие плечи. От Серхио тепло исходит, будто он – сам солнце. И Лука закрывает глаза, боясь ослепнуть от этой любви.