***
Обанай уже пожалел о том, что согласился пообедать с Хикари. Она без умолку рассказывала истории, много смеялась и шутила. Но несмотря на колющее чувство в груди с ней было комфортно. Впервые охотник почувствовал себя обычным парнем, обедающим с обычной девушкой. Даже решил сделать лицо попроще, чтобы не обидеть свою собеседницу. — Я тогда так испугалась! Им почти удалось обмануть меня! Но один из папиных работников был неподалёку и прогнал тех придурков. — Девушка снова засмеялась. Это была уже пятая история о том, как её пытались похитить или обмануть. Хикари была очень наивной. Вот и первое отличие от Мицури. Канроджи никогда не была наивной. Она всегда была настороже и порой не верила даже близким. — Простите, я так много говорю. Вам, наверное, неинтересно слушать всё это. Мне жаль. — Не волнуйтесь. Я больше люблю слушать, чем говорить. — Это заметно. Я столько всего рассказала о своей жизни, но до сих пор ничегошеньки не знаю о вас. — Её взгляд опустел, а голос, что буквально секунду назад был таким жизнерадостным, стал совсем тихим. — Вы не подумайте. Просто я хочу пообщаться с вами. Вы спасли мне жизнь, и я обязана как-то вас отблагодарить. — Ваш отец заплатил нам. Так почему же вы считаете, что все ещё должны мне что-то? — Жизнь нельзя купить за деньги. Отец заплатил вам, но разве этого не ничтожно мало за целую спасённую вами жизнь? — Никто и не пытался оценить вашу жизнь в золотых монетах. Мне заплатили за выполненную работу. Вот и всё. Хикари поджала губы. Казалось, она вот-вот заплачет, но девушка лишь отодвинула стул от стойки и поднялась на ноги. — Пожалуй, закажу нам ещё чего-нибудь. Я очень рада, что вы согласились пообедать со мной. Поэтому сегодня я вас угощаю. — Она вышла из-за стола, приветливо улыбаясь. Обанай смотрел ей вслед, пока Хикари не скрылась за дверью. — Улыбка такая же, как и у Кочо. Хикари уверенно шагала через толпу, направляясь к киоску с данго. Но с каждым шагом её ноги теряли силу, а коленки подгибались. Она прижала руку к груди и сжала ткань кимоно. Ей было обидно слышать подобные слова. Как он может вот так просто? Она к нему со всей душой! Желает отплатить за свою жизнь! Делает то, что в её силах! А он вот так отталкивает её? Если бы Хикари была силачкой, крушила бы сейчас всё подряд. Но она лишь на ватных ногах забрела в какой-то переулок. Прислонившись к стене, глубоко вздохнула. — Чёрт! Что ты творишь, Хикари? Тебе семнадцать лет, а ведёшь себя, как маленькая девчонка! Ты же сама себе сказала: «просто пообедать»! Один чёртов обед, и ты прекратишь думать об этом! Ты такая слабохарактерная тряпка, блин! — кричала на саму себя девушка, обхватив плечи руками. Собравшись с мыслями, она сделала глубокий вдох. Ей нужно просто натянуть улыбку, вернуться, закончить обед и пропасть из его жизни навсегда. — Отлично! Вперёд, Хикари! — Эй! — из глубины переулка её кто-то окликнул. Только она собралась сделать шаг в сторону торгового квартала, как из тени вышел высокий мужчина в компании парочки друзей. — Ты такая милая! Ты здесь одна? Одета с иголочки. Наверняка какая-то важная леди, не так ли? Не хочешь прогуляться с нами? Мы покажем тебе город… — Эти люди не внушали доверия. От них веяло опасностью и алкоголем. — Отпустите меня! Я никуда с вами не пойду! Лучше не связывайтесь со мной! Получите на орехи! — разгорячившись, Хикари даже смогла язвить, мысленно удивившись своей же храбрости. — И что может сделать такая малявка, как ты? — Компания тем временем наступала, и вот главарь уже на расстоянии вытянутой руки. Не растерявшись, девушка собрала всю силу и ударила мужчину в лицо, а затем зарядила по коленке ногой. — Аааааа! Держите эту сучку! — Отпустите! Пустите меня! — Вырываясь, она несколько раз задела двух других, но им будто были побоку её девчачьи удары. — Маленькая стерва! Нехорошо бить людей, знаешь да? — Главарь ударил её по лицу. — Как такая дрянь, как ты, может вообще поднимать свои кулаки на меня? Если хотела почувствовать боль, так бы и сказала, милая. Я отправлю тебя в мир боли надолго. — Его рука сильнее сжала её тонкую шею. — Нравится, да? — Он мог за секунду сломать ей шею. Но ему нравилось видеть, как она тощими ручонками пытается отодрать его пальцы от своей шеи. Нравилось, как она отчаянно хватается за такой нужный кислород. Мужчина не обращал внимания на всё, что происходило вокруг, предпочитая сосредоточиться на девушке. Её голубые глаза, наполненные слезами, с каждой секундой тускнели. Наслаждаясь этой картиной, преступник не сразу почувствовал чьё-то присутствие. В его голову полетел кусок камня с обочины, и парень резко повернулся. — Кто? Вам жить надоело? — обратился он к своим подельникам, но те были без сознания. — Какого хрена? — Если сейчас же не отпустишь девушку, я перережу твоё горло, а голову заброшу вон в тот мусорный бак. — Фигура Обаная казалась страшной и пугающей в тусклом свете переулка. — Ты что, её парень? Чёртов защитник! — Парень отпустил её. Тело Хикари обмякло и свалилось на землю. Она успела потерять сознание. — Полежи пока здесь, милая. Мы вернёмся к нашему разговору. Сразу после того, как я размажу лицо твоего приятеля вот по этой стене. — Только обидчик хотел двинуться с места, как тут же мимо него на неимоверной скорости пролетел Обанай. Одним движением клинка ему удалось отрубить парню левое ухо. Из раны брызнула струя крови. — Не сегодня, ублюдок. — Ааааааааа! Какого хрена? Моё ухо! Моё ухо! — главарь разбойников попытался закрыть рану руками. Кровь лилась по его шее и рукам, даже не думая останавливаться. — Радуйся, что не голова. Если ещё раз увижу тебя в этом городе, то ухом точно не отделаешься, чёртов ублюдок. — Вложив меч в ножны, Обанай подошёл к Хикари. Девушка была без сознания, а на её шее проступали чёткие следы от пальцев. — Эй! Госпожа, очнитесь! Очнитесь!***
Голова гудела, как паровоз, когда Хикари смогла открыть глаза. Шея болела, будто её свернули, а затем вправили обратно. Хотелось спать, а одновременно и проснуться. Осмотрев всё вокруг, девушка заметила обеспокоенное лицо отца. — Ох, Хикари! Ты пришла в себя! Слава богам! — Мужчина сжал хрупкую ладонь дочери. — Папа? Что случилось? — Тебя снова пытались украсть, Хикари! Но как хорошо, что Игуро-сан проходил мимо и предотвратил это! Я перед вами в большом долгу! — Услышав последнюю фразу отца, Хикари смогла повернуть голову влево и увидела стоящего в углу Обаная. На его лице и одежде была кровь. — Это пустяки. Я просто делал свою работу. — Простите, но мне нужно ещё раз осмотреть пострадавшую, — молвила вошедшая в палату Шинобу. — Попрошу всех покинуть комнату, — её милая улыбка располагала к себе любого человека. — Конечно. — Мужчины вышли в коридор. — Я не знаю, как мне вас отблагодарить. Вы столько раз спасали мою Хикари. Я до гроба буду вам должен. — Всё что вы можете для меня сделать, это беречь свою дочь. Этого будет вполне достаточно. — Да. Я постараюсь. — Простите, господин, вы родственник этой девушки? — Шинобу выглянула в коридор. — Да! Я её отец! Что-то случилось?! — Нет, всё в порядке. Ваша дочь не пострадала. Пара синяков. Но у неё шок. Ей нужно будет попить успокоительное. Но в поместье оно закончилось, и у меня нет людей, чтобы послать за ним. Вы не могли бы принести всё необходимое сами? Уверена, что никому другому доверить это я не смогу, — она снова мило улыбнулась. — Конечно! Я сам всё принесу! — Чудесно. Вот список. В городе есть лавка целителей. Там вы найдёте всё необходимое. О деньгах не волнуйтесь. Просто скажите, что пришли по поручению Шинобу Кочо. — Конечно! Я всё сделаю! Большое вам спасибо! — Быстро поклонившись, мужчина рванул к выходу. — Неужели бывает такое, что у Шинобу Кочо нет какого-то лекарства в доступности? — Ты такой проницательный, Игуро-сан. На самом деле я послала его за ингредиентами для чая. — Девушка засмеялась. — Хикари-чан здорова. Первая помощь была оказана вовремя. Так что ей просто нужен отдых. — Шинобу закрыла за собой дверь. — О, и она очень хотела, чтобы ты зашёл к ней. Не стану вам мешать. У меня ещё столько больных.— Охотница зашагала по коридору, напевая себе под нос какую-то мелодию. — Можно? — Игуро постучал, и, получив одобрительный кивок, вошёл в палату. — Игуро-сан! Вы только не волнуйтесь! Я сама скажу отцу, что убежала. Вам не о чем беспокоиться. — Я и не беспокоюсь. — Запала молчанка. Обанай бросил взгляд на Хикари. Она была бледна, а шея стянута бинтами. — Как ты себя чувствуешь? — На мгновение девушка застыла. Ей не показалось? Он обратился к ней на «ты»? Но долго молчать она не могла, и, улыбнувшись, ответила: — Всё нормально. Немного болит шея. И голова гудит, как паровоз. Но Шинобу-сан дала мне сильное обезболивающее. Правда сказала, что от него я буду много спать. — Ты должна отдохнуть. Поэтому я не буду тебя беспокоить. Поправляйся. — А, Игуро-сан! Погодите! — Она протянула руку, пытаясь его остановить. — Я ведь так и не поблагодарила вас. Вы снова спасли мне жизнь. Думаю, теперь я должна вам не просто обед, а целый пир. — Хикари засмеялась, хоть ей и было больно это делать. — Это моя работа, которую я обязан выполнять. Тебе стоит поменьше об этом думать и всё-таки поспать. Приятных снов. — А… это… могу я попросить вас кое о чём? — Девушке удалось его заинтриговать, и Обанай остановился у двери, ожидая её следующей фразы. — Мне страшно оставаться одной. Вы не могли бы посидеть рядом, пока я не усну? Прошу! Лекарства действуют быстро, так что долго вам здесь находиться не придётся. — Её бледные щёки покрылись румянцем. Хикари было так стыдно произносить это вслух, но она нашла в себе силы сделать это. — Если тебе от этого будет легче, то я останусь. — Обанай сел на стул, на котором пару минут назад сидел отец Хикари. — Спасибо вам. — Девушка поудобнее умостилась на больничной койке и закрыла глаза. Прошло несколько минут. Её дыхание стабилизировалось. Хикари уснула. Игуро ещё минуту просидел, не двигаясь, чтобы удостовериться в том, что девушка действительно спит, и уже собирался покинуть её палату. Только он дёрнул за ручку двери, как с той стороны послышался звук поворота ключа. Через слегка приоткрытую дверь Обанай заметил Шинобу, что, как всегда, мило улыбалась. — Кочо, выпусти меня. — Он надавил на дверь, но та даже на дюйм не сдвинулась. — Кочо. — Прости, Игуро-сан, но Хикари-чан так сильно просила меня сделать всё, чтобы ты остался. А я всегда выполняю просьбы моих пациентов. — Её голос был весёлым и приятным. — Кочо! — Тише, Игуро-сан. Неужели ты хочешь разбудить Хикари-чан? А ведь ей нужен спокойный и беспрерывный сон. — Кочо… — Сладких снов, Игуро-сан. — Шинобу рывком закрыла дверь и быстро повернула ключ в замочной скважине. — Кочо, я понимаю, что тебе смешно, но открой эту чёртову дверь! Или я разнесу её в щепки! — Ой-ой, Игуро-сан, ты забыл, что оставил своё оружие в холле? Я не терплю ношение и применение оружия в стенах поместья. Надеюсь, ты хорошо проведёшь время. — Ключ снова повернулся в замке. — Чёрт! Когда она стала такой сильной? — Игуро уткнулся лбом в дверь. — Хм-хм-хм… — напевала себе под нос Шинобу, прогуливаясь по коридорам поместья. В холле за столом регистрации дремала Канзаки, уснув прямо на стопке бумаг. — Аой-чан такая милая, когда спит. Аой, просыпайся — Охотница слабо толкнула девушку в плечо. — Уже поздно. Иди домой. Я сама здесь закончу. — Хорошо. Доброй ночи, Шинобу-сан. — Девушка потёрла сонные глаза и начала собираться.***
— Почему она решила поиздеваться надо мной именно таким способом? Шинобу всегда была жестокой, но кто бы мог подумать, что настолько? — Игуро ходил туда-сюда, размышляя вслух. Но ему быстро надоела эта затея. — Почему ты попросила её об этом? Или ты такая же жертва её жестокой игры? — Обанай засмеялся. Впервые он оказался в подобной ситуации и смеялся над собой. — Чёрт, а ведь пару лет назад мы с Канроджи застряли в её измерении. Она тогда только научилась менять пространство и время вокруг себя. — Он снова засмеялся, вспоминая тот случай. — Канроджи тогда превратила свой старый дом на болоте в прекрасный бальный зал. И мы танцевали. Долго. Даже слишком долго. А потом оказалось, что она не может вернуть всё обратно. Мы просидели в том зале целые сутки. Чёрт, это на самом деле было весело. — Охотник бросил взгляд на спящую девушку. — Ты спрашивала у меня, похожа ли ты на кого-то, кого я знаю. Да, ты похожа на ту единственную женщину, которую я люблю больше своей жизни. Ты так сильно напоминаешь Мицури, что мне хочется вырвать себе глаза, чтобы я не мог больше видеть. И я буду благодарен тебе, если ты также внезапно исчезнешь из моей жизни, как внезапно из неё исчезла Мицури. Обанай медленно встал на ноги и подошёл к Хикари. Та всё ещё крепко спала. Парень убрал с её лица упавшие пряди. А затем, открыв окно, выпрыгнул наружу. Высота двух этажей для него сущий пустяк. Завтра он заберёт свой меч, но больше никогда не наведается в эту палату… Прошли пара минут, а всё ещё холодный мартовский воздух хлестал по щекам Хикари. Она открыла глаза, и по щеке скатилась одинокая, такая же холодная слеза.