Перевёрнутая Судьба

      Ваня волновался. Он впервые видел Людвига настолько хмурым и подавленным, отчего сидел тише воды и ниже травы, боясь как-то разозлить Шульца. Брагинскому никто ничего не объяснил. Просто после очередного звонка Людвиг как-то побледнел и погрустнел и все. Ваня пытался узнать в чем дело, но на него лишь недовольно посмотрели и рыкнули «потом». Брагинский испуганно кивнул и ушел, обиженно насупившись.       Еще больше он расстроился, когда Шульц ни с того, ни с сего начал куда-то собираться, все время хмурясь и пытаясь дозвониться до Гилберта. Тогда Ваню поразила страшная догадка — что-то случилось с Байльшмидтом. Брагинский побледнел пуще своего мужчины, обеспокоенно наблюдая за ним. Но, к счастью, это оказалось не так — с Гилбертом все было хорошо, а не отвечал он потому что спал. Ваня облегченно выдохнул.       Собрался Людвиг довольно быстро, а после внимательно посмотрел на ничего не понимающего Брагинского и устало вздохнул, сев рядом и потерев переносицу. — Мне нужно уехать, — сказал он тогда и мгновенно приложил ладонь к губам Брагинского, не дав ему возможности завозмущаться, — У меня отец умер, Вань.       Брагинский быстро прекратил трепыхания и посмотрел Людвигу в глаза. В очень грустные глаза. Ваня опустил взгляд и коснулся его второй руки своей, слегка поглаживая, а после отстранился. — Мне… Мне очень жаль… — сказал Брагинский и просто обнял Шульца, прижав его к себе и уткнувшись в плечо. Он знал, что сейчас чувствует Людвиг и ему было очень стыдно, что он так себя вёл. — Ты… Ты в Германию, да? Можно мне с тобой? Может смогу чем-нибудь помочь…       Людвиг отрицательно покачал головой, аргументируя это тем, что Ване учиться надо, а ему самому предстоит много работы и он вновь не сможет уделить достаточно времени. — У меня хорошая успеваемость. На недельку меня отпустят. Напишу заявление по семейным обстоятельствам и все. — Ваня провел рукой по волосам Шульца и поцеловал его в уголок губ, — Людвиг, я не буду мешаться. Я просто хочу тебе хоть как-то помочь. Пожалуйста, позволь мне это сделать.       И Шульц сдался. Брагинский был этому рад. Не хотелось оставлять его один на один со своей утратой даже несмотря на то, что у него есть брат.       И именно поэтому они сейчас сидят в самолёте, на полпути в Германию. Ване было немного страшно лететь в другую страну, к тому же по такой причине. Но отправлять Людвига одного он не хотел.       Всё время Шульц лишь понуро смотрел куда-то в пустоту и, видимо, думал. Брагинский не пытался привлечь внимания, слушал музыку, а в итоге и вовсе заснул и проспал до самого прилёта.       Уже в Германии их встретил неожиданно хмурый и понурый Гилберт. Ваня был рад встречи с ним, но не тому, при каких условиях.       Байльшмидт глянул на него и слабо ухмыльнулся, после чего перевёл взгляд на брата. — Соболезную. — Он и твой отец тоже, Гил, — вздохнул Людвиг и покачал головой. — И тем не менее.       Ваня стоял словно чужой, крутя плетеный браслет на своей руке и время от времени вздыхая, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. — Хэй, цыпа, — произнесли над ухом. Брагинский оторвал взгляд от своих рук и посмотрел на Гилберта, который стоял, убрав руки в карманы и слегка сгорбившись. — Совсем в себя погрузился, да?       Ваня заторможенно кивнул и посмотрел по сторонам в поисках Людвига. Но его нигде не оказалось. — А… — Он уехал по делам фирмы и передал тебя мне. Не удивляйся, выбора у него не было. Кто-то же должен приглядывать за тобой, пока проблем не наплодил.       Брагинский фыркнул и закатил глаза, покрутив кольцо на пальце. Он был рад Гилберту, но всё ещё ощущал неловкость между ними. Немца это вообще кажется не напрягало. Либо он хорошо скрывал. — Соболезную… — Тихо произнёс Ваня, смотря на свои руки. Гилберт цокнул и покачал головой. Однако Брагинский лишь подался вперёд и обнял его, стараясь хоть так передать каплю утешения.       Байльшмидт вздохнул и обнял его в ответ, погладив по голове. Они никогда особо не были близки с «отцом», поэтому сильной горечи он не испытывал. Просто тоску и переживание за брата. Ему-то явно тяжелее. — Ну что, устроить экскурсию? — Гилберт криво улыбнулся и отстранился, а после вновь протянул руку, чтобы приобнять Ваню за плечи, но в последний момент убрал руки в карманы. Слишком много ласки сегодня. — Разве у тебя нет своих дел? Можешь просто забросить куда-нибудь, чтоб я там посидел и всё.       Гилберт цокнул и всё же отвесил Ване щелбан, отчего он закатил глаза и фыркнул. — Дурачина, — лаконично ответил Байльшмидт и всё же положил свою руку ему н плечо, подталкивая на выход, — Есть хочешь? Не смотри так, знаю, что хочешь.       Брагинский закатил глаза и слабо улыбнулся, крутя кольцо. Байльшмидт не мог не заметить этого. — Люд подарил? — Да нет… Франциск подарил когда-то. Только Людвигу не говори. Просто и впрямь красивое кольцо, не хочется выкидывать.       Гилберт хмыкнул и потрепал его по волосам. — Это будет наш маленький грязный секретик, цыпа.       Ваня тихо засмеялся и наконец отвлёкся от лицезрения своих рук, начиная рассматривать Байльшмидта. Не смотря на то, что он старался выглядеть как всегда, в глазах была видна тоска и печаль, а под глазами появились синяки.       Гилберт, почувствовав рассматривающий взгляд, вздохнул. Да, он выглядел очень уставшим, но не настолько, чтобы Брагинский смотрел на него с такой жалостью. — Что, упиваешься моим великолепием? — Ага, думаю где б очки взять, чтоб не ослепнуть.       Гилберт засмеялся своим странным смехом и достал две сигареты, одну протянув Ване. — Давай так. Пока что у нас перекур и время на подумать о том, куда ты хочешь. Если не придумаешь — потащу сам. А то вон, бледный совсем. Скоро как я станешь. Тебя Люд, что, совсем из дома не выпускает? Мне вызывать полицию? Скажи честно, он держит тебя в заложниках?       Брагинский тихо засмеялся, выпуская дым и не собираясь отвечать на это, но Гилберт явно ждал, смотря ему прямо в глаза, отчего Ваня слегка покраснел. — Он просто занят в последнее время. А одному гулять скучно. Но в целом все хорошо.       Байльшмидт ещё несколько секунд смотрел на него, прищурив глаза, а после что-то пробормотал и выкинула окурок в мусорку. — Ну так что, придумал куда идём?       Ваня отрицательно покачал головой. Идей вообще не было. Он, в конце концов, в первый раз за границей. — Тогда сначала идём в кафе, потому что мне кажется, что тебя скоро унесёт ветром. Тут недалеко одно неплохое есть. Там охренительный кофе. Тебе понравится.       Брагинский в этом, конечно, сомневался. Он не особо любил кофе, ведь он был горьким. А Ваня больше что-то сладкое любит. Но почему-то он лишь улыбнулся и кивнул, выбрасывая окурок. Гилберт обычно не посоветует чего-то плохого. Ему можно верить.       Уже спустя минут десять они были в кафе. Ваня как-то пропустил тот момент, как они сюда пришли. Вроде шли, болтали, а уже всё. Удивительно.       Брагинский сделал заказ, но всё же решил пока не брать кофе. У него был куда более коварный план: отхлебнуть его у Гилберта. Всё равно он зачем два заказал. — Ну давай, цыпа, жалуйся. Дядя Гил всё выслушает и во всём поможет. А ещё лучше так. Опиши на сколько процентов мой брат сухарь. Не куксись. Я же знаю, что он такой.       Ваня закатил глаза и поблагодарил официанта, после чего начал упрямо жевать свой салат. Гилберт хмыкнул и поставил перед ним две чашки кофе. — Пробуй.       Брагинский послушно отхлебнул сначала из одной чашки, а потом и из другой, после чего медленно забрал её себе. Байльшмидт засмеялся. — Теперь это мой кофе. — Да. Я специально два заказал, зная, что хоть один, но тебе понравится. Пей на здоровье.       Ваня удивленно на него воззрился и вновь уткнулся в салат. Неужели он такой предсказуемый? — Ты от ответа-то не уходи, цыпа. — А чего мне рассказывать? Ты и так всё знаешь. Лучше о себе расскажи. А то ни ответа, ни привета от тебя нет в последнее время. Мы вообще-то волнуемся.       Гилберт сделал глоток кофе, прищурившись смотря Ване в глаза. Брагинский уже понял, что он так думает. — Ладно. Допустим. Но ты мне ещё всё расскажешь. Итак… Ну… Даже не знаю с чего начать. У меня ничего интересно так-то и нет. Работаю в баре, по выходным катаюсь на байке и подрабатываю в конюшне.       Брагинский подавился и удивленно вскинул брови. — Да-да. Ну, это не совсем конюшня. Вообще, это частный бизнес по продаже и разведению лошадей. А я там пока просто за ними ухаживаю. — Любишь лошадей? — Ваня отставил еду и подпёр голову руками, слушая Байльшмидта. — Люблю деньги. А платят там неплохо. Может получиться даже выше пробиться, — заметив недовольство в глазах Брагинского, он вздохнул, — и лошадей я тоже люблю.       Ваня издал протяжный «ав» и взял Гилберта за руку, лежащую на столе, отчего тот слабо вздрогнул, но лишь усмехнулся. — Ая-яй. Домогательства. Как не стыдно?       Брагинский фыркнул и убрал руку, опомнившись. — Покажешь лошадок? — Знаешь, мне говорили, что девушки любят такое, но ты-то куда? Конечно покажу, балбес. Главное не радуйся слишком сильно.       Но в глазах Вани уже был заметен восторг и искреннее желание пойти к лошадям прямо сейчас. — Понял. Видимо экскурсия по городу слегка откладывается, — усмехнулся Байльшмидт, — давай хоть доедим и пойдём. Хорошо?       Брагинский активно закивал и так же начал есть, игнорируя замечание Гилберта о том, что надобно бы жевать.