Not an Island (Не остров)

— Просто дыши, Спок. Не пытайся пока сесть. Спок моргнул, прищурившись от резкого света лазарета, и проигнорировал, как рука Маккоя прижалась к груди, чтобы подкрепить приказ. Все было странно. Беззвучно. Ему это не понравилось. — Ты, наверное, чувствуешь себя немного дезориентированным, — продолжал Маккой, его голос успокаивал, но все же как-то царапал своей неправильностью. — Я дал тебе пси-блокатор, так что это нормально. Когда мы прибыли, твоя нейронная активность зашкаливала. А теперь посиди спокойно минутку, я сниму показания. В тот момент, когда Маккой убрал руку, Спок с трудом уселся и моргнул, глядя на тусклую обстановку в комнате. — Эта комната стала плоской, — объявил он, хотя логика высказывания ускользнула от него. Наверняка Маккой уже знал об этой неисправности. Громкий вздох привлек внимание Спока слева, где стоял и хмуро смотрел на него Маккой. — Ты ляжешь, мерзкий хобгоблин? Я пытаюсь понять, что с тобой происходит. Какое-то время там я был уверен, что у тебя начнутся припадки. Спок склонил голову набок, осознавая, что его взгляд считался грубым в человеческой культуре, и все же не в силах отвести взгляд от зрелища доктора Маккоя, лишенного цвета. Фактически, он был таким… таким безразмерным. Конечно, это не мог быть настоящий Маккой. Настоящий Маккой был полон красок, текстур и содержания. Этому существу — фактически, всему этому месту — не хватало даже самой элементарной сущности. Это была иллюзия. Должно быть, имело место инопланетное вмешательство. Возможно, они не понимали несовершенства своего воссозданного лазарета и не осознавали, что Спок сможет разглядеть обман. — Кто вы? Зачем вы привели меня сюда? Псевдо-Маккой резко оторвал взгляд от показаний своего медицинского сканера и нахмурился: — Что ты имеешь в виду, кто я? — Вы приняли вид доктора Маккоя с Энтерпрайз, но совершенно ясно, что вы не он. Спок более критически осмотрел медицинский отсек и заметил, что помимо плоского и бесцветного внешнего вида комнаты, это была очень подробная и точная копия медицинского отсека Энтерпрайза. — Куда вы меня забрали? Каковы ваши намерения? — Ты… — руки Псевдо-Маккой опустились; в одной он держал файнбергер, а в другой — гипоспрей. Он слегка покосился на Спока, отвел взгляд, а потом намеренно посмотрел в глаза: — Спок, мы на Энтерпрайз. — Нет. Спок изучал существо перед ним и, вопреки собственным выводам, обнаружил, что мастерство этой иллюзии превосходно. Существо даже присвоило язык тела и невербальную жестикуляцию Маккоя. Как долго они должны были наблюдать за Энтерпрайз, чтобы иметь возможность так детально справиться с воссозданием? — Мои сокомандники, несомненно, ищут меня. Вы поступите правильно, если вернете меня к ним целым и невредимым. Одна из бровей псевдо-Маккоя дернулась. — Очаровательно, — другая бровь тоже тикнула. — Если можно так выразиться. Я знаю, что вулканцы могут испытывать ряд тяжелых побочных эффектов, когда они отрезаны от своей телепатии, но я никогда не ожидал синдром Капграсса, — он осторожно шагнул ближе к биокровати. — Ты правда думаешь, что я не Леонард Маккой? Спок напрягся, когда псевдо-Маккой подошел ближе, остерегаясь гипоспрея, который самозванец все еще держал в руке. Тот мог содержать любое количество химических агентов, от успокоительного до сыворотки правды. В своем нынешнем физическом и психическом состоянии Спок сомневался, что сможет противостоять воздействию последнего. — Я знаю, что это не так. Немедленно бросьте этот фарс и изложите свои намерения. — Хорошо, просто оставайся спокойным, — псевдо-Маккой снова отошел, подняв руки вверх в человеческом жесте безобидного намерения. — Я просто позову капитана сюда, окей? — Как пожелаете. Несмотря на кажущееся пассивным поведение самозванца, Спок отказывался терять бдительность. Оно все еще не раскрыло цель его похищения с подобным подлогом, но, возможно, это предстояло объяснять «капитану». Услышав, как псевдо-МакКой обращается к «Джиму» на коммуникаторе, Спок ощетинился. Оказалось, эти существа, кем бы они ни были, намеревались и дальше разыгрывать свой спектакль, хотя он уже разглядел обман. Намек на то, что Спок достаточно простодушен, чтобы его могло убедить еще одно факсимиле* — теперь уже его друга и капитана, — озлобил. Он списал свою эмоциональность на побочный эффект того вещества, которое, должно быть, ему дали, чтобы притащить сюда. После того, как псевдо-Маккой закрыл канал связи, он снова приблизился к Споку, хотя на этот раз остался вне досягаемости. — Я просто выйду в коридор, чтобы объяснить ситуацию капитану, прежде чем он войдет, хорошо? Спок прищурился, понимая, что на его лице отражается особая неприязнь к подобному регламенту. — Делайте, что нужно. Но я предупреждаю вас, что Федерация неблагосклонно относится к похищению своих офицеров. — Я буду иметь это в виду, — ответил псевдо-Маккой, и его тон был слишком ироничным и покровительственным, чтобы понравиться Споку. Однако, быстро исправился: — Обещай мне, что не попытаешься покинуть эту комнату. Это... ну, для твоей же безопасности. Остальные могут не понять этой, м-м... уникальной ситуации. Спок позволил себе немного обдумать просьбу, затем кивнул. В данных обстоятельствах требование можно было считать разумным, и, хотя присутствие существа перед ним подразумевало определенный уровень бесчестности, оно не пыталось применить к нему насилие. Его не удерживали, и существо не казалось враждебным, даже заботливым. Спок решил воздержаться от суждений. Возможно, его пребывание здесь имело логическое обоснование. Возможно, эти существа не существовали на материальном плане, и это плоское место представляло собой попытку общаться с ним единственным способом, на который они были способны. Возможно, они приняли обличия его сокомандников, потому что у них не было другого источника, из которого можно было бы извлечь физическую форму. — Я останусь здесь, пока вы не вернетесь. — Отлично, — выдохнул псевдо-Маккой. Это звучало с облегчением. — Спасибо. Спок кивнул, слегка наклонив голову, но почувствовал нарастающее беспокойство. Это был не Маккой. Это был не Энтерпрайз. И все же... Если не считать плоскостности и отсутствия текстуры, все казалось слишком идеально расположенным и сыгранным, слишком правильным, чтобы быть подделкой, вплоть до вибрации двигателей, чей гул он ощущал сквозь металл под пальцами. Но это обязана была быть подделка. В некоторых вещах было содержание, но не то, что нужно, и не в нужных местах. Как могла инопланетная раса создать подобное и провалиться на имитации зрения? Это было нелогично. Раздался звук шипения воздуха под давлением от двери, которая открылась, а затем закрылась обратно. Спок наблюдал, как псевдо-Маккой удалился в коридор, а затем до его ушей донесся низкий гул голосов, нечетких и, за неимением лучшего слова, расплывчатых. Это дезориентировало его еще больше, и Спок рефлекторно потянулся, чтобы заземлиться, потянулся телепатически, чтобы закрепиться в очертаниях, отбрасываемых даже пси-нулевыми сознаниями его сокомандников. Он должен был почувствовать их, независимо от расстояния, которое могло их разделять. Возможно, впечатление было бы неточным, слабым, ниже порога осознанного признания, но, по крайней мере, ощущение их существования должно было присутствовать. Не было. Спок протянул руку и ничего не почувствовал. Монитор биокровати позади него издал звуковой сигнал при изменении частоты его дыхания, а затем снова, когда зарегистрировал учащение пульса. Поддельный доктор упоминал пси-блокатор, но зачем ему могли дать нечто подобное? Какой цели могло послужить его отрезание от сокомандников, если только не случилось чего-то, о чем Спок не хотел бы знать? Что, если ему дали не пси-блокатор, а какой-то другой препарат? Или, возможно, ему вообще ничего не давали, и причина того, что Спок не мог почувствовать своих товарищей, была не из-за болезни или странности пространства, которое они сейчас проходили, а в том, что нечего было больше чувствовать, ведь его сокомандники больше не существовали. Это был нелогичный вывод. У Спока не было абсолютно никаких доказательств, подтверждающих это, и все же он знал — знал, мог чувствовать это во внезапной пустоте своего разума, — что они, должно быть, мертвы. Все они. Мертвы, как Вулкан-который-был. Их сознательная деятельность прекратилась. Ему невольно вспомнилась миссия, проведенная тогда еще капитаном Пайком, и иллюзии, которые жители Талоса IV могли вызывать по своему желанию, настолько детализированные и все же дискредитированные отсутствием размерности, очевидным в ретроспективе. Как это место. Как это плоское, бесцветное место без глубины, подобное существам, что так стремились сымитировать сущность, которой никогда не могли обладать. Спок поднял взгляд, когда псевдо-Маккой вновь появился в дверном проеме, его черты искривились, как у настоящего доктора, когда тот видел отклонения в данных над биокроватью. Позади него появилась еще одна фигура, и живот Спока неприятно екнул от сходства той с его капитаном. — Привет, Спок. Почему оно должно было быть похоже на Джима? Почему оно должно было говорить с ним голосом Джима, смотреть на него глазами Джима и улыбаться его лицом? Почему он… Зачем выбирать образ друга Спока, чтобы противостоять ему? Зачем… — Воу, там. Псевдо-Маккой положил руку на руку фальшивого Джима, чтобы не дать ему приблизиться, и Спок раздул ноздри от того, как лицо этого... лицо этого самозванца Джима стянулось от напряжения. Точно так же, как лицо его Джима, когда тот сталкивался с неожиданной угрозой. Фальшивый Джим сделал то, что казалось непроизвольным шагом назад, и Спок почувствовал, как волосы у него на руках и на затылке встали дыбом. Он мог слышать свое рычание, угрожающий животный звук глубоко в груди. — Что вы с ними сделали? — потребовал он ответа, и, возможно, ужаснулся бы рычанию в собственном тоне, если бы не был так дезориентирован, так… так взбешен. Это имитация Кирка вернула себе напускную смелость и выпрямилась, и притворство было так похоже на Джима, что Спок ощетинился от боли, зная, что это эхо, вероятно, все, что осталось от его собственного капитана. — Что ты имеешь в виду? — спросил фальшивый Кирк. — С кем? — С экипажем Энтерпрайз, — ответил Спок; его голос звучал отрывисто и разъяренно, как не должен звучать у вулканца. — Вы собираетесь убить и меня тоже? — Убить… Что? Спок, нет! Никто не мертв. Слушай, — фальшивый Кирк увещевающе протянул руки, и Спок отпрянул, оскалив зубы. В любое другое время собственное поведение потрясло бы его, но, несомненно, причина была соответствующей. — Спок, послушай меня. Я знаю, что ты сейчас напуган. Я знаю... Я знаю, где ты. Это как трясущаяся палуба, и она переносит тебя в то место, когда все… все разваливается вокруг тебя, а ты не хочешь там находиться. Как голод. Я знаю это чувство, Спок, помнишь? Я точно знаю, где ты сейчас находишься, и прошу тебя — говорю тебе прямо сейчас — верить мне. Ты не можешь меня узнать, потому что твоя телепатия сейчас не работает, но это я, Спок. Это Джим. Спок чувствовал, как его трясет. Он чувствовал твердость стены за спиной и резкий воздух, царапающий трахею, когда он дышал слишком быстро и поверхностно. Он не мог припомнить, чтобы поднялся на ноги, но он сделал это, а также сдвинулся, чтобы между ними встала биокровать в качестве барьера. В его горле застряла паника. Она бы задушила его, если бы он позволил. Он подавился бы плоскостью, бесцветием и неправильностью. Настоящий Джим был яркостью и текстурой, и сиянием, и теплыми мыслями, и он был другом Спока, как они могли не видеть этого? Это существо, это... эта штука с капитанским лицом была ненастоящей, это был не Джим, это никогда не мог быть Джим, потому что ей не хватало всего. Слова, когда они пришли, были больше похожи на вой, чем на предложение — le-matya*, умирающий от жажды в пустыне: — Ты не Джим Кирк! И он наблюдал, как лицо факсимиле упало, словно слова Спока ранили его. — Спок... — Нет! — Послушай меня! Спок, просто... просто дыши, хорошо? Смотри на это логически. — Расскажи мне, что ты с ними сделал. Спок почувствовал, как переработанный воздух свистит сквозь зубы, когда снова обнажил их. На поверхности он стремился представить угрозу и силу. Внутри же ощущал себя терранским котенком, выгибающим спину и шипящим на питбуля. — Боже. Спок, ничего. Мы… Они все в порядке, клянусь. Ноздри Спока раздулись, когда до него дошел запах его друга, и покалывание начало раздражать уголки его глаз. — Тогда перестань быть похожим на него! Ты не имеешь права выглядеть как он, он не твой — он мой! Оглядываясь назад, можно сказать, что Маккою, вероятно, повезло, что Спок не заметил его вероломного передвижения по комнате, а успокоительное уже впрыснулось в его организм, когда он отметил шипение и укол гипоспрея. Он все равно сражался, слишком слабо и без координации или предусмотрительности, чтобы это принесло результат. Самозванцы одолели его с легкостью, его конечности были перехвачены прежде, чем успели удариться об пол, а голова осторожно прижалась к твердой груди, резонирующей с медленным, неуклонным биением человеческого сердца. Больше лжи — этот звук. Еще одна иллюзия, призванная обмануть его. Очередное жестокое эхо того, что было безвозвратно потеряно. Но затем его нос уловил запах Джима, аромат, который давно запечатлелся в его сознании, и хотя его телепатия оставалась спутана, запах светился теплом и золотом, как друг. Подделка... Это не он, они это воспроизвели... Откуда они знали? Где они нашли его запах, чтобы принести сюда? Спок много месяцев не чувствовал себя одиноким, что чувствовать это сейчас было… Он забыл. Каким-то образом, будучи членом экипажа Энтерпрайз, он забыл, что должен быть один. Просто эксперимент. Нелогично привязываться. Он знал это. Ему нельзя было полагаться на присутствие других: он был вулканцем, а Вулкан исчез, и его дальнейшее существование нельзя было объяснить научными целями. Борьба выпила все его силы, химическое спокойствие и слова, которые пытались стать Джимовыми, вибрировали в грудной клетке тела, слишком нереального для человека. — Ты будешь в порядке — все в порядке. Через несколько часов препарат выйдет из твоего организма, Спок. Я обещаю. Но все не было в порядке. В его сознании Вулкан взорвался, попал в булавочный прокол в пространстве, миллиард жизней перестал существовать, потерянный в сингулярности, квантовом явлении, не имевшем ни измерения, ни пространства, ни сути — точно таком же, как этот иллюзорный корабль и этот фальшивый друг. Сознательность отсеченная, отделенная от остальной вселенной, не мертвая — нет, большинству из них не потребовалось много времени, чтобы умереть прежде, чем их существование прекратилось. Физика черной дыры. Время застыло на горизонте воронки, все за его пределами просто… нет больше. Ничего. Никакой смерти, просто… полное прекращение энтропии. А всего того, что было раньше, просто не стало. Ушли, как будто их и не было, но физика утверждала, что внутри, за горизонтом воронки, они застыли, застряв навсегда в момент смерти. И даже мысли не могли сбежать. Снаружи не было ничего, даже… разрыва, даже… разрушения, просто… просто отсутствие. — Я мог бы попытаться обратить вспять побочные эффекты. Вымыть их из организма быстрее. — Так сделай это! Черт возьми, Боунс… Ты не понимаешь, что для него это значит. Он думает, что мы все мертвы, а он тут один! Ответ псевдо-Маккоя угас, когда сознание Спока быстро утонуло под натиском наркотиков в организме. По крайней мере, когда Вулкан перестал быть, пропавшие без вести не страдали от конца всего, чем были раньше. Возможно, он все-таки не покидал их. Никто не знал, что лежит за пределами гравитационного предела черной дыры. Он может все еще быть там, а Энтерпрайз — его жизнь на корабле — все это мечта, рожденная из небытия, которое царит, когда все, даже время, обрывается. Он предпочел бы умереть, чем застрять здесь в пограничном состоянии навсегда. Не поэтому ли человеческие предания называли это чистилищем? Почему, подумал Спок, ему пришлось так задерживаться? ____________________ *Факсимиле — воспроизведение любого графического оригинала во всех подробностях. *Le-matya — лематья — крупный хищник семейства кошачьих, обитающий на Вулкане, имеет ядовитые когти.