***
Иноске злобно смотрел по сторонам. Его раздражало, что девушки в ателье пялились на него, как на экзотическое животное. Казалось, он уже на пределе и если кто-нибудь снова посмотрит на него таким взглядом, ему будет всё равно, девушка перед ним или парень. Ударит без раздумий. — Иноске, кажется, весело в компании всех этих девушек. — Танджиро рассматривал ассортимент рубашек, не решаясь выбрать какую-то одну. — Он и сам как девчонка, — ответил ему Зеницу, примеряя на себя два пиджака разного кроя. — И всё-таки, это нормально, что мы здесь? Это довольно дорогие вещи. — Должен же быть толк от денег дедули, правда? — Агацума засмеялся. На радостях, что Зеницу сдал экзамены, его дедуля выслал ему хорошую сумму денег. — Не думай о цене, Танджиро. Думай о том, как бы сразить наповал госпожу Канао. Если вы поженитесь, а Незуко-чан выйдет за меня замуж, то я породнюсь с такой семьёй. — Его медового цвета глаза заискрились от счастья. Казалось, всё его естество сейчас излучает воображаемые сердечки. — Агх! Как меня это бесит! Я пойду найду чего поесть! Мне противно здесь находиться! — крикнул им Иноске, выхватив свой пиджак из рук одной работницы. — А как же оплата? — поинтересовался Зеницу. В ответ на это Хашибира швырнул на диван, на котором секунду назад сидел, шелковый мешочек со звенящими монетами. Девушка сразу подбежала к нему и, пересчитав монеты, ярко улыбнулась. Агацума подавился порцией воздуха. Не ожидал он, что у кабана будут подобные сбережения. — Что это с ним? Иноске шагал по торговой площади, пиная все камни, что были у него на пути. Он не ощущал радости от того, что будет на выпускном вечере. Не ощущал всей прелести от ношения таких дорогих вещей. По правде, он и не просил у Шинобу выдавать ему деньги на костюм. Она это сделала по своей воле. — Какой во всём этом чёртов смысл? — зашипел себе под нос Хашибира, остановившись посреди пути. — О, ты же Иноске, верно? Друг Танджиро. — Он поднял голову и увидел перед собой незнакомую девушку. На ней была красивая сиреневая блуза, поверх которой чёрная жилетка. Юбка была довольно короткой, но на улице было тепло. Её тёмные волосы завязаны в два причудливых хвостика. — Что ты здесь делаешь? — Её глаза цвета неба сияли ярко-ярко, и на мгновение Иноске застыл. — А ты ещё кто такая? — Что? Как грубо! Неужели уже забыл, как я лечила твои раны? — Она ткнула в него пальцем. Иноске бросил взгляд на её руку. Пальцы тонкие. Ногти короткие. От неё исходил лёгкий запах лечебных настоек. — Впрочем, неважно. Была рада видеть тебя живым и здоровым. Береги себя. — Ты… — начал было Иноске, но запнулся. — Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори. — Канзаки пилила его серьёзным взглядом. — Ты не знаешь где здесь можно вкусно и недорого поесть? — А? Поесть? Здесь недалеко есть хорошая таверна. Там довольно неплохие закуски. Надеюсь, тебе понравится. — Аой улыбнулась. — Прости, но мне нужно вернуться домой. — Она сделала шаг вперёд, поравнявшись с ним. — Ты же Аой, верно? — Канзаки остановилась. Он запомнил. Запомнил её имя. — Ты тогда помогла нам. — На самом деле я просто оказала первую помощь. Всё остальное сделала Шинобу-сан. Я очень рада, что ты запомнил моё имя, Иноске-сан. Но мне правда нужно бежать. Прости! — Аой дала ходу и быстро убежала прочь. — Я что-то не так сказал? Агх! Почему все от меня шарахаются?!***
День плавно перетёк в вечер, и толпа шикарно наряженных студентов двинулась к академии. Везде, то тут, то там, слышались разговоры. Сияли украшения на юных девах. Шифоновые и шёлковые платья переливались сотнями оттенков и были словно яркие пятна на чёрном полотне. Парни вошли в главный зал академии. Яркая украшенная хрусталём люстра освещала каждый камень на шеях у девушек. Казалось, что они очутились в сказке. — Здесь так красиво… — Танджиро прямо-таки ахнул, осмотревшись вокруг. Все были так празднично одеты, и ему стало неловко оттого, что он выбрал самый простой костюм. — Здесь стало красиво, как только мы сюда вошли. Что же, теперь каждый сам за себя, ребята. Я пойду поищу что-нибудь пожевать, — сообщил Зеницу и побрёл к столу с закусками и напитками. — Зеницу прав. Нужно веселиться на максимум. Иноске, может ты познакомишься с кем-то? — Ещё чего. Уйду при первой же возможности, — рявкнул Хашибира и поплёлся в гущу зала. Даже Танджиро не удалось выбить из него причину такого странного поведения. Иноске всегда хотел быть и был в центре внимания. Яростно искал себе противника, чтобы померяться с ним силой. С намерением выиграть лез в каждую драку или затевал её сам. Был центром того хаотично вращающегося вихря, что также часто менял направление, как менялось настроение Иноске. Всегда добавлял их трио того задора, какого не хватало консервативному Танджиро и вечно жалеющему себя Зеницу. А сейчас его будто подменили. Конечно, он продолжал грызться с Зеницу. Забывать имена своих друзей. Но всё-таки вёл себя иначе. Его перестала заботить сила, по крайней мере, в таком объёме, как раньше. Он больше не стремился быть первым. Не стремился быть в центре внимания. С точностью да наоборот он избегал обсуждения своей персоны, и ему было неприятно находиться в поле зрения других дольше, чем это было необходимо. Выведать, что же заставило его так кардинально измениться, не удалось бы и под дулом пистолета. Танджиро глубоко вздохнул. Что бы ни творилось в голове Иноске, и какие бы демоны ни терзали его душу, втроём они со всем справятся. Вместе. Как команда. Осматривая студентов, Камадо не видел ни одного знакомого лица. Возможно, из-за пёстрых раскрасок платьев и строгости костюмов юных охотников ему было трудно кого-то узнать. Но что-что, а обоняние у него что надо. Если глаза ему не помощники, он узнает всех по запаху. Доносящийся из глубины зала приятный, совсем лёгкий цветочный аромат сразу указал ему, в какую сторону следует держать путь. Проходя через толпу, Танджиро всё отчётливее улавливал знакомый цветочный парфюм. За время нахождения здесь он от многих девушек улавливал запах цветов, но каждый был индивидуальным. И сейчас он смог выделить один. Нежный, как и сама девушка, что была окутана им с головы до ног. Танджиро остановился в двух шагах от неё. Её изящная фигура выглядела иначе. Она выделялась среди всех этих разодетых людей вокруг. Возможно, выделялась она лишь для него, ведь для любого человека здесь Канао не выделялась, лишь наоборот, сливалась с общей гаммой красок. Танджиро никогда не видел Цуюри в платье вживую. И был сражён наповал её красотой уже в тысячный раз. Яркое небесно-голубое платье чуть ниже колена идеально сидело на её фигуре. Волосы украшала давно знакомая ему заколка-бабочка. На ногах аккуратные босоножки на каблуке в цвет платья. Канао была образцом чистоты и невинности. Словно ангел, что спустился с небес по его душу. Оторвавшись от созерцания, Танджиро сделал уверенный шаг навстречу. Цуюри заметила его и грациозно развернулась вполоборота, улыбаясь. — Канао… ты такая красивая! — Глаза парня загорелись и искрились от огня, что в них пылал. Девушка и правда произвела нужное впечатление. Он не мог заставить себя оторвать от неё взгляд. Но это было бы всего лишь полбеды, если бы не внушительный вырез её платья. Камадо старался смотреть ей в глаза, но то и дело бросал взгляд на декольте Цуюри. — Правда? — Канао замялась. Её щёки слегка порозовели. Она прижала одну руку к груди, а второй убрала мешающую прядь за ухо. — Это платье Шинобу-сан. Она купила его для какого-то важного события, но так ни разу и не надела, — объяснила мечница, слабо улыбнувшись. Канао до последнего отказывалась от идеи нацепить это, по её мнению, вульгарное платье. И пускай длина юбки её вполне устраивала, вырез на груди ничуть не радовал. Канао могла похвастаться хорошими формами, но никак не хотела этого делать. Из-за подготовки к экзамену и странного поведения старшей сестры она совсем забыла, что в честь выпуска устраивается бал, а к нему нужно готовиться не менее ответственно, чем к итоговому экзамену. На выбор платья совсем не осталось времени. Вот Шинобу любезно и поделилась своей обновкой, которую ей не посчастливилось примерить. Как раз вдалеке от суеты и студентов стояла виновница краснеющих щёк Канао. Сама охотница не слишком заморачивалась над нарядом. Да и администрация попросила преподавателей и наставников слишком ярко не одеваться, чтобы не выделяться на фоне студентов. Всё-таки это их праздник, и звёзды вечера именно они. Шинобу позволила себе принарядиться в светлую блузу и тёмную, как её волосы, юбку по щиколотки. В её ушах сверкали рубиновые серьги. — Она прекрасна. — Кочо смотрела на младшую сестру с нежностью и гордостью. — Ей так к лицу голубой, правда ведь, Гию? — Губы Шинобу расплылись в искренней улыбке. Давно она не чувствовала такого прилива счастья. — Шинобу-сан? — К ней подошёл невысокий парень в строгом костюме без галстука. Кочо сразу же выровнялась, а взгляд её приобрёл серьёзность. Фиолетовые радужки вмиг потемнели. — А, Игуро-сан. — Она кивнула ему и подарила более скромную улыбку. — Не ожидала увидеть тебя здесь. Как мне казалось, ты не фанат подобных мероприятий. И думается мне, что ты всё ещё зол из-за того происшествия в больнице. — Поскольку я был наставником студентов академии, меня заставили появиться здесь хотя бы на глазах парочки коллег. — Он направил взгляд в сторону Цуюри. — А насчёт того случая можешь не переживать. Хоть я и злился в начале, сейчас я благодарен тебе за это. Я смог решить свои проблемы. Так что спасибо. — Рада это слышать. Верно ведь говорят, всегда кто-то один должен сделать шаг в пропасть. — Охотница не сводила глаз с сестры, внимательно наблюдая за тем, как та весело проводит время в компании Танджиро. — Не слишком ли рискованно нам быть здесь, когда по городу разгуливают предатели? — Обанай быстро сменил тему. Пару секунд он неотрывно смотрел на Кочо, а потом его взгляд опять приковала Канао. — Ты не пойдёшь с нами? — Прости, Игуро-сан. Я останусь здесь. — Канао помахала старшим, и Шинобу помахала ей в ответ. — У неё больше никого нет кроме меня. В такой важный день я останусь с Канао. — Я всё понимаю. Это отличное алиби. — Обанай развернулся на каблуках дорогих выходных туфель. — Передавай Канао мои поздравления. — Игуро-сан, — девушка схватила его за локоть, — прошу, будь осторожен. Тюремщики прознали о нападении и удвоили охрану. Я… приду на помощь, если что-то пойдёт не так. — Расслабься, Шинобу. Повеселись с Канао и остальными. Вспомни себя в её годы. — Игуро высвободил руку и поправил запонку. На секунду ему показалось, что Шинобу уже не уверена в собственном плане. Но это было лишь на секунду. Снова вернулась та самая расчётливая и коварная женщина, которую ему посчастливилось иметь в союзниках, а не во врагах. Обанай сделал уверенный шаг, поднимаясь по ступенькам к главному выходу. На улице уже было довольно поздно, но звёзды всё ещё прятались, боясь последних лучей уходящего солнца. Он поднял голову к небу. Облака плыли медленно, будто время с каждой секундой замирало. Здесь было спокойно. Можно было, вдыхая свежий воздух, собраться с мыслями. Этого ему точно не хватало всё это время. Простой возможности разложить всё по воображаемым полочкам в голове, вдыхая пахнущий свежестью воздух. Тишина обволакивала. Каждый резкий звук отдавался в голове сильным стуком. Поэтому Обанай сразу обратил внимание на звон каблуков о каменную дорожку. Из тени вышла женская фигура. Её длинные чёрные волосы сливались с тьмой, что надвигалась на город с уходом солнца. Её короткое чёрное платье поглощало последние лучи. Лишь только заколка в её волосах и яркие изумрудные серьги сияли в лучах небесного светила. — Что ты здесь делаешь? — Игуро не хотел показаться грубым, но его тон сразу же выдавал, что он не очень рад встрече с этой юной леди. — Причина всё та же, Игуро-сан, — Хикари улыбнулась. — Пришла поблагодарить вас за моё спасение. — Я уже говорил тебе, что ты не должна этого делать. Ты мне ничего не должна. Прошу, прекрати преследовать меня везде, где бы я ни был. — Но я так не могу. Я… К чёрту! — Девушка сделала уверенный шаг вперёд. Её каблуки звонко стучали по каменной дорожке. Она преодолела разделяющее её и Игуро расстояние буквально в два шага и теперь стояла прямо перед его носом. — Я… Я хочу проводить с вами больше времени! Хочу узнать вас получше! Хочу есть с вами за одним столом! Я хочу быть с вами! Да, сейчас эти слова звучат глупо. Я это прекрасно понимаю. Но, когда вы спасли меня, в тот раз я почувствовала то, что прежде не чувствовала. Я влюбилась в вас, как дурочка, без памяти. Искала с вами встречи. Пыталась сделать всё, чтобы хотя бы один, последний раз с вами поговорить. Я хотела рассказать о своих чувствах тогда, за обедом… Но вы ясно дали мне понять, что это будет не взаимно. Вы любите её. Ту девушку, на которую я так похожа. И я не вправе занимать её место. Поэтому я просто пришла рассказать. Я правда… — Её глаза наполнились слезами, но она из последних сил старалась их сдержать. Она не имеет права плакать. Только не из-за этого. — Полюбила тебя, Обанай Игуро. — Сквозь слёзы, обиду, горечь и печаль она улыбалась. Так искренне, так чисто и свежо. Тогда он снова вспомнил. Тот взгляд. Тот смех. Ту яркую улыбку. Она тоже плакала. Так ярко улыбалась в те, последние, минуты своей жизни. — Мы увидимся в следующей жизни. Я люблю тебя. Никто не знал, что тогда вспыхнуло в его сердце. Чем руководствовался его разум. Эмоции взяли верх. Даже такой сильный человек, как Игуро, не смог противиться этому странному магнетизму. Этой странной всепоглощающей силе, что затянула его во тьму с концами. Он протянул руку и осторожно стёр с её щёк бегущие ручьём слёзы. И пускай есть свои отличия, она действительно похожа. А в то же время и нет. Её щёки красные и горячие. Она зарёванная и расстроенная. Но продолжает улыбаться. Ярко. Искренне. Для него. Для них. Обанай снова провёл ладонью по её щеке, коснулся шелковистых волос. Приблизился. Её голубые глаза казались необъятным океаном. Не слушая никого и ничего, следующий за эмоциями Игуро сделал рискованный шаг ей навстречу. Их губы встретились. Трепетно. Она продолжала плакать, а он нежно гладил её по волосам. Бушующий и опьяняющий коктейль из чувств, противоречащих друг другу, растекался по венам. С каждым мгновением хотелось целовать её сильнее, потянуть за волосы, заставляя выгнуться и идти навстречу этим чувствам. Но в то же время всё казалось неправильным. Иррациональным. Всё ещё больно на сердце. За эти несколько секунд его рану разрывали и сшивали столько раз… Но он уже давно выбрал сторону, к которой хотел примкнуть. И в этой жизни места для Хикари нет. Охотник отстранился, всё ещё поглаживая её по волосам. Мягкие. Пушистые. Она была похожа на брошенного щенка, ищущего тепла и ласки у каждого человека, что делал ей добро. Слёзы всё ещё не отпускали, накатывая с новой силой. — Это значит нет, верно? — Девушка засмеялась, но голос дрожал. — Прости, Хикари. Но я не могу снова взять на себя такую ответственность. Я уже потерял её. Не смогу себе простить, если по моей вине что-то случится и с тобой. — Его объятия согревали её. Успокаивали. — Ты назвал меня… Хикари? — Она отстранилась, смотря ему в глаза. — Правда ведь назвал? — Её глаза снова залило слезами. Но на этот раз, она плакала от счастья. — Да. — Даже ему удалось выдавить подобие улыбки. — Прости меня. Но так будет лучше для тебя. Ты должна забыть о моём существовании, ведь со мной ты встретишь только горе, боль, отчаяние и смерть. Они ходят за мной по пятам, ожидая, когда я снова попаду в их воображаемую ловушку счастья. Ждут, когда я оступлюсь, чтобы забрать самое дорогое, что у меня есть… Поэтому я прошу тебя, уезжай отсюда. Возвращайся домой, Хикари. Забудь всё, что связывает тебя со мной. Ведь только так ты сможешь жить счастливо. — Его рука сильнее сжала её хрупкую ладонь. — Я не знаю, что ждёт тебя впереди. Поэтому и не могу отрицать того, что меня и правда может ожидать смерть, свяжи я свою жизнь с твоей. Но знай, что ты невиновен в её смерти. И ты можешь жить счастливо и без угрызений совести. Так же как я сейчас отпускаю тебя, ты сможешь когда-то отпустить и её. И я буду ждать момента, когда ты вернёшься. Пускай и не дождусь. Но буду верить, что тебя отпустит тьма. Что ты отыщешь свет. Она будет твоей путеводной звездой, что укажет верный путь. — Снова ярко улыбнувшись, Хикари высвободила руку и отошла на шаг назад. Слёзы непрерывно бежали по горячим щекам, а она всё больше отдалялась от него. Это правильное решение. И они оба это знали.***
Вечеринка подходила к своему логическому завершению, уступая место церемониальной части. Сейчас всем студентам должны были выдать катаны. Танджиро ждал этого момента больше всего. Ему приходилось держать в руке настоящий меч, но это мгновение для него особенное. Его собственный клинок. О церемонии клинков он слышал лишь от Зеницу, и то в основном какие-то байки. Наставники вручали своим ученикам чистые клинки, и лишь в руках самих новоиспечённых охотников лезвия приобретали свой цвет. Камадо с гордостью принял катану из рук Шинобу. Только пальцы коснулись холодного металла, лезвие потемнело, приобретая чёрный цвет. Танджиро не знал, что это могло значить, и по лицу Шинобу-сан тоже было трудно понять хороший ли это знак. Церемония быстро закончилась, и все вернулись к празднованию. Играла музыка. Молодые люди кружились в танце. Казалось, что нет никакой вражды и войны. Что вокруг царит мир и спокойствие. — Вот ведь повезло ему… — прошипел Зеницу, наблюдая, как Танджиро и Канао кружатся в неуклюжем подобии вальса. Танджиро не был хорош в танцах, поэтому частенько наступал партнёрше на ногу. Канао не злилась на него, а, наоборот, была рада научить его этому грациозному танцу. Агацума не был зол, скорее просто расстроен. К нему за этот вечер не подошла ни одна девушка. — Где же моя Незуко-чан… — Зеницу, почему ты дуешься? — Танджиро положил руку на плечо друга. Зеницу же так ждал этого события. А теперь сидит в одиночестве и грустит. — Потому что ты не смог привести сюда, Незуко-чан… — Ты же понимаешь, что это невозможно. Незуко сейчас в поместье Кочо, где за ней присматривают. Она в надёжных руках. Так что повеселись на славу, Зеницу. — Похлопав его по плечу, Танджиро вновь уволок свою спутницу в центр зала, пообещав, что больше не будет наступать ей на ноги. Агацума вздохнул и положил голову на стол. Повеселиться на славу, да? Будто это так просто. Зеницу внимательно изучил людей, что мельтешили перед ним. Наконец толпа зевак разошлась, и он увидел одиноко стоящего Иноске. Тот просто стоял у стены, скрестив руки на груди и ничем не привлекая к себе внимание. И что же с ним сегодня не так? — Эй, смотрите! — Все вокруг вдруг замерли. По залу пробежалась волна перешёптываний. Зеницу поднял голову. Кого это они уже обсуждают? У входа стояла красивая брюнетка. Миниатюрная и на вид весьма хрупкая девушка в чёрно-белом наряде выделялась куда сильнее, чем все остальные девушки в своих цветастых платьях. Каблучки её аккуратных туфель, которые украшали маленькие бантики, стучали по полу звонко, слегка неуверенно. Она старалась не смотреть в глаза людям вокруг. Казалось, что эта таинственная девушка стесняется своего внешнего вида. Она хотела поскорее уйти из поля зрения гостей. Спрятаться где-нибудь. Быстро проходя мимо, она свернула влево, остановившись у стены. Её щёки горели. «Чёрт, как неловко! Какого чёрта я вообще здесь делаю? Хорошо хоть, что меня здесь никто не знает… — Девушка прижала ладонь к груди. Сердце бешено колотилось. — Ладно. Просто немного побуду здесь и как можно скорее уйду домой…» — Она повернула голову, и её удивлённый взгляд встретился с ещё одним не менее удивлённым. Глаза Хашибиры были чистого, приятного изумрудного оттенка. Уж кого-кого, а её он увидеть здесь не ожидал. Они с полминуты стояли, просто смотря друг на друга. Немой крик читался на лицах у обоих. Иноске осмотрел её с головы до ног. Не запомни он её сияющие как водная гладь глаза, точно бы не узнал её. Канзаки выглядела по-другому. Пахла по-другому. Даже ощущалась как-то по-иному. Непонятно, что заставило её сменить больничный халат на дорогое платье, а привычные глазу детские хвостики на нежные локоны, но такое преображение уж точно никого не оставило равнодушным. — Почему ты здесь? — Иноске отвёл взгляд, снова оглядывая гостей. — Шинобу-сан попросила меня прийти. Сказала, что мне пойдёт на пользу выход в свет. Но я уже жалею о том, что согласилась сюда прийти. Все так пялятся на меня… — Потому что ты хорошо выглядишь. Гляди, как челюсти с пола подбирают. — Парень засмеялся. Проходящие мимо охотники то и дело бросали на Аой неоднозначные взгляды, игнорируя своих спутниц. Канзаки промолчала. Её щёки покраснели. Не привыкла она получать комплименты. — Сборище придурков. Забей на них. — Легче сказать, чем сделать. Они продолжают глазеть на меня, будто я какая-то дорогая вещь с витрины… Не стоило мне приходить сюда… — Канзаки развернулась, уже собираясь покинуть это место. — Якитори в той таверне были довольно хороши. — Девушка остановилась. О чём это он? — Что? — Я сходил в тот ресторанчик, который ты мне посоветовала. Там и правда было вкусно. — Иноске улыбнулся. Воспоминания о вкусной еде всегда поднимали ему настроение. — Моницу как-то сказал, что еда в компании становится вкуснее. Но я не проверял. — Мечник сделал шаг вперёд, поравнявшись с Канзаки. — Ты что, пытаешься пригласить меня на свидание? — Аой вскинула бровь. Не то, чтобы она знала идеальный и безотказный вариант, которым её можно уговорить на свидание, но то, как это сейчас делал он, явно отбивало желание. — С чего вдруг? Не думай, что раз нацепила короткое платье, то все парни уже твои. Я просто озвучил свои мысли вслух. Бывай. — Он поднял руку, прощаясь. Иноске уже достаточно времени провёл на этом мероприятии. Музыка на секунду стихла, а затем заиграла знакомая всем мелодия. По традиции, тот, кто первым пригласил девушку на танец под эту мелодию, автоматически признался ей в любви. — Эта песня… — прошептала себе под нос Аой, заметив, как в помещении стало немного темнее. Часть ламп погасили, создавая такую уютную, романтическую атмосферу. Канзаки даже не заметила, как к ней подошёл какой-то парень, протягивая руку. — Могу ли я пригласить столь прекрасную юную леди на один танец? — Он поклонился. Его жесты были галантными, а голос бархатным. У Аой затряслись коленки. Что же ей делать? Отказать будет невежливо, но и принять предложение она не может. Глаза нервно бегали по полу. — Прости парень. — Будучи выше, чем Канзаки, Иноске встал позади, обхватив её плечи своими руками. — Но эта девушка уже пообещала танцевать со мной. — Её сердце отбивало чечётку, собираясь выскочить наружу. На секунду она растерялась. В ушах стоял звон. Она чувствовала, как он прижимает её к своей груди. Чувствовала его дыхание на своей шее. Испугалась. Но потом, заметив его искреннюю улыбку, расслабилась. — Я не собираюсь отпускать её этим вечером. Аой танцует только со мной. — Тогда я прошу прощения. Видимо, не суждено. — Парень кивнул, достойно приняв поражение, и удалился искать другую девушку на танец. Только незнакомец отошёл на безопасное расстояние, Иноске отпустил Аой, но дистанцию не сократил. — Спасибо. — Да ладно. Я это не ради тебя сделал. Просто этот хрен мне совсем не нравится. Рожа у него нечистая. Моя бы воля, тут же ему бы её разукрасил. Но я обещал Шинобу не создавать проблем, пришлось как-то выкручиваться. — И всё-таки спасибо, Иноске-сан. Раз уж так получилось, может, мы потанцуем, пока песня не закончилась? Правда, я не умею… — Она скрепила пальцы в замок. Ей было стыдно признаваться в том, что танцы не её сильная сторона. — У меня есть идея получше. — Его лицо озарила яркая улыбка, а хитрые глаза смотрели на неё с вызовом. Схватив её за руку, Иноске поволок её к выходу. Они оказались на улице. Здесь почти никого не было, и музыку было отчётливо слышно. — Так гораздо лучше. Нет всех этих придурков, что смотрят. — Раскинув руки, Иноске потянулся, разминая мышцы. — Ну что, зажжём эту ночь? — Хашибира протянул ей руку, и она вложила в неё свою ладонь. Ведущим в их паре был именно Иноске. Что ни скажи, а танцевать он научился быстро. Шинобу дала ему парочку уроков. Скорее всего, боялась, что её приёмник опозорит её. Но, видимо, зря. У него отлично получалось. Даже Аой понемногу привыкала к ритму, отдавая душу этому танцу. Музыка уже стихла, а они продолжали кружиться ещё какое-то время. Для него это было необычно. В компании Канзаки, которую он знал всего ничего, было на удивление комфортно. Девушка смеялась, улыбалась и была искренней. Такой же светлой, как она. В голове пронеслась мысль, над которой Иноске думал уже не первый день. После смерти Канаэ он потерял цель своего существования. Его жизненный ориентир пропал с карты, и теперь он стоял у развилки, не зная, в какую сторону ему теперь идти. Когда ты найдёшь тех, кого будешь желать защитить, сила наполнит тебя. Твоя жизнь обретёт смысл. Появится тот яркий лучик света, в этой непроглядной тьме, который ты должен будешь сберечь. — Кажется, музыка давно закончилась… — Аой засмеялась. Её ноги устали от танцев, но она была готова снять туфли и к чертям бросить их в соседние кусты, чтобы снова окунуться в ритм, ступая босыми ногами по щекочущей ступни траве. Иноске сделал шаг в направлении Канзаки. Смотрел на неё пристально, пытаясь что-то отыскать. Какой-то отличительный знак, что ему должна была послать вселенная, указав, что именно она, она тот мифический, спасительный луч света. — Аой, скажи, ты ничего странного не ощущаешь? — Странного? Кроме боли в ногах ничего. — Она снова засмеялась. — А ещё я немного проголодалась. Нужно вернуться обратно. Думаю, что-то съестное ещё должно было остаться. — Да, было бы неплохо поесть. — Хашибира расплылся в улыбке. Отличительный знак? Смешно. Он чувствует. И сам, без вселенских подсказок. Дружба с этой необычной девушкой принесёт ему что-то. И это что-то будет явно хорошее. Размышляя на тему того, что же могло остаться на столе после Зеницу, Иноске резко остановился. Вибрации. Слишком сильные и чёткие. Будто от какого-то… Взрыва. Ударная волна прошла через весь город, достигнув даже академии. В небо поднялись клубы чёрного дыма. Студенты тут же выбежали на улицу, услышав, как где-то что-то взорвалось. — Иноске? Что происходит? — Танджиро, как всегда, был серьёзен. Хашибира сказал о том, что ему удалось почувствовать. — Взрыв. Мощный. Со стороны юго-запада. — В той стороне тюрьма, — сообщила Канао, всматриваясь в чернеющий дым. — Нужно доложить старшим об этом. — И нейтрализовать пожар. А также спасти пострадавших, если они есть. Нам нужен медик. — Я помогу! — вклинилась в разговор Аой. Её пробрала дрожь от этого мощного взрыва. Но она была готова исполнять свой долг лекаря поместья Бабочки. — Нужно найти Шинобу-сан! И сообщить в поместье, чтобы выслали других медиков прямо на место! — Значит, мы действуем самостоятельно. При любом раскладе, как только прибудет подмога, кооперируемся со старшими. Зеницу, беги в поместье и сообщи, что нужна группа лекарей на место происшествия. Аой-сан будет оказывать первую помощь раненым. Иноске, будешь помогать вытаскивать раненых. Мы с Канао помогаем с тушением. — Есть! — Все разбрелись по своим постам. Танджиро бежал быстро. Канао не отставала. Когда они только прибыли на место, пожар уже успел перейти на соседние здания. Горожане таскали ведра из колодца, пытаясь самостоятельно потушить разгорячившуюся огненную стихию. Тюрьма почти сгорела дотла, как тут в другой части города снова вспыхнул огонь. Пожары развивались то в одной, то в другой части города. Казалось, вся столица сейчас была объята пламенем. — Помогите! — отовсюду были слышны крики. Ругань. Плачь. Город превратился в настоящий Ад. Паника охватила всех. — Прошу, врача! Ему нужен врач! — вопила какая-то женщина, обнимая маленького мальчика. — Я медик! Я помогу вам! — Аой подбежала к ним, мгновенно начиная осматривать пострадавших. Женщина, казалось, совсем не получила травм, лишь лёгкие ушибы и шок. Паренёк напротив. Его левая нога была изранена, и из неё торчали опасные куски стекла. — Я не смогу обработать эту рану. Нужно срочно тащить его в поместье. В таких условиях я не помогу ему. Здесь нужна Шинобу-сан! — Никто не знает где она. Скорее всего, помчалась к одному из этих взрывов. — Канао осмотрелась вокруг. На земле, истекая кровью, лежали охранники тюрьмы, но нигде не было видно заключённых. Сбежали? — Танджиро, заключённые сбежали, воспользовавшись суматохой и этим пожаром! Не удивлюсь, если это спланированный поджог. — Кто бы за этим ни стоял, у нас в приоритете спасение и эвакуация людей. Иноске, Аой, по возможности окажите всем пострадавшим медицинскую помощь! Людей с тяжёлыми ранами нужно доставить в поместье! Мы эвакуируем всех отсюда! — Танджиро и Канао помогли выжившим выбраться из этого пекла, всех людей эвакуировали. Раненых тут же доставляли в поместье. Но взрывы не прекращались. В городе почти не осталось ни одного целого дома. Убедившись, что большая часть людей эвакуирована, Камадо, заручившись поддержкой старших охотников, направился на поиски пропавших заключённых. Теперь никто не сомневался, что это диверсия. Танджиро слабо, но чувствовал запах осуждённых. Дым продолжал мешать ему, и он часто сбивался со следа, но чем дальше они отходили от эпицентра огня, тем чётче был запах. На мгновенье охотник остановился. Нет, этого не может быть. Он чётко и ясно ощущал присутствие Шинобу. Её запах он ни с чем не перепутает. Следуя цветочному аромату, они вышли на главную улицу бедного района. Заключённые были прямо перед ними, но среди них были и те, что должны биться на их стороне. Возглавляла вереницу нечисти Шинобу. Её фигуру скрывала тёмная мантия, но запах от этого не изменился. Замыкал эту компанию Обанай, что готовился отбивать атаку. Танджиро подумал, что ему почудилось. Что на самом деле Кочо всё ещё за них. Что она на стороне охотников. — Шинобу-сан, как хорошо, что вы здесь! Оставьте этих беглецов нам! В городе много раненых! Им нужна ваша помощь! — Но она не ответила на его зов, лишь отвернулась, продолжая убегать. — Шинобу-сан! Снова где-то в городе раздался мощный взрыв. Камадо побежал следом, но прямо перед ним возникла стена из пламени, что разделила их. Он продолжал кричать. Звать её. Но она не слышала его. Не желала слышать. — Танджиро! — к отряду присоединилась Канао. Она всё это время помогала Аой и Иноске переносить раненых. Она увидела, как за стеной огня мелькнул силуэт. Цуюри узнала его. Пока город полыхал в огне, а вокруг творился хаос, они просто стояли как вкопанные, боясь осознать правду. Под огненной завесой заключённые и мятежники покинули столицу. Пламя продолжало разгораться. Никто не знал причины его возникновения, как и то, возможно ли его потушить. Его фигура возвышалась над городом. В красных глазах отражалось яркое пламя. Он продолжал поддерживать его, пока союзники пытались покинуть город. Ренгоку снова вскинул руки вверх, и город разделила огненная стена. Яркий. Опасный. Смертельный. Этот пожар войдёт в историю, и о нём будут писать в книгах. Конечно же, никто так и не узнает истинной причины. Без имён. Без лиц. Мистический пожар, что навсегда перечеркнул сотни жизней. «Когда-нибудь ты поймёшь меня, Канао. Но до того момента тебе лучше ненавидеть меня…»