Not an Island (Не остров)

Спок обычно спарринговался с капитаном раз в неделю, если позволяли служба и обязанности на миссии. Это помогало им обоим поддерживать на максимуме эффективность в бою, а также предоставляло Кирку возможность оттачивать навыки противостояния существам с превосходящими силой и скоростью. Спок, в свою очередь, учился предвидеть более разнородный стиль оппонента, который не сражался логически. В целом, он считал их почти равными, несмотря на более высокую мышечную плотность Спока, а потому сеансы были взаимовыгодными. Однако, кажется, капитан преследовал другие мотивы в привлечении Спока к спаррингам. Спок подозревал, что Кирк настаивал на сеансах, чтобы не давать Споку проводить, как он считал, слишком много времени в одиночестве в своей комнате. Эта забота о его благополучии была трогательной, хотя и неуместной. За Споком не требовалось присматривать, впрочем, поскольку Кирк не обозначал своих мотивов прямо, у Спока не было оснований для возражений. Кирк обычно называл их матчи «упражнениями по тимбилдингу» и говорил, что не каждому первому офицеру выпадает возможность регулярно «надирать задницу своему начальнику». Насколько Спок помнил, он никогда не бил капитана ногой по заду, но воздержался от замечания, поскольку Кирк, похоже, тоже это знал. В какой-то момент Спок распознал шутку, но только после того, как сверился с этимологическими банками данных Энтерпрайз, чтобы найти сленговое употребление фразы. Стандартный английский Федерации сильно отличался от разговорного терранского английского. Очевидно, даже доступность языка матери в процессе воспитания не привила ему в полной мере правильного использования красочных метафор для повседневного общения с людьми. Спок немедленно исправил этот недостаток в своих знаниях и обнаружил, что Кирка забавляет продолжающееся (притворное) незнание Спока этих вымышленных фраз. Было нелогично продолжать вести себя так, будто он не осознавал смысла речи Кирка, и тем не менее он делал это, потому что капитану нравилось заставать его врасплох. В обязанности Спока как первого помощника, помимо прочего, входила защита физического и психического здоровья капитана. Юмор служил последней цели среди людей, снижая стресс. Следовательно, Спок не видел веских причин, чтобы прекратить свои действия в этом отношении. В конце концов, он обитал среди людей — в некоторых вещах следовало по необходимости адаптироваться к их образу жизни. Положительным моментом являлось то, что Спок не испытал ни одного приступа за три месяца, начиная с Инцидента с пси-блокатором. Маккой прилежно следил за его состоянием, и только однажды Спок не смог завершить миссию высадки. Он был разочарован этим событием, так как являлся командиром исследовательской группы, и капитан был вынужден передать пост Сулу, но Джим отвлек его шахматным марафоном с математическими задачами, где каждый игрок должен был выполнить математическое доказательство менее чем за три минуты, чтобы получить право сделать ход по доске. Джим оказался на удивление хорош в этом — Споку не удалось выиграть игру до тех пор, пока Сулу и его команда не вернулись с планеты. В любом случае, именно во время одного из их обычных спаррингов Спок заметил, что его сердечный ритм увеличился сверх того, что было оправдано текущими физическими нагрузками. С момента начала схватки Спок оставался последовательным и сдержанным в своей защите, ведь Кирк делал все возможное, чтобы схватить его, поэтому Спока застало врасплох осознание, что он задыхается и потеет. Обычно из-за комбинации прохладной температуры, которую устанавливали на регуляторах окружающей среды в тренажерном зале, и естественной пустынной непредрасположенности к потере влаги через поры кожи, его уровень нагрузок во время спарринга был недостаточен, чтобы вызвать подобные реакции. Кирк гибко отскочил и перекатился на пятках вне досягаемости Спока на краю мата. — Что такое, Спок? Уже выдыхаешься? — Едва ли, — ответил Спок, и все же чувствовал себя… дрожащим. Перенапряженным. Он отступил в сторону, а затем занял оборонительную позицию. — И ваша попытка отвлечь меня не увенчалась успехом. Кирк ухмыльнулся и обошел его, игриво балансируя на линии, обозначавшей границу их игрового поля. Он закусил нижнюю губу и склонил голову, словно оценивая то, что хотел приобрести. — Хм... Спок залился румянцем — он чувствовал, как жар разливается по щекам и шее, распространяется под черной футболкой, которую он носил на всех матчах с Кирком. Это отвлекло достаточно, чтобы Кирк заметил, и поэтому Спок оказался не готов, когда чужое тело врезалось в него, толкая плечами вниз, к мату под действием потока кинетической энергии. Кирк уселся на его живот, прижал за плечи и выкрикнул: — Ха! Одна единственная капля человеческого пота опасно нависла на кончике носа Кирка, и Спок зафиксировался на ней, его руки были раскрыты и расслаблены, кисти ладонями вверх лежали на коврике. Он не был уверен, действительно ли не мог нормально дышать, или ему только казалось, что он не может дышать, потому что сердце трепетало так беспорядочно в грудной клетке. Напротив внутренней стороны бедра Кирка. Он почувствовал себя… придушенным внезапно, от незначительного веса своего командира. Ликование Кирка растворилось, когда Спок не отреагировал, как ожидалось. — Хэй. Ты в порядке? Я тебя довольно сильно сбил. Спок вздрогнул от звука голоса Кирка, но в остальном остался неподвижен. — Думаю, я просто запыхался. Кирк приподнял брови. — Что ж, окей — я куплюсь, — он соскользнул в сторону и чуть отвел ногу, повернувшись, чтобы сесть, скрестив ноги рядом со Споком, а не на нем. — Прости. Пальцы Спока скрутились к ладоням, и он почувствовал, как его глаза закрываются сами собой. Он чувствовал себя странно. Тяжело. И… все еще слишком жарко. — Спок? — Кирк заерзал на коврике рядом с ним, и Спок скорее почувствовал, чем увидел, как тот склонился над ним. — Серьезно… Ты выглядишь зеленее обычного. И я имею в виду буквально. Ты никогда так не заливаешься краской. — Я не травмирован, капитан. Хотя это было не совсем так. На секунду его головокружение усилилось, и этот странный, не-совсем-больной жар разлился в животе. Конечности Кирка заскребли по полу, когда Спок сглотнул, все еще закрывая глаза… он понятия не имел от чего. Теплая кожа пальцев Кирка прижалась к внутренней стороне локтя Спока — неутолимая человеческая потребность в тактильной поддержке. Что-то неназванное внутри тела Спока вздрогнуло в шокирующей жажде подобных прикосновений, и он напрягся, сдерживая это. Кирк часто прикасался к нему, но обычно через защитную изоляцию одежды. Это прикосновение было обнаженным — Спок не был к нему подготовлен. Оно подавило другие симптомы и на мгновение стерло их из фокуса, и застыло в глубине сознания, прежде чем угаснуть в водовороте тошноты и мерцающих вспышках мигренозных аур*, когда контакт разорвался, забрав с собой это чувство почти-закрепления. Единственное, что осталось — это своего рода вибрация по всему его телу. А затем Кирк усмехнулся. — О, — сказал он, как будто все понял — как будто нарушение работоспособности Спока полностью обрело смысл. — Не беспокойтесь, мистер Спок. Это случается с лучшими из нас. Брови Спока собрались в складку между глазами, когда те распахнулись. Джим поднялся на ноги и бродил по другой стороне комнаты, не глядя на Спока так, как не смотрел, когда им приходилось переодеваться в общем пространстве или иным образом создавать иллюзию уединения в помещении, чтобы сохранить определенные социальные соглашения, связанные с идеей конфиденциальности. Спок определенно понимал концепцию приватности и личного пространства — она была свойственна вулканской культуре, — но не мог понять причину, по которой Джим придерживался человеческой версии этого сейчас. Люди не рассматривали болезнь как повод для предоставления личного пространства, а скорее как возможность оказать помощь и проявить сочувствие. Вместо этого Джим пытался уважать вулканский идеал? Любопытное чувство невесомости — побочный эффект перенасыщения кислородом крови, вызванный учащенным дыханием и внезапным повышением пульса — по большей части исчезло. Спок чувствовал, что оно может вернуться в любой момент, если он начнет двигаться слишком быстро. Однако болезненный жар, ползавший по поверхности его кожи, оставался, как и сильный дискомфорт, ощущавшийся внизу живота. Он повернул голову влево, не поднимая ее, чтобы лучше видеть Кирка, занимающего себя на другом конце комнаты. Как будто почувствовав, что взгляд Спока остановился на нем, Кирк оглянулся через плечо и робко улыбнулся. — Хочешь закончить на эту ночь? Знаю, это, вероятно, не то, к чему ты привык, учитывая, что вряд ли такое случалось раньше, когда мы спарринговали. Спок моргнул и поставил левую ногу на коврик, подняв колено в позе, которую посчитал оборонительной, не слишком понимая свое желание двигаться таким образом. Он не хотел заканчивать их спарринг, но уступил логике этого решения. — Это, наверное, к лучшему. Я смогу увидеть доктора Маккоя, прежде чем он уйдет отдыхать. Кирк недоуменно посмотрел на него. — Зачем? Ты снова заболел? Я думал, что Маккой держит все под контролем. — Отрицательно — я чувствую себя довольно неплохо, — Спок перевернулся на бок и приподнялся на одной руке. — Но ему следует сообщить об этом последнем приступе, чтобы он мог записать его в мою медицинскую карту. — Стой, — Кирк поднял обе руки, словно желал одновременно отвести Спока от себя и показать ему жестом оставаться на месте. — Что ты имеешь в виду, что он должен отметить это в твоем файле? Затем он качнулся вперед в любопытстве, запнувшись ногами о край циновки: — Подожди, это один из тех приступов, из-за которых вы начали с ним встречаться? — он резюмировал всю личность Спока одним взмахом руки. — Я имею в виду, все остальное в сторону — телепатия, тошнота и все такое, — но это один из ваших двухминутных «эпизодов»? Спок развернул ноги и сложил их на коврике перед собой. — Утвердительно. В основном. Поначалу это было типичными слабыми симптомами ломки, к которым он привык, но все изменилось во время спарринга, и затем что бы Кирк ни сделал, прикоснувшись к обнаженной коже, это положило конец худшим из них. — Почему ты... Ты смеешься надо мной. — Нет, — Кирк хихикнул, легко прошелся обратно и опустился на колени перед Споком. — Нет, обещаю, я не смеюсь над тобой. Я... собираюсь потом высказать все Боунсу, но нет, Спок. Я думал, ты обратился к Боунсу, потому что у тебя были панические атаки, или потому что твоя телепатия снова творила странную хрень. Спок посмотрел на него с непропорциональной суровостью: — Как я уже сказал доктору Маккою, я не подвержен паническим атакам — просто временами я становлюсь... слишком смятенным. Насколько ему известно — он мог ошибаться. И все же он не подкрепил свое отрицание этой дополнительной информацией. Кирк искоса взглянул на него, выглядя готовым оспорить, а затем просто пожал плечами: — Верно, не сейчас. Сейчас не похоже на ионную бурю. Прежде чем Спок смог возразить, Кирк наклонился вперед, и Спок не успел избежать рук, которые внезапно легли на плечи. По крайней мере, на этот раз он прикоснулся к ткани. — Но это? Ты действительно думаешь, что заболел? Раздраженный теперь, Спок отбил руки и попытался выглядеть достойно, а не униженно. Он поймал смутное впечатление надутой колючей терранской рыбы от Джима, отфильтрованное от ментально-серого отсутствия физического контакта. Это послужило причиной еще большего раздражения Спока. — Уверяю вас, я бы не советовался с доктором Маккоем по этому поводу, если бы считал себя здоровым. Кирк снова фыркнул, и Спок задумался, насколько было бы грубо, если бы он встал и ушел, учитывая, что его собственная грубость будет ответом Кирку. Два действия должны математически уравновешиваться, если математика может быть применена к социальным взаимодействиям, но люди считали, что «минус на минус не дает плюс». Вулканцы верили так же. Это было утомительно. — Я не понимаю, что вам кажется таким забавным, сэр. — Окей, — Кирк поднял руки в жесте капитуляции. Это немного успокоило Спока. — Ладно, нет, ты прав. Я веду себя бесчувственно. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прочистил горло, а затем посмотрел на Спока, сохраняя самообладание: — Окей. Я не совсем понимаю, как это работает для вулканцев, потому что не похоже, что у тебя встало. Так что, предполагаю, такого рода вещи не должны происходить с тобой так? Ты поэтому виделся с Маккоем? Я имею в виду, не то чтобы Боунс рассказывал мне все о том, что с тобой происходит — мне хотелось бы знать, если ты не решишь иначе. Спок тупо посмотрел на него. — Не понимаю. Почему я должен был подняться? Кирк дернулся вперед с каким-то эмоциональным восклицанием, которое, казалось, не дошло до вокализации. — Нет, не… не подняться, Спок. Встать. — Да, — Спок еще секунду смотрел на него. — Не являются ли эти два слова синонимами в данном контексте? — Ты серьезно? Не отвечай — это риторическое. Спок закрыл рот и чуть расслабил осанку. Кирк провел рукой по волосам, поскольку ему, казалось, требовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями или преодолеть некий легкий шок от невежества Спока. Приятно было узнать, что Кирк так высоко ценил его интеллект, что открыто выражал удивление, если Спок не понимал чего-то слету. Что касается темы их беседы, то их разговор, по крайней мере, показал Споку, что Кирк знал о его «шутках» с разговорной речью и ценил их как таковые — он смог ясно увидеть разницу между притворным невежеством Спока и подлинным замешательством. Спок посчитал это усилие успехом в ассимиляции человеческих социальных обычаев и снова обратил внимание на сконфуженного капитана. Неужели был повод для такой эмоциональности? Моменты обучения предлагались свободно и ценились как таковые. Хотя это было вулканское отношение. Возможно, люди рассматривали такие моменты между равными или почти равными в ином свете. — Хорошо, — Кирк глубоко вдохнул и выдохнул. — Нет дипломатически корректного способа сказать это, так что не обижайся. Хотя это казалось излишним действием, Спок кивнул ему продолжать. — Окей. Что я хочу сказать, так это, что возбуждение при физической нагрузке, особенно когда речь идет о тесном телесном контакте — это ничего страшного. Может быть, не для вулканцев, но для людей это нормально. А ты наполовину человек. Так что я действительно думаю, что, может быть, ты слишком остро реагируешь на всю эту медицинскую инквизицию. Любопытно: Споку не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы его лицо оставалось пустым. — Прошу прощения? — Слушай, я знаю, что ты довольно молод для вулканца. Эм… с точки зрения развития, то есть. Обычно люди проходят эту стадию в подростковом возрасте, так что поверь мне — я понимаю. Иногда это неудобно, черт возьми, но тебе нечего скрывать. Ну, большую часть времени. Когда ты не при исполнении, или... я имею в виду, если это проявляется, тогда, очевидно, ты не можешь просто... Черт возьми. Хорошо. Вот в чем дело. Он вытянул руки перед собой, как будто мог сформулировать слова, которые хотел, в своих ладонях; его глаза оставались расфокусированы и направлены в угол потолка. Его очевидная трудность была бы комичной, если бы Спок был склонен думать о вещах именно так. Не сумев подобрать правильные выражения, Кирк резко опустил руки и тяжело вздохнул: — Разве родители не говорили с тобой об этом, когда ты был ребенком? — Уверяю тебя, мои родители никогда не говорили со мной так неорганизованно. Кирк посмотрел на Спока и нахмурился. — Нет, правда. Тот Самый Разговор, Спок. Знаешь? Спок покачал головой, еще больше сбитый с толку подразумеваемыми заглавными буквами и странным жестом цитаты Джима. — Я не знаю. Кирк резко отступил и снова взволнованно взмахнул руками. — Разговор про секс, Спок! — Ах, — Спок откинулся назад и выпрямился, приняв позу, более подходящую для длительного обсуждения, чувствуя смутное неудобство при мысли, что Джим знал о Pon Farr* и намеревался поговорить об этом сейчас в связи с текущим состоянием Спока. — Да, мой отец предоставил мне эту информацию, и я могу с уверенностью заявить, что это не имеет отношения к текущей ситуации. — Почему мне кажется, что мы говорим о двух совершенно разных вещах? Спок хмуро на него посмотрел, как никогда раньше. — Спок, я это чувствовал. Как бы могу чувствовать сейчас, — он без видимой причины сделал резкий шикающий жест, внезапно загоревшись потребностью заткнуть Спока, даже несмотря на то, что тот не сделал ни единого движения, что обозначить намеренье обратного. — Это потому, что я прикасался к тебе, и это были голая кожа и пальцы, и теперь мы в пространстве друг друга. Уверен, ты не планировал этого, но, должно быть, позволил этому перелиться через край или что-то в этом роде. Мне жаль. Я не хотел вторгаться в твое личное пространство или что-то в этом роде, но... — Я не понимаю. Да, было грубо прерывать кого-то, но ему нужно, чтобы Кирк на мгновение прекратил лепетать. Зубы Кирка щелкнули, когда он закрыл рот, а затем пристальнее посмотрел на Спока. Он покачал головой в серии негативных жестов и нерешительно пояснил: — Ты не осознавал, что только что был возбужден? Спок моргнул, осознавая, что его рот открылся, но не мог ничего сделать, чтобы исправить оплошность. Наконец, он повторил, его тон представлял собой странное сочетание нажима и дрожащей тишины: — Я не понимаю. Они смотрели друг на друга семнадцать секунд в абсолютной тишине, а затем Кирк заявил: — Херь. Спок дернул подбородком в сторону, а затем прервал остаток импульса, покачав головой, чтобы выразить потрясение. Брови Кирка взлетели к линии роста волос, а затем его лицо внезапно скривилось в недоумении. — Спок, ты не можешь быть серьезным. — Уверяю тебя, я не симулирую невежество. Спок слегка возмутился слабым и резким тоном своего голоса и отстранился, чтобы нахмуриться, глядя на свои крепко сцепленные руки. Он не осознавал, как наклонялся к капитану во время их разговора. На периферии Спока Кирк отвел взгляд в сторону, как будто чтобы подчеркнуть затруднительное положение, его рука рассеянно почесывала голень. — Хах, — он без причины поморщился, а затем начал ковырять край своих спортивных шорт. — Это неловко. — Соглашусь. Как Спок мог не знать? Джим наверняка ошибался. Он не был телепатом — мог неверно истолковать произошедшее со Споком, вновь очеловечивая инопланетных существ в попытке их понять. Но опять же, Спок, говоря физиологически, не был зрелым вулканцем. Эти ощущения были ему почти незнакомы. Помимо признаков приближающегося цикла, которым его учили по учебникам, он мало знал о своем собственном теле касательно... касательно… сексуальных вопросов. Он знал анатомию и понимал механику полового акта применительно к большому количеству видов, но не учитывал необходимость в дополнительной практической информации, пока — если — его Время не наступит. И даже тогда, как он это понимал, возобладает инстинкт, поэтому в дальнейшем изучении предмета не было никакой логики, тем более что он был разлучен с предназначенной ему парой вплоть до ее смерти на Вулкане. Узнавать такие вещи от другого, в то время как его нареченная жила и ждала его, было бы бессовестным и жестоким. — Джим? — Спок поднял голову и обнаружил, что Кирк открыто смотрит на него, хотя и испытывает некоторый дискомфорт по поводу предмета их разговора. — Ты уверен, что испытываемое мной ощущение было возбуждением? Лицо Кирка приобрело интересный оттенок розового, когда он наклонил голову и потер рукой затылок. — Да, Спок. Положительно. Как будто действительно нуждался в разъяснении на данном этапе, он настоял: — Из-за тебя? Я возбудился из-за тебя? — Ну, наверно? Я имею в виду, что это мог быть не я конкретно. Это могла быть схватка… — Но… я не понимаю. По логике, повторение не несло никакого смысла, и все же это казалось наиболее разумным, что он произносил каждый раз, когда открывал рот. Надеясь на дальнейшие объяснения, он добавил: — Инцидент был неприятным. Он расстроил и вызывал ощущения, подобные тем, которые испытываешь, когда становится физически плохо. Кирк слегка пожал плечами, но совершенно уклончиво. Обычно Кирк пожатием плеч выражал предоставление свободы; тут это значило что-то другое. — Да, иногда это может быть немного похоже. — Все время? — настоял Спок. Он снова наклонился вперед и вынужден был сдержать движение прежде, чем вторгся в сферу близости, которую люди воспринимали подавляющей. Ни один из странных эпизодов не имел никакого отношения к тому, что он ожидал от возбуждения. Он не хотел ничего, кроме как прекратить непривычные чувства. Кирк замер, его глаза на мгновение метнулись к Споку, а затем он воскликнул: — Я думаю, что вначале ты был прав. Тебе следует пойти к Маккою. — Но ты только что объяснил, что мое затруднительное положение не носит медицинского характера, — Спок наблюдал, как Кирк быстро поднялся на ноги и принялся наводить порядок в комнате для следующих пользователей. — Капитан? — Ага, понимаешь, мне не очень удобно вести такой разговор с моим первым помощником. Это действительно больше сфера деятельности Маккоя. Черты лица Спока стали задумчивыми, когда он поднялся. — Я причиняю тебе дискомфорт на почве сексуальности, — он сознал импульс извиниться. — Ты используешь протоколы, предназначенные для выражения того, что ты чувствуешь необоснованное давление вступить в разговор, который... — Боже ты мой! Спок, ты не домогаешься меня сексуально. Стоп. Спок отступил, не в силах удержаться от принятия умеренно оборонительной позиции. — Тогда я не понимаю… — Ты… — Кирк положил руки на лоб и ущипнул большим и указательным пальцами в каком-то жесте раздражения, с которым Спок не был знаком. — …перестань так говорить! Я понял, что ты не понимаешь — в этом и проблема! Понимаешь ли ты? Нет. Нет, не надо — это снова было риторическим. Просто… Он повернул ладонь к Споку и потряс ей. Очевидно, этот жест должен был стать завершающим штрихом к его последней команде. Спок скрестил руки на груди и посмотрел на него как на маленького и непонятливого ребенка, но послушно воздержался от любых попыток продолжить разговор. Кирк фыркнул, как если бы это ему было здесь некомфортно. — Спасибо. Неспособный себе помочь, Спок сказал ему: — Ты ведешь себя неразумно. Кирк схватил свои волосы обеими руками, растрепал их, а затем подошел к краю мата, который они использовали, чтобы начать его скатывать, хотя Спок все еще стоял на нем. — Ты располагаешь фактами, которых мне не хватает, — настоял Спок. Кирк всегда знал, как лучше всего вызвать у него приступ раздражения. Возможно, это было практической демонстрацией пословицы терранцев: чем ближе знаешь, тем меньше почитаешь. — Ты уже указал, что способен предоставить мне эту информацию, и тем не менее скрываешь ее по непонятной мне логической причине, кроме той, что тебе неудобно обсуждать это со мной. — О, ради всего святого, — Кирк швырнул мат обратно на пол — Спок все равно не сдвинулся с него, поэтому пытаться убрать его было бессмысленно. — Однако я слышал, как ты обсуждал темы сексуального характера с сорока восемью разными членами экипажа в ста восемнадцати разных случаях, и ты не выказывал с ними подобного дискомфорта. — Ты упрямая задница, ты это знаешь? Спок проигнорировал утверждение, поскольку оно не имело отношения к рассматриваемому вопросу. — Ты также используешь флирт в сорока восьми процентах своих взаимодействий с членами экипажа, высокопоставленными лицами, старшими офицерами… — Извини, я что?! — …и это, даже не принимая во внимание многочисленные намёки и шутки, которые ты обычно используешь, прямо или косвенно содержащие сексуальные темы. — Я не флиртую со своей командой! — Следовательно, я должен сделать вывод, что твое отвращение к этой дискуссии имеет отношение конкретно ко мне, а не к самому предмету, и в таком случае я требую объяснить, почему ты выделяешь меня как единственного человека, которого ты пока отказываешься вовлекать в... — Потому что я хочу заняться с тобой сексом! Спок позволил своей челюсти отвиснуть посреди своего следующего намеченного слова, которое уже съежилось где-то у него под языком. В конце концов, закрыть рот ему показалось хорошей идеей, и он так сделал. То есть, закрыл свой рот. Кирк все еще стоял, раскинув руки в стороны, — это был широкий и пассивно подначивающий жест. — Теперь ты счастлив? Спок впился в него взглядом, а затем отрезал: — Нет. Ты по-прежнему владеешь информацией, которой мне не хватает. — Да что… — Кирк опустил руки и свесил их по бокам, — …что с тобой не так? И это действительно было последней каплей, потому что Спок уже несколько месяцев пытался понять это. — Я не знаю! Кирк отпрянул от этой вспышки и замер, глядя на Спока с открытым трепетом, словно ожидая нападения. Со своей стороны Спок сильно закусил губу, чтобы сдержать дальнейшие необоснованные проявления эмоций, и попытался убедить себя, что ему не нужно так сжимать руки в кулаки, как сейчас. Это была агрессивная поза, а он не собирался угрожать Кирку, как бы ни раздражало его знание, что он скрывает жизненно важную информацию от Спока по банальным причинам. Кирк, казалось, прочитал что-то в позе Спока, чего сам Спок не осознавал, потому что он значительно смягчился и подошел ближе, раскрыв руки по бокам. Не угрожающие. Это резко контрастировало с продолжающейся агрессией и закрытой позой Спока. — Ты действительно расстроен этим, — мягко сказал Кирк. — Ваше заявление является избыточным, — Спок закрыл глаза, как только заметил дрожь собственного голоса. Его трясло. Ярость, возможно. И прочее тоже. — Нет никакой логики в утверждении очевидного. Это пустая трата времени и дыхания. Теплые человеческие пальцы скользнули по трапециевидной мышце Спока. Со стороны вулканца этот жест стал бы неявной угрозой и предупреждением о необходимости взять себя в руки, прежде чем дело перейдет в чужие. Люди использовали его, чтобы передать чувство товарищества и утешения — это было все равно что сказать: «Ты не один. Позволь помочь». Спок даже мог слышать слова, заполняющие пробелы между ними. Позволь помочь. Никто не прикасался к нему так, казалось, месяцами. Кирк иногда касался его руки мимоходом, но не более того. Спок однажды читал, что людям необходим физический контакт, чтобы выжить, — что его отсутствие вызывает физическую нестабильность и подрывает человеческое здоровье. Эта мысль смотрелась здесь неуместной, хотя какая-то часть его, казалось, считала ее актуальной. Кирк положил свою вторую руку на противоположное плечо, обхватив Спока за шею. — Хэй. Медленно дыши, Спок, — Полегче, приятель, ты меня тут немного пугаешь. Спок вздрогнул от невысказанных слов, просачивающихся в него сквозь неадекватную амортизацию рубашки — случайный перенос. — Я не болен? Он ничего не мог с собой поделать — ему нужен был кто-то, чтобы подтвердить это, по крайней мере, простым языком. — Нет, я так не думаю, — ответил Кирк. — Во всяком случае, не по этому поводу, — слова пронеслись по лицу Спока клубами воздуха — значит, они стояли очень близко. — Просто... иногда очень юн в некоторых вопросах. Спок отрывисто кивнул, а затем сделал глубокий вдох, пытаясь остановить бешеное биение своего сердца. Такой уровень эмоционального потрясения был неожиданным. Он не осознавал, насколько в действительности был обеспокоен этими приступами и неопределенностью, когда они нанесут удар или как их предотвратить. Недосмотр не следовало повторять. Ему нужно будет помедитировать над этим вопросом, чтобы определить, как он пропустил признаки нарастания стресса внутри себя. Маккой был прав насчет тревожности. Спок не хотел, чтобы он узнал. — Прости меня, — пробормотал Кирк через некоторое время — внутренние часы Спока перестали работать, но в момент нормализовались. — Я не понимал, насколько ты расстроен. Если бы я знал, я бы не стал так легкомысленно относиться к этому. Это не была вина Кирка. Это был недосмотр Спока. Он должен был сам распознать проблему, и тогда это накопление стрессовых эмоций никогда бы не сформировалось, и этот всплеск не произошел бы, и, возможно, с этим дополнительным знанием можно было бы разработать лечение, чтобы помочь контролировать его телепатию, чтобы он не пришлось бросать товарищей на миссии высадки из-за расстройства желудка… Руки Кирка сжались по обе стороны от головы Спока. — Тише, Спок. Давай же — у тебя было все неплохо в течение минуты, — он поколебался, затем спросил: — Мне перестать прикасаться к тебе? Если я усложняю задачу, просто... Спок схватил пальцы Кирка, не осознавая полностью своего намерения сделать это, и прижал их обратно на место. — Нет... — Окей, — быстро успокоил Кирк. Он вновь поместил руки туда, откуда они в какой-то момент переместились вверх, обхватив череп Спока, задевая уши и щекоча затылок. Большие пальцы Кирка втерли крошечные круги в кожу на узлах челюсти Спока. — Я никуда не денусь. Спок кивнул, но продолжал прижимать руки к Кирковым, потому что... он не знал почему. Ему нужно было... что-то... Кирк скользнул ближе, его тела излучало тепло напротив Спока. — Просто расслабься немного. Это не так страшно. Поверь мне, поверь мне, поверь мне, как я доверяю тебе, Спок, давай. Я никогда не причиню тебе вреда, просто позволь мне помочь. Внезапно стало очень важно, чтобы Кирк понимал кое-что. Не что-то конкретное, на самом деле, но… кое-что. Спок порицал эту неточность, эту неконтролируемую тряску и эмоции, которые способствовали тому и другому. — Они не ожидали, что я доживу до жизнеспособного рождения. До меня не было гибридов. В детстве родителям постоянно говорили ожидать моей преждевременной смерти. Сказали, что мой генетический код нестабилен и что дефекты будут непрерывно появляться и накапливаться. Сарек неоднократно предупреждал мою мать, чтобы она не привязывалась ко мне эмоционально — он не перестал делать это, пока я не достиг двенадцати лет. Факторы человеческого иммунитета в моей крови не должны быть совместимы с основой вулканской крови. У меня должна быть аллергия на самого себя. Они сказали… — Господи, Спок, — Кирк расслабил руку, и на мгновение Спок запаниковал — действительно запаниковал, — думая, что Кирк отстраняется, что ему будет отказано в этом. — Ты провел прошлые — сколько? — полтора года, думая, что наконец умираешь? Отсутствующая рука снова появилась у бока, и хотя Спок довольно сильно вздрогнул, он также бросился в руку, предлагая объятие теснее. — Воу, окей. Кирк позволил их телам прижаться друг к другу под неудобными углами, и только тогда Спок полностью осознал, сколько контроля над собой потерял. — Я думал, что это происходит, — признался Спок, прижимаясь губами к мягкому хлопку, покрывающему плечо Джима. Теперь его глаза были открыты, и он незаметно моргнул, глядя на переборку возле двери. — Я не мог найти объяснения сбоям в моих телепатических процессах, или тому, как я мог настолько привязаться к кораблю, что рисковал серьезно заболеть каждый раз, когда решался покинуть его, или почему твое присутствие имело такое значение для серьезности моих симптомов, и доктор Маккой не мог найти никакого медицинского решения… — он нахмурился, глядя на плечо Джима, обеспокоенный тем, что у него быстро нарастает напряжение. — Я… Я веду себя нерационально. Это эмоциональный эпизод. Кирк мягко рассмеялся, и Спок вздрогнул от дуновения воздуха, проносящегося мимо его уха. Он позволил Кирку обернуть его шею рукой, как будто для удержания пугливого животного на месте. Другая рука Кирка завершила свое перемещение вокруг середины спины Спока, и была определенная надежность в том, как она зафиксировалась там, застряв между лопаток. — Да, это эмоциональный эпизод. Я никому не скажу. Это была шутка — под кожей Джима было веселье. Но это было еще и обещание. — Ты — недостающая переменная, — сказал ему Спок. Сказал его рубашке, если точнее. — Я не привязан каким-то образом к кораблю. Это моя способность чувствовать тебя, в частности, определяет приступы. — Что ж, мы через многое прошли вместе, — предположил Кирк. — И ты уже говорил, что мы довольно совместимы ментально. Спок сильнее нахмурился и позволил себе плотнее прижаться к телу Кирка. Странное горение вернулось — запульсировало ниже пупка, и он сразу почувствовал себя слабым и больным, и злым одновременно. — Я использовал тебя в качестве точки фокуса без твоего согласия. — Эй, нет. Я говорил тебе, что ты можешь получить от дружбы все, что тебе нужно, помнишь? Спок, ты потерял все из-за Неро. Это честь для меня, если ты можешь положиться на меня, чтобы это пережить, хорошо? Спок потерся носом об обтянутое хлопком плечо, прижатое к его лицу. — Ты не сердишься? Вулканец бы рассердился за такую грубость. — Тогда хорошо, что я человек, — Кирк излучал озабоченность и привязанность везде, где они соприкасались. — Мне становится страшно, когда я читаю отчеты с Нового Вулкана и думаю, что в один прекрасный день ты можешь так закончить. Теперь я знаю, что ты этого не сделаешь. Я могу помешать тебе сойти с ума в тишине. Ты правда думаешь, что я мог злиться, зная это? — Нет, — Спок впился пальцами в твердую плечевую кость. — Не в твоей природе отказывать в сострадании. Кирк кивнул и уточнил: — Только не тебе. Если бы у Спока было достаточно времени, он мог бы обдумать значение этого утверждения, но прежде, чем оно смогло должным образом усвоиться, раздраженный возглас: «Боже, ты напряжен» пронесся по поверхности разума. — Я не напряжен, — с рыком огрызнулся Спок в ответ. Он, конечно, осознал иронию, но отказался отречься от своего заявления. Кирк похлопал его практически покровительственно, но прежде, чем Спок смог дать выход своему иррациональному раздражению, Кирк начал выпутываться из объятий. Спок напрягся из-за отказа, но Кирк всего лишь отодвинулся, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза. — Спок. Если я сделаю что-то, чего ты не хочешь, тебе надо об этом сказать. Тот позволил бровям приподняться, смущение отразилось на его лице. — Я серьезно, — настоял Кирк, и внезапно показалось, что ему крайне необходимо, чтобы его поняли. — Что угодно, Спок. Это приказ. — Да, сэр. Спок ответил по привычке, но в поведении Кирка была тяжесть, которая потрясла его самообладание даже больше, чем он уже успел расшатать самостоятельно. Кирк кивнул — ненужное подтверждение, — а затем поднял обе руки, чтобы обхватить лицо Спока. Между ними просачивались мысли в промежуточной форме. Мог быть мертв, столь многие покончили с собой, потрясенные тишиной, он, должно быть, чувствует себя таким одиноким. Некоторое время он изучал черты лица Спока, что лишь усилило беспокойство, а затем наклонился ближе, пока Спок не вдохнул выдыхаемый Кирком воздух. Эта часть ему понравилась — вдыхание газообразных молекул, которые исходили прямо изнутри Джима. Был ли это человеческий ритуал поддержки? Это было похоже на то, что Нийота делала несколько раз. Кирк сделал невербальный запрос, и они зацепились взглядами. В разгар этого отвлечения губы Кирка прижались к уголку рта Спока. Все тело Спока заклинило, будто старые ржавые часы с зубчатым колесом. Он моргнул, и длительности интервала хватило, чтобы сменить фокус его взгляда. Ах. Да, Нийота тоже целовала его, предлагая эмоциональную поддержку, но не так — предложенное ею было агрессивным, с элементом требования — социального ритуала и ухаживания. Возможно, разница была в том, что Кирк был мужчиной? Спок теперь смотрел мимо левого уха Кирка, на самом деле не замечая переборки через плечо. Дышал ли он все еще? Плывущее ощущение плохо насыщенной кислородом крови вернуло к жизни. Ногти больших пальцев Кирка прорисовали тонкие линии на самых мягких участках щек Спока, и тот почувствовал, как лицо стягивается в попытке обработать ощущение. Его ноги больше не были полностью устойчивы, и он чувствовал себя странно холодным, но горящим, как сухой лед. — Окей? — прошептал Кирк, просто выдох, выраженный словом. Спок закрыл рот — по крайней мере, его губы были лишь слегка приоткрыты в эмоциональной реакции. Удивление? Да, удивление — действия Кирка были неожиданными. Спок сглотнул и почувствовал, как его ноздри раздуваются, когда дыхание Кирка продолжало омывать его лицо. Его реакция на Кирка отличалась от его реакции на Нийоту. Было ли это качественное различие*? Или связанное с его более сильной ментальной близостью к Кирку? Он должен изучить это более внимательно — очевидно, в этом конкретном человеческом ритуале утешения были нюансы, которые Спок не понимал вне базового, инстинктивного уровня. Он думал, что поцелуи были в первую очередь ухаживанием для людей, хотя существовали исключения для семьи и близких друзей. Мать целовала его в детстве. Кирк, очевидно, воспринял его молчание как некую форму согласия — он снова сократил расстояние между ними, прижался губами к тому же месту на лице Спока, но на этот раз задержался там на несколько ударов сердца. Взгляд Спока скользнул дальше влево, пока он анализировал свои собственные реакции. Отсутствие реакций, вообще-то. Вулканцы не целовались таким образом. В его теле не было никакой реакции, кроме продолжающейся с того момента, как Кирк поцеловал его: он продолжал дрожать, и тошнотворное тепло, подобное изжоге, сохранялось, низко тлеющее у правого бока. Кирк снова отступил, но отодвинулся всего на 2 сантиметра, хотя раньше отклонился на целых 10,75. Один из его больших пальцев скользнул по тому месту, где только что были губы. Спок удивился, когда успел перехватить Кирка за руки чуть выше локтей. Кирк выдохнул что-то вроде бессложного заверения и склонил голову так, чтобы уткнуться в щеку Спока. Что это означало с человеческой точки зрения? Это должно было быть приятным? Рука, которая ранее оглаживала правую сторону лица Спока, чуть сильнее прошлась по коже, скользнув назад, и когда средний палец Кирка заскользил за ухом Спока… это реакцию вызвало. Спок резко и неравномерно вдохнул, его глаза расширились, а лицо стянулось в выражение, обычно предназначенное для интенсивной концентрации. Смутное проникновение сознания Джима, касающееся его бесформенной клубящейся дымкой, вызывало у него головокружение, и он хотел… нет, нуждался в нем, нуждался в том, чтобы перестать мерзнуть, а Джим был таким теплым… Спок почувствовал, что запрокидывает голову, прижимаясь к руке Кирка, чтобы усилить давление, и когда его губы на этот раз приоткрылись, из его горла вырвался слабый стон. — Да, — выдохнул Кирк, как будто стал свидетелем идеального разрушения чего-то хрупкого. Он потер пальцем мастоидную кость* Спока, его большой палец впился в хрящ, сложенный вокруг его слуховой полости, ноготь большого пальца зацепился за край, когда Кирк провел устойчивую линию к заостренному кончику. Спок выпрямился, словно через него прошел ток, отдаленно осознавая, что пальцы его ног поджались в мягких ботинках для спарринга. Он повернулся, пытаясь проложить себе путь дальше, вжался в пальцы на правом ухе, схватился за рубашку Кирка, стараясь упасть с собственных заплетающихся ног. Колени мгновенно подогнулись от нахлынувшей волны ощущений, которые он не знал, как обработать или преодолеть. Физическое, ментальное — все смешалось в одно и застряло у него в горле. Кирк просунул свободную руку под руку Спока и обвил его спину, чтобы помочь удержаться, все время потирая и проводя пальцами по чувствительному хрящу правого уха. — Тебе это действительно нравится, — выдохнул он недоверчиво, и его выдох прошелся по левому уху Спока теплым, дразнящим потоком влажного воздуха. Это вызвало у Спока сильную дрожь своего рода пароксизма*, и он вдавил пальцы правой ноги в мат, сделав несколько быстрых, резких вдохов подряд, один за другим, пока не перестал понимать, вызвано ли его головокружение перенасыщением кислородом или тем, что Кирк делал с ним — простым фактом того, что Кирк существовал с ним. Он мог чувствовать, как его собственная кожа ощущается на коже пальцев Кирка. Спок схватил Кирка за плечо и впился ногтями, переставив ноги, чтобы не упасть, только затем, чтобы поддаться внезапному стремлению вжаться в тело Кирка, свернуться вокруг тепла, которое цвело там. Кирк все еще щипал, сжимал и растирал его ухо, и Спок продолжал задыхаться от неожиданных ощущений, искр, которые, казалось, перепрыгивали с уха к позвоночнику, а затем распространялись вниз до поясницы, пока наконец не стали настолько интенсивными, что он схватил Кирка обеими руками, отчаянно желая больше/сильнее/стоп/подожди/пожалуйста! и испустил хриплый, бессвязный вскрик, будто страдающее животное. Все остановилось настолько внезапно, что чувства Спока пошатнулись, и он прогнулся. Пришлось повиснуть на Кирке, чтобы не упасть на мат. Он уткнулся носом в плечо Кирка, поскольку его голова внезапно стала такой тяжелой, что он не мог удержать ее, и не мог моргнуть, чтобы уменьшить жжение высохшей роговицы, потому что глаза были слишком широко раскрыты от всего этого шока. Кирк крепко держал его, поэтому он не беспокоился о том, что после всего он все-таки упадет. Они слегка раскачивались на месте — Кирк начал, и легкие Спока почти дрожали от… остаточной реакции на… это… Кирк чуть сдвинулся и провел пальцами по волосам Спока, лаская его, пока тот спускался с высоты, на которую Кирк его занес. — Ш-ш-ш… окей… окей… Спок достаточно долго прислушивался к этим бессмысленным словам и понял, что они предназначались как своего рода ответ на звуки, которые он сам издавал, все еще дрожа, и пытался подавить вздымающееся, пульсирующее тепло, бесконтрольно разливающееся по всей поверхности его тела. Он звучал так, будто его легкие были наполнены жидкостью, но он дышал несмотря на это, и поскуливал в манере очень похожей на ту, что однажды слышал от терранской собачки, которую оставили одну в закрытой комнате. Это было слишком. Слишком много сенсорных вводных, слишком много новых чувств, заполняющих тело, и не только эмоциональных, но и физических. Он чувствовал себя так, как будто его кожа стала организмом сама по себе, и все его нервные окончания умоляли о дозе успокоительного. — Извини, — прошелестел Кирк. — Я не хотел тебя ошеломить. Спок переставил ноги, чтобы больше не находиться в шатком равновесии, и продолжил раскачиваться взад и вперед в ритме тела Кирка. Он не должен поощрять это. Его поведение было иррациональным, постыдным и полностью противоречило политике панибратства с подчиненными. И… его вроде как тошнило. Словно не желая по-настоящему услышать ответ на свой вопрос, Кирк спросил: — Как ты себя чувствуешь? Спок хотел ответить твой вопрос неточен, или твои расспросы неуместны, но, похоже, не мог заставить свой язык работать должным образом. Вместо того, чтобы ответить, он заставил свои глаза закрыться и наполнил легкие запахом, который прилип к рубашке Кирка. Это оставило с чувством головокружения и странным жжением внизу живота, разгоревшимся жарче. Это, должно быть, было приемлемой формой ответа по терранским меркам, неизвестным Споку, поскольку Кирк усилил хватку и задавил смех в шее Спока. — Настолько хорошо? Покалывание тепла расходилось по всему его телу приливами лихорадки, угрожая разлиться тьмой по краям его зрения. Кожа бурлила мыслями и впечатлениями, и ощущениями, которые не были его собственными, слишком многочисленные и слишком быстрые, чтобы их можно было отсортировать, идентифицировать или даже заблокировать. Спок даже не мог сказать, чувствовал ли Джим что-то хорошее — только собственный дискомфорт, тяжесть и смутное ощущение надругательства. На этот раз Спок обязан был ответить словами, иначе Джим мог получить неверное представление об их взаимодействиях до сих пор: — Хотя я нахожу нашу текущую деятельность приемлемой, я должен предупредить, что существует высокая вероятность того, что мне станет физически плохо в течение следующей минуты. Выражений точнее он в данный момент подобрать не мог. Кирк, заикнувшись, остановился, а затем отдернул Спока от себя в манере, напомнившей отрывание кальмара от груди. Он критически осмотрел его на расстоянии вытянутых рук, прежде чем объявить: — Точно. Раздевалка. Спока действительно стошнило в раздевалке. Только не у шкафчиков, где стошнило бы человека, а в душевой. Вулканцы обладали пониженным рвотным рефлексом по сравнению с большинством гуманоидных видов — эволюционная черта, призванная уменьшить тяжесть обезвоживания во время болезни у обитающих в пустыне видов. Поэтому они были более склонны давиться собственной рвотой, когда заболевали таким образом. Джим остался с ним, чтобы убедиться, что подобного не произошло, и какая-то далекая часть мозга Спока осмелилась указать на сходство между его нынешним положением — лбом к плиточному полу, задним концом приподнятым, чтобы максимизировать помощь гравитации в процессе, как у терранских кошачьих — и частой человеческой сексуальной позицией. Ему это не понравилось. Когда Спок закончил, мышцы живота болели, а горло сжималось от кислоты собственной желчи. Он рухнул на бок и позволил себе удобство свернуться клубком, переводя дыхание. — Должен ли я вызвать бригаду медиков? — Кирк казался более расстроенным, чем казалось необходимым. — Черт, почему ты не сказал мне остановиться? Себе под нос он пробормотал: — Только ты мог вызвать паническую атаку у вулканца, Джей Ти. Просто, блять, потрясающе. — У меня не было панической атаки, — прохрипел Спок. Зуд в горле заставил его несколько раз кашлянуть, разрывая легкие спазмами и причиняя боль большую, чем он был готов признать. — Я просто не был готов к интенсивности происходящего. Кирк покачал головой: — Знаешь, согласно стандартному протоколу, это чрезвычайная ситуация медицинского характера. Я заставил вулканца вывернуться, Спок. — Я не пострадал излишне. — Не пострадал излишне? Ты лежишь в душевой рядом с лужей собственной блевотины с гипервентиляцией, потому что я прикоснулся к тебе! — Это пройдет. Кирк недоверчиво посмотрел на него, а затем переключил внимание на потолок. — Джим, — когда к Споку вернулось его внимание, он попытался объяснить: — Это не твоя вина. Поскольку я в первую очередь тактильный телепат, меня иногда ошеломляют неожиданные физические контакты. В дополнение, как я уже говорил ранее, наши умы очень созвучны и хорошо совместимы, что приводит к более интенсивному взаимодействию, которое мне, естественно, трудно заблокировать. Я адаптируюсь, когда мой разум привыкнет к тебе, и в следующий раз у меня будет лучшее представление о том, чего ожидать. Кирк кивнул, вздохнул и, казалось, принял решение, которое находил неприятным: — Следующего раза не будет, Спок. Я переступил границы и как твой друг, и как твой командир. Он бросил достаточно долгий взгляд, чтобы рассмотреть Спока, свернувшегося калачиком и дрожащего на полу душевой кабины. Тот, должно быть, выглядел жалко, потому что Кирк выглядел еще более виноватым, когда добавил: — Мне очень жаль. Я не должен был и начинать. Спок моргнул, а затем, возможно, иррационально возразил: — Но я не просил тебя останавливаться. Кирк кивнул, но в его словах не было согласия: — Ты никогда не должен был оказаться в положении, чтобы тебе приходилось просить, — он отвел взгляд, чтобы уставиться на свои руки, словно те нанесли ему оскорбление. — То есть, боже… Спок, я на самом деле хорошо осведомлен о том, что по вулканским стандартам ты считаешься несовершеннолетним. — Я наполовину человек, — напомнил ему Спок. — По человеческим меркам я уже давно достиг возраста согласия. — Ты даже не знал, что чувствовал, пока я тебе не сказал! — взорвался Кирк. Спок отпрянул, а затем сел: — Это важно для тебя? Что у меня нет опыта в сексуальных вопросах? — Нет! Спок, для меня важно то, как ты себя вел… — он беспомощно замолчал и втер обе руки в волосы, прежде чем признать высоким голосом: — Я чувствую, будто только что приставал к ребенку. Ты был испуган и расстроен, ты доверял мне, и я воспользовался этим до такой степени, что тебя от этого вырвало. Рот Спока молча работал в течение нескольких секунд, а затем он возразил: — Но я взрослый. Ты не сделал ничего, на что я не дал согласия. Кирк покачал головой, движение было более резким, чем того требовали обстоятельства. — Ты не понимаешь. — Только потому, что ты не можешь дать адекватного объяснения. Это потому, что нас объединяет дружба? Сексуальные отношения между друзьями-мужчинами порицаются? Кирк пробормотал себе под нос: — Блять. Спок дал ему момент поволноваться, потому что казалось, что люди иногда нуждались в этом по некоторым причинам, ускользавшим от него. Затем он сказал: — Джим, я хотел бы понять твои рассуждения по этому поводу. Кирк посмотрел на него, не поднимая головы, его глаза потемнели, как будто он созерцал самое предосудительное с моральной точки зрения деяние, которое когда-либо совершал. Сначала Спок подумал, что он откажется от дальнейшего разговора на эту тему — опять, — но что-то, казалось, сдалось в выражении Кирка. — Спок, есть причина, по которой буква закона называет это информированным согласием, а не просто разрешением приступать. Это похоже на те лицензионные соглашения, которые всплывают всякий раз, когда загружаешь компьютерную программу для личного использования. Ты нажимаешь «Принять», потому что хочешь использовать программу, но понятия не имеешь, на что только что согласился, чтобы ее получить. Спок наклонил голову, чтобы Кирк мог лучше увидеть, с какой серьезностью он отнесся к этой информации. — Джим, ты признаешь, что заключаешь договорные соглашения, не читая пунктов, которые должен соблюдать? Кирк вскинул руки. — Я не об этом пытался сказать! И, кстати, их никто не читает, Спок — это пустая трата времени. — Я всегда читаю условия любого соглашения, которое я юридически обязан соблюдать. Безответственно и нелогично подписывать свое имя в контракте, который ты не читал и не понимаешь, просто для обеспечения безопасного использования компьютерной программы. — Да! — Кирк указал на него семью пальцами. — И я о том же. Теперь понимаешь? — Джим, сколько лицензионных соглашений ты подписал, не прочитав сначала их содержание? Кирк опустил руки, как будто Спок все еще не понимал сути. Что не имело смысла, поскольку Спок без труда следил за ходом этого конкретного разговора. Спок некоторое время обдумывал дилемму. — Возможно, удастся получить копии наиболее важных соглашений, если не каждого соглашения, которое ты когда-либо подписывал. Нам нужно только определить, какие программы ты используешь, и исключить те, которые были предоставлены как часть основного набора программ, установленных на всех соответствующих устройствах Звездного Флота. Когда Спок поднял глаза, чтобы оценить, согласен ли Кирк с этим планом действий, он обнаружил, что Кирк зажимает переносицу, отчаянно качая головой. — Спок… забудь, что я когда-либо упоминал лицензионные соглашения. Спок нахмурился. — Но, капитан... — Это приказ. — …да, сэр. — Итак, то, что я пытался объяснить, — продолжил Кирк, его слова были наигранными, как если бы он подавлял сильную эмоцию, которая угрожала заразить слова. — Люди испытывают сильное культурное и биологическое отвращение к тому, что я только что сделал. Ты понимаешь культурную обусловленность, Спок. Ты как ходячее пособие по этой теме. Спок прищурился, потому что не мог быть уверен, но подозревал, что, по крайней мере, часть этого заявления была либо оскорбительной, либо провокационной. — Я, должно быть, неправильно понял данное утверждение, поскольку оно подразумевает естественное отвращение людей к стремлению искать возможности для сексуальных связей, а это заведомо неверно. Кирк скривил рот с выражением, которое, Спок пришел к пониманию, означало странную смесь нежности, раздражения, нетерпения и полного отсутствия веселья, что парадоксально ощущалось в некотором роде комичным. — Вы пытаетесь шутить, мистер Спок? — Никогда, — искренне ответил Спок. Затем он резко нахмурился, но не смог определить источник своего беспокойства. — Сэр, если я повел себя неприемлемым образом... Он замолчал, когда руки Кирка тяжело опустились на оба его плеча, и поднял взгляд, пытаясь прочитать выражение лица Кирка или язык тела. Подаваемые сигналы были... сбивающими с толку и противоречили эмоциям, которые он ощущал через хватку Кирка. Лицо Кирка казалось открытым и искренним, а главное — дружелюбным. Если бы Спок не мог ощущать стыд, страх и неуверенность, а также остатки похоти под этой внешностью, он бы никогда не заподозрил, что выражение лица являлось ложным. Возможно, ему следует пересмотреть свой вывод относительно возможных социопатических наклонностей Джима. — Спок, слушай. Я знаю, что ты не считаешь извинения необходимыми, но я прошу прощения. За все. И я действительно считаю, что тебе следует поговорить об этом с Маккоем. Не со мной. Скажем так, у меня есть конфликт интересов по этому поводу. — Потому что ты испытываешь ко мне сексуальный интерес. — Да уж, — Кирк выглядел застенчивым — он излучал беспокойство. — И я не верю, что не воспользуюсь ситуацией. — Ваш моральный облик исключает такую возможность. — Не то что бы, Спок, но спасибо. — Но… — Иди к Маккою. Это приказ. Действительно, приказ — Спок мог услышать это в ужесточении тона, а также почувствовать в побуждении поклониться, которое естественным образом передал голос Кирка. Несмотря на это, Спок признал: — Я больше не нахожу приемлемым обсуждать вопрос с доктором Маккоем. Это уже не чисто медицинский вопрос. Для вулканцев любое обсуждение сексуальности считается глубоко личным и… постыдным. Особенно, если есть осложнения с сексуальным поведением или отклонения от нормы. Обнаружить себя непреднамеренно возбужденным в любое время, не связанное с естественным циклом спаривания или с деятельностью партнера по узам, является отклонением, которое... Джим, мне не нравится, тот уровень личных отношений с доктором, который может понадобиться, чтобы позволить хоть какую-то степень открытости с ним. Обсуждение не принесет желаемых результатов. Кирк какое-то время изучал его, сжав нижнюю губу между зубами, пока разбирал сказанное. — Итак, ты хочешь сказать, что беседовать с доктором Маккоем было бы слишком неловко? Спок кивнул, но уточнил это так: — Если необходимо интерпретировать мои утверждения эмоционально, то да — я не могу с ним разговаривать. — Но ты можешь говорить со мной. Кирк склонил голову и теперь искоса смотрел на Спока, как будто под другим углом зрения можно было обнаружить невысказанные истины. — Да. Спок снова кивнул и внезапно осознал, что горячие человеческие руки все еще сжимают его плечи, как клейма. — Ты неоднократно заявлял, что мы друзья по человеческому определению этих отношений, и ты также привел аргумент в пользу определения вулканцев. Если это правда, то в отсутствие старшего члена семьи мужского пола или брата по узам я могу без стыда поговорить об этом с тобой. — Это… — Кирк, казалось, взвесил несколько ответов на предмет их уместности в данной ситуации, а затем остановился на: — …странно. Но… лестно. Странным образом. Спок приподнял бровь, убежденный, что теперь этот ответ, по крайней мере, является честной оценкой мнения Кирка. Это также соответствовало его внешнему выражению лица на этот раз. — Тогда мы можем поговорить об этом подробнее? Кирк прикусил щеку изнутри и, наконец, отпустил Спока, похлопав его по внешней стороне плеч несколько раз. Спок и раньше видел, как это делают люди — это казалось жестом не только утешения, но и капитуляции. Эмоционально Кирк не поддавался — это было последнее, что Спок почувствовал от него, прежде чем тот отстранился от непосредственной физической близости. — Мне нужна некоторая дистанция, хорошо? Просто... не сейчас. — Понятно. Я буду ждать твоего дальнейшего обсуждения этой темы. — Точно. Кирк рассеянно жевал ноготь большого пальца, уходя прочь, явно озабоченный. Спок не ожидал быстрого решения вопроса, но он бы ничего не добился, если бы не был терпеливым, даже когда ему не нравилась мысль об ожидании, и он не видел логической причины для задержки. Однако люди не всегда были логичны, и по какой-то причине в данном контексте этот факт не раздражал Спока, как обычно. Это не обязательно было хорошо, главным образом потому, что являлось отклонением от его нормального поведения. Спок решил проверить свой контроль над эмоциями при первой же возможности — тот слишком легко рассыпался под влиянием Кирка этим вечером. Тем временем он позволил Кирку помочь навести порядок в душевой кабине. По крайней мере, это, казалось, чуть уменьшило чувство вины Кирка. _____________________ *Мигренозная аура — медицинский термин всяких визуальных или осязаемых спецэффектов при мигрени, вроде разцветных кругов, подвижного онемения частей лица и прочих симптомов неврологических нарушений. *Pon Farr — часть репродуктивного вулканского цикла. *Качественное различие — термин при проведении исследований. При качественном исследовании различие каждого элемента рассматривается отдельно, в то время как данные количественных генерируют статистические данные. *Мастоидная кость — кость за ухом (добро пожаловать в детализированную эротику уровня Спока) *Пароксизм — усиление какого-либо припадка до наивысшей степени