***
Танджиро расхаживал из стороны в сторону, пытаясь успокоиться. Итоговый, самый важный экзамен в его жизни, начнётся с минуты на минуту. Он уверен в своих знаниях, но лёгкий мандраж всё-таки пробил и его. Волнение друга подхватил и Зеницу. Несмотря на педагогические умения Канао и проведённые ночи в обнимку с учебниками, он сильно переживал. Так ещё и дедушка на днях прислал письмо с максимально ободряющей фразой: «Если провалишься, убью!». И как после такого милого письма стоять спокойно? Лишь Иноске в привычной для себя манере, оперевшись на стену, считал ворон. Ему не было дела до этого экзамена. Не сдаст? Ну и хрен с ним. Продолжит своё путешествие по миру, выискивая достойных противников на его силушку богатырскую. — Да когда же этот ад закончится? — шептал себе под нос Агацума, зарываясь пальцами в волосы. — Но ведь ещё ничего не началось. Не дрейфь, Зеницу! Мы усердно готовились к этому дню и справимся! — Несмотря на дрожь в коленках, Танджиро поддерживал друга, как мог. — Канао учила нас целый вечер! Я уверен, что всё пройдёт хорошо! — Кстати, об этом, — вдруг Иноске оживился, бросив на друзей серьёзный взгляд. — Где она шляется? Когда я утром заходил к Шинобу, она не знала, что с ней. Я её весь день не видел. — Верно ведь. Канао всегда одной из первых приходит на занятия. А уж на экзамен она бы точно не опоздала. Всё ли с ней хорошо? — Камадо занервничал сильнее. Всё же опаздывать не в стиле Канао. У неё должна быть веская причина, чтобы не прийти на итоговый экзамен. И только Танджиро начал развивать эту мысль, фантазируя, что же такого ужасного могло случиться, виновница объявилась. — Канао! Что случилось? — Я проспала, — объяснила девушка, пытаясь отдышаться. Она на запредельной скорости бежала в академию, лишь бы успеть до начала. — Прости, Канао! Из-за нас ты не выспалась… Мне жаль! — Танджиро сложил руки, прося у Цуюри прощения. Она лишь покрутила головой, уверяя его, что он ни в чём не виноват, и она сама в ответе за то, что проспала. Резкий и громкий звон колокола указал всем студентам, что вот он — судный час. Но в этом случае целых три. Все сели за свои места. Пришёл экзаменатор. Ученики академии должны были сдать комплексный экзамен по всем обязательным предметам, состоящий из письменной и практической части. Основную часть баллов они могли получить написав тест, что включал в себя сто с лишним вопросов, на ответ давалось по полторы минуты. Остальные баллы начисляли наставники, оценивая работу студентов на заданиях. Получив лист с вопросами, Танджиро быстро оглядел первую половину, примерно понимая, ответы на которые он стопроцентно знает. Камадо распределил время так, чтобы на открытые вопросы оставалось времени с запасом, чтобы он мог чётко и ясно структурировать свои мысли и изложить их на бумаге. Подчёркивая правильные ответы и посматривая на часы, он понял, что управится с ними буквально за полчаса, а остальные два с половиной будут отведены на сложные вопросы. Зеницу застопорился на первом же вопросе и обливался седьмым потом, пытаясь вспомнить правильный ответ. Пропускать вопрос не хотелось. Поэтому много времени он потратил на первый вопрос, забыв, что его можно было просто пропустить. О том, чтобы оставить время на открытые задания, Агацума даже не думал. Его ввёл в ступор первый же тест, и страшно представить, как он побледнеет, дойдя до сложных заданий. Иноске пропускал большую часть вопросов или даже выбирал наугад. Ему попался вариант с наименьшим количеством заданий по травологии, чему он был не рад. Единственное, в чём он обошёл друзей, и то нельзя применить. Где-то на задворках сознания он вспоминал отдельные слова и реплики, что вчера звучали из уст Канао и, находя подходящие варианты, он подчёркивал их жирной линией. Игры разума давались ему ух как непросто. Несмотря на то, что глаза её слипались от усталости, Канао чётко и ясно видела перед собой лист с заданиями. Ей потребовалось менее минуты, чтобы прочитать и дать правильный ответ. Так, раз за разом подчёркивая правильные, по её мнению, ответы, Цуюри закончила тестовую часть одной из первых. Открытые вопросы тоже не смогли сбить её с толку. Она чётко понимала, чего от неё хотят, и знала, как правильно выразить свои мысли. Всё-таки дочь семьи Кочо, одна из лучших учениц академии. Нет ей равных в теоретических знаниях. Три часа пролетело незаметно. Снова по коридорам академии эхом распространился звон колокола. Экзамен окончен. Все выходили счастливые, но измученные. Всё-таки мозговая деятельность не хуже силовых тренировок может вымотать человека. Результаты обещали сказать завтра. И ожидая увидеть своё имя в списке сдавших, Танджиро радостно шагал по парку. Канао шла рядом, разделяя его радость. Она была уверена, что сдаст. И верила в Танджиро. Зеницу с Иноске, споря о чём-то где-то позади них, увы, не разделяли весёлую атмосферу. — Канао, как там Незуко поживает? У неё всё хорошо? — Да, думаю. Она редко выходит из комнаты. Лишь спускается к ужину и в библиотеку. — Вот оно как. Ей привычно быть взаперти. Она большую часть жизнь провела дома. Быть демоном нелегко. — Танджиро вяло улыбнулся. Жители его деревеньки относились к Незуко хорошо, но всё ещё побаивались. Демон может жить с людьми, но человечнее от этого не станет. И Танджиро было грустно оттого, что сестра была вынуждена сидеть взаперти. — Как только стану охотником, мы будем путешествовать с Незуко по всему свету. Хотя по всему свету — это сильно громко сказано. — Камадо почесал затылок. Для простого и комфортного путешествия нужны деньги. А заработать хорошие деньги можно, лишь взяв опасное задание. Брать Незуко с собой не хотелось, но и оставлять одну тоже. — Как-нибудь выкрутимся. — Мастер говорила, что охотникам, выпустившимся в этом году, выплатят некоторую сумму денег на необходимые нужды. Этого должно хватить на первое время. — Я не смогу взять эти деньги. Такой уж я человек. Передавай Незуко от меня привет, Канао. Я загляну к вам завтра. — Танджиро ярко улыбнулся, дожидаясь, пока друзья догонят его.***
С самого утра общежитие стояло вверх дном. Студенты со всех сторон обсуждали предстоящее вывешивание результатов итогового экзамена, и, казалось, нет ни одной живой души, которая не говорила бы об этом. — Трещат как сороки, чёрт возьми, — ругался Зеницу, заполняя своё завещание. Мечник был уверен, что не смог набрать и половины нужных баллов. Поэтому дедуля от него и косточек не оставит. — Танджиро, передай Незуко, что я всегда буду её… — Эй, чего вы тут прохлаждаетесь? — Иноске влетел в комнату, словно торнадо. — Там уже результаты есть! — ЧТО? — Зеницу так резко подорвался с места, что со всей силы заехал коленом по столу. Прокричавшись и смяв только что написанное завещание, Агацума пошёл следом за Иноске. У доски объявлений собралось столько народу, что казалось, здесь не то что вся академия, а весь город. Студенты столпились, облепив несчастную доску со всех сторон, как коршуны добычу. Пробраться через это столпотворение было невозможно. Иноске, как всегда, шёл напролом. Без разбору пихал всех и вся, видя перед собой лишь цель и никаких препятствий. — Какой же бескультурный кабан… — Зеницу закрыл рукой лицо. Ему каждый раз было стыдно от осознания того, что этот неряшливый парень его друг. — Зато Иноске целеустремлённый. — Танджиро засмеялся. Иногда ему тоже не нравилось, что Иноске такой бесцеремонный. Но в определённой ситуации это было даже хорошо. Зеницу и Танджиро не решились лезть в эту гущу народу, предпочитая подождать, пока толпа разойдётся. И правда, не прошло и пяти минут, как студенты начали активно расходиться. Кто-то счастливый от ушей до кончиков пальцев, а кто-то — с самой кислой миной из доступных человеку. Иноске снова бестактно распихал зевак и подбежал к друзьям. — Ха-ха! Я знал, что сдам! — вопил без устали новоиспечённый охотник, улыбаясь во все зубы. Зеницу искренне удивился тому, насколько же быстро меняется отношение Иноске к чему-либо. Совсем недавно ему было плевать на результаты экзамена, а сейчас он лыбился вовсю, радуясь, как ребёнок. — Поздравляю тебя, Иноске! — Танджиро протянул руку, и Иноске с гордостью её пожал. — Пора и нам узнать результаты, Зеницу. — Парни переглянулись и, синхронно выдохнув, направились к доске объявлений. Все имена были написаны чётко в алфавитном порядке, и отыскать своё было той ещё задачей. Танджиро повезло, что он сразу же нашёл список, начинающийся на первый слог его фамилии. Быстро просмотрев все фамилии, он таки отыскал свою. Взгляд нарочито медленно читал имя, затем просматривал балы. На тестовой части ему не хватило буквально десяти баллов, чтобы его работа была идеальной. Глянув на оценку за практические занятия, Камадо на мгновение остолбенел. За практическую часть он получил девяносто девять из ста возможных. На секунду ему показалось, что он ошибся. Что это кто-то другой. Но прочитав своё имя снова, он убедился, что это реальность. Подтверждала это последняя графа списка, что гласила — сдал. Его глаза искрились от счастья. Прямо-таки пылали! Никогда ещё он не был настолько счастлив. «Вот видите, мама, папа, Такео, Ханако, Шигеру, Рокута. Незуко… Я справился! Спасибо, что верили в меня…» — слабо улыбнувшись, Танджиро повернул голову. В конце одиноко стояла Канао. Она холодно смотрела на доску. Лицо её было абсолютно каменным. Холодным. Отрешённым. — Канао! — Он подбежал к ней, ярко улыбаясь. Девушка медленно повернула голову в его сторону. — Доброе утро, Канао! Ну как, ты сдала? Хотя чего я спрашиваю? Конечно же, сдала! — Его звонкий смех заставил её смягчиться. Она кивнула ему в ответ на вопрос. — Как же я рад! — Танджиро схватил её за руку, крепко сжимая. — Я так переживал, что из-за нас у тебя возникнут трудности. Но, видимо, зря я волновался. — Его улыбка с каждым словом становилась всё ярке, и он продолжал держать Канао за руку. Девушка удивилась такому резкому контакту. Цуюри не была особо тактильным человеком, поэтому подобное вторжение в её личное пространство казалось ей странным. Но почему-то на этот раз было иначе. Ладонь Танджиро была больше чем её маленькая девичья рука. Слегка шершавая и мозолистая. Результат его упорных тренировок. Но несмотря на это тёплая и приятная. Канао на секунду впала в ступор. Это было так странно. Необычно. Страшно. Приятно. Тепло. И нежно. Она продолжала смотреть на ладонь Танджиро, не решаясь что-то сказать. — Ой! Прости, Канао! Я так резко схватил тебя за руку! Просто я так рад, что ты тоже стала охотником… — Камадо быстро отпустил её руку и нелепо почесал затылок. Между ними наступило молчание. Танджиро не любил подобные моменты. Канао и так не была слишком разговорчива с ним, так и он будто язык проглотил. Молча стоял напротив, пытаясь успокоиться. На его щеках горел румянец. Канао для него была особенной. Она вызывала уважение. Восхищение. Была такой величественной. Умелой. Красивой. Прекрасной. Словно редкий вид бабочек, что находится на грани вымирания. Хотелось защитить её. Оберегать и никому не позволять прикасаться к её чудесным крыльям. А в то же время у самого под сердцем кололо от желания прикоснуться. Но он боялся, что своими грубыми руками спугнёт её, или того хуже, причинит вред. Канао Цуюри великолепная девушка. Сильная. Волевая. Не нуждающаяся в его защите. Молчание затянулось. Увидев, что напарник загнан в ступор, Канао первой отмерла. Слабо улыбнулась и, поправив юбку, заговорила. — Поздравляю, Танджиро. Увидимся на выпускном. — Она помахала ему на прощание и направилась к выходу. Танджиро смог лишь поднять руку в ответ. Дар речи всё ещё отказывался возвращаться. Оно и верно. Мало ли чего он мог бы наговорить в такой момент. — Тан-джи-ро! — пропел позади него высокий голос Зеницу. Отрасти он волосы, точно будет похож на девчонку. — Угадай, кто тоже теперь стал охотником? Я! — На его лице играла радостная улыбка. — Представляешь, даже этот жуткий Игуро-сан поставил мне за практику высший балл, — щебетал Агацума, закинув руку на плечо друга. Но Танджиро никак не отреагировал. Лишь растерянно смотрел в сторону уходящей Цуюри. — Танджиро, ты что, влюбился в госпожу Канао? — Зеницу ткнул пальцем в надутую щеку Танджиро, ожидая хоть какой-то реакции. — Что? Ты что-то сказал, Зеницу? — только друг отмер, Агацума вздохнул с облегчением. — Ах, всё ясно. Говорю я, мой друг, что теперь, раз уж мы официально охотники, не стоит ли нам отпраздновать это? — Зеницу подмигнул ему, но в медовых глазах друга Танджиро не увидел ничего хорошего. В общежитии устроили нехилую пирушку. Даже те, кто не смог сдать экзамены в этом году, отрывались по полной. У них будет возможность пересдать в следующем. В столовой общежития устроили настоящий шведский стол. Студенты не пожалели средств и времени на то, чтобы устроить всё это. Играла музыка, а некоторые ученики плавно двигались ей в такт. Иноске нельзя было оторвать от стола с закусками. А Зеницу после парочки налётов на алкоголь приставал почти ко всем девушкам в радиусе досягаемости. Но каждая из них либо просто игнорировала его слова, либо грубой пощёчиной отправляла на место. Танджиро лишь только успевал в перерывах между утешением Зеницу и криков Иноске самому что-то есть. Пить он не решился. Ему хорошо запомнился тот день, когда они с Зеницу пили впервые. Тогда он только поселился в общежитии. В голове всплывали всё новые и новые воспоминания, и чем глубже он копался в своей голове, тем чётче перед ним возникал образ Канао. А ведь верно. Он провёл с ней так много времени. Они тренировались вместе. Ели за одним столом. Жили под одной крышей. Разделяли столько общих воспоминаний. Танджиро кричал на самого себя, что опять позволил себе думать о Цуюри. Она не нуждается в нём, так почему он так нуждается в ней?***
— Шинобу-сан, в тот день, когда на академию напали… Где вы были? Канао тогда попала в больницу… — Танджиро крепко сжал тренировочный меч. Он давно хотел задать Шинобу этот вопрос, но всё никак не мог подобрать подходящий момент. — А, мне нужно было сделать важные дела. Не волнуйся, я всё объяснила Канао. — Кочо, как всегда, одарила его милой улыбкой. Но Камадо учуял запах беспокойства. — А, ну тогда… Простите, что лезу не в своё дело. — Развивать эту тему он не решился. Все имеют право на секреты. И раз Шинобу говорит, что это были важные дела, он не станет лезть с расспросами. Не его это ума дело. — Нет, что ты. Всё нормально. Ты переживал за Канао? — Ну… Да… У неё были такие травмы и… — Его удары замедлились. Он ведь и правда переживал за Канао? Она тогда получила ранение. Камадо же самолично принёс её в поместье. На своих руках. — О, ты такой заботливый, Камадо-кун! Вот бы мне такого зятя, как ты! — Хлопнув в ладоши, Шинобу ярко улыбнулась. — З-зятя? — От неожиданности мечник уронил катану, и она звонко ударилась о бетонные плиты в саду. — Не волнуйся ты так, я пошутила. Это выбор Канао и только Канао. Но если она решит выйти за тебя замуж, то я, так и быть, дам вам своё благословение! — Шинобу-сан, иногда ваши шутки совсем непохожи на шутки. — Он поднял меч, возвращаясь к отработке приёма. — Пообещай мне кое-что, Камадо-кун. Если что-то случится, ты обязательно позаботишься о Канао. — Её недавно такой весёлый голос сменился на серьёзный тон. На коже проступили мурашки, но Танджиро понимал, что они не от холода февраля. — Что вы имеете в виду? — с опаской спросил парень, стараясь не прекращать отработку приёма. — То, что я сказала. Ты можешь пообещать подобное? — Меч повис в воздухе. Камадо задумался. К чему вдруг подобные просьбы? Неужели с Шинобу-сан что-то случится? Или уже случилось? Конечно, он не бросит Канао. Сейчас она значит для него намного больше, чем раньше. — Д-да! Я обещаю, что позабочусь о Канао! Даю голову на отсечение! — Он виртуозно повертел в руке меч и приставил к собственной шее, подтверждая свои слова. — Не шути ты с этим, Камадо-кун. Отсечение головы — это последнее, чем ты можешь поклясться. — Снова Кочо улыбнулась, но на этот раз на её лице была неоднозначная и весьма загадочная улыбка.***
— Прости, можно сесть рядом с тобой? — звонкий девичий голос вырвал его из собственных воспоминаний. Танджиро повернулся и увидел незнакомую ему девушку. На ней была форма академии, а её длинные чёрные волосы струились по плечам. — Извини, если отвлекаю. — А, нет, всё нормально. Конечно, присаживайся. — Танджиро отодвинулся, оставляя место на скамейке для своей новой знакомой. — Прости, а ты?.. — А, мы незнакомы. Я Сакура. — Девушка протянула руку. — Учусь на втором году. — Танджиро Камадо. Рад знакомству. — Он пожал ей руку. — Ты точно не против, если я посижу здесь? Просто меня жутко бесят эти пьяные головы, что снуют туда-сюда, не давая мне проходу. А ты, как я вижу, трезв, как стёклышко. — Я не очень люблю алкоголь. Я не против, если ты посидишь здесь, Сакура-сан. — Рада это слышать. — Эту фразу она адресовала его первому высказыванию. Мало в академии сейчас парней, что не согласились бы выпить. — Ты ждёшь кого-то, наверное? Девушку? Головой готова поклясться, что ты думал о ней, пока я не пришла. Я ведь права? — Танджиро посмотрел на свою собеседницу широко раскрытыми глазами. — Значит, права. — Погоди! Это не то, что ты подумала… — Ты не знаешь, о чём я подумала. Что же, раз уж ты мечтал о ней, почему же сидишь здесь один? Неужели отшила? Девушки охотницы обычно из благородных семей. И либо решительно настроены строить карьеру охотника, либо уже давно помолвлены с кем-то из такой же богатой семьи. — Сакура демонстративно подняла руку. На безымянном пальце её руки красовалось небольшое обручальное кольцо. — Поздравляю, Сакура-сан. Помолвка — это замечательно. — Отнюдь. Я видела своего жениха только раз, когда он принёс мне этот золотой ошейник, — ответила девушка, серьёзно взглянув на кольцо. — Все считают, что помолвка, свадьба и семейная жизнь — это так прекрасно. Все девушки из провинции мечтали бы оказаться на моём месте. А я считаю, что это тюрьма без решёток. Женитьба — это твой приговор. Кольца — это цепи. Семейная жизнь — настоящая тюремная камера. Повезло твоей девушке с тобой. Ты такой простой. Скорее всего, тоже из провинции. Вас не стягивают обязательства и семейный долг. Завидую вам не по-детски, ребята. — Сакура засмеялась, упираясь локтями в колени. Танджиро задумался над её словами. Правда ведь… Канао знатная девушка. Из богатой и очень влиятельной семьи. Конечно же, у неё уже есть наречённый. И, скорее всего, она сыграет пышную и красивую свадьбу, о которой он сможет только услышать на улице. — Но знаешь что, мой милый друг, не стоит сдаваться в руки матери-судьбы. Мы сами строим нашу жизнь. И любую судьбу можно изменить. Предначертанный судьбой выбор не всегда бывает верным. Нужно самому выстраивать дорогу. Через тернистые леса и опасные трясины. Создавать свой счастливый конец. — Танджиро обернулся к ней. Последняя фраза задела его за живое. И только он хотел выразить свои мысли, девушка пропала. Просто растворилась в воздухе, оставив после себя лишь еле слышимый аромат цветов.***
На дворе уже было довольно поздно для визитов, но в дверь особняка Кочо кто-то непрерывно стучался уже целых пять минут. Горничная, что сметала пыль с картин в холле, вздрогнула, услышав громкий стук в пустующем поместье. Открыв дверь, она с облегчением выдохнула, увидев знакомое лицо. Танджиро низко поклонился и попросил прощения за столь поздний визит. Ему нужна была Канао. Им нужно поговорить. Перед тем как найти Цуюри, Танджиро наведался к Незуко, правда та уже спала. В её комнате было много книг. Не решаясь разбудить сестру, он тихо закрыл дверь. — Простите, вы, случайно, не знаете, где сейчас Канао? — Он остановил горничную, что как раз несла поздний ужин. — Госпожа Цуюри сейчас в своей комнате. Мне сказать, что вы приходили? — Можете попросить её поговорить со мной? Это очень важно. Я буду ждать её в саду у фонтана. — Горничная поклонилась, принимая его просьбу, и прошла дальше по коридору. Танджиро уже знал это место как свои пять пальцев, поэтому найти выход в сад ему не составило труда. На небе уже ярко горели звёзды. Танджиро так редко смотрел вверх на ночное небо, что удивился такому количеству звёзд. Подул лёгкий ветер, расшатывая тонкие стебельки травы. Здесь в любое время дня прекрасно. Танджиро сел на краю бортика и стал внимательнее изучать небо. Чем дольше он смотрел на яркие огни, тем чётче в голове рисовалась картинка. Ему даже удалось отыскать созвездие Кассиопеи, хотя он сомневался, точно ли это оно. Камадо потянулся рукой к небу, указательным пальцем проводя воображаемую линию, что соединяла все звёзды. — Кассиопея, — загадочно молвил Танджиро. Он был всё ещё не уверен. — Ты прав — это Кассиопея. — Голос Канао казался ему далёким. Потусторонним. Она подошла так тихо, что парень слегка вздрогнул, услышав её голос. Цуюри подошла ближе и села рядом. — Если провести прямую линию через полярную звезду в созвездии Малой медведицы, она укажет на Кассиопею. — Её тонкий указательный палец провёл в воздухе линию. — И правда. — Камадо улыбнулся. У него, правда, были проблемы с астрономией. — Канао, мне нужно с тобой поговорить. Прости, что так поздно пришёл. — Всё в порядке. Я как раз хотела выйти в сад, подышать воздухом перед сном. — Девушка сложила руки на коленях, смотря чётко перед собой. — Так, о чём ты хотел поговорить? — А, да! Я сегодня встретил странную девушку, — начал свой рассказ Танджиро, заламывая от нервов пальцы. — Мне показалось, что я где-то её уже видел. Но странными были её слова. Она сказала очень важную фразу, что судьбу можно изменить. Что каждый человек вправе сам выстраивать свой путь. А потом она исчезла. — Он засмеялся, понимая, что его слова звучат глупо и безумно. — Будто растворилась в воздухе. — Как она выглядела? — внезапно спросила Канао, буквально прожигая взглядом розовых глаз в нём дыру. — А, ну… Она была высокой. Красивой. У неё были длинные сияющие волосы. Тёмные, словно сама ночь. А глаза — такие добрые. И ещё она пахла цветами. Я подумал, что она очень похожа на Шинобу-сан и… — Что именно она тебе сказала? Как звучала её фраза? — Канао была напряжена. Даже сама не заметила, как схватила Танджиро за руку, сильно сжимая. — Сказала, что мы сами строим нашу жизнь. И любую судьбу можно изменить. Предначертанный судьбой выбор не всегда бывает верным. Нужно самому выстраивать дорогу. Через тернистые леса и опасные трясины. Создавать свой счастливый конец.— С каждым сказанным словом глаза Канао расширялись всё больше, и она всё сильнее сжимала его ладонь. Ему казалось, что она вот-вот заплачет. — Канаэ-сан… она… эти слова она написала в своём последнем письме. И попросила меня жить так, как того хочу я. Но я ведь… всего лишь хотела проводить с ней больше времени. Неужели, Канаэ-сан, ты правда была здесь? И тогда Танджиро понял, насколько сильно Канао была привязана к своим сёстрам. И наконец-то осознал, что имела в виду Шинобу, прося его в случае чего позаботиться о Канао. Придёт время, когда и Шинобу придётся оставить Цуюри одну в этом большом и страшном мире. И рядом должен быть хоть кто-то, чтобы разделить нелёгкий груз. — Канаэ-сан так рано ушла из жизни. Даже толком пожить и не успела. Теперь я одна. В мире не осталось ничего, к чему бы я стремилась. — Но ведь ты не одна, Канао! Пускай и не в мире живых, но Канаэ-сан всегда с тобой! А ещё Шинобу-сан! И я! Я тоже буду с тобой, Канао, — Танджиро схватил её за плечи и легонько потрусил, возвращая в этот мир. — Всегда буду рядом! Что бы ни случилось! Ты всегда сможешь на меня рассчитывать! Канао сидела неподвижно, словно статуя, смотря на него лиловыми глазами. Но вскоре напряжение ушло, её тело ослабло. Она покачнулась вперёд и уткнулась лбом в его грудь. Плечи подрагивали. Послышались первые всхлипы. — Канао? — Танджиро не решился прикоснуться к ней вновь. Цуюри, напротив, с силой сжала его форму. — Пообещай мне, Танджиро. Поклянись самым дорогим, что у тебя есть, что ты непременно сдержишь своё обещание. Что ты будешь со мной всегда. Что не позволишь мне снова быть одной. Снова падать в эту темноту. — Я обещаю. И я клянусь, — он осторожно обнял её, прижимая к себе. С виду сильная и волевая, а на деле такая хрупкая. Канао в его руках казалась дорогой фарфоровой куклой, которую нужно оберегать. Одно неверное движение, и она разлетится на сотни осколков. Танджиро поднял взгляд в небо. Над ними сияла Кассиопея. — «Клянусь своими чувствами к тебе, Канао Цуюри, что больше никогда не позволю тебе упасть во тьму…»