The Neighborhood — Daddy Issues
Осознание того, что секрет, который так сокровенно таился где-то глубоко в сердце, раскрыт, ранит Хо намного больше, чем вбивающийся в глотку член Джисона. Движение того настолько быстрые и грубые, что сделать вдох становится невыполнимым заданием. Из глаз катятся мелкие слёзы, что оставляют влажные следы на щеках. Минхо сдавленно стонет, когда Сон резко отстраняется и тянет его к себе, после чего медленно начинает слизывать солёные дорожки с лица. — И чего же ты так долго молчал, хён? Вынашивал какой-то план? Или просто почувствовал себя униженным? Альфа не отвечает ни на один из поставленных вопросов, ведь его достоинство действительно порядком пошатнулось из-за той ситуации. Минхо вырывается из захвата и отворачивается, явно краснеет. Джисон видит, что старшему некомфортно, поэтому снова притягивает того, уволакивает в глубокий, чувственный поцелуй. На Минхо медленно, но верно становится всё меньше одежды. Летит на пол сначала белоснежная и до этого момента идеально выглаженная рубашка. Хан склоняется над старшим, прокладывает влажную дорожку от подбородка до ключиц, после чего отстраняется и, будто заворожённый, рассматривает плод своих стараний — шею усыпали красные, местами даже бордовые, будто только распустившиеся бутоны пионов, отметины. Джисона не хватает на долго, он опускается и размашистым движением облизывает излишне чувствительный сосок. Ли моментом пробирает током. Он ещё сильнее выгибается в пояснице и запрокидывает голову. Он лежит с открытым ртом, чтобы хоть какое-то количество кислорода поступало в его организм. Он в шоке. Он испуган. Альфа пытается перевернуться и сбежать. Он хватается за простыни в попытке сползти с этой кровати и скрыться за полуоткрытой дверью, но ему не удаётся. Хан неприлично близко. Тот слишком горячий, слишком красивый и слишком возбуждённый. Сон наваливается всем весом на тело, что подмял под себя, и начинает осыпать укусами-поцелуями плечи. У Ли уже не остаётся сил на сопротивление, он обмякает в сильных руках, не веря в происходящее. Он не замечает, когда тот приподнимает его и, всё так же находясь за его спиной, усаживает его в позицию на коленях, а сам явно встает с кровати. Единственное, на что сейчас способен старший — это с плотно закрытыми глазами просто не забывать дышать. По коже мириадами рассыпаются мурашки, когда сквозь прикрытые веки начинает пробивается неяркий свет, а над ухом слышится глубокий и низкий голос вернувшегося на место Сона: — Открой глаза. Сейчас же. И он слушается. Старший прилагает огромное количество сил, чтобы разлепить веки и устремить взор чётко вперёд. И пожалеть. Обо всём на свете. О собственном рождении, о поступлении в универ, о той встрече, о собственной глупости. Напротив него два словно склеенных друг с другом силуэта, что будто светятся из-за феромонов. Напротив — огромное, занимающее всю стену зеркало, обрамлённое маленькими, похожими на светлячков, лампочками. — Получше всмотрись в собственное выражение лица, Ли Минхо. — Джисон, до этого смотрящий прямо в глаза через отражение, отводит взгляд и опускает голову на плечо старшего. Он остаётся неподвижным примерно 30 секунд, за которые Хо успевает во всех деталях узреть собственное разгоряченное и возбуждённое тело, красные уши и шею, засосы на коже и полные желания глаза. Хан же начинает снова выцеловывать плечи и спину, попутно одной рукой сжимая бок старшего, а второй расстёгивая пуговицу на брюках. Минхо уже не сопротивляется, смиренно смотрит на медленные и размеренные движения партнёра. Тот просит его привстать, после чего брюки моментом спадают на пол. Ли немного, но выше Джисона, и оба парня знают это, но сейчас именно младший усаживает первого на свои колени и просит широко развести ноги. Хо моментом заливается краской ещё сильнее, но, сжав зубы и отвернувшись, выполняет просьбу. — Нет же, хён, ты должен смотреть вместе со мной. Не могу же я быть единственным, кто увидит это великолепие, — Сон приближается к лицу юноши, сидящему у него на руках, и улыбается тому в поцелуй. — Ну же, Хо. И Минхо снова на это ведётся, поворачивает голову и устремляет взгляд на отражение. Там они оба растрёпанные, взволнованные, но кажется, будто люди в зеркале очень близки друг другу. На душу словно вылили чашку горячего кофе: сладко и тепло. Джисон одним движением стягивает с себя футболку, пробирается под резинку белья старшего и от восхищения замирает. — Мой хён везде идеальный, — слышится смешок. — Разве что только с характером не повезло. Ли грозно оборачивается, чтобы отчитать малолетнего нахала, но прежде, чем он успевает предпринять хоть что-либо, в его рот врывается горячий и влажный язык, что начинает властно завоёвывать территорию. Сразу становится понятно, за кем последнее слово. Пальцы Хана медленно обводят головку члена, повторяя рисунок тонких линий вен. Хо протяжно стонет в поцелуй и пугается собственного голоса. Он думал, что всё произойдет кардинально наоборот, что это он будет тем, кто доставит партнеру удовольствие. Поэтому он идёт на смелый шаг: встаёт с колен младшего и до того, как тот успевает схватить его за запястье и вернуть на место, меняет позицию так, что они оказываются лицом к лицу. Хо придвигается максимально близко к такому кажущемуся самым родным на свете человеку и захватывает в ладонь одновременно два члена, делает резкое, но не сильное движение вниз. Хана трясёт. Он облокачивается на руки, что выставил за спиной, и, запрокинув голову, надрывно стонет. После нескольких секунд Сон не выдерживает. Парень хочет впервые увидеть полное блаженства лицо Ли, поэтому решает сменить старшего. Он действует жёстче, быстрее и нетерпеливее, принося им удовольствие, что граничит с болью. Однако от этого чувства возбуждения становятся только сильнее у обоих. Минхо кончает немного позже младшего, но чтобы прийти в себя ему требуется порядком больше времени. Его немного потряхивает от переизбытка эмоций. Джисон достаёт из выдвижного шкафа влажные салфетки и аккуратно протирает поочерёдно сначала живот Хо, а потом и свой. Минхо целуют на ночь и желают спокойной ночи, но слова пролетают мимо его ушей. Чего нельзя сказать о прикосновении губ. Этого он не забудет. «Как бы я хотел, чтобы это не был просто глупый сон». Хо проваливается в дремоту первым, удобно устроившись под боком младшего. Сон вынужден на несколько секунд оставить его одного для того, чтобы выпить очередную порцию подавителя. Он приподнимается, тянется к тумбочке, в которой на такие случаи всегда припрятана бутылка воды, выдавливает из блистера таблетку и быстро закидывает ту в рот. В приглушённом свете лучей вечернего солнца, что льются сквозь окно, прикрытое тяжелыми тёмно-бордовыми шторами, лицо Хо приобретает приятный теплый оттенок. Резкие черты, пухлые губы, еле заметная полуулыбка. Видимо ему снится что-то хорошее. «А так сразу и не скажешь, что столь милый котёнок может вести себя как последняя тварь». Раньше подобная мысль привела бы Джисона в ужас, но сейчас она уже не кажется ему нонсенсом. По прошествии всех тех событий, которые так сблизили ребят, подобного рода раздумья превратились в обыденность. Хан нежным движением руки смахивает упавшие на закрытые глаза пряди тёмных волос и ласково проводит кончиками пальцев вниз по скуле. Минхо с каждым днём заполняет всё больше места в сердце. Откровенно говоря, Сон даже и не заметил, когда старший стал волновать его сильнее, чем что бы то ни было. Даже наличие истинного партнёра не может развеять то, что Хан сейчас чувствует к старшему. Да, возможно, Лия и идеал для него, ведь сама природа заранее предопределила судьбу, связав их. И хоть тёплые чувства будут ютиться в его сердце ещё долго, Джисон чувствует, что омега не сможет стать для него истинным светом. В данный момент ничего не имеет такого значения, как человек, лежащий напротив и мило комкающий под себя одеяло. Ведь именно он изо дня в день волнуется, ухаживает и всегда находится в непосредственной близости. Всплывшая в памяти ситуация, что произошла чуть больше недели назад, заставляет задуматься насчёт того, почему же, в конце концов, старший промолчал. Почему не кричал, обвиняя Джисона в случившемся, и даже не смотрел презрительно, так как общество не одобряет подобные связи. Он мог даже просто молча скрыться, как вариант и это имеет место быть. Но Минхо держался рядом, более того, окутывал заботой и вниманием, уделял время и тратил свои силы. Это стоит прояснить, сразу же, как они проснутся, после этого всё обязательно станет на свои места.***
Джисон просыпается из-за холодного воздуха, что уже пробрал до самых костей. Он привык к этому: скидывать одеяло во сне для него настолько сильно въевшаяся привычка, что избавиться от неё уже просто невозможно. Не открывая глаз, Сон начинает ощупывать место позади себя. Разом подрывается. Опустевшая кровать давно утратила тепло человеческого тела. Хан обращает внимание, что на полу с его стороны сразу два скомканных одеяла, после чего сразу берёт телефон в холодные руки. На часах 21:01. «Укрыл на прощание и свалил, не оставив и сообщения. Так ожидаемо, Ли Минхо». Осознание бьёт по вискам, голову заполняет ворох мыслей. О чём вообще он рассуждал, на что рассчитывал, во что верил? Видимо, в этой вселенной ему так и не посчастливится обрести и подобия умиротворения. Хан встает с места, закрывает окно и задёргивает почему-то открытые шторы. Парень продрог насквозь, но одеваться даже и не думает — мороз по нагой коже настолько отрезвляет, что расставаться с этим чувством в данный момент нет ни малейшего желания. Парень направляется на кухню. Он знает, что он не найдет там ничего, чем смог бы перекусить, поэтому по привычке и почти на автомате включает чайник. На окне стоят распустившиеся красные примулы и довольно большой замиокулькас, которые Джисон вывез из родительского дома. Он недолго всматривается в вид из окна, а затем переводит взгляд на огонь под закипающим чайником. Голова абсолютно пустая, а вся сложившаяся ситуация раздражает до безумия. Он выплывает из собственных мыслей только когда к нему приближается неизвестный со спины.***
Ли Минхо просыпается первым примерно спустя чуть меньше, чем три часа. Стрелки показывают 19:46, а на улице уже смеркается. С приоткрытого окна веет вечерней прохладой, шторы мягко развеваются из-за сквозняка. Концентрат кофе с карамелью тонкой плёнкой покрыл абсолютно всё. Феромон осел на кровать, простыни которой пропитались насквозь, тело также покрыто слоем вязкой нуги, а лёгкие всё же слиплись. Минхо, стараясь издавать как можно меньше звуков, приподнимается с постели и одним движением разводит шторы. В комнату, до этого момента опущенную почти в кромешную тьму, пробиваются последние лучи уходящего солнца. На лице Хо расплывается улыбка, когда он поворачивает голову и получает шанс узреть великолепную картину: Хан Джисон во сне кажется абсолютно другим человеком. Мускулистое тело, украшенное единственным, но алым, будто цветок мака, засосом, не прикрыто ничем, а обычно переполненное эмоциями лицо сейчас выглядит спокойным и умиротворённым. Он хмурится во сне, видимо, из-за света. У старшего сердце разрывается от подобной сцены, поэтому он плавно опускается на колени перед кроватью, недолго всматривается в тонкие черты младшего, а затем одаривает того почти воздушным поцелуем, после чего накидывает на обнажённое тело одеяло. Кажется, тому снится что-то хорошее, он неразборчиво бубнит себе под нос и улыбается. Альфа целует снова сначала губы, затем — веки, а в конце, отодвинув упавшие на лицо пряди, и лоб, сразу после чего поднимается и покидает комнату, прихватив свою одежду. Он принимает быстрый душ и находит в ванной футболку Хана. Выбор очевиден. Уже порядком измятая рубашка Ли летит в корзину для грязного белья. Следом он направляется в сторону кухни в надежде найти хоть что-то съестное. Но каково же удивление того, когда на всей огромной кухне он не находит и намека на еду. «Хан вечно голодный, точно капризничать будет, как только встанет». Старший решает сделать хоть что-то приятное, поэтому, быстро собравшись, он шерудит в коридоре в поисках ключей, а потом тихо покидает пределы квартиры. В районе дома Джисона старший натыкается лишь на маленькие магазинчики, из-за чего начинает немного переживать, но, немного покопавшись в карманах, выуживает ключи от собственной машины, о которой уже и думать забыл. Он радостно мчит в сторону своего позабытого друга, прыгает внутрь и за пару минут выруливает из квартала, выезжая на главную дорогу. Путь не занимает много времени: двадцать минут до гипермаркета, примерно сорок минут там, и тридцать минут, чтобы вернуться. Минхо с огромными пакетами еле доползает до нужной ему квартиры, максимально тихо, чтобы не разбудить спящего, открывает дверь и входит в прихожую. Уши улавливают тонкий писк, из-за которого Ли слегка вздрагивает. Быстро разувшись, тот проходит в кухню и, улыбнувшись, облокачивается о дверной косяк. Хан Джисон, полностью голый, стоит перед плитой и смотрит на закипевший чайник. Хо не нужно приглашение, он бесшумно подходит к Сону со спины, одной рукой обнимая того за талию, а второй выключая плиту, целует в плечо. Этот теплый жест должен был вызвать лишь прилив нежности, но отчего-то Хан настолько съёживается в кольце его рук, что сам старший пугается собственного поступка и поспешно отстраняется. Он не видит реакции младшего, ведь тот слишком низко опустил голову. Вывод, упавший словно снег на голову, отрезвляет, а приподнятое до этого момента настроение в миг растворяется в повисшей тишине. Хо не планирует продолжать удерживать младшего в неловком оцепенении, поэтому кидает неразборчивое «Прости», скорее даже для самого себя, и уже собирается уходить. Хан подаёт голос, полный обиды и негодования. — Чёрт, Ли Минхо, как ты вообще мог так поступить? А? Чего ты молчишь, хён? Ты же обещал, что никуда не уйдешь! Хо видит, что младший на нервах, что у того глаза на мокром месте, что тот взбудоражен и растрёпан. Старший не понимает, почему в столь, казалось бы, стрессовой ситуации у него на душе разливается целое море теплоты. Пока Хан собирает в себе силы для новой психологической атаки, Хо одним резким рывком всем телом впечатывается в него, приближаясь устами к покрасневшему от гнева уху. — Почему ты злишься? Я купил тебе фундука и хорошего рассыпного чая. Я принёс всего понемногу из еды, ведь не знал, чего бы ты мог захотеть, и тот рамён, которым ты меня угощал. Научишь меня готовить также? Хо выговаривает каждое слово с предельной нежностью, несколько раз намеренно касается губами алой кожи. Джисон враз забывает, почему вообще накинулся на старшего с расспросами и упрёками, почему всё то время, что был сам на сам со своими мыслями, проклинал всё на чем мир стоит. Хана сначала целуют за ухом, затем Хо вбирает горячую мочку уха губами и медленно прикусывает её. Ли спускается с поцелуями к шее, а затем немного отстраняется и укладывается на неё своим подбородком, кидая невзначай взгляд вниз и хихикая в изгиб шеи младшего. Тот ещё больше заливается краской, руками стремится скрыть постыдную реакцию на столь обычные действия, но Хо лишь отводит руки того за спину. — Не стесняйся. Никогда. Абсолютно всё, что я вижу и чего касаюсь — идеально. Хан устало прикрывает веки, мотает пару раз головой из стороны в сторону и поспешно удаляется в собственную спальню. Хо же принимается разбирать пакеты с покупками, довольно насвистывая какую-то незамысловатую мелодию. Сегодня он не брал алкоголь, хотел, чтобы хоть раз их близость нельзя было оправдать опьянением, феромонами или гоном. Хочется видеть его настоящие эмоции и реакции, получать всё то, на что готов ради него сам. Сон возвращается на кухню и застаёт весьма забавную сцену. Старший, глупо улыбаясь, застыл, пялясь на кружку с забавным рисунком. Тот лишь задумался на миг, но это настолько рассмешило Хана, что он не в силах сдерживать собственный восторг. — Настолько приглянулась? — младший хохочет, после чего на него переводят сияющий взгляд. — Улыбайся чаще. Мне нравится. Оба столбенеют от такого неожиданного признания. Слышатся сдавленные и смущённые смешки, после чего младший становится под бок Ли и окидывает оценивающим взглядом принесенный тем «улов». Такого разнообразия продуктов на его кухне не было давно. Обычно он не заморачивается с рационом, потому ограничивается тремя-четырьмя базовыми блюдами и парой незамысловатых закусок. В голове прокручивается множество различных рецептов, которые можно было бы приготовить из имеющегося списка ингредиентов, но Джисон помнит, что он не один, потому решает узнать мнение старшего: — Есть пожелания по поводу ужина? На лице юноши напротив отражается вся многогранность активной мозговой деятельности. Сон решает его не торопить и начинает пока раскладывать по местам покупки, параллельно как бы ненароком предлагая различные варианты национальных блюд по типу нэнмёна или пибимпапа. — Мы с мамой часто любили готовить вместе. Она у меня повар от бога, особенно хорошо у неё получается кукси. Я всегда любил ей помогать, когда был маленький. А какой хунъюлун у неё… — Хунъюлун? — Да! Просто божественно… — Хан в момент понимает, что натворил. Его глаза наполняются смущением и стыдом. — Только не пойми меня неправильно, я не сказал только потому, что очень хотел приготовить их именно с тобой! Да и к тому же ты так амбициозно начал меня учить, что я и забыл что-либо рассказать… — Младший и сам не понимает, зачем начинает оправдываться и вплетать какую-то никому ненужную мелкую ложь, из-за чего начинает чувствовать себя еще порядком хуже, словно ребёнок строит виноватое выражение лица и смотрит прямо в глаза Ли. — Да как на тебя вообще можно обижаться? — старший улыбается и треплет за волосы провинившегося. — Раз ты всё про них знаешь, я думаю, ты догадался, что я пытался их сделать впервые, так ведь? Тогда обязательно меня научи в следующий раз. Джисон искренне рад. Он почему-то боялся, что Минхо воспримет это слишком остро. Парень улыбается и предлагает: — Что насчёт кальби, я очень любил его в детстве, так что готовлю также вкусно, как и тот рамён. Я видел там на дне пакета рёбрышки, доставай их. Чур, на мне жарка, а на тебе соус. После этих слов идёт небольшое объяснение сути процесса, затем юноши принимаются за готовку. Минхо смешивает в ёмкости соевый соус, воду, сахар, нарезанный чеснок, кунжутное масло, добавляя ещё несколько продуктов и специй, названия которых ему неизвестны. Хан в это время разделывает мясо. Совместная работа сопровождается будничными разговорами и пошлыми шутками. В комнате царят гармония и идиллия. Рёбра нужно оставить на полчаса мариноваться, поэтому Сон приглашает заняться закуской к основному блюду в виде дайкона. Для этого не требуется особых усилий, потому ребята довольно быстро справились, подготовив к ужину по порции салата на каждого. Задания для Хо закончились. Потому после того, как он вымыл всю посуду, старший присаживается за обеденный стол и ожидает готовности основного блюда. Джисон жарит мясо, сопровождая это рассказом о том, как в детстве он все портил во время помощи по кухне, как в шестнадцать по наставлению матери пошёл на кулинарные курсы, и как в 18 чуть не устроил пожар в доме родителей, забыв выключить плиту с варящейся свеклой на ней. Старший слушает внимательно, старается не упустить ни единого произнесённого для него слова. Сложившаяся атмосфера кажется такой уютной и домашней. На этой кухне он ощущает себя в сто раз комфортнее, чем в своей огромной, но вечно пустой квартире. — Вуаля, мои любимые кальби, с пылу с жару, хён. На уже заранее засервированную поверхность опускаются две довольно большие тарелки. Блюдо выглядит очень аппетитно, но Хо не притронется к еде, пока хозяин не сделает это первым. В его семье хорошие манеры очень ценятся, потому привычка плавно перетекла и к альфе. Джисон вымывает руки, сковороду, тушит яркий свет, меняя его на слабую теплую подсветку и лишь затем присоединяется к трапезе. — Приятного аппетита! — Приятного.Amber Run — I Found
Ужин проходит так же спокойно. Во время небольшой паузы в разговоре юноши обращают внимание на поодинокие капли, постукивающие по стеклу. Хан привстаёт с места и открывает окно. Воздух мгновенно наполняется запахом дождя. Тихий звук льющейся с неба воды заменяет им беседу. Они молчат. Но эта тишина не неловкая, а приятная, успокаивающая. Хочется запомнить каждую секунду этого вечера. Хо переводит взгляд на Джисона. Младший, забыв о том, что на столе стоит ещё ужин, который ему предстоит доесть, смотрит в окно, пристально наблюдая за поодинокими молниями. Парень изредка зевает, видимо такая погода больше всего располагает его к отдыху. Хо давно заметил, что Хан безумно любит поспать. Кажется, что тот буквально является энергонакопителем — готов не двигаться весь день и аккумулировать заряд. Вот и сейчас, юноши только две минуты назад вели оживлённую беседу, а Сона уже будто прибивает к земле невероятным гравитационным притяжением. Ли медленно поднимается с собственного места и подходит к уже почти сопящему младшему. — Пойдем, я уложу тебя спать, уже слишком поздно. — У обоих на лицах расцветает полуулыбка. — Чему ты радуешься? Джисон притягивает тараторящего парня ближе к себе и легко целует. — Отнеси меня, — слышится просьба одновременно и жалобная, и немного дразнящая. — Наглеешь, — Хо хоть и недовольно морщится, но всё равно присаживается на корточки перед младшим. Тот радостно хихикает и взбирается на спину Ли. Пока его несут в сторону спальни, он играется с тёмными прядками напротив его глаз и одновременно с этим проваливается в лёгкую дремоту. Когда альфа укладывает свалившееся на него тело на мягкую постель, его моментально хватают за край футболки. — Ну и за что мне это… — Хо опускается на колено и придвигается поближе к говорящему. Ухо опаляет горячее дыхание, звучит низкое и сонное «Телефон — зарядка». Старший окидывает комнату оценивающим взором и понимает, что найти предмет будет не так уж и просто. — Смотри, я тебе даю свой телефон. Набирай свой номер до тех пор, пока я не сниму трубку. В ответ альфа получает уверенный кивок. Он дожидается первых гудков и всучивает мобильник в руку сонного Хана, отправляется на поиски. Первая попытка обречена на тотальный провал. Мало того, что Хо даже примерно не догадывается, где может находиться телефон, так он ещё и не слышит мелодии звонка. Спустя 10 секунд до уха долетает слабый звук вибрации. «Неудивительно, что мы не могли с ним связаться. Надо будет поговорить с ним на этот счёт». Вызов прерывается и Минхо начинает ожидать, пока Сон наберёт снова. По прошествии полминуты старший уже хочет крикнуть тому, но внезапно снова раздается вибрация. Ли обнаруживает телефон в горшке красных цветов на кухне «Как?.. Вот же клоу…». Мысль не успевает прозвучать до конца даже в голове. Хо уже хотел сбрасывать вызов, когда невзначай кинул взгляд на подпись абонента. «Моё всё». Сердце ускоряет ход настолько сильно, что, кажется, уже готово покинуть клетку, сделанную из плотно расположенных к нему рёбер. Ли замирает от трепещущего чувства внутри, что заполняет каждую клеточку его организма. Он не решается сбрасывать звонок, хочет через призму мобильной связи услышать сонный и уже ставший таким родным голос. А слышит её. Девушку, что весело что-то щебечет, радуется, что Хан всё-таки взял трубку, пытается узнать о самочувствии того. Хо сбрасывает вызов и опускает руки. Он понимает, что было глупо рассчитывать на что бы то ни было, что если у него и был шанс остаться рядом, то только в роли замены. Он вспоминает, что младший недавно пережил отказ девушки. Было бы странно так быстро отречься от собственной любви. «Пытается забыться за мой счёт». Хо не планирует выяснять отношения, он же не истеричная девушка, заставшая парня за изменой. Они друг другу никто. Он делает глубокий вдох, после чего направляется в сторону спальни. Как и ожидалось, Хан заснул. Да и плевать. Хо тормошит спящего, всучивает тому телефон. — Хм, держи. Тебе стоит найти зарядное. Кстати, у тебя пропущенный от Лии, она набрала минуту назад. Хан спросонья радуется, выхватывает телефон и сквозь дымку сна набирает номер девушки, заводя незатейливый разговор. Минхо ждал. Добросовестно простоял 2 минуты и 43 секунды в ожидании хоть небольшого количества внимания в свою сторону. Но, видимо, он лишний на этом празднике жизни. Хо молча разворачивается и направляется в сторону прихожей, не окинув младшего и мимолётным взглядом на прощание. Он быстро собирает свои вещи, обувает оксфорды и покидает квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь. «Что ж, рано или поздно я должен был осознать своё место в его жизни». Ли выходит из подъезда, следует к машине, затем покидает территорию спального района. На часах — 22:54. «Не так уж и поздно». Через двадцать минут Хо оказывается за пределами Сеула.***
Разговор с девушкой растягивается на кажущиеся бесконечными 15 минут. Поначалу Джисон активно принимал участие в беседе, но с каждым новым брошенным словом его мысли становились всё дальше от этой беседы. В один момент в мыслях всплывает непонятное и кажущееся абсурдным желание. «Хочу поцеловать хёна». Хан, не прерывая телефонный разговор, встаёт с постели, чтобы найти старшего. Сонливость уже как рукой сняло, поэтому он, весело пританцовывая, направляется в сторону кухни. Каково же удивление младшего, когда он там никого не обнаруживает. Сон не видит в этом ничего необычного, но почему-то плохое предчувствие намекает, что что-то здесь не так. Возле уха всё ещё радостный девичий голос, повествующий непонятно о чём. Парень уже не воспринимает его, не слышит ни единого слова. Он ещё раз проверяет свою комнату, гостиную и ванную. «Вышел покурить?». — Слушай, Джису, у меня тут внезапно появились дела, давай встретимся на днях, хорошо? Девушка охотно соглашается, а на прощание желает быть аккуратнее и беречь своё здоровье. Следом Джисон сразу набирает номер Минхо. В ответ лишь долгие, монотонные гудки. — «Не могу говорить, за рулём. Завтра в 6 тренировка». Говорить ты не можешь, а сообщение настрочил? Сон вздрагивает, когда ощущает сильную вибрацию в руке. На секунду на лице отображается радость предвкушения, но на экране лишь короткое и приевшееся сочетание двух слов. Парень понимает, из-за чего вышел из себя старший. Именно наименование звонящего прямо сейчас контакта привело к такому концу вечера. «Моё всё». — Ахаха, ничего себе, сам Ли Минхо повёл себя словно ревнивый муж, да ещё и сбежал обиженным, — произносит Хан, прежде чем ответить на звонок. Он смеётся, хотя в душе нет и намёка на веселье. — Ой, Сонни, забыла напомнить, нам снова поставили группой проект. Нас 6 человек, я вписала тебя к нам, ты не против? Мы с Рю завтра передадим тебе материа… — Это же она, да? Она тот человек, которого ты видишь рядом с собой и ради которого пошла против природы? Мёртвая тишина продолжается примерно минуту, после чего из динамика звучит немного холодный и оставленный голос. — С этим есть какие-то проблемы? — Ахах, ни единой. У меня для вас подарок, так что при встрече обменяемся. Доброй ночи. Хан, довольный результатами диалога, вешает трубку. Однако затем снова уходит в себя с рядом вопросов, на которые у него нет ответов. «Почему ты сбежал поджав хвост? Почему не спросил? Почему не выяснил ничего? Неужели ты не готов бороться?» Этой ночью Хан Джисону больше не удастся уснуть.***
BTS — 2! 3!
Следующее утро Сон проводит в поисках, словно рыщущая в каждом углу собака. Его немного злит трусливость Ли и его непонятное поведение. На протяжении всего дня ему так и не удаётся встретить старшего, поэтому сразу по завершении занятий он мчит в студию. — Здравствуй, Сынмин, ты не видел Минх… Джисон не успевает договорить, потому что развернувшийся к нему парень совсем не тот, за кого он его принял. — Бан Чан? А что ты тут забыл? Старший явно немного смущается, переминается с ноги на ногу. — Привет, да я вот… — на лице старосты видно, что ни одно достойное оправдание не пришло к нему в голову к моменту начала реплики. — Помнишь, во время последнего нашего разговора я упоминал, что был в баре и познакомился с группой ребят? Хан лишь кивает. — Как оказалось, это была компания танцоров, что недавно закончили сезон и праздновали свои первые места на каких-то конкурсах. Я с ними тогда отлично провел время, а почти к концу посиделок к нам присоединился их менеджер. Альфа сразу понимает, в чем суть дела. И хоть этого не скажешь с первого взгляда, его друг ещё со школьных лет очень тактильный, нежной натуры человек. Даже и не удивительно, что такому чувствительному, падкому на всё милое парню понравился именно Мин. Сон кидает слегка ехидный взгляд на бету. — Тебе тоже кажется, что я слишком быстро открылся Сынмину?.. Старший будто провинившийся щенок кидает грустный взгляд из-подо лба на Хана. У Джисона буквально тает сердце от разлившегося внутри океана тепла. — Бан Чан, хоть я знаю Мин-нима совсем недолго, он мне показался очень добрым и неплохим человеком. Хо говорил, что несмотря на его колючий внешний вид, он надёжный и верный, так что не парься. Надеюсь, что у вас всё получится! В этот же момент на плече Хана приземляется рука, после чего пару раз тяжело похлопывает его по спине. Неизвестно, сколько Сынмин стоял за спиной, но, судя по его улыбке, можно сказать, что он услышал достаточно лести в свою сторону. Он становится прямо перед Соном, приблизившись к бете, и почти незаметно целует того в щёку. Эта сцена крайне позабавила недавно прибывшего и находящегося весь день в неком напряжении Сона. Он видит, как Чан неловко поёжился. Его старший крепкого телосложения и довольно внушающего вида, но его добрые глаза умиляют каждого. — Хан, я оставлю тебе ключи. Минхо не связывался со мной, но мы оба знаем, что он очень редко пропускает тренировки. В любом случае, даже если он не явится, я оставляю студию на тебя. Когда закончишь, просто выключи аппаратуру и закрой дверь. В раздевалках я уже прибрался. Ключи оставь внизу! Сон еще некоторое время смотрит вслед удаляющимся силуэтам, после чего опускается на одно из мягких кресел. Минхо обязан появиться. Но ни в 18:00, ни в 18:10, ни даже в 18:20 его нет. От нечего делать Хану приходится начать тренировку самому. Для начала он переодевается, затем довольно длительное время разогревается, после чего долго и нудно ищет нужную ему композицию, попутно разбираясь с блютуз системой. И вот, спустя долгие минуты мучений, по залу разливается музыка, что наполняет его сердце ещё большей горечью. «Ну и где же тебя несчастного носит?». В народе говорят: «Вспомнишь лучик — вот и солнышко». 18:37. По завершении первого припева с диким грохотом раскрывается входная дверь. Ли Минхо, матерясь во всеуслышание, вваливается в помещение, попутно снимая верхнюю одежду. От раскрывающейся перед ним картины парень в момент застывает. Перед взором — такое разгоряченное и будто уже родное тело человека, что предпочёл другую. Сердце непроизвольно сжимается в ком, да так неприятно, что хочется вырвать его и похоронить где-то глубоко под землёй. Не верится. Невозможно признать, что Сон вообще может быть таким. И милым, и искренним, и уверенным в себе, идеальным во всём по чуть-чуть. Но при этом абсолютно чужим. Парни так много прошли вместе, так много пережили, и всё равно в приоритете оказалась она. Минхо отворачивается, дабы не утонуть в неожиданно нахлынувших эмоциях. Он рвано выдыхает мнимый воздух — его совершенно не хватает. Хо не может вспомнить, когда последний раз со вчерашней ночи вдыхал полной грудью. Он извиняется, затем слегка кланяется Джисону и удаляется в раздевалке. Хан сначала глупо пялится в спину скрывающемуся силуэту, а затем хихикает в кулак. Однако про свою обиду забывать он не планирует. Младший решает продолжить то, на чём остановился, ведь ждать Ли нет смысла. Всю хореографию парни уже давно поставили и выучили, осталось отточить до безупречности. Благодаря трудолюбию новичка на это ушло в разы меньше времени, чем планировал Хо. Это не может не радовать. Несколькими ловкими касаниями к экрану смартфона Сон заставляет мелодию играть с самого начала. Он принимает исходную позицию и взглядом полностью концентрируется в одной точке. Не видя своего отражения в зеркалах легче представить, что сейчас в студии танцуют двое. За то время, что юноши провели за упорными тренировками, Джисон поднялся значительно выше уровня «новичок». Даже сам Минхо иногда хвалит его и с каждым днем всё реже называет его «бесталанным бревном». Хан действительно втянулся в это занятие, ему и правда нравится. Музыка становится громче, а движения сложнее. Парень двигается красиво и плавно. Хо, вышедший из раздевалки ещё с самого начала композиции и молча наблюдавший за происходящим, приятно поражён. Его партнёр, оказывается, хорош и в одиночку. За эти недели старший проделал огромные усилия как над ним, так и над собой. Сон стал первым человеком, кто смог от начала и до самого конца сработаться с ним. Они сошлись и предпочтениями, и выносливостью, и даже характерами. Да и тренировки приносят лишь удовольствие, а не скуку или напряжение. Бесспорно, не всё было так радужно, как, сейчас. Альфы вздорили, спорили, пару раз даже чуть не доходило до драки. Но ведь это не так важно? Имеет значение лишь то, что они имеют сейчас. Под конец номера Хан окончательно растворяется в музыке. От него просто невозможно оторвать взгляд. Он красив, пластичен, элегантен. Мелодия заканчивается, и младший возвращается в реальность. Первым делом он замечает в отражении застывшего в дверях Ли. Последний понимает, что был обнаружен, и пытается скрыть своё восхищение. — Молодец, что начал без меня, — безэмоционально говорит старший, направляясь к центру комнаты. — Продолжим. Сон послушно включает заново. Движения точны и выразительны, негромкая мелодия приятно бьёт по ушам, но между парнями холод, эквивалентный температуре в Антарктике. Они не смотрят друг другу в глаза и не говорят ни слова. Джисон сдерживается, чтобы не засмеяться, Минхо — чтобы не уйти, хлопнув на прощание дверью. В таком режиме проходит чуть более полутора часа. Когда план стандартной тренировки подошёл к концу, часы показывали 20:43. Ли замечает это и первым направляется в раздевалку. Сон хихикает себе в руку, но сосредотачивается и предлагает: — Хён, хочешь со мной прогуляться? Хм, не так, — он говорит чётко и уверенно, он хочет, чтобы его было точно слышно. — Я забил нам кое-где местечко, нас там ждут сегодня. Так что переодевайся быстрее и поехали. Ты на машине или мне вызвать такси? Осевший на лавку в соседней комнате Хо опешил от такого предложения. Ещё вчера младший миленько щебетал с «его всё», а уже сегодня снова приползает к нему. «Это смешно, скорее даже смехотворно». Старший чувствует подкатившую комом к горлу обиду и тошноту, однако сейчас не время для чувств. — На машине, — тяжело вздыхает Ли. «Может хоть поговорим». Младший заходит переодеться лишь после того, как заканчивает Минхо. Но непонятно, нежелание это пересекаться или уважение личного пространства. По прошествии 15 минут они уже оба готовы выходить. Звон ключей, громыхание захлопывающейся входной двери, еле слышный шум едущего вниз лифта и звенящая тишина в мыслях. Когда парни садятся в машину, Джисон решает разбавить накалившуюся обстановку: — Хён, я … — Нам нужно кое-куда заехать по пути, — немного грубо обрывает его старший.