***
Выписали юного охотника без лишних вопросов. Убедившись, что с ним всё в порядке, милая, но немного грозная медсестра по имени Аой расписала ему целую простыню с указаниями, как ему стоит следить за собой, и напоследок прочитала тираду о том, что Поместье Бабочки не вечно, соответственно никто не будет лечить его всю жизнь. Танджиро внимательно слушал молодую надзирательницу, кивая головой, и на вопрос: «Ты меня понял?» ответил уверенным мычанием. Ещё двое, с ног до головы одетые в странные костюмы, выдали ему его вещи — форму и мантию. Всё же на дворе стоял январь. И пускай медсёстры каждый день проветривали его палату, всё равно Танджиро не хватало этого чистого, морозного воздуха, что обжигал лёгкие, покрывая их изнутри инеем. Чувствуя боль в груди, он ощущал, что всё ещё живой. И хотелось снова и снова ощущать это неприятное жжение. Ощущать жизнь каждой клеточкой тела. Прогуливаясь по усыпанному миллионами миллиардов кристаллов снега саду, Танджиро невольно задумался. Откуда в этом холодном месте могут взяться хризантемы, что так любят тепло и солнышко? И ответ был для него очевиден. Россыпь теплиц, что за собой скрывала не только красивые цветы, но и полезные овощи, рябела вдали. Уходить совсем не хотелось. Лишь остаться до весны и ждать пробуждения богини природы. — Тебя так сильно впечатлила Шинобу-сан, что ты опоздал на целых два часа? Недурно, мой милый друг, недурно. — Я долго гулял по имению семьи Кочо. Даже несмотря на морозную зиму их сад прекрасен. — А, Оранжерея госпожи Кочо. Говорят, что ещё прапрабабушка твоей любимой Шинобу-сан сотворила этот дивный сад своими руками. И вот, поколение за поколением, семья хранит его в таком прекрасном состоянии. — Зеницу, — Камадо уставился на друга, — ты так много знаешь о клане Кочо. Откуда? — Дедуля часто рассказывал мне разные истории о знатных семьях. Какие-то были правдивыми, а какие-то — просто слухами. Но я внимательно слушал каждую из них. — Расскажи ещё что-нибудь. — Танджиро сел за стол напротив друга, ожидая услышать интересную историю. — О Шинобу-сан? — Нет. — Танджиро почесал затылок, виновато отводя взгляд в сторону. Его щёки порозовели, будто он собирался сказать что-то пошлое… что-то непристойное… что-то в духе Зеницу. — Ты знаешь что-нибудь о Канао Цуюри?***
Середина января выдалась слишком холодной даже для стойких организмов охотников, поэтому администрация академии запретила занятия на воздухе или любые другие, что подразумевали выход на улицу. Танджиро сидел за партой и тупо пялился на невысокого мужчину, что тараторил на неизвестном ему языке. На самом деле глубокоуважаемый профессор толкал речь об этикете, распинаясь на тему того, как важны манеры в современном обществе. Танджиро никогда не считал себя невеждой. Правила приличия мать прививала ему и его братьям и сёстрам с самого детства. Он знал, что нужно всегда приветствовать старших. Обращаться к женщинам из высшего света учтивым словом «леди», несмотря на их возраст. Не говорить слишком громко или слишком тихо. Отвечать только на заданный вопрос. Кланяться перед старшими. Помогать младшим. Всё это Танджиро усвоил ещё в том возрасте, когда ел песок. Но у академии были свои правила, и основы этикета и этики были обязательным для изучения предметом. Профессор на слегка повышенных, как казалось ему, тонах пытался донести до юных охотников всю суть манер. Без знания основ их даже не пустят на порог. Бросив взгляд на своих соседей по парте, Камадо не удивился. Иноске спал, качаясь на стуле. Для Танджиро было загадкой, как он до сих пор не свалился, настолько активно раскачиваясь то назад, то вперёд. Справа также скучающе сидел Зеницу, положив голову на парту. Его больше всего раздражали подобные занятия. Вроде ничего опасного для жизни не нужно делать, но жуть как скучно. Монотонно. Долго. Невыносимо. — Каждый, слышите, каждый из вас должен усвоить, что мир стоит на двух горах. Одна из гор светлая, вторая — тёмная. Мы все живём в мире гармонии добра и зла. А если чего-то будет больше, гармония нарушится. — Простите! — Кто-то в зале поднял руку, желая задать вопрос. — Вы говорите, что добра и зла должно быть поровну, правильно? — Совершенно верно, юная леди. Это основа всего. — Но ведь добро существует с целью уничтожить зло, а зло чтобы препятствовать добру. Так разве не должна ли одна из сторон в конце одержать победу? — Смотря что вы подразумеваете под словом «победа». Добро никогда не желало искоренить зло. Его главная задача — утихомирить зло. Держать его на том же уровне, сохраняя баланс. Сами подумайте, что будет, если убрать с лица земли все тени? Ведь всё — и предметы, и живые существа — всё в мире отбрасывает тень. У всего есть вторая, тёмная сторона, с которой мы живём в гармонии. Неужели вы бы хотели стереть всю тьму без остатка? — Речь профессора была весьма убедительна. И, кажется, разрушила убеждения той студентки. А ведь и правда, за что они борются? За добро или его гармонию со злом? Это заставило задуматься каждого. Звон колокола прервал цепочку мыслей. Странный звук. Колокол не прекращался. Всё всполошились. Что-то явно не так. Профессор попытался всех успокоить. Нужно сохранять спокойствие. В зал влетела девушка со старшего курса и быстро что-то прошептала профессору. — Дети, сидите на местах! Ни в коем случае не выходите из кабинета! У нас ЧП! Сидите здесь! Я скоро вернусь! — Мужчина подхватил катану и вслед за студенткой выбежал в коридор. Голоса стали громче. Все наперебой кричали, что такую тревогу бьют только в случае реальной опасности. В углу какой-то самодовольный парень высказал, что это учебная тревога и ничего плохого не случилось. А недавно задающая вопросы девица вопила, что они все умрут. — Агх! Почему так шумно? — Иноске выпрямился, выпучив кабаньи глаза. — Иноске, как хорошо что ты проснулся! В академии забили тревогу, но я думаю, всё обойдётся. Скоро вернётся профессор. — Танджиро хоть и был встревожен, но старался говорить спокойно, чтобы не всполошить Иноске. — Чего бормочешь? — Из-за криков других студентов Хашибира не расслышал слов Танджиро, хотя и не особо стремился. — И ежу понятно, что на академию напали, — прошипел Агацума, уткнувшись подбородком в парту. Умереть, конечно, ему хотелось, но не в этой чёртовой академии, которую он так презирает. — Нам крышка. — Зеницу! — Танджиро не разделял пессимистичных настроев своего друга. — Слышь ты, Моницу. — Иноске презрительно глянул на блондина. Хотя маска и закрывала его лицо, нетрудно было догадаться, как он будет смотреть. — Я Зеницу, невоспитанный ты кабан! — Да мне плевать! Сколько их? — Иноске перегнулся, чтобы добраться до парты Камадо и лучше слышать Зеницу. Агацума выдохнул. — Не знаю, — его голос был серьёзнее обычного. — Я могу разобрать несколько голосов. Парочка из них наши преподаватели и старшие охотники. Ещё пара мне незнакомых. Но они далеко. Кажется, в главном холле. — Отлично! Пойду намылю им шеи! — быстро перепрыгнув через парту, Иноске полетел к входной двери. — Всегда пожалуйста, невоспитанный кабан. — Иноске! Куда ты? Зеницу! Зачем ты сказал ему? С ним же что-то случится! — А мне-то что? Поделом ему теперь. Учителя поймают его за пределами аудитории, и всё. Его ждёт наказание. Это моя месть за все те многочисленные побои! — Мечник откинулся назад, пристально вглядываясь в потолок. — Ну, Зеницу, — Камадо тоже поднялся, намереваясь догнать нарушителя правил, — от тебя я такого не ожидал. Бегая по многочисленным коридорам, Танджиро пытался отыскать своего буйного соседа. Если дать Иноске волю, он разнесёт не только академию, но и весь город. Поймав его запах, Камадо бежал то к одному, то к другому коридору. Нужно обязательно остановить Иноске. Шинобу-сан за него в ответе, и у неё будут проблемы, когда в академии узнают о его выходке. С каждым шагом запах усиливался. Вот оно. Иноске близко. Забежав за угол, Танджиро остановился. Он буквально оцепенел, но не понимал, от холода, что сейчас пронизывал его кости или от страха, парализовавшего его в эту секунду. Большие резные двери, что вели в главный холл, были будто вырваны из стены, а на их месте зияло огромное отверстие почти до потолка. Вокруг царила разруха. Снег, смешавшийся с пылью, покрывал грязный пол. Глубокие трещины разбегались на стенах и, казалось, если пошевелиться, одна из них просто рухнет. Неподалёку несколько охотников лежали без сознания. Танджиро не видел, ранены ли они, но так и не решился подойти и проверить. Перед ним, буквально в паре дюймов, стоял Иноске. Его аналогично сковал страх. Здесь было не что иное, как ледовое побоище. — Что же тут произошло? — к Камадо вернулся дар речи, и он тихо прошептал эту фразу. Вокруг тоже было тихо, лишь сильный морозный ветер завывал под потолком. Послышались шаги. Из тени вышла фигура. Она, крепко сжав меч в руке и хромая на левую ногу, вышла на свет. — Канао! — Только сейчас Танджиро удалось оторвать ноги от земли. — Ты в порядке? Что же случилось? — Немного жмурясь от боли, Канао смогла опереться на его плечо. Мельком осмотрев её, Танджиро не заметил никаких серьёзных ран. — На академию напали. Группа оборотней. Вломились в самый подходящий момент, — Канао запнулась. — Не знаю сколько их было, но мы сумели отразить атаку. Они ушли… — Цуюри теряла силы. Перед глазами всё плыло, и сон одолевал её тело. — Мне нужно найти мастера… — Канао! Не двигайся! Кажется, у тебя сломана нога… Я отнесу тебя к Шинобу-сан! — Не без усилий, Танджиро поднял на руки хрупкую Канао. Она потеряла сознание. — Иноске! — От крика парень отмер и перестал как вкопанный смотреть в одну точку. — Иноске, вернись к остальным и проверь как они! Если кто-то ранен, вместе с Зеницу тащите их в Поместье Бабочки! Бегом! — Ничего не сказав, Хашибира двинулся с места, преодолевая коридоры. Танджиро отправился по противоположному пути. Покрепче сжимая укутанное в его мантию тело Канао, он бежал так быстро, как мог. Шинобу-сан ей поможет. Всё будет хорошо.***
Танджиро не мог уснуть. Грыз себя. Правильно ли он сделал? Бросил всех в зале и полез в самое пекло. Но с другой стороны, он нашёл Иноске. А затем снова бросил всех, умчавшись с Канао на руках к поместью. И как его будут судить? Какое наказание он получит? Размышления нагнали сон, и Танджиро погрузился в объятия Морфея.***
— Помогите! Шинобу-сан! Канао… Канао плохо! Шинобу-сан! Кто-нибудь! — вопил Камадо, ввалившись в поместье. — Ты чего разорался? Это тебе не… Ах! Канао-сан! — Аой-сан, прошу, помоги! Пожалуйста! — Его глаза сияли отчаянием, хотя, скорее всего, это были всего лишь внезапно накатившие слёзы. — Тащи её сюда, — Аой быстро взяла себя в руки, — скорее. Танджиро последовал за ней. Девушка в его руках дышала размеренно. Глаза открывались и закрывались. Мечник осторожно положил её на больничную кровать. Аой принялась осматривать Канао, выискивая внешние повреждения. — Подожди снаружи. А лучше вернись в академию, пока тебя не хватились. С ней всё будет хорошо. Здесь о Канао позаботятся. — Спасибо, Аой-сан! — Танджиро быстро, насколько мог, побежал назад в академию. — Хоть бы с остальными всё было хорошо. Добежав до главного входа, он заметил, что студентов эвакуируют через запасной выход, и смешался с толпой, не привлекая к себе внимания. Отыскав в этой куче студентов знакомую светловолосую макушку, а позже и кабанью голову, Танджиро поспешил к ним. Со слов Зеницу он узнал, что они посидели ещё минут пятнадцать, пока их не начали выводить на улицу. В академии объявлено чрезвычайное положение. А тем же вечером студентам сообщили, что академия переходит в режим скоростного обучения, и теперь из них не за три, а всего за год сделают настоящих охотников на нечисть.***
Сон был неспокойным. Танджиро видел перед собой размытые силуэты, что плыли в густой темноте, но никак не мог разглядеть, кто же это был. Он бежал через густую тьму, пытаясь догнать или хотя бы разглядеть силуэты. Но с каждым шагом они отдалялись. Тьма сгущалась. Дышать становилось всё труднее. Обессиленный, он упал на землю. Под ногами мягкий снег. Всё расплывалось. — Прости, что оставили тебя, Танджиро. Позаботься о Незуко. — Камадо резко подорвался на ноги. В груди неприятно жгло, а воздуха катастрофически не хватало. Он машинально коснулся щеки и почувствовал под пальцами влагу. Слёзы бежали сами собой. Танджиро даже не понимал, почему он плакал. Просто рыдал. А горячие ручьи не прекращали бежать, пока не взошло январское солнце.