Lose the Beard

Прежде чем Лань Цижэнь успел принять какое-либо решение, А-Мин, спотыкаясь, вошел в дом, неся с собой целую гору груш.     — Брат Лань, Брат Лань! Посмотри, сколько я собрал!     Они резко отпрыгнули друг от друга и сразу же повернулись к друг другу спиной. После секундного замешательства, Вэнь Жохань заговорил первым:     — Одежда А-Мина вся грязная, поэтому мне лучше вернуться в деревню, пока портной не закрыл свою лавку.     — Да, иди, — кивнул Лань, не осмеливаясь оглянуться. Он не хотел, чтобы Жохань увидел его слабость.     Когда затихли шаги уходящего Вэнь Жоханя, Лань Цижэнь, наконец, выдохнул и, спотыкаясь, подошел к кровати, чтобы сесть. Обхватив голову руками, он отчаянно пытался стереть все следы той ошибки, от которой его отделяли секунды.     — Брат Лань, мне очень жаль, — сказал А-Мин, положив грушу рядом с Цижэнем.     — А-Мин, почему ты извиняешься? — вздохнул он.    — Мои родители обычно злились на меня, когда я видел их взрослое время — тихо ответил мальчик, — если бы я знал, что моя мама умрет, то был бы хорошим мальчиком и не беспокоил бы их так много, для того, чтобы они поиграли со мной…     Лань Цижэнь успокаивающе погладил его по голове, хотя его мысли были заняты не потерей А-Мина, а причинами, по которым он должен был признаться в своих чувствах. Мальчик был прав — жизнь коротка, и неизвестно, когда он или Вэнь Жохань будут находиться между жизнью и смертью. Находясь вне Облачных Глубин, не нося налобную ленту и находясь там, где никто его не знал как «ученого Лань Цижэня», было гораздо больше причин преследовать эти чувства, чем нет.    Одарив белую ленту, оставленную Жоханем на столе, долгим взглядом, Лань Цижэнь подойдя, медленно поднял свое драгоценное сокровище. Поколебавшись на мгновение, он аккуратно свернул её и положил в сумку. Если то, что он испытывал, действительно было началом романтических чувств, то наверняка найдётся способ заставить всё работать.            ***      Чем ближе Вэнь Жохань подходил к деревне, тем больше убеждался, что сошел с ума. Количество дней, которые он знал Лань Цижэня, можно было пересчитать по пальцам (8 или 9, он забыл), и даже если эмоции, которые он испытывал рядом с ним, были правдой, то было бы безумием предполагать, что тот мог чувствовать то же самое. Он вяло пнул ногой камешек и подумал, что же молодой господин Лань сейчас думает о нем. За каждую хорошую вещь, которую он делал для него, он прибавлял одно очко, а за каждую плохую, вычитал. Добро: Сделанное лекарство +1 Приготовленная еда +1 Новая одежда +1 Неудачи: Приказал ему заварить чай -1 Навёл беспорядок в его комнате  -1 Заставил кашлять кровью -1 Поцеловал без разрешения -1 Опоздал на урок -1 Называл его еду ядовитой -1 Ранил его -1 Целовал его, пока он был без сознания -1 Заставил прикоснуться к себе -1 Пригрозил, что поцелует — 1 Потерся об него -1 Представил его под собой -1      Итого… минус 9 баллов. Даже не считая то, о чем Лань Цижень не знал (второй поцелуй и его воображение), и Вэнь Жохань, несомненно, оказался в его чёрном списке.      К тому времени, молодой господин Вэнь вяло зашёл в портняжную мастерскую, и выглядел он как человек, чья жена только что сбежала.     — Разве ты не только что ушёл? — деревенский портной Лян Ци был удивлен, увидев Вэнь Жоханя. Лян был высоким мужчиной с узковатыми глазами и высокими скулами. В своей изысканно расшитой черной мантии он выглядел гораздо важнее, чем просто портной. Сам же Жохань был одет в коричневую хлопчатобумажную одежду, которую он передал всего два часа назад, и она выглядела просто великолепно. Хотя раскрой был простым из-за того, что ему не дали достаточно времени, чтобы сделать получше, но молодой господин Вэнь заплатил ему довольно приличную сумму, поэтому Лян Ци хотел угодить этому таинственному клиенту с глубокими карманами. — Или, может быть, вашему другу не подошел размер? Если он придет в мою мастерскую, я могу переделать их совершенно бесплатно. А если он слишком болен, чтобы прийти, то я могу посетить ваш дом после закрытия моего магазина.      — Нет, одежда просто великолепна, — вздохнул Жохань. — Мне нужны три комплекта одежды для мальчика примерно по пояс. Довольно быстро.- он сделал жест рукой, указывая на рост А-Мина.      — Как быстро? — спросил Лян Ци     — В течение следующего часа.     — Что…. Невозможно сделать всё с нуля, — покачал головой Лян Ци, — даже вместе со всем моим свободным временем, я мог бы сделать только один набор.    — Тогда есть ли у тебя какие-нибудь заказы для других людей? Я куплю их у тебя в пять раз дороже. Мне все равно, как они выглядят, просто продай мне.      Богатые не испытывают угрызений совести по поводу денег, поэтому Лян Ци сказал, что сходит в мастерскую, чтобы поискать подходящие ткани. Он почти скрылся за дверью в задней части магазина, когда Вэнь Жохань поинтересовался :      — Портной Лян, у тебя есть любовник?    Лян Ци остановился как вкопанный.  — Да. А почему вы спрашиваете, господин?     — Твой любовник… мужчина или женщина?     Портной замолчал и склонив голову набок, посмотрел на Жоханя с выражением, средним между сомнением и весельем. Некоторое время он молча смотрел на него и после того, как решил, что его клиент не имел в виду ничего плохого, он подойдя к задней двери, позвал кого-то по имени Гу Юнси.    Этот Гу Юнси был немного ниже ростом, чем сам Лян Ци, и одет в темно-синее. Он контрастировал с Лян Ци тем, что его лицо выглядело детским, но сердитым, в то время как другой выглядел взрослым, но добрым.     — Ты тот идиот, который вломился в мой магазин посреди ночи! — крикнул он, указывая на Вэнь Жоханя — Чего ты  хочешь?    — Юнси, — Лян Ци был потрясен, — господин Вэнь очень ценный клиент, не груби.    — Но это тот самый человек, о котором я тебе говорил. Тот, у которого есть деньги, но нет хороших манер, — продолжил он. — Теперь он носит менее заметную одежду, но я никогда не забуду его высокомерное лицо… что он здесь делает?    Сам Вэнь Жохань запомнил Гу Юнси как очень злого врача, который прописал лекарство для Лань Цижэня пять дней назад. Карма определенно была той ещё сукой.    — Это была чрезвычайная ситуация, — пожал плечами Жохань, — я думаю, что заплатил тебе достаточно за твои хлопоты. Господин Лян, почему целитель из соседнего дома находится в задней части вашего магазина?    — Вы спросили меня, мой любовник мужчина или женщина, — улыбнулся Лян Ци, — поэтому я позвал его сюда, чтобы вы сами могли убедиться.    -…- Вэнь Жохань был явно ошеломлен тем, что портной не пытался скрывать своего любовника-мужчину. Даже такой смелый, как он, то Жохань все равно дважды подумал бы, прежде чем раскрывать такие вот отношения, а этот деревенский портной, казалось, ничего не боялся. Вэнь почувствовал, что уважение, которое он испытывал к этому человеку, немного возросло.    — Если вы не возражаете, я кое что спрошу. — Лян Ци снова улыбнулся, — Господин Вэнь, Вас беспокоит то, что вы полюбили другого мужчину?    — О! Это тот парень, которого ты ранил? Он еще может ходить? Ты спишь на кровати? — подразнил его Юнси.     — Сейчас он в порядке. Да нет, я сплю за столом — не задумываясь ответил Жохань, — ЭЙ, ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?! — он покраснел от ярости, когда понял, что слова Гу Юнси имеют скрытый смысл.  — Я имел в виду его внутренние повреждения, от которых я прописал лекарство. Я не понимаю, из-за чего ты злишься, — высказал целитель, высунув язык, для того, чтобы досадить Вэнь Жоханю, и рассмеялся, довольный своей местью.       — Ты считаешь, что твои чувства безответны? — проговорил Лян Ци, проигнорировав детские замечания своего любовника, — как долго ты его знаешь?    — Честно говоря, я не знаю, что он чувствует… если уж на то пошло, он вообще может меня не любить. Мы знаем друг друга меньше 10 дней, и я чувствую, что схожу с ума, — признался Жохань. Никто не знал, кто он на самом деле, и это освобождало его от стеснений.     — Ого, 10 дней? Что же он за человек? — удивился Гу Юнси.     — Он… — Жохань посмотрел на потолок и начал перечислять, — из важной семьи с тысячами строгих правил. Также он ученый, строгий, обладает сильным чувством долга и справедливости, скромный, вегетарианец и хорошо ладит с детьми.      — Монах?      — Нет, у него красивые волосы, но достаточно близко, — пожал плечами Вэнь Жохань.     — Хочешь услышать мой честный совет? — спросил Юнси, положив руки под подбородок и облокотившись об стойку, — сдавайся и найди себе кого-нибудь другого.      Вэнь Жохань нахмурился и сжал кулаки. То, что ему сказали прямо в лицо, что его чувства безнадёжно, очень сильно ранит. Его глаза вспыхнули гневом, прежде чем погаснуть и смениться каким-то унылым блеском. Он прикусил губу и посмотрел себе под ноги, зная, что Гу Юнси прав, но не в силах собраться с духом, чтобы возразить. Целитель с портным переглянулись, удивленные переменой мимикой его лица — человек сидевший перед ними был серьезен.      — Юнси, будь повежливее, — попросил Лян Ци, толкнув его локтем, — господин Вэнь, мне очень жаль… у него острый язык, но он хотел как лучше.     — А почему я должен быть вежливым? — Юнси закатил глаза, — это звучит как невозможная ситуация, и он выглядит так, как будто тоже это знает. Эй, Вень, как бы там ни было, если ты ищешь кого-то, кто скажет тебе пойти и попробовать все возможное, то ты уже знаешь, чего хочешь. Если вы чего-то хотите, отрастите яйца и умрите, пытаясь, потому что нет лекарства от сожаления. И я закрою дверь перед твоим жалким лицом, если ты снова разбудишь меня в три часа ночи.     Глядя, как Вэнь Жохань молча покидает мастерскую, Лян Ци вздохнул.     — Юнси, ты действительно должен найти более приятный способ говорить такие вещи…    — Ну, это же сработало, — сказал он, смотря на удаляющуюся фигуру Жоханя и наконец потерял его из виду, когда тот зашел в закусочную.    — Ты сожалеешь о своем выборе? Отказаться от своего наследия, чтобы стать обычным деревенским целителем за тысячи миль? — Лян Ци нежно обнял его рукой за талию.    — Я знал, что буду вечно сожалеть, если бы позволил тебе жениться на той девушке из клана Ли, — Юнси ущипнул обидчика за руку и застонал, — ты бесстыдный молодой господин, но я думаю, что теперь я застрял с тобой, это выбор, который я сделал и не пожалею. ***      Лань Цижэнь расхаживал по маленькому домику туда-сюда от входной двери до задней. Солнце уже начало садиться, а Вэнь Жохань все не возвращался. С каждым шагом мысли Цижэня становились все тяжелее от сомнений. Снятие налобной ленты могло показаться посторонним обычной деталью, но для него снятие ленты означало целенаправленное отклонение от правил, которыми он дорожил. Без набора строгих правил он все меньше убеждался в том, что это было все приемлемым или даже возможным. В конце концов, даже если он и признался в своих чувствах, не было никакой гарантии, что Жохань поймет их, не говоря уже о том, чтобы ответить взаимностью.   «Какой же ты жалкий, Лань Цижэнь. Без строгих правил ордена Лань в качестве сдерживающегося якоря, ты показал свою истинную сущность…трус.»     Вздохнув, он вернулся к аккуратной стопке на столе, куда положил свою налобную ленту. Побежденный собственными мыслями, он потянулся вперед, и не успели кончики его пальцев дотронуться до ленты, как молодой господин Вэнь с лязгом распахнул дверь.    — Я вернулся! А-Мин, скорее иди и помоги мне! — сказал Вэнь Жохань, зайдя в дом с полными пакетами в руках. Мальчик быстро взял несколько предметов из его рук, прежде чем они упали на пол, и послушно сложил их на столе.      -…зачем ты всё это купил? — глаза Лань Цижэня метнулись к куче, оценивая стоимость. Вэнь Жохань бросил А-Мину сумку с одеждой и поставил на кухонный полмешка с овощами, после чего на столе остались какие-то неизвестные пакеты.  — Подарки для тебя — сказал он, улыбнувшись Циженю, — я не знаю, что тебе нравится, кроме той каменной стены с правилами, поэтому купил все, что смог найти в деревне. Ни одно из всех этих вещей не является дорогим, так что вы можете принять их? Вы выглядите гораздо лучше без траурной ленты, кстати, очень красиво! Лань Цижень был поражен тем, как просто Вэнь Жохань выражает свою благосклонность. Когда ему что-то нравилось, он был беззастенчиво прямолинеен - будь то слова или действия. По сравнению с его собственными запретами и колеблющейся решимостью, Жохань сделал это легко. Конечно… любить кого-то- это значит отдавать ему всё самое лучшее, что у тебя есть, и всегда стараться сделать его счастливым. Он готов сделать для меня так много, и посмотрите, что я сделал для него?  — Я….Я… Я люблю недорогие вещи, — сказал Лань Цижень, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком уж счастливым, просто для того, чтобы Вэнь Жохань не забежал вперёд, начная тратить большие суммы денег, — Я ценю твои старания, но я хотел бы оставить здесь самую дешевую вещь. Если ты не можешь вернуть остальные, то пожалуйста, пожертвуй их на благотворительное дело от моего имени.- Он не знал, как реагировать на комплимент Жоханя по поводу его нового облика, и предпочел притвориться, что не слышал его. К его удивлению, молодой господин Вэнь улыбнулся и кивнул, вместо того чтобы возразить.  — Если вы так хотите, то завтра же превращу их в рис для бедных — согласился он, отодвигая кучу мешков в угол кухни, чтобы достать красивую коробку, завернутую в бумагу, — но сначало вы должны попробовать эти рисовые лепешки, они просто восхитительны!     Цижэнь развернул упаковку и обнаружил в коробке 12 аккуратно расположенных белых шариков размером с яйцо, слегка присыпанных сахаром. А-Мин подполз ближе, почти наклонился к ящику, явно желая взять один для себя. Лань Цижэнь улыбнулся и осторожно взял мягкую рисовую лепешку, чтобы передать ее А-Мину, но тут его руку перехватил Вэнь Жохань.    — Это всё для вас, Учитель, — сказал Вэнь Жохань, проигнорировав громкие протесты А-Мина и поднес руку Цижэня к своим губам, — Всё для тебя.- Он удовлетворенно наблюдал, как лицо того просияло после того, как он откусил маленький кусочек. — Съешь это, пока я готовлю ужин. Эй, малыш, если ты хочешь получить свою долю конфет, тебе лучше переодеться в чистую одежду и принести воду из колодца!     Лань Цижэнь почувствовал, как у него запылали уши. Чувство прикосновения все еще оставалось на его пальцах, а тепло, казалось, распространялось по всему телу. Секта Гусу Лань не ела пищу с сильными вкусами, и поэтому сладости были редкостью. Цижэнь никогда раньше не пробовал ничего настолько вкусного, и поэтому не мог понять, что за фруктовя начинка была внутри рисового пирога. Вкус сладости тот сравнил с улыбкой Вэнь Жоханя, когда он ел один за другим, не в силах остановиться.     Когда Жохань принес ужин, Лань Цижэнь уже опустошил всю коробку.     — Ха-ха! — засмеялся он. — Значит в Гусу нет никаких правил о том, сколько сладкого можно съесть перед ужином! И я очень рад, что тебе понравились грушевые пирожные. Ты сегодня поужинаешь? Дразнящий тон Вэнь Жоханя заставил его почувствовать головокружение, а румянец поползти от ушей к щекам.      — Мужчине не должно быть позволено выглядеть таким очаровательным, как ты, — он ласково ткнул пальцем в теплую щеку Лань Цижэня, — скажи мне, ты… влюбился в меня, пока меня не было?     Не задумываясь, Лань Цижень кивнул.     — Подожди. Ты…сделал это? — недоверчиво вопросил он.      Потрясенный отсутствием самоконтроля, Цижэнь быстро покачал головой так сильно, что почувствовал, как напряглись все мускул на шее.    — Нет… подожди… я не… В-Вэнь Жохань, чем ты меня накормил?!     — Не меняй тему, — глаза Жоханя вспыхнули от радости. Он схватил А-Мина за шиворот и поставил жалующегося ребенка снаружи, заперев обе двери, прежде чем схватить руки безумно покрасневшего Лань Цижэня и прижать их к своему сердцу.     -…Ты чувствуешь, как быстро бьётся моё сердце? — спросил он хриплым и отчаянным голосом — Ответь мне честно, Лань Цижэнь, ты скучал по мне, пока меня не было? Ты хочешь поцеловать меня так же, как и я?     Цижэнь чувствовал, что теряет все больше и больше контроля, когда слова Вэнь Жоханя достигли самой глубокой части его души и зажгли огнь.     -…чем ты меня накормил?..     — Грушевое вино и рисовый пирог с медовым желе, — улыбнулся Вэнь Жохань, — владелец магазина сказал, что это настолько сладко, что любая девушка признается в своих сердечных желаниях. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, Лань Цижэнь…      Алкоголь был запрещен в Облачных Глубинах, так что Цижэнь не знал, что он был в десерте. Внезапно его чувства обрели объяснение, но было уже слишком поздно, чтобы остановить поток слов.    — ….Я скучал по тебе, пока тебя не было… — зрение Лань Цижэня затуманилось, когда неописуемые чувства вырвались на поверхность против его воли, -… Возможно, мне хочется поцеловать тебя… но я не знаю, люблю ли я тебя, потому что у меня никогда раньше не было таких чувств. Это… нормально?     На этот раз сомнений больше не было — наследник ордена Вэнь наконец-то понял, чего хочет в этой жизни. Ни славы, ни богатства, ни власти… он отдал бы весь мир и всех в нём, чтобы сделать Лань Цижэня своим и только своим.     — Я заставлю тебя влюбиться в меня, пока я не стану единственной вещью, в которой ты будешь уверен, — сказал Вэнь Жохань и, не теряя времени даром, запечатал губы молодого господина Лань в обжигающем поцелуе.     Лань Цижэня был со вкусом меда, груши и магии. Каждая поверхность внутри его рта нуждалась в том, чтобы быть обнаруженной и завоёванной. Вэнь Жохань толкнул его на кровать и затерялся в безумном танце между их языками, движимый исключительно инстинктом, дыша давно забытым дыханием. Он не знал, как долго длился их поцелуй, но когда он наконец отстранился, чтобы стереть следы блестящей слюны с их подбородков, Лань выглядел усталым.     — Устал от поцелуя? — спросил Вэнь Жохань, убирая прядь растрёпанных волос с влажного лба Лань Цижэня, -… ты не возражаешь, если я сегодня посплю в твоей постели?     Внезапная волна усталости захлестнула Лань Цижэня. Он винил вино, и прежде чем смог ответить на вопрос Вэнь Жоханя, погрузился в сон без сновидений.     — В 9 вечера как по маслу, да? — вздохнул Жохань, посмотрев на спящую красавицу под ним, — Каким образом я вообще смог влюбиться в кого-то настолько предсказуемого, но полного сюрпризов, как ты? — он осторожно накрыл Лань Цижэня одеялом, прежде чем тихонько приоткрыть входную дверь. А-Мин сидел на земле, дрожа.     — Извини, А-Мин, — прошептал Жохань, — Завтра я куплю тебе столько конфет, сколько ты захочешь, а пока пошли в дом. У нас только одна кровать, так что мы будем спать втроём.     В темноте Вэнь Жохань бросил последний взгляд на лицо Лань Цижэня, прежде чем осторожно взять его за руку и закрыть глаза. Совы угукали в горах, сверчки стрекотали в грушевом саду, а легкий храп А-Мина с другой стороны учителя вызывал у него желание громко рассмеяться — их странная семья была новым понятием для него, но эта новая жизнь была намного лучше, чем он ожидал всего 10 дней назад.