Taemin — Under My Skin
Минхо распахивает глаза из-за неприятных ощущений. К оголенной потной спине противно липнет кожа дивана, дышать больно: грудную клетку придавило что-то тяжелое и горячее, а всё тело будто сковано. Определить, какое именно сейчас время суток, является невозможным: подвальное помещение клуба не имеет доступа к дневному свету. Однако факт того, что уши не оглушает рычание музыкальных систем, дарит надежду, что всё-таки наступило утро. Ли Ноу проклинает свою неспособность контролировать количество поступающего внутрь алкоголя: мало того, что приходится собирать каждый раз себя по кускам, что, кстати говоря, уже достаточно проблематично, так ещё и осколочная память заставляет задуматься о пересмотре собственных приоритетов. Спустя три попытки сфокусировать блуждающий взгляд хоть на чём-нибудь, Хо опускает глаза вниз и наблюдает мирно спящую причину вчерашнего происшествия. Хан Джисон, по-хозяйски расположившись сверху на старшем, дремлет сладким сном и, по всей видимости, даже не планирует просыпаться. Сейчас, оказавшись почти в полной идиллии, находясь рядом с родным и любимым человеком, Хо уже не способен точно вспомнить своё недавнее состояние. Последней каплей, что окончательно выбила землю из под ног старшего, стал тот злосчастный телефонный звонок. Любовно выстроенный в голове старшего воздушный замок разом пал, а заполнить образовавшуюся дыру оказалось невозможным. Ведь как он сможет существовать отдельно от этой катастрофы в облике Хан Джисона? Вчера полночи заняла дорога. Минхо уже давно обещал встретиться с родными, но даже предположить не мог, что это произойдёт при подобных обстоятельствах. Отец чуть не прогнал собственного сына взашей, и лишь благодаря покровительству матери Хо смог отстоять право на пребывание в родительском доме. Мама ему подала великолепный поздний ужин, пока старший Ли вызвал нотариуса и оформлял ряд бумаг. Ли Минхо теперь официально принял бразды правления семейным делом. Да, он сам не понимал, по какой причине это делал: то ли хотел доказать что-то отцу, то ли себе, то ли просто стремился отвлечься от собственных мыслей. Да и даже самый сильный человек в моменты ментального распада и душевных руин превращаются в полное ничто, совершенно забывая о собственных принципах и идеалах. Вот уже перед взором зеркало заднего вида, в котором отражаются застеленные пеленой слёз потускневшие глаза. Юноша даже и не предполагал, что причиной боли может стать нечто нематериальное, что-то таящееся внутри. На долю секунды он даже пожалел, что тогда посмел подойти к Сону, заговорить с ним впервые, купить ему кофе, затащить в студию. Поцеловать. Но эти мысли сами собой улетучились, когда альфа снова увидел в студии Джисона, который явно ждал. В сознании всплывают смазанные картинки, раздаются неразборчивые фразы и бьют биты музыки. Всплывают и подробности, которые бы хотелось забыть бесповоротно, очистить кэш и никогда к этому не возвращаться. Альфа растирает веки до белых вспышек перед глазами, после чего приподнимается на локтях, дабы разглядеть окружающую его обстановку. Вокруг лишь мятые и разбросанные по всей комнате вещи, испачканная мебель, витающий в воздухе непристойный запах, который лишний раз напоминают о вчерашнем. Чтобы избежать смущения из-за сложившейся перед парнем картины, Ли снова ложится на спину и устремляет взор в потолок. Хан, почувствовавший какое-то движение под собой, немного ворочается и лишь сильнее сжимает тело Минхо в объятиях. Он всё ещё тихо посапывает, закинув на альфу ногу. Ли больше не способен сдерживать улыбку. Именно сейчас Хо осознаёт, что счастье пришло к нему ещё несколько месяцев назад в виде разъярённой белки, от которой он прятался за дверью, ведущей на университетскую крышу. Когда впервые увидел вблизи медовые глаза с сжавшимися до размера молекул из-за гнева зрачками, когда сердце безумным гулом отдавало в ушах из-за быстрого побега, когда сознание оглушило грохотом двери, в которую прилетел любимый кофе. Старший лишь довольно ухмылялся и вальяжно спускался по ступенькам, когда подметил, что Хан как раз в его вкусе. Именно тогда, когда Хо склонился над Соном, закрыв его собой от всего мира, Минхо пропал бесповоротно. Зевающий и бубнящий что-то себе под нос младший заставляет альфу вернуться к реальности. Сколько времени вот так провел Ли, глупо пялясь на лицо напротив, – непонятно. Джисон щурится и недовольно трёт глаза. – Доброе утро, спящая красавица. Как спалось? Первое, что видит очнувшийся юноша после пробуждения – невероятно близко расположенное, помятое и заспанное лицо старшего, из-за чего немного пугается. Сон лыбится от осознания того, что всегда столь идеальный сонбэ способен хоть в какой-то мере походить на простых смертных. Следом Хан начинает осознавать всю сложность ситуации, в которой оказались альфы. Младший не чувствует половину лица, у него отекла левая нога, ему жарко и он испытывает необычайную жажду. Старший же под ним половиной тела свисает с дивана, так как большая часть пространства уже оккупирована кое-кем другим. Хо выглядит прискорбно: затрудненное дыхание, глаза наполнены влагой из-за витающего в воздухе концентрата ферамона, голова гудит от похмелья. Юноша резко вскакивает и начинает извиняться: – Прости, хён, прости, тут действительно мало места… – Джисон уже буквально порывается подхватить старшего под поясницу и притянуть на узкий диван. – Всё в порядке, – абсолютно спокойно прерывает того Ли и, вырвавшись из захвата окольцевавших его теплых рук, садится на край, открывая вид на широкую и ровную спину, начинает бубнить под нос. – Не переживай, я бы тебя разбудил, если бы мне было тяжело... Хан усаживается на голени и начинает сверлить взглядом старшего. – И давно ты не спишь? – Не так уж и давно, но достаточно для того, чтобы услышать, как ты бормочешь во сне. Кто там обижал моего бельчонка? Хан краснеет на глазах, застенчивый румянец плавно переходит на его шею и кончики ушей. – А с каких пор я стал твоей собственностью? Разве у нас с тобой был какой-то договор? – хмыкает Сон, но лишь спустя несколько мгновений осознаёт, что ответил необоснованно грубо. Джисон кидает взгляд на старшего исподлобья и застает любопытную картину: утонувшего в раздумьях и светлой тоске старшего. – Так, ладно, забыли. Что ж... пора собираться? – прерывает первым неловкое молчание младший. – Пары начинаются через пару часов, да и в клубе продолжать торчать вариант так себе, согласен? До меня добираться не так долго, так что заедем ко мне? От столь неожиданного поворота событий старший зависает словно древний компьютер, которого попросили открыть Internet Explorer. Если внимательно присмотреться, то в его зрачках можно увидеть два забавно крутящихся значка загрузки. Сейчас Хан даже не уверен, что тот вообще его слышит. Очень робко и еле ощутимо он касается его руки и заглядывает прямо в обездвиженные глаза. – Ты как? Ли наконец-то завершает заданную ему операцию и открывает вкладку. – М? – Говорю, может из клуба уедем? – Чётко и медленно, дабы не перегрузить систему, повторяет свой вопрос Сон. – Ты в порядке? Ли требуется пара секунд на обработку информации. – Ээ, да, давай. Хорошая идея. Смущённый этой ситуацией и своим положением в ней Джисон живо вскакивает с дивана и мигом собирает с пола разбросанную одежду. Её состояние определённо оставляет желать лучшего, но выбора ему никто не предоставит. Абсолютно голый, младший начинает метаться в попытках найти свой второй носок, крутится вокруг себя, шатается из стороны в сторону. Всё ещё застывший в одном положении Минхо сидит на диване и собирает мысли в кучу, словно заново перезапуская систему, после чего юноша приподнимается в попытке начать также собираться, но сразу же замирает от неожиданности. Из-за слишком резкого движения его поясницу предательски сковывает судорогой, левая половина тела, на которой спал Хан, почти полностью отнялась, на плече же красуется яркое пятно, что будто до сих пор сохраняет очертания щеки младшего. Джисон замечает это только сейчас, и словно нашкодивший щенок складывается в три погибели в извинениях и виновато начинает подавать Хо его телефон и одежду. Старший ощущает ровно тоже самое, так что зарывается лицом в собственные ладони и лишь спустя несколько минут начинает неспешно натягивать одежду, параллельно заглядывая в телефон. – Без пятнадцати 6. Уже утро, если тебе интересно. Хан выныривает из-под стола, высовывая лишь пушистую макушку и пару округлившихся глаз. – Так а зачем было тогда так рано подрываться? Можно же было ещё поспать… – Сон начинает рассуждать сам с собой, но то ли из-за невнимательности, то ли из-за недосыпа делает это вслух. – А, ой. Вновь пушистая копна ныряет под стол, Хан всё ещё шерудит в надежде найти потерянный носок. – Ты не против, если я на пары от тебя пойду? Мне к первой, боюсь, не успею заехать домой. – Нашёл! – радостно вскрикивает юный кладоискатель всё ещё откуда-то из-под стола и бьётся головой об его столешницу. Потирая макушку, парень вылезает оттуда и садится на кресло, где спокойно одевается до конца. – Да, конечно. Если не брезгуешь, можешь взять что-то из моего гардероба. – Брезгуешь… И это ты говоришь человеку, что вчера чуть не кончил от вида твоего лица, забрызганного спермой, – хмыкает под нос старший. – Что? – Да, говорю, в твоей поеду, если найдётся что-то подходящее для меня. – Найду, конечно, с рубашками явно никаких сложностей не будет, а вот с брюками... Минхо не особо слушает. Он внимательно наблюдает за тем, как увлеченно рассказывающий о чём-то Джисон натягивает на себя боксеры. Парень послушался недавнего совета старшего и больше не стесняется. Он стоит спиной к Ли и рассматривает стеллаж, на котором располагается куча различных статуэток, сейф, стопки с документами. Всё, что сейчас в голове у Хо, – это бегущая красная строка “Классная задница”. – … ты согласен? – Сон оборачивается и выжидающе смотрит на “собеседника”, параллельно застегивая пуговицы на рубашке. «Сейчас может решиться моя судьба...». Сердце замирает. В голове пусто. Глубокий вдох и… – Естественно. – Вот и я говорю: давно пора выводить из моды носки без рисунков. Они же скучные! – Повезло, повезло, – одними губами, абсолютно бесшумно произносит старший, после чего предпринимает ещё одну попытку встать. – Только ты можешь так увлечённо болтать о каких-то носках. – О каких-то? Да это же как зеркало человеческой души! Ты видел сколько у меня пар? На любое настроение и повод: есть праздничные, есть домашние. Ладно, не об этом, поймешь ещё. Я почти готов, – натягивая брюки, кидает “коллекционер-кладоискатель”. – Дай мне пару минут, у меня только ноги перестали гудеть. Опережая твои извинения, всё в порядке. Я был рад иметь возможность посмотреть на спящую белку. Спустя десяток минут, что парни провели за уборкой кабинета и заметанием следов их пребывания, пара выходит и закрывает за собой дверь. В клубе тихо, без людей тут довольно странно и пусто. Ещё несколько минут и вот они уже едут сквозь центр к дому Сона. Несмотря на то, что уже пол 7 утра (по меркам Джисона это несусветная рань), в столице уже вовсю кипит жизнь. Солнце давно поднялось над горизонтом, но все еще не отобрало все права у ночи: воздух чистый и свежий, лучи не обжигают, а дарят умиротворение. Хану нравится вот так проводить утро. Юноши едут молча, мелодия заменяет им разговор, и они оба на это согласны. Минхо знает, что младший не особо шумный в комфортной для него обстановке, потому каждый раз, когда Джисон притихает, в глубине души старший радуется. – Мне тоже к первой. Поедем вместе? – уже подъезжая к дому говорит Сон. – Почему бы и нет. Путь к лифту сопровождается молчанием. Тишину нарушает лишь старый механизм подъёма, что то и дело поскрипывает, негромкое пение птиц и… урчащий живот Минхо. Если не брать в учёт алкоголь, который в недавнем времени поступал в него в неконтролируемых объемах, юноша вообще не помнит, когда в последний раз что-либо пил или ел. Ему неловко, но, кажется, Хану ничего не нужно объяснять или за что-то перед ним извиняться. – Рамён с яйцом? – Если можно. Приготовленный на скорую руку завтрак, душ, утренний марафет, получасовой поиск подходящей для Ли одежды и оба альфы готовы грызть гранит науки. Всё утро проходит в слегка неловкой атмосфере, но это не помешало юношам заболтаться на кухне и потерять счёт времени. До пар остаётся чуть больше сорока минут. По завершении перекличек оба влетают в свои аудитории и почти падают на пол в поклоне, извиняясь перед профессорами. Хан давно узнал, что в ближайшее время не намечается никаких совместных лекций, но только сейчас осознаёт, насколько ему одиноко в огромном университете без него. И хоть их разделяют этажи и кабинеты, но головы обоих забиты абсолютно идентичными мыслями. Альфы раз за разом проигрывают события прошедшей ночи в своих головах. К концу занятий ни капли новой информации не задерживается в их разумах. Хан выбегает из лекционной и почти летит навстречу Минхо, по пути отсылая несколько коротких смс в разные чаты. Он ещё утром придумал, как можно разрешить сразу два конфликта и осчастливить в одночасье нескольких людей. На одном из поворотов Джисон буквально врезается в Ли и начинает тянуть того по направлению к парку около университета, при этом получая почти смертельную дозу пронзающего взгляда старшего (ещё никто не выживал после такого количества). Они покидают пределы здания и сразу сталкиваются с парой девушек, что недоумевающе смотрят в их сторону. При виде Хана Рю моментально встаёт на дыбы, берёт девушку рядом за руку и пытается спрятать за собственной спиной. А Сон лишь смеётся, интригующе выуживая из внутреннего кармана пиджака небольшую картонную коробочку, которую после передаёт Рюджин. Альфа делает шаг назад и повисает на плече старшего, как бы намекая, что он больше не претендует на “неё”. – Как-то я посчитал, что это то, чего мне не хватало в жизни, что могло меня спасти. Но, как оказалось, это совершенно не то, что мне было нужно. Чхве презрительно смотрит на белый картон, на котором лишь выведено лаконичное “Lush”. – Что за хрень ты притащил? – Это парфюмерная вода, сделанная на заказ. Моя жизнь изменилась так быстро, что к моменту, когда она была готова, я уже в ней совершенно не нуждался. Да и по факту, если задуматься, никогда и не нуждался. Аромат составлен под моим чутким руководством, так что тебе понравится, обещаю. Открывай! Лия бросает недоверчивый взгляд из подо лба, однако в её холодных глазах не может утаиться разгоревшийся огонёк любопытства. Бета аккуратно распаковывает хрупкий на вид флакон, откупоривает и дважды жмёт на распылитель. – Хм, этот аромат… – задумчиво начинает Рю. – Фиалки? – Минхо впервые вливается в разговор, – Знакомый запах, пахнет словно… Парни переводят взгляд на Лию. Шин не отрываясь смотрит на пузырек. Её глаза враз наполняются слезами, когда она подносит руку с парфюмом к груди, а девушку напротив притягивает в объятия.***
Сквозь панорамные окна в комнату проникает мягкий свет уходящего солнца, освещая две фигуры в центре зала. Сегодняшняя тренировка заняла 2 часа и 35 минут. После такой интенсивной нагрузки тела, как и одежда, полностью мокрые от пота. Хан счастлив, что это всё закончилось, поэтому падает на прогретый солнцем паркет. Сейчас он с гордостью может заявить, что он больше не является обузой для старшего и может официально называться надёжной поддержкой, или даже правой рукой. Минхо приседает рядом и невесомо целует младшего куда-то в висок, негромко смеётся где-то над ухом, после чего хватает под локоть и уводит в душ. Всё вокруг кажется сном. Слишком натуральным или реалистичным, но при этом никак не связанным с настоящим. Альфы растворяются друг в друге. Хан сушит темную копну волос старшего и целует пушистую макушку. Хо отмахивается, но делает это настолько вяло, что у Джисона нет и толики сомнений, что тому нравится. Пока младший отвлекается на никому ненужное заплетание косичек, Минхо, до этого момента подозрительно притихший, с нечитаемым выражением лица резко стягивает с младшего некрепко зафиксированное на бёдрах полотенце и буквально вылетает из душевой в попытке скрыться от преследования. Хан выбегает следом, но уже на выходе врезается в мокрую спину старшего, застывшего на месте. Он сначала пялится в непонимании на затылок Минхо, а потом переводит взгляд вперед. – Бан Чан?! Какими судьбами? Хан расплывается в довольной улыбке и уже было делает первый шаг навстречу, когда его больно хватают за плечо. Хо оттягивает голого придурка назад и прячет за собой, протягивая руку за спину и больно щипая. – Чан-хён, Вы надолго? Бета замирает в неверии, а потом лучезарно улыбается. – Нет, Сынмин просто забыл оставить ключи на стойке, и теперь мы опаздываем на бронь в ресторане. А вы, как я посмотрю, отлично проводите время, – по старшему видно, что он безумно рад за друга, но отчего-то выглядит немного тревожно. – Ханни, я, конечно, понимаю, что ты теперь в отношениях, но не стоит забывать старых друзей. – Да как я мог… – Всё так же стоя за старшим отвечает Джисон, при этом пропуская слово “отношения” мимо ушей. (У них они исключительно деловые). Чану не нужно говорить прямо: пристальный взгляд Минхо красноречивее любых слов даёт ему понять, что он не в то время не в том месте. – Ну раз так, то в ближайшие дни я свяжусь с тобой, бельчонок! – Бан Чан лукаво лыбится, наблюдая за непониманием Ли. – Ключи я вам оставил, поэтому пойду. О, кстати, ничего не забыли? Фестиваль буквально со дня на день пройдет. У вас осталось меньше недели, вы уж не подведите! – Бета произносит фразы одна за другой, при этом не отводя взгляд от порядком съежившегося Хо. Тот пытается спрятаться от пристального наблюдения и некой насмешки со стороны старосты, но сейчас у него нет возможности даже прикрыться за маской обычно идеального альфы: он постыдно не прикрыт ничем, кроме полотенца. Бан расслабленно прокручивается на пятке и направляется к выходу, попутно насвистывая незамысловатую мелодию себе под нос. Напоследок он, ухмыляясь, бросает «хорошо вам провести время» и удаляется, захлопнув за собой дверь. В эту же секунду Сон получает шутливый подзатыльник. Он поднимает свои большие, тёмные и до жути удивлённые глаза на ухмыляющегося старшего: понимает, что заслужил. – Куда ты так уверенно шагал голый? – Минхо поворачивает голову, чтобы взглянуть в лицо этому суициднику, но успевает уловить лишь едва заметный удаляющийся силует. Хан так втопил, что у Минхо аж дух перехватило. Альфа направляется следом и почти в последнюю секунду успевает ухватить ручку захлопывающейся двери. – Бельчонок, далеко собрался? А как насчет того, чтобы взять всю ответственность на себя? – Хён, хён, хён, – Хан чуть ли не скулит, ведь сохранять хладнокровие в подобной ситуации не выходит у обоих. – Почему это я должен взваливать какие-то последствия на свои хрупкие плечи? Мы же почти семья, давай разделим горе пополам? Да и к тому же, мы с Чан-хёном близки, да ещё и оба парни, чего мы там не видели? – Что ты там мяукнул? До Джисона начинает медленно доходить, что таким образом он лишь подлил уксуса, разжёг пламя внутри старшего, но пути обратно уже нет. Толики секунды, на которую Хан теряет бдительность, хватает, чтобы Минхо мог ввалиться в помещение и вцепиться парню в руку, заволакивая того вглубь душевой. Хан, хоть и не сильно, однако всё-таки бьётся затылком и спиной об поверхность холодной плитки. Тем не менее ощущения, что он испытывает где-то внутри, гораздо более болезненные. «Неужели сам Ли Минхо может быть настолько неуверенным в себе? Или дело во мне? Я кажусь ему столь ненадёжным?» У старшего безумный и обозлённый взгляд. Он поворачивает вентиль, включая воду, ждёт пару секунд, чтобы та хотя бы немного нагрелась, после чего направляет сильный напор воды младшему в пах. Он отдёргивает за длинные светлые пряди почти скорчившегося в три погибели парня и устремляет немигающий взгляд Сону прямо в душу. Младший же испытывает невероятные ощущения: его тело пронзает судорогами из-за стимуляции спереди, парень мечется словно уж на сковороде, всё внутри сжимается, виной чему грозный вид склонившегося над ним старшего. – И как далеко вы успели с ним зайти? – Ли Минхо выглядит так, будто он из последних сил сдерживается, чтобы просто не разодрать ослабевшее перед ним тело на части. Джисон буквально чувствует, как того трясёт от гнева. – Что успели сделать? – Хён, какого черта ты творишь?! – У Хана голос предательски дрожит, когда он срывается на крик. – Разве это сейчас имеет значение? По телу раз за разом проходят разряды, Джисону невероятно стыдно становится от того факта, что почти насилие со стороны старшего заставляет его медленно возбуждаться. – Тебе лучше не доводить меня, Хан. – Хо моментально перестает трясти, когда он тянется за гелем для душа и размазывает его по пальцам. – Говори всё, о чём, по-твоему мнению, я должен быть осведомлен. И даже не смей что-нибудь от меня скрывать. В момент, когда младший уже готов открыть рот и вылить всё как на духу, он понимает, что не способен набрать в легкие и грамма воздуха. Он чувствует, что в него разом входят два пальца и начинают разрывать его изнутри. Сон вырывается и бьет парня напротив, но от понимания того, что не в силе препятствовать столь великому напору, просто обмякает на руках. Он больше не возбужден, не испуган. Ему жалко старшего, который замирает и мигом вытаскивает пальцы из его тела, после чего склоняет голову на плечо. Мокрые пряди щекочут шею и щёки, ключицы обдает неровное жаркое дыхание. – Ты меня, наверное, ненавидишь теперь, да? – раздается как-то совсем жалко и тихо. – Я просто… – «Безумно переживаю и боюсь потерять, ведь ты многое для меня значишь». — Просто приревновал. Хо всем телом чувствует безумную дрожь, что исходит от человека в его руках. Самого дорогого и нужного. От его человека. А он посмел задеть, обидеть и причинить боль. – Хён, я… У парня зуб на зуб не попадает, и Минхо это понимает. Юноша подрывается с места и ныряет в шкаф за полотенцами. Оба чувствуют сильнейшее дежавю. Неужели с ними уже случалось подобное? На мокрого Хана опускаются два огромных махровых полотенца, что покрывают его волосы и плечи, делая похожим на что-то среднее между пушистым облаком и привидением. Джисон милый. Хо очень старается делать вид, что он этого не замечает, однако выходит крайне посредственно. Старший не смотрит в глаза напротив, он жадно рассматривает каждый сантиметр тела, покрытого влагой и мурашками. «Лишь бы всё запомнить». Минхо виноват и знает это. Парень понимает, что он поступил грубо и непростительно. Порядком понурый Ли собирается с мыслями и уже намеревается покинуть помещение, когда младший, до этого момента наслаждающийся видом заботящегося и беспокойного Ли, подаёт признаки жизни, стремительно хватая старшего за запястье и притягивая обратно к себе. Он льнет словно котёнок, медленно трётся мокрым носом о нос, тычет им в щёку. – Я тебя не ненавижу. Никогда бы не смог, как бы ни хотел. Ты только не оставляй меня, ладно? Кому ты еще, старый и противный кот, будешь нужен, если не мне? Младшему не нужно открывать глаза, чтобы понять, что чувствует партнёр. Где-то на уровне нейронных связей он ощущает, что Минхо улыбается, хоть и немного напряженно, но всё же искренне. – Как я могу загладить свою вину? – Выходит уж слишком тихо, неуверенно, в интонации легко уловить стыд, который испытывает старший. – Хм… Дай-ка подумать… – Сон будто уходит в себя с головой на несколько мгновений. И вдруг в зрачках мелькает азартный огонек.***
Альфы возвращаются домой под теплым майским дождём, оживлённо обсуждают предстоящее событие, работу Ли, который хоть и немного нервничает из-за сложившейся ситуации, однако всё же старается держать положение под контролем. Хан время от времени вставляет свои глупые шутки, издевается над старшим, который, в свою очередь, не смеет поднять на того взгляд в такие моменты, дабы по привычке не защититься, бросив пару колкостей в ответ. Боится. Хотя Хан и неоднократно повторил, что конфликт исчерпан, что он не держит обиды, не ненавидит, что его отношение не изменилось и прочее прочее. С недавнего времени Хо заметно переменился. Стал чувствительнее и чувственнее, поэтому Джисон всё ещё не до конца понял его новую натуру и не всегда точно может предположить, о чём же тот думает. Они заходят к Джисону уже в полной тишине. Минхо идёт следом, аккуратно прикрывая за собой дверь, после чего натыкается в темноте на застывшего в коридоре Хана. У Сона часто просыпается капризность, он любит, чтобы за ним ухаживали. Поэтому Минхо без лишних вопросов начинает раздевать того первым, чтобы избежать простуды. На вешалку опускается тяжёлый от влаги кардиган, тёмная футболка, после Хо присаживается на колени и развязывает белые конверсы альфы, которые после сегодняшней прогулки определенно нужно будет сдать в соответствующий сервис. Закончив с младшим, Ли скидывает влажные оксфорды и уже собирается пройти внутрь, как замечает странное поведение парня напротив, чьи глаза направлены аккурат на рубашку. Хо опускает взгляд ниже. Белоснежная вещь словно излучает люминесцентный свет в темноте коридора, но кроме этого в ней нет ничего необычного. Любая вещь белого цвета ведёт себя подобным образом в полумраке. Хо ненадолго вылетает куда-то в свои мысли, однако быстро приходит в себя, когда его впихивают в ванную и вжимают в раковину. – Хан Джисон, что ты, твою мать, творишь?! – от болевых ощущений Ли шипит словно кот, но предпринимать какие-либо серьёзные действия не торопится. Он содрогается, когда чувствует прикосновения к собственной шее и запрокидывает голову немного назад. Хан лишь хмыкает своим бархатным, низким голосом в момент, когда жёстко фиксирует того в положении. – Хён, ты помнишь, мы уже делали это перед зеркалом? И тогда тебе это уж ооочень понравилось. Только посмотри: я к тебе ещё толком не притронулся, а внизу ты уже весь горишь. Как мило. – Джисон, ты что себе вообще позво… Хо не успевает договорить. Да это, фактически, уже не требуется. Юноша медленно поднимает взгляд на зеркало над умывальником, обрамлённое светодиодной лентой. И застывает. На нём насквозь пропитанная влагой рубашка, что в последствии стала абсолютно прозрачной. Соски вызывающе набухли, а ширинка штанов уже буквально разъезжается и без какой-либо посторонней помощи. Постыдное зрелище. Старший старается отпихнуть парня за собой в попытке скрыться от этой картины, забиться в самый дальний угол и спрятаться навсегда. Однако ему не удаётся. Впрочем, ничего нового. Его снова больно впечатывают в раковину, отнимая какой-либо шанс на отступление. Джисон грубо стягивает с него брюки вместе с бельём и прижимается к нему сзади настолько сильно, что Хо в полной мере ощущает весь жар и пульсации, что исходят от младшего. – Сегодня ты ни-ку-да не убежишь, Ли Минхо, – Довольно тянет Сон, усмехаясь. Хан продолжает выцеловывать шею партнёра, не желая оставлять и миллиметра без внимания. Юноша уже давно выяснил, что именно эта часть тела является эрогенной зоной его возлюбленного, потому он никогда не упускает возможности прикоснуться к ней. Руки младшего плавно скользят по телу, очерчивая все изгибы. От каждого нового поцелуя Ли невольно вздрагивает, его тело покрывается мурашками, но он все еще пытается это скрывать. И хоть изо рта старшего порой вырываются грубые ругательства и упрёки, тот сам не осознаёт, как невольно подаётся назад, буквально вплотную прижимаясь всем телом к Сону. Джисону нравится, когда старший превращается из дикого свободолюбивого кота в послушного и ласкового. Хо сильно выгибается в спине, когда кончики пальцев младшего одновременно касаются вставших от возбуждения и члена, и соска. – Знаешь, хён, каждый раз после тренировок от тебя всё сложнее отвести взгляд. Хоть ты и становишься мужественнее, это заставляет хотеть тебя ещё больше, ты знал? – Еле слышно делится мыслями младший. – Даже не хочется думать о том, что это скоро закончится. – Скоро закончится? – переспрашивает Хо. Мочки ушей и уголки глаз у него едва заметно покраснели, что радует младшего. – Ну да, – отвечает Сон, всё так же не прекращая своих действий внизу живота партнёра. – Если я правильно помню, то у нас выступление через плюс-минус дня четыре. Так что и совместных занятий у нас осталось не так уж и много. Собрать мысли в кучу и сформулировать чёткий ответ мешает скользящая вдоль члена рука младшего. Хо откидывает голову на плечо сзади стоящего альфы, пряди волос, упавшие на грудь и лицо, щекочут кожу. Почти задыхающемуся от удовольствия Минхо приходится выстанывать слова Джисону на ухо, при этом глотая половину букв. – Если ты хочешь, мы могли бы заниматься вместе и дальше. Джисон неоднократно представлял, как рано или поздно его возлюбленный предложит нечто подобное, но почему-то услышать это вживую оказалось в разы приятнее. Хан как никто другой знает, насколько важную роль танцы отыгрывают в жизни Ли, поэтому позволяет себе думать, что подобное можно расценивать как признание, предложение, от которого невозможно отказаться. От смущения он опускает лицо, пряча его в изгибе шеи старшего, щурится и улыбается, стискивая теплое тело любимого человека в крепких объятиях. Затем резко разворачивает старшего к себе лицом и чувственно целует. – Примем душ вдвоём?