Перевёрнутая Судьба

      Ваня был… Интересным. Со своими причудами и заморочками, плюсами и минусами, но это нравилось Людвигу. И он был полностью уверен, что сможет перестроить этого маленького и пока несостоявшегося человека на нужный лад. Но тот упорно этого не хотел и упирался всеми руками и ногами, вечно придумывая новые и новые причины, по которым не может сесть за работу прямо сейчас.       Шульца это раздражало. Раздражало до глубины души. Но он не злился, не кричал и просто спокойно указывал на недостатки своего парня, на что тот обидчиво фыркал и вовсе забрасывал работу, заставляя немца ощущать виноватым себя.       Но Людвиг всегда знал, как вернуть расположение юноши. Было два варианта.       Первый — как ни в чём не бывало подойти и притянуть для объятий, после чего начать целовать. Тогда Ваня, хоть и нехотя, но таял, отзываясь на все ласки. И второй — не менее обиженно молчать и не обращать внимания на Брагинского. Тогда тот сам начинал крутиться около него, стремясь, чтобы его заметили.       Людвиг пользовался обоими вариантами в зависимости от ситуации.       Больше Вани Шульца волновал лишь брат. Вернее его отсутствие.       Гилберт не звонил и не писал уже около недели. И это было напрягающе. Если брат не выходил на связь больше дня, то всё плохо. Он сто процентов попал в какую-то беду или, что вернее, сам её и создал.       Людвиг отвлёкся от очередного отчёта от отдела продаж и разблокировал телефон, где на заставке стояли оригинальные заводские обои с видами каких-то гор. Не обращая на них внимания, Шульц набрал брата сам. В конце концов нужно же хотя бы самому поинтересоваться жив ли вообще Гилберт. А то, зная его любовь к скорости, байкам и опасности, можно было бы смело утверждать, что тот уже находится в каком-нибудь баре. И очень хочется верить, что он не влезет в нелегальщину.       Спустя шесть гудков никто не ответил. И потом тоже. А после и вовсе сбросили. Шульц шумно выдохнул и поджал губы, укладывая телефон на место. Не хочет брать? Ну и пожалуйста. У него между прочим ещё много работы, да и он обещал наконец погулять с Ваней, который всё же сдал свою работу и получил зачёт, отчего ходил счастливый и довольный, прямо-таки излучая позитив от того, что у него столько свободного времени.       Людвиг смотрел на это и лишь покачивал головой, слабо улыбаясь. Он же говорил, что так и будет, но нет же, Брагинский ходил мрачнее тучи, словно ребёнок, наказанный строгим родителем. А у Шульца от родителя только возможное «папочка», но Ваня не любитель этого кинка, а потому даже так его называть не будут. — Людвиг? — Шульц поднял взгляд и увидел стоящую в дверях Ольгу, которая держала большую стопку бумаг, едва не падая под её тяжестью. — Ну чего ты опять сама всё таскаешь? Других попросить не судьба? — Людвиг быстро подошел к ней и забрал документы, отчего Брагинская облегченно вздохнула и отвела взгляд. —Да чего мне других напрягать? Это же моя работа.       Шульц бросил на неё скептический взгляд и закатил глаза, ставя бумаги на стол. — Ольга, ты не должна так себя перенагружать.       Девушка вздохнула и обреченно-согласно покачала головой, после чего окинув кабинет взглядом и цокнула. — Убраться надобно бы… Ты не против?..       Людвиг, по природе своей педантичный и привыкший к чистоте и порядку, так же осмотрел кабинет. Что-то и впрямь он его запустил. Вот что значит нехватка времени и завал с документами. Даже стыдно немного стало. —Только если ты обещаешь не перенагружаться и потом отдохнуть.       Ольга с улыбкой кивнула и принялась за уборку, что-то тихо напевая. Шульц же вернулся к работе. — Могу ли я спросить как там мой брат? — Спустя какое-то время всё же спросила Брагинская, задумчиво расставляя папки в шкафу. — Можешь. — Также ответил Людвиг, не отвлекаясь. — С ним всё хорошо? А то давненько не заглядывал…       Шульц усмехнулся и покачал головой, бросив мимолётный взгляд на спину девушки. — Он в порядке. Только дуется иногда как ребёнок. Слова ему, видите ли, лишнего не скажи и ничего не заставляй. Он всегда был таким вредным и свободолюбивым?       Ольга тихо засмеялась, убирая за уши непослушные локоны, после чего повернулась к боссу лицом. — О да. Ваня всегда был своевольным, отчего мне довольно тяжко с ним приходилось. Подчиняться он не любит и делает это очень и очень редко. А что случилось? Неужто поссорились?       Брагинская печально поцокала и покачала головой, мол, как же это так-то. — Не то чтобы поссорились. Просто не пришли к общему выводу. — Людвиг поднял взгляд на ОЛьгу и вздохнул, — Я пытаюсь как лучше сделать, а он как дитё малое выделывается. Как Гилберт. Это раздражает.       Ольга вновь вздохнула и погладила его по голове, приулыбнувшись. Людвиг немало удивился её действию, но потом вспомнил, что Брагинская всегда была доброй и понимающей, всегда способной помочь и утешить. — Не переживай ты так. Он не из вредности, а скорее по привычке. Уверена, он сам стыдится своего поведения, но просто не может это признать. — Шульц вяло кивнул, — Кстати, а как там Гилберт?       Людвиг бросил мимолетный взгляд на телефон и поджал губы. — А ой… Извини. Не стоило мне это спрашивать. — Ничего страшного, Оль. Можешь идти, ты же уже закончила. Сходи отдохни.       Она кивнула и, на последок улыбнувшись, пошла к двери. — Но сначала я принесу тебе кофе. Выглядишь очень вяло.       Шульц покачал головой. Ох уж эта Ольга. Лишь бы помочь да позаботиться, а стоило бы и о себе подумать. Здоровье-то поди не железное, да и спина болит, судя по её вздыханиям и вновь искусанным губам.       Вскоре Брагинская и впрямь принесла ему кофе, да ещё и салат какой-то перекусить, строго наказав съесть всё. Ослушаться такую добрую девушку Людвиг конечно не мог, а потому выполнил всё, с новыми силами приступая к работе.

***

      Вечером Людвиг радушно подвёз Ольгу домой, несмотря на все отнекивания. Он знал, что Брагинская не против и что просто смущается. Не первый же год вместе работают и не первый год он так ее подвозит.       В первый раз это произошло из-за того, что она сломала каблук, пока бегала по офису, выполняя все поручения, а после тихо села за своё рабочее место и заплакала. Шульц не переносил слёз, но язык не поворачивался что-то сказать, а потому он попытался хоть как-то утешить её. — Что случилось? — Холодно и немного растерянно спросил Шульц, оглядывая плачущую девушку.       Она начала поспешно стирать слёзы, стараясь не смотреть на начальника, который лишь вздохнул и подал ей салфетки. — Спасибо… — Прошептала Ольга и всхлипнула, косясь на сломанный каблук. Людвиг проследил за её взглядом и вскинул брови. — Разве какие-то туфли стоят ваших слёз? — Они у меня единственные… — Отчаянно краснея произнесла она и рвано выдохнула. Шульц удивился. — Единственные? Как же так? — Нет возможности купить другие…       Шульц тогда удивился до глубины души и решил подвезти печальную работницу до дома. А на следующий день под её столом красовалась коробка с новыми и красивыми туфлями. Ольга возмущалась, смущенно отказывалась и чуть ли не впихивала их обратно Людвигу, поразившемуся откуда в этой миниатюрной девушке столько сил, но в итоге всё же сдалась и приняла подарок, пообещав всё отдать.       Она всё ещё не отдала ни копейки, но Шульц и не собирался их требовать.       Оказавшись в своей квартире, Людвиг прислушался. В комнате был включен телевизор, а значит Ваня не занят. — Mein Schatz, иди сюда.       Первой из дверного проёма показалась растрепанная пепельноволосая макушка, а уже после всё оставшееся. Брагинский жевал мармеладных мишек и сонно зевал. Шульц улыбнулся и покачал головой. — Ja, Herr Schulz?       Людвиг усмехнулся и протянул к нему руку. Ваня послушно подошёл и обнял его, слегка потеревшись головой о грудь, словно кот. Шульц поцеловал его, погладив спину и отмечая, что губы Брагинского слишком уж сладкие, так что это точно не первая пачка мишек. — С чего такие ласки, м? — Отстранившись произнёс он и закинул ещё одну мармеладинку в рот, щурясь. — С того. А вообще собирайся. Ты хотел гулять, верно? Ну вот. У нас выдался свободный вечер.       Брагинский ещё несколько секунд подозрительно глядел на Шульца, а после буквально на глазах расцвел и, положив сладости на полку, побежал собираться. Людвиг поджал губы, посмотрел на пачку и фыркнул. Нет на кухню убрать, так нет же. Тут бросит.       Хорошо, то хоть одевался Ваня быстро, а потому уже спустя пару минут он стоял перед Людвигом в полной боевой готовности, завязывая любимый шарф.       Шульц взял его под руку и вывел из квартиры, усмехаясь от счастливого и довольного лица Брагинского. Ощущение было, словно ребёнка в магазин сладостей вытащили. Хотя, Людвиг уверен, что если привести Ваню туда, то вытащить уже не получиться. Брагинский был страшным сладкоежкой.       Так они и гуляли по вечернему городу, избегая настоящих гопников и любуясь видами. Вернее видами любовался Ваня, а Шульц лишь слабо улыбался, глядя на него. Такой, счастливый и радостный, Брагинский нравился ему больше, чем угрюмый и хмурый.       В кармане зазвонил телефон, отчего Ваня непроизвольно напрягся, привыкший, что когда твоему мужчине звонят, особенно вечером, то ни к чему хорошему это обычно не приводит. Людвиг вздохнул и хмуро посмотрел на неизвестный номер. — Да, алло? — Herr Schultz? Ich drücke mein Beileid aus. Dein Vater ist tot.*.