***
Через полдня внушительный конвой ордена Цзинь прибыл к слиянию могучей реки Ий. Корабль Цзинь Гуаншаня отделился от флота и с наступлением ночи причалил к городу Кайян; где его золотые украшения, освещенные тысячей фонарей, отражались в воде. — Как странно, местный фестиваль, — Вэнь Жохань перегнулся через перила, как взволнованный ребенок, — смотрите, Учитель! Сахарная вата! Лань Цижэнь молчал, выражение его лица застыло в состоянии беспокойства, когда он стоял в своей собственной золотой мантии. — Я же просил тебя не смущать меня в одеждах моего ордена! — Цзинь Гуаншань обхватил голову руками. Помимо необъяснимого волнения Вэнь Жоханя на маленьком местном фестивале и доброты к Лань Цижэню, он все еще был недоволен безразличием молодого человека к его помощи. В сочетании с тем, что они прервали дорогостоящую дневную охоту, он молился о лучшем завтрашнем дне. — Молодой господин Лань, если вы так недовольны вашей одеждой, то можете снять ее и разгуливать по улицам голышом. — Я ценю ваше гостеприимство, — холодно ответил Лань Цижэнь, — орден Гусу Лань пришлет компенсацию в течение месяца. Цзинь Гуаншань закатил глаза и взмахнул веером: — Вэнь Жохань, считай, что мой долг тебе выплачен с процентами. Кайян-оживленное место особенно во время фестиваля, если вы не сможете найти гостиницу, чтобы остановиться, у меня есть постоянно забронированный номер в Павильоне Хризантем. Помни Юнь-эр, масло и сила. — Масло и сила? — Лань Цижэнь посмотрел на испуганного и подавившегося слюной Вэнь Жоханя, — Юнь-эр? — … Я не понимаю, о чем он говорит, — Вэнь Жохань покачал головой так сильно, что она слегка закружилась, — Давай уйдём! — вспотевшими ладонями, он взял руку Лань Цижэня и поспешно покинул корабль. *** Уездный город Кайян тянулся вдоль берегов реки Ий, из-за чего был оживлён разными деловыми кругами. Его ежегодный праздник поздней осени был поистине тем ещё зрелищем. Тысячи красных бумажных фонарей свисали с обсаженных деревьями аллеи, находившийся вдоль кромки воды, раскачиваясь в унисон приятным морским бризом. В этот вечер городская пристань была настолько сильно занята различными лодками, что конвой Ордена Цзинь едва мог маневрировать, не задев торговые суда. Лань Цижэнь неловко поправил воротник своей золотой мантии, глядя, как спина Цзинь Гуаншаня уплывает все дальше и дальше. — Похоже, вы с ним близки, — холодно заметил он обвиняющим тоном. Он и сам не ожидал, что будет настолько враждебно относиться к наследнику ордена Цзинь — в конце концов он не знал, что они там были, прежде чем выпустить кучу ходячих мертвецов. Несмотря на то, что он был причиной некоторых раздоров, Цзинь Гуаншань, несомненно, помогал им в их путешествии, и даже в самом худшем случае Лань Цижэню следовало относиться к нему с уважением как к наследнику ордена. Однако слова Вэнь Жоханя подобно инфекции отравили суждения Лань Цижэня задолго до того, как Цзинь Гуаншань прибыл на место происшествия. Сражение сделало болезненно ясным то, что Вэнь Жохань (даже без своего меча) не нуждался и не хотел помощи от него, в то время как Цзинь был полезным и равным ему. — Ты что, ревнуешь? — поддразнил Вэнь Жохань, не обращая внимания на его внутреннюю борьбу. — Этот парень не интересуется мужчинами, так что тебе не нужно беспокоиться о нем. Кроме денег, у него нет никаких искупительных качеств. — Ты… не должен так говорить о своем друге — сказал Лань Цижень, изо всех сил стараясь скрыть свое презрение. Он не хотел показывать себя ревнивым любовником, но дружелюбный тон Вэнь Жоханя буквально заставлял его кровь закипать. — Ты, должно быть, ошибаешься, — он улыбнулся, — у нас схожий возраст и положение, поэтому мы общаемся. У нас пока нет причин не любить друг друга, поэтому мы объединились, чтобы поддерживать хорошие отношения между нашими орденами. И если однажды наши политические позиции изменятся, ни один из нас не будет колебаться, чтобы обезглавить другого. Поможет ли это твоему представлению о нашей дружбе? Лань Цижэнь не знал, радоваться ли ему тому, что Цзинь Гуаншань занимает столь низкое положение в сердце Вэнь Жоханя, или же волноваться из-за того, как он низко расценивал чужие жизни с очаровательной улыбкой на лице. — Ты говоришь, что не станешь главой ордена, но я никогда не слышал более краткого описания чисто политических отношений, — он медленно разжал сжатые кулаки, — … Вэнь Жохань, как ты относишься к людям, которые ничем не могут тебе помочь? — Зачем вообще обращать на них внимание, если они не имеют никакого значения? Ответ Вэнь Жоханя сопровождался еще одной милой улыбкой, освещенной тысячью фонарями. Золотые нити на его желтых одеяниях красиво блеснули, когда он развернулся и пружинистым шагом пошел в сторону продавца сахарной ваты, довольный, словно его ответ вовсе не был ужасающим. Зрение Лань Циженя слегка затуманилось, а на сердце стало тяжело. Вэнь Жохань вернулся с двумя сахарными ватами на палочках и, улыбаясь, как ребенок, протянул одну Цижэню. — Одежды ордена Цзинь очень полезны, — засмеялся он, откусывая большой кусок от своей закуски. — интересно, что еще я могу получить бесплатно, пока мы здесь? Его счастье было недолгим, когда сахарная вата Лань Цижэня сдулась в двух местах, смоченная двумя маленькими слезинками. — Почему ты вдруг заплакал? — голос Вэнь Жоханя стал высоким от паники. — Ты не любишь сладкую вату? В чем дело? Прости, что бы я ни сказал или сделал, прости! — он бросился вытирать бледные щеки Лань Цижэня, но его руку оттолкнули. — Я не могу помочь тебе ни в учебе, ни в бою, — упрямо произнёс Лань Цижэнь. — Как я могу надеяться, что могучий молодой господин Вэнь пожалеет меня? — А? — внезапная перемена настроения застала Вэнь Жоханя врасплох, — Учитель, я думаю, что твой ум работает слишком быстро для меня, чтобы понять… тебе нужно объяснить мне, как ты пришел к таким нелепым выводам? Разве я когда-нибудь говорил, что ты мне не нужен? — В лесу, сражаясь со ходячими мертвецами, — фарфоровые черты лица Лань Цижэня покраснели от разочарования и смущения, — ты сказали мне уйти, потому что я ничем не могу помочь… но ты можешь принять Цзинь Гуаншаня… Вэнь Жохань бросил свою сахарную вату на землю, высвободив обе руки, чтобы схватить Лань Цижэня за плечи и встряхнуть его. — Нет! — воскликнул он. — Ты все неправильно понял! Я запрещаю тебе когда-либо думать о себе подобным образом! Я имел в виду, что было бы бессмысленно, если бы мы оба умерли там, и что по крайней мере один из нас должен выжить! Лань Цижэнь, за эти 20 дней ты научил меня большему, чем я когда-либо мог надеяться узнать от кого-либо еще… ты научил меня простому счастью. Я убью всех мужчин, женщин и детей в этом мире, чем брошу тебя! Последняя фраза ускользнула от него, и Лань Цижэнь мог слышать только звук его бешено бьющегося сердца. — А ты… думал обо мне как… Раздраженный и неспособный найти лучшие слова, чтобы выразить поток безымянных эмоций, хлынувший в его грудь, Вэнь Жохань схватил сахарную вату Лань Цижэня и бросил её в реку, где она растаяла. — Учитель, каким словом можно описать боль в груди, когда смотришь на кого-то настолько важного для тебя, что окружающий мир перестает существовать и ты теряешь всякий разум? Потерявшись в пристальном взгляде Вэнь Жоханя, Цижэнь сделал один глубокий вдох и ответила ночному ветру: — Любовь. Он сделал шаг вперед, сократив расстояние между ними. Игнорируя все взгляды прохожих и их имидж, Вэнь Жохань обхватил своими сильными руками дрожащие плечи Лань Цижэнь и обнял его так сильно, будто намеривался слить их тела воедино. — Хорошо, — прошептал он, вдыхая слабый аромат шелковистых волос Лань Цижэня, — я уже начал думать, что это безумие. «Без сомнения, это безумие» — какое-то мгновение Лань Цижэнь боролся с самим собой, прежде чем прикосновения Вэнь Жоханя лишили его сил, — «возможно, я тоже сумасшедший». — Тогда давай просто сегодня повеселимся, — Вэнь Жохань положил руки на талию Лань Цижэня, — перестань волноваться, забудь о правилах. Никто не знает нас, поэтому не остановит… мы не наследник ордена Вэнь и не брат Цинхэн-Цзюня, а просто два человека, лишенные чувств. — Что будет после сегодняшнего? — проговорила последняя капля здравомыслия Лань Цижэня — что будет, когда мы вернемся в Гусу? — У меня нет для этого никаких оснований… но, пожалуйста, поверь мне. Я возьму на себя ответственность и позже дам тебе все необходимые ритуалы и церемонии. А пока давай повеселимся! Вэнь Жохань нежно погладил напряженную поясницу Лань Цижэня и поклялся: — Я дам тебе все, что ты заслуживаешь. Никто не сможет встать на моем пути, иначе они погибнут. Ни правила, ни наши ордена, ни весь мир. Темные мысли покинули его разум так же быстро, как и появились, когда он почувствовал, что беспокойство уменьшилось сразу после прикосновений Вэнь Жоханя. Когда пара наконец рассталась со своим публичным проявлением любви, у обоих были розовые щеки, раскрасневшиеся от счастья и быстро бьющиеся сердца. — Хочешь еще сахарной ваты? — Жохань смущенно почесал нос. К большому удивлению наследника ордена Вэнь молодой господин Лань издал тихий смешок. — Хм… не забудь заплатить продавцу! — слова Лань Цижэня звучали бодро, в отличие от прежних, — я хочу одну из дымящихся булочек с красной фасолью из этого ларька! Вэнь Жохань никогда не видел юношеской, эгоистичной стороны Лань Цижэня. Его глаза светились любовью, когда он быстро взъерошил волосы Ланя и рассмеялся. — Да, да, все что угодно для моего очаровательной Шиди~ — Шиди? Во что ты играешь? Ты используешь нашу одежду, чтобы посмеяться надо мной? — спросил Лань Цижэнь. — Да, — беззастенчиво признался Вэнь Жохань, — поскольку мы переодеты учениками ордена Цзинь, а ты на 5 лет младше меня, то ты должен обращаться ко мне как к Шисюну или старшему, пока у нас не будет новой одежды. Лань Цижэнь отчаянно начал искать в своих собственных одеждах деньги, которых там не было. С угрюмым лицом он приказал: — Иди и купи нам новую одежду, прямо сейчас. Вэнь Жохань бесстыдно поднял свой денежный мешок высоко на головой, чтобы Лань Цижэнь не смог дотянуться: — Назови меня Шисюн, и я подумаю… Лань закатил глаза и мысленно выругавшись, наконец сквозь стиснутые зубы произнес: — Шисюн. Довольный своей удачной угрозой, Вэнь Жохань засунул свой денежный мешочек обратно в свою мантию. — Предложение отклонено, — невозмутимо произнес он. — Шиди, давай купим булочек с красной фасолью и пойдем к гадалке. У меня такое чувство, что старушка скажет нам, что наш брак заключен на небесах! Ночной воздух разносил смех Вэнь Жоханя и полусерьезные жалобы Лань Цижэня, как музыку над тихими волнами реки Ий. Они бродили по улицам Кайяна, держась за руки, временно забыв о неприятностях, деля еду и играя в уличные игры, словно дети.***
Неприятности начались с наступлением вечера. Более ранние предсказания Цзинь Гуаншаня начали сбываться. В праздничную ночь во всем Кайяне и правда не осталось ни одной свободной комнаты. После десятой неудачной попытки найти ночлег Вэнь Жохань вывалив свою кучу выигрышей на тротуар, потянулся. — Я знаю, что ты не слишком высокого мнения о Цзинь Гуаншане, но не пора ли нам последовать его совету и отправиться в Павильон Хризантем? — спросил он у измученного Лань Цижэня. — Я согласен, — он посмотрел на расположение звезд, — уже почти восемь вечера,поэтому нам нужно найти место для ночлега. Получив указания от доброжелательного прохожего, они без особого труда добрались до дверей Павильона Хризантем. Как только они вошли в здание, затылочные волосы Вэнь Жоханя встали дыбом… Независимо от того, как бы он ни посмотрел на это место, это всё равно был первокласный бордель, замаскированный под обычную гостиницу. Наследник Вэнь мысленно дал себе пощечину за то, что поверил, будто Цзинь Гуаншань может предложить хорошое и подходящее место для ночлега.***
Лань Цижэнь, казалось, вообще не замечал огромного количества красивых женщин, собравшихся в вестибюле, и поэтому прежде чем Вэнь Жохань смог остановить его, он подошел к стойке регистрации, чтобы попросить где находилась забронированная комната. Там стояла женщина средних лет, вся в драгоценностях, скорее всего она была заведующей. Ей хватило лишь одного взгляда на «Сияние средь снегов», чтобы расплыться в настолько широкой улыбке, что Вэнь Жоханю показалось, что её макияж скоро треснет и упадет на пол. — Разве это не почтенные господа из наших защитников? — начала она ворковать болезненно сладким голосом, — смотрите вон та девушка так прекрасна, а та ещё лучше! Может быть, мне лучше позвать Юнь-эр, джентльмены? — Нет, нет, нет, всё в порядке! — капелька пота скатилась по лбу Вэнь Жоханя, когда он подтолкнул Лань Цижэня к лестнице ведущей на второй этаж. — покажи нам дорогу и оставь нас! — Вы уверены? — она подмигнула, — люди путешествуют довольно далеко, чтобы увидеть… — ФЕСТИВАЛЬ! ДА, ЛЮДИ ПУТЕШЕСТВУЮТ ДОВОЛЬНО ДАЛЕКО, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ФЕСТИВАЛЬ, И ОН БЫЛ ВЕЛИКОЛЕПЕН. НУ, А ТЕПЕРЬ ОТВЕДИТЕ НАС В КОМНАТУ! Лань Цижэнь нахмурился из-за странного поведения Вэнь Жоханя, но не стал задавать лишних вопросов, когда его поспешно повели к роскошным апартаментам на верхнем этаже гостиницы. Привычка Цзинь Гуаншаня к тратам может показаться абсурдной, но эта комната была украшена с такой роскошью, что даже его корабли по сравнению с этим казались обычными. Очень большая ванна, рассчитанная на 8 персон, занимала целый угол, богато украшенная кровать, тоже рассчитанная на 8 персон, занимала другой, а сверкающее бронзовое зеркало было почти во всю стену напротив кровати. — Я никогда не видел комнаты с таким странным фэншуем и бесполезно большой мебелью, — Лань Цижэнь оглядел кровать и зеркало, — но я думаю, что для отдыха этого будет более чем достаточно. Вэнь Жохань, ты в порядке? Ты выглядишь бледным… — Нет… ничего! — пробормотал Жохань — все в порядке! Всё хорошо! Идеально! Может, примем ванну? Щеки Цижэня стали ярко-розовыми, и он сразу забыл о подозрительном поведении Вэня при упоминании о купании. Поскольку в их коттедже не было ванны, они уже добрую половину месяца обходились тазиками с водой и полотенцем. Идея раздеться догола рядом с ним больше не была ему чужда… но совместное купание по-прежнему оставалось чем-то запретным и эротичным. — Я… уже искупался на корабле, — он покачал головой, — слуги предложили, и я согласился. Он неловко кашлянул и закрыл двойные двери в их комнату, заперев ее изнутри. — Кто-нибудь видел твое тело? — спросил он, наполовину надувшись, наполовину посерьезнев. Этическая дилемма застала Лань Цижэня врасплох. Он ненавидел лгать, но сказать Вэнь Жохану, что слуга ордена Цзинь видел верхнюю часть его туловища, когда он добавлял воду в ванну, без сомнения, заставило бы его ревновать, но не сказать ему об этом было бы очень подозрительно. Он все равно когда-нибудь узнает. Приняв молчание за «да», выражение лица Жоханя изменилось с вопросительного на раздраженное. Он закатал рукава и подхватив его на руки как принцессу, уложил на большую кровать. — Они тебя трогали? Это была женщина или мужчина?! — Он был там только для того, чтобы добавить воды в ванну, — вздохнул Лань Цижэнь, не став утруждать себя отстаиванием прав, зная что не сможет выйграть, — Вэнь Жохань, не веди себя так неподобающе. Ты не должен вести себя как ревнивая женщина. Ты наследник ордена. — Перед тобой я всего лишь мелкий простолюдин, который ни в чем не нуждается, — взгляд Жоханя смягчился, когда он осторожно расстегнул пуговицы его золотой мантии, — Скажи мне, учитель, что видел этот ублюдок? — он провел пальцем по ключице Цижэня, вызывая дрожь. — Он видел твою грудь? — То… только грудь… ах! — Лань Цижэнь слегка вздохнул, когда пальцы Вэня двинулись к его левому соску. Все, что требовалось, это легкая царапина на кончике розовато-лилового бугорка, чтобы тот поддался его жадным прикосновениям. Сколько бы молодой господин Лань не пытался препятствовать его собственническим проявлениям, казалось, он делал это только для того, чтобы не поддаться соблазну самому. — Значит, он их видел? — наследник Вэнь нежно ущипнул твердый сосок и потер его между указательным и большим пальцами, наслаждаясь приглушенными стонами, срывающимися с губ Цижэня. Он взял в рот правый сосок и пососал достаточно сильно, чтобы сломить решимость мужчины под ним. Вэнь Жохань улыбнулся - это никогда не устареет. Лань Цижэнь особенно любил, когда Жохань поочередно тянул его за соски, а потом отпускал, хоть и никогда бы в этом не признался. — Стой. Ах… не на… Ах э-это… слишком много… Нннггх. Вэнь… Вэнь Жохань! — между ног стало неудобно, и, к его большому смущению, уже начал увлажняться на кончике. Каждый раз, когда его бедра изгибались вверх, трение между его эрекцией с тканью вызывало еще одну волну удовольствия. Этот факт конечно же не ускользнул от пристального взгляда Вэнь Жоханя. Он решил продолжать свои безжалостные подразнивания до тех пор, пока у Цижэня больше не останется желания скрывать свои прекрасные стоны. Удовлетворенный тем, что его любовник был близок к тому, чтобы кончить, Жохань провел ногтем по скользкому от пота животу к его пупку, снимая остальную одежду, которая мешала ему. Наконец, полная картина красоты Лань Цижэня предстала перед его глазами как настоящий праздник. Независимо от того, сколько раз они доставляли друг другу удовольствие руками, Цижэнь всегда был под проницательным взглядом Вэнь Жоханя, когда раздевался. Эти напряженные карие глаза пылали багровым от похотливого голода, угрожая съесть его живьем, и не раз Лань Цижэнь тайно желал именно этого. Но он не знал, что Вэнь действительно планировал «съесть» его на этот раз. — Что ты делаешь? — Цижэнь заикнулся, когда голова Вэнь Жоханя последовала за его руками вниз мимо пупка и между ног, — к-куда ты кладешь свою голову? Это… грязно… — Грязно? — будто опьяненный, Жохань высунул язык и нежно провел им по самой толстой вене, покрывающей сочащийся член Ланя. — Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься. Ты - последнее существо под этими небесами, которое может быть запятнано. Без какого-либо предупреждения Вэнь Жохань глубоко вздохнув опустился до самого основания его члена. Влажное, горячее ощущение полного поглощения не могло сравниться с сухим трением рук и у Лань Цижэня перехватило дыхание, когда кончик его эрекции ударился об горло Жоханя. Неопытный рвотный рефлекс Вэня и неуклюжее глотательное действие только усилили его, и когда основание его языка скользнуло под уздцы Лань Цижэня, молодой человек, наконец, потерял контроль над своей нижней половиной. Он начал поднимать бедра вверх, отчаянно ища. К черту правила и внешний вид, раскаленное удовольствие — вот и все, что ему было нужно… Красный цвет Вэнь Жоханя был всем, что ему было нужно. — Ст... стой… не останавливайся!.. — Лань Цижэнь тихо молился, ни к кому не обращаясь, когда Вэнь Жохань пришел в себя и начал качать головой вверх и вниз. Этот человек был ужасающе быстрым учеником чувствительных мест Лань Цижэнь, особенно когда его защита рассыпалась на куски под ним. Каждое сосание, движение и лизание стали точными, точными и ритмичными. Вэнь Жохань не сделал ничего, чтобы обуздать дико дергающиеся бедра Лань Цижэня, сдерживая рвотный рефлекс настолько, насколько мог, чтобы позволить своему любовнику наслаждаться собой. К его большому удовольствию, ему нужно было двигать головой все меньше и меньше, когда Лань Цижэнь потерялся в безумии этого новообретенного ощущения и начал инстинктивно совать его в рот. Тем не менее, движение вверх было трудно поддерживать для кого-то столь неопытного, и Лань не мог найти скорость или давление, необходимые, чтобы довести себя до кульминации. — Ха-а-а… нгхх… НН… — чем больше Лань Цижэнь искал, тем невыносимее становилось давление, нарастающее в нижней части живота. Его разочарованные стоны и мяуканье разнеслись по большой комнате, но были полностью проигнорированы Вэнь Жоханом, который проводил время своей жизни, наблюдая непристойное шоу, предназначенное только для его глаз. Он прекрасно понимал, что Лань Цижэнь отчаянно нуждается в освобождении, но жадно впитывал еще несколько минут сцены перед собой, прежде чем полностью отстраниться. Вытирая онемевшие губы, Вэнь Жохань спорил сам с собой, имеет ли он право заставить Лань Цижэня умолять об этом. - … ч-что… Слегка заплаканный, Лань Цижэнь не мог сформулировать предложения, которые ему нужно было спросить. Однако блестящих слезинок на трепещущих ресницах было достаточно, чтобы убедить его возлюбленного в том, что ему ни в чем нельзя отказывать. Вэнь Жохань нежно погладил влажную розовую щеку Лань Цижэня, прежде чем снова сомкнуть губы вокруг его пульсирующего члена, на этот раз не оставляя места для ошибки или милосердия. Он прижал кончик языка к самой чувствительной нижней части колокольчика и сильно пососал, переместив голову к основанию и позволив Лань Цижэнь одним быстрым движением прижаться к задней стенке его горла. — ААА-ХНННААХХ! — Его объединенные усилия были безупречны. Густые, вязкие потоки горячей жидкости затопили горло Вэнь Жоханя, когда он продолжал сосать Лань Цижэня, несмотря на крики другого. Когда член Лань Цижэня был выпущен в воздух, крики удовольствия превратились в тихое, быстрое дыхание. Когда его голова прояснилась, Лань Цижэнь внезапно понял, что только что произошло. — …выплюнь это! — он быстро попытался сесть, но кровь ударила ему в голову, и он бы упал если бы не Вэнь Жохань, который засмеявшист успел поймать его. — Я не знал, что с ним делать, поэтому в спешке пытаясь поймать тебя, я проглотил всё! -!!! — Не волнуйся, мне он показался медовым. Молодой господин могущественного ордена Цишань Вэнь никогда не должен был служить другому человеку, не говоря уже о том, чтобы глотать чужое семя. Хотя для человека, который так безнадежно влюблен, дарить своему возлюбленному наслаждение и брать каждую его частичку являлась естественной, прекрасной вещью. Но когда Лань Цижэнь увидел, как такой сильный человек опустился перед ним на колени, в его голове возникла дикая мысль, что он должен ответить взаимностью. «Он сделал для меня так много, а я ничего, кроме того, что сдерживал его, я, конечно, могу дать ему немного назад» — Вэнь Жохань, ложись. — Прошу прощения? — Жохань с трудом верил своим ушам. — Я сказал, ложись, — Лань Цижэнь отвел взгляд, чтобы собраться с духом, — я могу… сделать это и для тебя тоже. — Ты не должен заставлять себя, я могу подождать, пока ты не будешь готов — за всю свою жизнь Вэнь Жохань никогда по-настоящему не понимал фразу «Мысль, которая имеет значение». Какую пользу могут принести мысли в отсутствие действия? Однако одно лишь робкое предложение Цижэня могло отправить его прямо на небеса, и он действительно не хотел действовать, если Лань будет чувствовать себя неловко. — Я не буду больше этого предлагать, особенно после того как мы войдем в Облачные Глубины, — вздохнул Лань Цижэнь, вспомнив, как низко он пал с тех пор, как покинул дом, пытаясь убедить другого мужчину позволить ему лизать свои интимные места, — прими или навсегда замолчи. Вэнь Жохань рассмеялся, увидев упрямую сторону Лань Цижэня. — Если ты настаиваешь, то кто я такой, чтобы отказываться? Спасибо, Лань Цижэнь. — Мы уже проходили, не так ли? — молодой человек слегка покачал головой и мягко толкнул Вэнь Жоханя назад, пока его голова не упала на подушки. Он внутренне поморщился от данного обещания, когда увидел гораздо более внушительную эрекцию Вэнь Жоханя, по крайней мере на дюйм длиннее его собственной. Пока он составлял в уме план, как справиться с предстоящей задачей, Лань Цижэнь сделал несколько легких взмахов жезлом. Легкие, как перышко, прикосновения Лань Цижэня к собственному члену заставили волосы на затылке Вэнь Жоханя встать дыбом в предвкушении. Когда мягкие губы наконец обхватили кончик его эрекции, Вэнь Жохань выгнул шею назад, когда волна удовольствия захлестнула его. «О боже мой Г-А-А-а- «Разве у меня плохо получается?» — Спросил Лань Цижэнь, только чтобы послать вибрацию вниз по стволу. — Нет-Хннгг… так… так хорошо…-тяжело дыша, выдохнул Вэнь Жохань, когда Лан Цижэнь начал облизывать кончик и брать его в рот, — п-пожалуйста, не останавливайся…» Довольный тем, что Вэнь Жохань, казалось, наслаждается этим, Лан Цижэнь попытался взять как можно больше его длины. Чем глубже он погружался, тем громче становились соответствующие стоны, и тем больше он был мотивирован принять пульсирующую длину. Вэнь Жохань почувствовал, как его рассудок скользит нить за ниткой, когда его член скользил все глубже и глубже в раскаленную пещеру. Никакие слова не могли описать то чувство восторга, которое он испытал, бросив взгляд на Лань Циженя, знаменитую ледяную статую Гусу, так усердно трудившегося, чтобы угодить ему. Вэнь Жохань никогда не смог бы признаться в тот момент, когда почувствовал крошечную теплую струйку, стекающую по вискам из уголка глаза, но он всегда будет уверен в одном — этот человек принадлежит ему, и только ему. Когда он больше не мог контролировать свое желание толкнуться вверх, Вэнь Жохань застонал и потянул себя назад, чтобы не причинить боль своему возлюбленному. С важным звуком его мокрый, эрегированный член вырвался из губ Лан Цижэня. — Ты можешь… позволить мне сделать кое что другое? — спросил он озадаченного Лань Цижэня, вытирая тонкую полоску слюны с подбородка молодого человека. Лань Цижэнь не был уверен, что Вэнь Жохань может хотеть, кроме того, чтобы прийти быстро, он мог только кивнуть в замешательстве. — По-другому? — Лань Цижэнь кивнул, не уверенный, что тонкая полоска слез на лице Вэнь Жоханя была вызвана его собственной некомпетентностью. — Я был… плохим? — Просто лучший, — заверил его он, — но я узнал кое-что, что позволит нам стать одним целым по-настоящему. Увидев серьезное выражение на лице Вэнь Жоханя, Лань Цижэнь не мог не сделать ему одолжение. — Ты всегда спрашиваешь разрешения, когда уже слишком поздно… Я уже давно принадлежу тебе. Вне себя от радости, Вэнь Жохань, не теряя времени, принялся рыться в куче одежды, сваленной в углу огромной кровати. Одна из множества маленьких баночек с мазью, которые он купил у Гу Юнси, наконец-то пригодится. Осторожно положив голову Лань Цижэнь вниз и поменял их местами, Вэнь Жохань раздвинул его ноги и встал на колени между ними, дыша почти так же тяжело и нервно, как тот, кто скоро примет его. — Расслабься и доверься мне, — прошептал он, покрывая свой член липкой смесью. — Ты узнал это от Цзинь Гуаншаня? — спросил Лань Цижэнь, с подозрением наблюдая за происходящим внутри корабля Цзинь. Он знал, что собирается делать Вэнь Жохань, но постыдное раздвигание ног заставило его задуматься о развитии событий. Упоминание о Цзинь Гуаншане заставило Вэнь Жоханя остановиться. Воспоминания о сломанном кольце кальмара и разговоры о крови все еще были живы в его памяти, и он не мог продолжать, зная, что Лань Цижэню придется терпеть такую боль. Вэнь Жохань на мгновение замолчал, прежде чем пообещать, наполовину самому себе: «я лучше этого парня.» По крайней мере, сначала ему нужно будет попробовать что-нибудь поменьше. Глубоко вздохнув он смазал указательный палец, прежде чем вдавить его в щель между мягкими, белыми половинками Лань Цижэня. — Т-ты… подожди, остановись! — Лань Цижэнь инстинктивно напрягся, испытав чужеродное ощущение, — ты с ума сошел?! — Да, да, — Вэнь Жохань нежно погладил мясистые холмики свободной рукой и слегка похлопал по ним. — я так сильно хочу тебя, что едва сдерживаюсь. Расслабься… пожалуйста… Я обещаю, что не причиню тебе вреда. Лань Цижень неловко поежился, прежде чем испустить дрожащий вздох и расслабить нижнюю половину тела. Первый палец Вэнь Жоханя вошел медленно, без особых усилий. Ощущение наполненности в таком месте не было приятным, но и не ужасными. — Вот это… это то, что ты хотел сделать? — спросил он. Вэнь Жохань поморщился от того, как плотно горячие стены обхватили его палец. Он не мог точно сказать Лань Цижэню, что еще он планировал поместить внутрь, но был рад, что по крайней мере вход можно было растянуть немного больше. Медленно убирая палец, он слегка приподнял его вверх, чтобы лучше оценить, сколько места осталось внутри. Когда подушечка его пальца задела слегка приподнятое место, Лань Цижэнь внезапно выгнул спину и издал такой громкий стон, что Вэнь Жохань подумал, что ему больно. — Ты в порядке? Может, мне выйти? — Вэнь Жохань боялся пошевелиться, чтобы снова не навредить своему возлюбленному. Лань Цижэнь покачал головой и покраснел тремя оттенками розового. — Н-нет, мне не больно… но странно… — Это хорошо или плохо? — озадаченно спросил Вэнь Жохань. Он снова попытался найти то же самое место… на этот раз стон Лань Цижэня звучал гораздо приятнее. — Х-ААА… п-подожди… не так-то много раз… Нхх-ах! Я… я не могу… А-а! — Хорошо? — встревоженное выражение лица Вэнь Жоханя растаяло в довольной улыбке, когда он продолжил нежно поглаживать волшебное место. Он добавил еще один палец, когда Лань Цижэнь расслабился, а затем еще один, когда член Лань Цижэня начал твердеть и вытекать. Смазочная мазь содержала слабое лекарство, предназначенное для притупления боли, но увеличивающее приток крови и усиливающее удовольствие, и с каждым движением умелых пальцев Вэнь Жоханя по простате стоны Лань Цижэнь становились все громче и отчаяннее. Он не осознавал, что один палец увеличился до трех, и не осознавал, что его бедра начали раздвигаться в ответ на толчки. Вэнь Жохань почувствовал, как его собственная забытая твердость немного заплакала. Он решил, что если ему придется продолжать сдерживаться, то в один момент просто потеряет контроль. Тихий всхлип Лань Цижэня, когда он убрал пальцы, заставил его член содрогнуться и сново закапать, оставляя блестящий след на простынях. — Я вставляю его сейчас, — суховатый голос Вэнь Жоханя прозвучал не столько вопросом, сколько предупреждением. Лань Цижэнь в своем безумном, отчаянном состоянии не мог меньше заботиться о том, что именно Вэнь Жохань хотел вставить. Глаза остекленели от вожделения и полностью потеряли фокус, он слегка кивнул, когда почувствовал, как горячий стержень пронзил его вход. Но член Вэнь Жоханя был намного больше его пальцев, поэтому боль была неизбежна. Лань Цижэнь напряг все мышцы своего тела, когда его вход туго натянулся из-за внушительного члена. — Стой! — взмолился он. — мне больно! Вэнь Жохань замер, услышав болезненно, панический тон голоса Лань Цижэня. Его тело отчаянно хотело вторгнуться в эту тесную пещеру, сжимающую кончик его члена, но каждое легкое движение, которое он делал (внутрь и наружу), только усиливало болезненное, неровное дыхание человека под ним. Он действительно застрял. — Р-расслабься… Аа... стой-стой не затягивай... хнгг.. а... пожалуйста… Я не могу… контролировать… себя… — пробормотал Вэнь Жохань, его ноги слегка дрожали от попытки оставаться как можно более неподвижным. Пот стекал по его лбу, и он умолял то немногое здравомыслие, которое у него еще оставалось, подавить свой инстинкт двигаться вперед. Лань Цижэнь прикрыв слезящиеся глаза рукой снова взмолился: — П-пожалуйста… не двигайся… — Я… я не такой выносливый, чтобы просто остановиться на этом, — сухо рассмеялся Вэнь Жохань, — ударь меня так сильно, как только сможешь. — Что? — Выведи меня из строя, прежде чем я сделаю что-нибудь, о чем мы оба пожалеем! — сказал он в последней отчаянной попытке взять себя в руки. — или я не смогу остановиться. — Ты думаешь, я могу двигаться в таком положении? — Лань Цижэнь поморщился, пытаясь изменить положение нижней части своего тела. Любое движение вызывало жгучую боль в позвоночнике, поэтому все, что он мог сделать, это оставаться как можно более неподвижным и молиться, чтобы Вэнь Жохань сделал то же самое. Не раздумывая, Вэнь собрав духовную энергию в правую руку, ударил себя в грудь. — Что ты делаешь?! — воскликнул Цижэнь, рефлекторно пытаясь сесть, но был вынужден лечь обратно из-за боли и беспомощно наблюдать, как Вэнь Жохань глотает собственную кровь. Лань почувствовал, как эрекция его любовника немного спала, и он облегченно вздохнул, — Ты… действительно сумасшедший. Жохань мягко улыбнувшись потянулся вперед, чтобы погладить Лань Цижэня по щеке. — Я не могу причинить боль тому, кого люблю. — Ты… ты истекаешь кровью — Цижэнь с трудом сдерживал слезы, услышав страстное признание. — Небольшая плата, — он небрежно вытер уголок рта тыльной стороной ладони, — мне очень жаль… Я вытащу, когда он немного утихнет. — Нет. — Нет? Лань Цижэнь вцепился в простыни так, что побелели костяшки пальцев. — Нет. Я могу это вынести. Двигайся. Любовь Вэнь Жоханя к нему всегда была настолько сильна, что Лань Цижэнь боялся встретиться с ней лицом к лицу боясь, что не сможет ответить ей взаимностью на том же уровне. Самое меньшее, что он мог предложить - это своё тело, чтобы вернуть удовольствие тому, кого любить. — Ты не пожалеешь об этом? — недоверчиво спросил Жохань. — Никогда. Вэнь Жохань резко дернул бедрами вперёд, погрузившись до самого конца. Прерывистые крики Ланя становились все тише и тише по мере того, как удовольствие от трения лишало его разума. Когда он медленно восстановил некоторое подобие самообладания, Вэнь приподнял бедра, чтобы попытаться найти сладкое местечко Циженя. — Притормози… а-а! Вай…не там-Ааа! Ннн…ты. Ха! — Лань Цижэнь начал проклянать безупречную память Вэнь Жоханя, когда невыносимая боль от того, что он был наполнен до самых краёв, сменилась неоспоримым удовольствием, струящимся по его венам. Удовольствие, вызванное растущей эрекцией Вэнь Жоханя, было гораздо более сильным, чем то, что могли вызвать его пальцы, и молодой господин Лань быстро поняв, как поддержать всепоглощающий экстаз, расслабил ноги и подстраился под ритм их дыхания. Вэнь Жохань схватил Лань Цижэня за лодыжки и толкнул его ноги вверх, почти складывая хрупкого мужчину пополам, погружаясь все глубже и глубже. Крики Цижэнь полностью сменились стонами, которые эхом отражись от стен. — Я… я не могу… ах-ха — ха… больше не могу… С тех пор как Вэнь Жохань начал бить в нужное место, странное чувство начало подниматься глубоко в животе Лань Цижэня. Медленное, но более интенсивное давление, похожее и в то же время отличающееся от ощущения потребности в освобождении от его члена, заставило все его тело отчаянно нуждаться во всем, что могло бы убрать этот зуд. Если понадобится, он может попросить об этом. — Ещё? — Вэнь Жохань тяжело дышал, чувствуя, как Лань Цижэнь ритмично сжимается вокруг его члена, — ты… полон сюрпризов. — Он отодвинулся так далеко, как только мог, оставив внутри только набухший кончик своей длины, прежде чем врезаться обратно, заработав распутный стон, пронизанный чистой, неподдельной похотью. Он входил все сильнее и сильнее, а стоны снова превратились в крики. — Я… я не могу… Ааа… не могу… Вэнь Жохань почувствовал кульминацию Лань Цижэнь вокруг себя, когда белые брызги покрыли их животы. Внезапная дрожь и теснота стен вкупе с оргазмирующим лицом Цижэнь заставили Жоханя переступить через край — он вошел так глубоко, как только мог, в своего любовника, прежде чем выпустить свое собственное семя и рухнуть сверху. После того как его зрение медленно начало проясняться после ослепительной белой агонии экстаза, Жохань увидел бессознательное лицо Лань Цижэня рядом с собой. — Опять спишь? — он усмехнулся и поцеловал в вишневые губы. — Я хотел бы украсть тебя… заставить проснуться там, где нет никого, кроме меня. Ты выйдешь за меня, любовь моя? Конечно же, крепко спящий Лань Цижэнь ничего не знал о его любовном шёпоте. На город Кайян начала опускаться ночь, пока Вэнь Жохань усердно трудился, очищая тело своего возлюбленного; крал прикосновения и поцелуи, будто вознаграждая себя за свой труд. Он также ничего не знал о мечтах Цижэня — мечтах о красном свадебном ханьфу, детях и нежных объятиях на всю жизнь.