Not an Island (Не остров)

Коридоры все еще были в основном пусты, когда Спок направился в столовую. Альфа-смена не начнется еще 2.3 часа, и большинство членов экипажа, которые в настоящее время не дежурили, спали. Спок почти чувствовал их, облако сознания за каждой переборкой, намеки на жизнь, ощутимые на телепатическом плане. Это не было похоже на твердое присутствие Вулкана, которое неизменно оставалось в глубине души когда-то, но даже эта нечеткая тень приносила своего рода утешение. В турболифте Спок изучал свой ПАДД, просматривал план на день, чтобы освежить память, и читал дополнительные заметки, добавленные к журналам миссии командиром гамма-смены. Их следующая миссия уже началась: они сошли с орбиты Пегасии-Бета II и направлялись к системе Янус через Эдиан-Дельта, где им предстояло провести исследование массивов суши для дальнейшей колонизации. После завершения обследования Энтерпрайз должна была совершить дипломатический визит к жителям Януса V, а затем провести проверку безопасности на производственных объектах шахтерской колонии на Янусе VI. Затем должны были последовать медосмотры всех жителей шахтёрской колонии, которые проводились два раза в год, как того требовали предписания Звездного Флота. После выполнения этих обязанностей экипаж получит четырехдневную увольнительную. График Энтерпрайз следующие три недели составляло то, что Кирк называл «рейсовыми перелетами», поскольку деятельность была сопряжена с низким уровнем риска и не требовала участия всей команды. В связи с этим капитан запланировал серию тактических учений, которые Спок должен был скоординировать, чтобы не нарушать нормальную работу корабля. Учения, в которых будет участвовать персонал тактического, инженерного и командного подразделений, позволят его собственным научным группам подготовиться к грядущим исследованиям и завершить любые личные проекты, выполняемые в лабораториях. Выйдя на перекресток коридора, который вел в офицерскую кают-компанию, Спок резко остановился. Он мог слышать разговор двух приглушенных голосов на другом конце коридора — капитана и доктора Маккоя. Для большинства членов экипажа их обсуждение осталось бы незаметным и неразборчивым, но Спок мог ясно слышать их обоих с того места, где стоял. Он бы продолжил движение и просто проигнорировал разговор, как того требовала вежливость, но услышал свое имя дважды, пока колебался. Разумеется, если о нем говорили в открытом коридоре, он имел право знать, что они говорили. Спок продолжил идти своим обычным шагом. Отговорки в данном случае не требовались. — …не в себе последнее время, — говорил Кирк. — Иногда он кажется таким одиноким, и я просто волнуюсь. — Я понимаю, что это так, Джим. Но с медицинской точки зрения с ним все в порядке, насколько я могу… — Маккой оборвал себя, когда Спок показался из-за угла, и сменил непривычную таинственность на свою обычную антисоциальную манеру поведения: — Пять утра, Спок. Чего не спишь? — Вулканцам требуется меньше сна, чем людям. И поскольку вы тоже не спите в этот час, я нахожу ваше заявление лицемерным. Кирк фыркнул и кивнул в сторону офицерской столовой. — Пойдемте. Мне нужен кофе. Спок открыто смотрел на Маккоя, пытаясь найти остатки его предыдущего выражения лица — того, которое подразумевало чувство вины или страха от того, что их поймали. Он не мог найти никаких следов. Маккой ощетинился и осмотрел себя на предмет недостатков, прежде чем сорваться: — Сделай голо — оно прослужит дольше. Спок приподнял бровь, но ничего не сказал. — Хэй, разошлись, — Кирк встал между ними, хотя конфронтация еще не началась, и снова указал на офицерскую кают-компанию. — Вы можете препираться за завтраком. Я тут умираю с голоду. — Это преувеличение. В тот момент, когда замечание сорвалось с его губ, Споку пришлось подавить импульс скривиться и остановить приток крови к его лицу. После их разговора несколько месяцев назад о Тарсусе IV такое грубое замечание не должно было... Маккой фыркнул: — И не говори, — он постучал тыльной стороной ладони по животу Кирка, игнорируя его свирепый взгляд, и заявил: — Хорошо, что ты проводишь столько времени в спортзале. Ноздря Кирка дернулась, и, по мнению Спока, его выражение лица было не то зловещим, не то раздраженным. С другой стороны, это могло быть и не так: Кирк обладал подавляюще широким спектром эмоциональных реакций даже в обычных ситуациях. Он не дал словесного ответа, однако; просто сделал жест, который люди использовали, чтобы пригласить к повседневному общению, и повернулся, чтобы войти в комнату отдыха. Спок промедлил, все еще ожидая отрицательной реакции на свой бездумный комментарий, но ее не последовало. Он проскользнул мимо Кирка, на лице которого вновь появилась озабоченность поведением Спока, и подошел к очереди у репликаторов. По привычке отошел в сторону, позволяя капитану встать первым. — Итак, — начал Маккой, перекатываясь с пятки на носок и ожидая своей очереди позади Спока у репликатора. — Слышал, мы играем в инспекторов безопасности через несколько недель. Кирк вытащил поднос из репликатора, нахмурился, увидев еду, которую получил, а затем ответил: — Сначала мы сделаем остановку на Янусе V. Местные обитатели попросили о визите, раз уж мы все равно будем в их системе. Спок ввел свое блюдо в репликатор и заложил руки за спину, пока компьютер выполнял его заказ. — У них есть опасения? — Они время от времени снабжают шахтерскую колонию Федерации на Янусе VI предметами первой необходимости и, очевидно, недовольны получаемой компенсацией, — Кирк постучал ногой по ножке стула, балансируя своим подносом в руках; ему явно не терпелось начать есть. — Руда не имеет ценности в их мире, поэтому независимо от того, сколько им заплатят горняки… — Дважды ничего — все еще ничего, — усмехнулся Маккой. Это звучало ритмично, словно некая цитата. Спок сохранил поговорку для использования в будущем. Ее смысл был ему ясен, поскольку являлся математическим утверждением. — Наша информация о жителях Януса V скудна. Это замкнутая культура; они не практикуют насилие, но опасаются пришельцев. Однако, знания об их культуре говорят об отсутствии ксенофобии — их просто не интересует деятельность галактического сообщества. — М-м-м, — взгляд Кирка расфокусировался, отвлекая Спока от разглядывания еды на подносе. — Они могут не быть ксенофобами, но держу пари, что они высокомерные. Спок моргнул, пытаясь понять смысл данного утверждения. — Прошу прощения? Маккой попытался подтолкнуть Спока локтем и остановился в последнюю секунду. — Некоторые из нас хотят поесть в этом году, Спок. Возьми свою проклятую еду и проваливай с дороги. Шесть месяцев назад тон и выбор слов Маккоя оскорбили бы его, но теперь Спок понимал, что Маккой не подразумевал грубости и не желал вреда, а потому проигнорировал вспышку. — Превосходство, — сказал Кирк Споку. — Они держатся подальше от дел чужаков, потому что считают нас ниже себя. — Ах. Самонадеянно. Спок забрал свой завтрак и направился к столу. — Еще они телепаты, — крикнул Маккой через плечо, когда Спок уходил. — Я осведомлен об этом факте, — ответил Спок. Он не потрудился добавить, что ему были известны все записанные данные о коренных обитателях Януса V, поскольку он обладал прекрасной памятью и просмотрел файлы только сегодня утром. Вместо этого он остановился, чтобы осмотреть свободные столы, выбрал тот, который совсем недавно был вытерт персоналом, и сел. — Без сомнения, вы найдете их неприятными, капитан. — О? Я не уверен в этом, мистер Спок, — Кирк скользнул в кресло напротив, оставив Маккоя ждать завершения репликации. — В конце концов, я не считаю вас неприятным. — Мой основной способ общения — вербальный, — возразил Спок. — У жителей Януса V есть только рудиментарные голосовые связки, и поэтому они должны напрямую общаться между собой, сознанием к сознанию. Он взял ложку и помешал овсяную кашу. На короткое время он ощутил острую тоску по настоящей зерновой муке mut, но, как и самого Вулкана, волокон этого растения больше не было. Такой ход мыслей не был конструктивным, и в тот момент, как он осознал потворство своей ошибке, Спок подавил это. Овсяная каша была вполне приемлемой заменой и имела почти такой же вкус. Не было никакой логики в том, чтобы отдавать предпочтение какой-либо из них. — Они уже договорились использовать с нами язык жестов, — сказал ему Кирк, отвлекаясь от утренней трапезы. — Хотя Ухура упомянула, что в нем также есть цвета? В любом случае они понимают устный стандарт Федерации. У них нет ушей, но они могут интерпретировать вибрации звуков нашей речи. Ухура может переводить для нас их ответы. С их стороны это предупредительный жест. Затем прибыл Маккой, усевшись в кресло перпендикулярно им обоим, как раз вовремя, чтобы услышать ответ Кирка. — Вот и славно. Вы знаете, что я думаю о телепатах. Спок повернул тарелку овсянки, а затем перехватил ложку, чтобы поскоблить стенки миски. — Боунс, тебе кто-нибудь говорил, что иногда ты можешь быть настоящей сволочью? Мгновение прошло в тишине, а затем Спок поднял пустые глаза и посмотрел на Кирка. — Нет необходимости делать замечание доктору из-за меня, капитан. Многие люди находят идею телепатического контакта отталкивающей. Он вернулся к своей овсянке, которая показалась даже более безвкусной, чем обычно. Реплицированная еда никогда не имела нужного вкуса или текстуры, но ее цель заключалась в том, чтобы предоставить питание, а не удовольствие. И все же он не мог не вспомнить, как его мать презирала использование репликатора в их доме на Вулкане. Как она отключила его от источника питания и использовала для хранения кухонных полотенец, а не по прямому назначению. Сарек всегда хмурился, видя это, по-вулкански это было или нет. — Черт, — пробормотал Маккой. — Спок, ты же знаешь, я не это имел в виду. — Мне не известно, что вы на самом деле имели в виду, так как я не посвящен в ваши мысли, — Спок какое-то время размышлял, сказать ли что-нибудь еще, а затем непривычное чувство мелочности вынудило его добавить: — Не то что бы я хотел этого. Идея оказаться в вашем сознании меня отталкивает, — сразу после этого он положил ложку в миску и выпустил ее из руки. — Какая-то неисправность репликатора. Это блюдо не соответствует спецификациям. Даже Спок мог почувствовать, насколько неудобным стало молчание, а затем Маккой тяжело вздохнул, также отложив свои приборы: — Спок, я сожалею о том, что сказал. Это было грубо, и я не думал, когда говорил. Спок почувствовал, как подергивается его щека, и шмыгнул носом, чтобы прочистить носовые пазухи, чтобы это выглядело менее эмоциональным. В любом случае это не было эмоциональной реакцией; у него щека зачесалась. — Извиняться нелогично. Предыдущее заявление стереть невозможно, поэтому ваши слова не имеют смысла. И вы не перестали относиться к телепатам негативно, поэтому, в дополнение, попытка извиниться в лучшем случае вводит в заблуждение. В стороне от Спока Маккой выпрямился на стуле и ощетинился. — Черт возьми, Спок! Я знаю, что ты знаешь, зачем нужны извинения — ты не сможешь втереть мне, что не знаешь точно, что такое раскаяние! Хоть раз можешь отбросить эту напыщенную вулканскую... — Доктор Маккой, довольно! — Кирк ударил кулаком по столу между ними, чтобы добавить веса приказу. Вся столовая при этом затихла, и Споку представилось, что он слышит сердцебиение своих товарищей по столу, когда они с силой дышат, чтобы успокоиться. В конце концов Спок достаточно очнулся, чтобы положить салфетку на стол рядом со своим теперь уже невостребованным завтраком. Затем поднялся, не глядя ни на кого из них. — Я принимаю ваши извинения, доктор. А теперь прошу простить. Спок покинул столовую, оставив поднос на столе, но недостаточно быстро, чтобы пропустить шипение Кирка на Маккоя: — Что, блять, с тобой не так? Это не имело значения. Маккой высказал свое мнение по теме, и не было указа, что все существа поблизости обязаны разделять или одобрять это мнение. Вот почему Федерация гарантировала своим гражданам свободу слова. Невозможно было ожидать, что триллионы существ в галактике будут единомышленниками по всем вопросам. Маккой мог иметь любое мнение о телепатах, какое хотел, пока в итоге не совершал никаких преступлений. И все же. Спок подумал, что если бы он и чувствовал что-либо в ответ на убеждения доктора, то это был бы гнев или, возможно, разочарование из-за недостаточного принятия принципов IDIC*. Не печаль.

***

Кирк вел себя так, будто утром в столовой не произошло ничего неуместного, что озадачило Спока. Обычно Кирк был очень сочувствующим человеком, обладающим раздражающим вниманием к эмоциональному благополучию членов своей команды — включая Спока, несмотря на неоднократные напоминания о природе вулканского эмоционального контроля. Также в начале их пятилетней миссии Кирк подчеркивал соблюдение приличий несколько большее, чем Спок мог ожидать. Это означало, что в дополнение к попыткам смягчить любой эмоциональный дискомфорт, от которого, по его мнению, страдал вулканец, Спока мог ожидать выговор за участие в сцене в столовой. Нельзя, чтобы руководителей старшего звена видели ссорящимися перед экипажем. Они должны выступать единым фронтом, а любые разногласия разрешать в более приватной обстановке. Ни того, ни другого развития событий не произошло, и когда альфа-смена подошла к концу с их прибытием в систему Эдиана, запланированного на 0400 следующего утра, Спок начал задаваться вопросом, должно ли его беспокоить безразличие Кирка. Был ли инцидент более серьезным или разрушительным, чем предполагал Спок? Будет ли выговор официальным и письменным, а не устным? Появится ли в его личном деле, что он снова был эмоционально скомпрометирован, и на этот раз не более чем мимолетным комментарием, сделанным коллегой за утренним приемом пищи? Странное ощущение спазмов во внутренностях, должно быть, являлось тем, что люди называли тревогой. Это было очень неприятно. Спок передал свой пост сменщику в 1800 и внес запись об окончании своей смены. Проходя мимо капитанского кресла по пути к турболифту, он взглянул на затылок капитана и попытался не обращать внимания на то, как темп его шагов замедлился. Кирк обычно обращался к нему в этот момент, чтобы пожелать доброго вечера или напомнить о планах встретиться позже в светской обстановке. Это была ненужная привычка, о чем Спок неоднократно сообщал, и все же ее нарушение обеспокоило его. Он вошел в турболифт и взялся за панель управления, только чтобы затормозить шипящее закрытие дверей, когда Кирк неожиданно ворвался внутрь кабины вслед за ним. — Ты идешь со мной. Спок скосил на него глаза и снова посмотрел вперед. — Да, сэр. Могу я осведомиться о наказании, которое вы выбрали в ответ на мое поведение сегодня утром? Кирк моргнул несколько раз, а затем повернулся к Споку, его рука позади него частично вывернулась на рычаге управления. — Что? — В столовой. Я повел себя ненадлежащим образом. — Когда? — потребовал ответа Кирк. Спок не ожидал этого. Конечно, капитан не имел в виду, что забыл о событиях, которые произошли за завтраком. — Я вел себя… непрофессионально. В свободное от работы время доктор может выражать любое личное мнение. Я не имел права реагировать оскорбл… — Спок, заткнись. Кирк снова посмотрел вперед, теперь беспокойно постукивая одной ногой по стеновой панели у пола. Спок сглотнул и попытался определить, где опять ошибся, поскольку он определенно это сделал. Однако, даже учитывая иррациональность человеческих социальных взаимодействий, он не мог выделить какой-либо конкретный момент с момента окончания смены, который мог бы объяснить, почему Кирк теперь выглядел таким взволнованным, что фактически начинал потеть в попытке сохранить свой профессионализм. Пока они не они прибыли на восьмую палубу — в офицерские каюты, — Спок рассчитывал вероятность того, что дискомфорт в его животе станет причиной язвы. Это было крайне нежелательно, и он решил восстановить достаточный эмоциональный контроль во время вечерней медитации, чтобы это ощущение никогда не повторялось. Он едва ли хотел получить физический ущерб из-за эмоций, которые вообще-то не должны были на него влиять. Кирк направился к своей каюте и отошел в сторону, позволяя Споку войти, затем приложил руку к панели и заблокировал дверь. Он вздохнул и, скрестив руки, откинулся назад, чтобы с тревожащей силой навалиться корпусом на переборку. Спок сглотнул и остановился. Молчаливый взгляд не мог предвещать что-то незначительное. Это была человеческая тактика, направленная на то, чтобы внушить человеку стыд и нервозность в качестве прелюдии к выговору — он узнал это, когда учился командованию, и регулярно использовал сам. Спок явно совершил более серьезное преступление, чем думал. И снова он тщетно пытался определить проступок, чтобы иметь некоторое представление о том, чего ожидать. — Вольно, — мягко указал Кирк. — У тебя нет проблем. — Тогда могу я спросить, в чем причина формальности этой встречи? — Спок изучил, как Кирк отвел взгляд в ответ на его вопрос. — Имело ли место нечто нежелательное? — Нет, Спок. У меня нет плохих новостей для тебя, — его поза изменилась, не поддаваясь количественной оценке, и он указал на стулья, которые они обычно занимали, играя в шахматы. — Почему бы тебе не присесть. Я хочу поговорить с тобой. Спок бросил взгляд на предложенный стул, но не двинулся к нему. — Капитан, я знаю, что мои поведение и действия были нестабильны в последнее время, и я хотел бы заверить вас, что немедленно исправлю ситуацию. Я понимаю, что необходимо поддерживать порядок в командной цепи, и поэтому приму любой выговор, который вы сочтете уместным. Нет необходимости объяснять что-либо, и вам не нужно бояться, что это повлияет на мое отношение к вам как к... — Спок замолчал, отчасти потому, что осознал, как близко подошел к опасности заговориться, но больше из-за появившегося выражения на лице капитана. — …как к другу? — предложил Кирк с надеждой на лице. Спок сглотнул, его пальцы на мгновение сжались за спиной. Он не должен был даже осмелиться начать это предложение, но и солгать не мог, когда Кирк смотрел на него таким образом. — Да, сэр. Кирк спросил нейтральным тоном: — Ты боишься, что я не отвечу взаимностью на признание? Спок автоматически ответил: — Страх — это эмоция. Он пытался поддержать зрительный контакт, но не смог. Не сводя взгляда с кресла позади Кирка, он начал объяснять: — Я не собираюсь рассчитывать на какие-либо вольности… — но не знал, как закончить эту мысль, поэтому вместо этого изложил: — Вы мой командующий офицер. Ваше поведение по отношению ко мне отражает это: вы добры ко всем своим подчиненным, часто до крайности. Вы прощаете многое из того, чего не спустил бы более искушенный командир, из-за событий, вам известных, которые привели к тому, что вы встали во главе мужчин и женщин, которые совсем недавно были вам равными и одноклассниками. Однако, уверяю вас, нет необходимости делать особые поблажки на мое поведение. Если моя работа неудовлетворительна, ее следует исправить. Любая... привязанность... или дополнительная ответственность, которую вы можете чувствовать... — Вы думаете, я с вами мягок, потому что вы мне нравитесь, мистер Спок? Или потому, что жалею вас? Спок закрыл рот, несколько раз моргнул, а затем признал: — Я не знаю. Это так? Кирк отвернулся и глубоко вздохнул. — Показатели вашей работы, как всегда, достойны подражания. Я не поэтому беспокоюсь и не поэтому привел тебя сюда. — Уверяю вас, не стоит беспокоиться. Я в порядке, сэр. Дуновение воздуха донеслось оттуда, где Кирк продолжал смотреть на переборку спиной к Споку. — Маккой донес до меня некоторые опасения. Ничего конкретного, — поспешил добавить он, откидываясь назад, так что большая часть его тела была отклонена, но все еще мог искоса смотреть на Спока. — Но это наложилось на то, что я также замечал. Я волнуюсь, Спок. И, считаю, оправдано. Прошлый год был нелегким для любого из нас, и если ты думаешь, что я не замечаю напряжения, в котором ты находишься, тогда… Спок, если тебе понадобится помощь — любого рода помощь — ты попросишь об этом? Спок выпрямился и на мгновение задумался, почему он почувствовал угрозу в словах Кирка. — Прав ли я в своем допущении, что это будет занесено в протокол, сэр? Теперь подозрительный Кирк полностью повернулся к нему. Его поза стала жесткой и настороженной. — А что? Была бы разница, если бы не заносилось? — Нет, сэр. Я просто хотел внести ясность. Кирк смотрел на него достаточно долго, выражение его лица было непроницаемым, и Спок чувствовал, что напрягается еще больше. — Маккой сказал, что у тебя были приступы, что, возможно, с тобой что-то не так. Он сделал осторожный шаг вперед, и Спок отпрянул от руки, которую Кирк поднял в его сторону. Он, вероятно, не собирался прикасаться к Споку — люди довольно часто делали такие жесты неосознанно. Кирк все равно отступил, поставив между ними стол, как будто понимая, что барьер, пожалуй, необходим. — Ты знаешь, что можешь поговорить со мной. Официально или нет. О чем угодно. — Я довольно часто говорю с вами, капитан, — Спок знал, что намеренно ведет себя бестолково, а также что это недостойно с его стороны, и все же продолжил: — Есть ли еще темы, которые вы хотели бы, обсудить со мной? Лицо Кирка изменилось, и на мгновение Спок ощутил излучаемое человеком разочарование. Это было неприятно, и он ощущал стыд за то, что стал причиной этого. — Ты знаешь, о чем я. — Я не знаю, — возразил Спок. Неожиданно, как ясно выражение лица Кирка передало, что тот понял, насколько беззастенчиво солгал Спок. — Хорошо, коммандер, — даже в самих словах звучали печаль и своеобразное поражение. — Если это то, что вам нужно. Горло Спока конвульсивно сжалось, проталкивая обратно всплеск эмоций, вызванных заявлением Кирка. На мгновение он испытал сильнейшее желание опровергнуть это — недвусмысленно заявить, что это не то, что ему нужно. Что еще более необъяснимо, он хотел крикнуть Джиму, чтобы тот понял это. Однако, желание прошло, и Спок отметил, что после этого почувствовал легкое недомогание. — Можно меня извинить, капитан? Мне нужна медитация, и есть несколько отчетов, которые я хотел бы посмотреть прежде, чем отойду ко сну сегодня вечером. Кирк закусил губу и кивнул: — Конечно. Прости, что задержал тебя. Свободен. Спок ушел, не сказав больше ни слова, хотя он надолго задержался в коридоре, прислонившись спиной к закрытой двери каюты Кирка, обдумывая иррациональную потребность вернуться. _____________________________ IDIC* — (Indefinite Differences (in) Indefinite Combinations) — бесконечное разнообразие в бесконечных комбинациях, один из основополагающих философских принципов вулканцев и Федерации. ______________________________ Не хочу ныть и клянчить, но кнопка ждунов не заменяет отзывов. Хотелось бы чуть больше общения и живого участия, а не мертвого штиля.