***
— Мне стоит тебя утешить или сделать вид, что ничего не случилось? Голубые глаза Эрвина пытливо всматривались в Леви, будто стремясь отыскать на его бесстрастном лице ответы на все мировые вопросы. О том, что подобными разговорами он лишь разжигает пламя неприязни между ними, командующий Смит прекрасно знал, но никогда не уступал своим привычкам и принципам. — Не веди себя так, будто это моя личная трагедия, — ощетинился Леви. Он был раздражён и жутко измотан. Всё шло из рук вон плохо, мало того, что они буквально просрали своё огромное преимущество, так ещё и отстали на сотню шагов. Больше всего Аккермана поражало, что об этом переживает именно он, в то время как человек, который, в общем-то, и инициировал всю эту заваруху, выглядел спокойнее мёртвого удава. Гениальный план Эрвина провалился, они оба это понимали, да вот только капитан, похоже, был единственным, кого это действительно волновало. И вот ведь ирония: когда-то Леви хотел этого краха больше всего, увидеть, как с лица Смита сходит краска, как оно искажается в страхе и становится ликом мертвеца, стало чуть ли не смыслом жизни Леви. А что в итоге? Чёртова улыбка в глазах командора и короткое «Я это предполагал», сказанное ровным голосом. А вот Леви не ожидал, что ему предстоит бродить несколько дней по лесу, пытаясь не поймать пулю задницей, что он потеряет товарища в этом сраном зелёном лабиринте. Не ожидал, что с ними будут играться, словно кошка с полудохлой мышью! — Мы потеряли поддержку со стороны полиции, — спокойно продолжал Эрвин. — Похоже, наш враг глубоко пустили свои корни не только в министерство обороны, но и в весь госаппарат. Охранное бюро, полиция, органы судебной власти, министерство финансов и даже министры во главе с канцлером — теперь они контролирую всю верхушку. Брови Эрвина нахмурились, сложенные в замок руки напряглись. Похоже, в чёрной душе командующего Смита ещё осталась капля совести. — Мы всё ещё можем надеяться на канцлера, — возразил Леви и, скрепя сердцем, добавил: — Товарищем Кенни сложно назвать, но он не из тех, кто позволит воякам хозяйничать на своей территории. Веселье с лица Эрвина окончательно ушло. Командующий посмотрел на капитана и после тяжёлых нескольких секунд молчания прямо заявил: — Кенни мёртв. Три дня назад объявили о его убийстве, подорвали его служебный автомобиль. Власти обвинили в случившемся террористическую группировку «Элдия», ну то есть нас. Сказал, как отрезал, но Леви даже не дрогнул. Он был расстроен, несомненно, очень даже; расстроен тем, что до чёртова дядюшки добрался кто-то раньше него. Леви, можно сказать, на крови поклялся, что обязательно воздаст Кенни по заслугам за все его тёмные дела, за разрушенное детство, за то, что даже в последние минуты жизни собственной сестры не нашёл в себе смелости сказать ей три коротких простых слова, а теперь он даже не мог позлорадствовать. Он и правда был невезучим человеком. — «Элдия», — протянул Леви, — и кто придумал такое убогое название? Эрвин не сказать чтобы сильно был удивлён реакцией капитана на данную новость, но всё же бровью слегка дёрнул. — А как по мне, то вполне неплохое, — пожал плечами Смит. — Уже думал о том, что будешь делать дальше? — перевёл тему Аккерман. — Все эти неурядицы не повлияют на конечный план. Нет ничего сильнее воли народа, пока у нас есть его поддержка мы не проиграем. Его бы устами да мёд пить. Вот вроде бы смешно, да только смеяться Леви совсем не хотелось. — Уж что-что, а промывка мозгов у тебя получается просто на ура, — небрежно бросил капитан, направляясь к выходу. — Даже интересно стало, чьё же влияние окажется в итоге сильнее. Только вот не забывай, что среди овец бываю непокорные. — Не переживай, опыт в подобных делах имеется, — бросил вдогонку Эрвин. Леви на секунду задержался и, не сказав больше ни слова, вышел из кабинета командующего. Раздражение сегодня било через край.***
Эрен то наматывал круги по камере, то заваливался на кровать, лежал несколько минут неподвижно, а потом вновь начинал бродить, считая углы. Иногда садился на пол возле стены, прислушиваясь к соседней камере, и прислонялся к стеклянной перегородке, пытаясь рассмотреть происходящее снаружи. Микасу увели по подсчётам более двух часов назад, и до сих пор о ней не было никаких вестей. Причину никто не говорил, да и в принципе никто не собирался вести с ним праздные беседы. За всё это время Эрен увидел лишь одного проходящего мимо военного, но когда Эрен начал стучат по стеклу, привлекая к себе внимание, тот даже не посмотрел в его сторону. Время растянулось в бесконечности. Беспокойство играло на нервах, будто на тонких натянутых струнах, и скрипучая, точно заржавевшие петли вековой деревянной двери, мелодия всё не умолкала. Дрёма одолела не сразу, постепенно обволакивала уставший разум и погружала его в вязкую чёрную пустоту, а когда стена, возле которой прикорнул Эрен, неожиданно завибрировала и загудела подобно старому пароходу, сон резко вытолкнул своего пленника обратно в реальность, позволяя беспокойству вновь сыграть симфонию. Эрен звал подругу долго, по крайней мере, достаточно для того, чтобы запершило в горле, но Микаса так и не отозвалась. Йегер не мог видеть соседнюю камеру, но нутром чувствовал, что Аккерман там и она определённо не в порядке. Когда поднялась перегородка его собственной камеры и его выволокли наружу, в очередной раз сдавив запястья магнитными наручниками, он уже не мог сдержать клокотавший в груди гнев и, вывернувшись и собрав в мышцах ног всю свою мощь, пнул одного из военных по животу, да так, что тот отлетел на несколько метров. Подобная выходка не была спущена Эрену с рук, и стоило ему только на секунду потерять концентрацию, как тут же получил разряд электрошоком под лопатки. В тот момент замутнённым глазом он и заметил Микасу, она лежала на полу и не шевелилась. Его вновь тащили под руки по коридорам с низкими потолками, пока не привели в просторную комнату, больше напоминавшую медицинский кабинет. Там Эрена усадили в узкое кресло схожее с тем, что стоят в кабинетах у стоматологов, и крепко связали ремнями. Боль в спине от электрошокера начала немного отступать, сознание медленно возвращалось, и теперь Эрен ясно видел в комнате ещё четверых людей в светлых облегающих костюмах и медицинских масках. Йегер дёрнул рукой, завертел головой, стараясь как можно чётче запечатлеть обстановку. Чуть в стороне, почти у самой правой стены располагался компьютер с большим изогнутым голографическим монитором, на котором в один к одному были открыты окна каких-то мониторинговых программ или что-то в этом роде, возле самого кресла стоял типичный металлический передвижной столик с медицинскими инструментами, а над головой высилась яркая круглая лампа по типу тех, которые использовались в операционных. Память сама вернула Эрена в годы приюта, в холодный осенний день, когда руки так же сковывали ремни, люди кружили вокруг него белыми коршунами, а сердце билось в страхе в высоко вздымающейся груди. Эти образы и раньше посещали Эрена, на Арене они приходили к нему во снах и яркой вспышкой в разговоре с другими, но сам он до сих пор не понимал, как воспринимать то, что казалось иллюзией, но ощущалось реальнее, чем происходящее вокруг. — Всё готово? — Да, сэр, можно начинать. Эрен вскинул голову и уставился на вошедшего в комнату мужчину. Его пышная светлая борода и водянистые серые глаза за очками казались смутно знакомыми, но Эрен не мог вспомнить, где видел этого человека. — Жаль, что мы встретились с тобой вновь подобным образом. — Мужчина подошёл к Эрену и сунул руки в карманы длинной парки. — Я рассчитывал, что мы сможем понять друг друга, но, есть опасение, что его видение мира уже намертво въелось в твоё сознание. Будет сложно переубедить тебя. В голове щёлкнуло. — Мы виделись на Арене, — уточнил Эрен. — Это ведь вы привели туда Райнера. Значит, военные изначально точили на меня зуб. Так какой тогда был смысл во всём этом спектакле? Зачем надо было ждать до последнего, зачем позволили мне сбежать, если была возможность покончить со всем этим ещё в зародыше? — Мне было интересно понаблюдать за тобой, узнать насколько крепок твой дух. Да и начальство приказало уладить кое-какие дела касательно подпольной Арены. Так что… — Он прервал свою мысль на полуслове, внимательно всмотрелся в Эрена и хмыкнул: — Честно признать, отец не сильно изменился в плане воспитания за столько лет. — Вы знали моего отца? — удивился Эрен. По воспоминаниям Гриша Йегер был не особо выделяющимся человеком. Людям помогал, но в ряды святых не стремился, публично не выступал, о власти на всеуслышание плохого слова не говорил, вёл тихую семейную жизнь в трущобах М, как и все Меченные в их окружении, да и умер так же незаметно и безызвестно. — Стало быть, пришло время нам с тобой познакомиться поближе. Меня зовут Зик Йегер, командующий отрядом Меченных особого назначения и старший сын бывшего сотрудника исследовательского отдела военного института Гриши Йегера. Эрен не смог издать даже звука, настолько сильно потрясло его откровение о прошлом отца. Звучало это настолько бредово, что просто в голове не укладывалось. Да чтобы отец и вот так, да и ещё и старший брат имелся. — И вы думаете, я вам поверю? — усмехнулся Эрен. — Я знаю отца, и он… Эрен запнулся. А так если подумать, что он вообще знал о Грише? Сам отец о себе никогда ничего не рассказывал, а Эрен и не спрашивал, как-то даже и не думал об этом. Со слов матери знал, что Гриша не местный, прибыл в М около двадцати с небольшим лет назад, города не знал, денег с собой практически не было, да и выглядел потерянным. Освоится помог мамин друг, дядя Ханнес. Он предоставил ему временное жильё, предложил подработать врачом, поскольку Гриша отлично ведал в медицине. Он же и свёл его с Карлой, когда та тяжело заболела, а Ханнес порекомендовал Гришу её отцу как хорошего доктора. А потом всё по стандарту: родители полюбили друг друга, начали встречаться, а там уж свадьба недалеко и рождение сына. В рассказе матери не было чего-то необычного, таких историй у каждой второй семьи. Но слова Зика посадили семена сомнения: а действительно ли его семья самая обычная? — Вижу, ты задумался, — заметил Зик. — Давай тебе всё объясню. Начну с самого начала — с первого Меченного и столетней войны. Что ты знаешь об истории основных городов? Эрен критических глянул на командующего, они тут экзамен, что ли, сдают? — Существуют пять главных крупных городов, являющиеся центрами особенных округов: М, Z, E, N и столица Y. Они были основаны приблизительно в одно время, около двух тысяч лет тому назад и названы по первой букве имён и фамилий пяти известных личностей, среди которых были политики, учёные и военачальники. Истории страны учат ещё с детства. К чему всё это? — А что насчёт Меченных? — не отставал Зик. — Никто до сих пор не знает, как именно у людей появился в крови «Аш-фермент». Выдвигалось много теорий, но ни одна из них не была официально подтверждена. — Наглядный пример того, как легко люди поддаются пропаганде: что слышат, в то и верят, даже не думая проверять правдивость информации. Эрен, поверишь ли ты мне так же сильно, если я скажу, что города эти были основаны позднее, чем произошла столетняя война, а история Меченных гораздо моложе, чем о ней говорят? — Зик прищурился. — По глазам вижу, ты сомневаешься. Конечно, как можно подвергнуть сомнению тысячелетнюю историю из-за слов какого-то военного. Но правда в том, что военные совместно с правительством и придумали эту самую «истинную историю». — Что это значит? — История Меченных и нашего государства в том виде, в каком оно существует сейчас, началась не две тысячи лет назад, а немногим более, чем сто лет, — пояснил командующий, — и начали её именно военные. Люди никогда не знали меры. Деньги, власть, восхищение — сколько бы богатств они ни имели, им всегда мало, а войны — быстрейший и самый действенный способ приумножить нажитое. Какой правитель откажется от дополнительной территории, полезных ископаемых и человеческих ресурсов. Эта страна не была исключением. Наращивая военную мощь, правящий тогда ещё канцлер Фриц, опьянённый жадностью, возомнил себя единоличным правителем мира и без объявления войны напал на ближайшую соседнюю страну. Он рассчитывал на быструю победу, по его подсчётам враги должны были быть повержены через год военных действий, максимум через полтора, но Фриц сильно недооценил своих противников и переоценил свою собственную армию. Бездарное командование, слабое вооружение и огромный численный перевес с противоборствующей стороны вынудили Фрица после семи месяцев позорной кровопролитной войны принять поражение. Страна лишилась больше половины своей территории и навсегда потеряла доверие и уважение в международном сообществе. Но канцлер Фриц был не из тех, кто учился на своих ошибках. Он стал искать силу, которая превзошла бы человеческий потенциал. Созвав учёных со всей страны, Фриц создал специальное военно-научное подразделение для разработки препарата, способного возвысить силу человека до небывалых высот. Он хотел заполучить мощь, способную сокрушить любого, кто встанет на его пути, и тем самым прибрать весь мир к своим рукам. Потребовалось десятилетие и множество человеческих жертв, чтобы такой препарат был наконец изобретён. Ему дали название — «Аш-фермент». Эта разработка стала самой удивительной и в то же время самой ужасающей за всю историю человечества. — Не мне тебе говорить, Эрен, сколь огромную силу получили люди, став носителями «Аш-фермента», ты и сам это почувствовал. Но спешка ни к чему хорошему не привела. Срок на испытания был слишком короткий, и о побочных эффектах узнали слишком поздно. — Побочные эффекты? — не понял Эрен. — У меня не было никаких недомоганий от сыворотки. — А как насчёт неконтролируемой злости и огромного удовольствия, которое опаляло весь твой организм в тот самый момент, когда ты сцеплялся в схватке с очередным противником? Фермент в несколько раз увеличивает выработку норадреналина, серотонина и эндорфина в организме, отсюда, кстати, и повышение болевого порога у Меченных. Множество людей пострадало от рук первых носителей «Аш-фермента», и Фриц не был исключением. Эксперимент провалился, и советом было принято решение закрыть его, все данные о нём уничтожить, а за всеми, кто принимал в нём участие, установить наблюдение. Казалось бы, инцидент был исчерпан, но «Аш-фермент» оказался непредсказуемым. Он смог мутировать в организме человека и на генном уровне передался следующим поколениям. Фермент распространялся по стране подобно вирусу, оставляя на носителе метку. Так и появились два типа людей: Меченные и Чистые. Угроза спокойствию возросла. Испугавшись, что буйство Меченных может повториться, Фриц издал указ, который в значительной мере ограничивал права и свободу Меченных, что, в свою очередь, вызвало огромные волнения среди общественности. То здесь, то там начали вспыхивать несанкционированные митинги с требованиями отменить новый указ и снять действовавшего канцлера с должности, которые, в конечном итоге, переросли в гражданскую войну, позже получившую название «Столетней». Огромными усилиями и ценой тысяч жизней Чистых восстание Меченных удалось подавить. За восемь лет войны страна пришла в упадок. Для восстановления и сохранения её экономической и политической стабильности было решено реорганизовать пять крупных городов-миллионников в центры особых зон. — E, N, Z, Y, M, — медленно перечислил Зик. — На древнем языке* «Enzym» означает «фермент». Потребовалось немало лет, чтобы история прошлого была переписана. Правду сейчас знают лишь немногие, и все они вертятся в высших кругах. Но страх перед Меченными никуда не делся, он впитывался с молоком матери на протяжении многих поколений. Попав под его власть и канцлер Фриц, и канцлеры после него старались как можно сильнее подавить свободу действия Меченных. Именно так мы и пришли к тому, что имеем сейчас. Зик замолчал, достал из куртки леденец и закинул его в рот. — Трусливые крысы, — хмыкнул Эрен, — испугались собственного же творения. — Не могу не согласиться. Фрицу не стоило «играть в Бога». — Ну и, как это всё связано с мои… нашим отцом? Зик прищурился и ехидно ухмыльнулся. — Всё началось с момента, как место канцлера занял Ури Райсс. Он был первым, кто попытался исправить ошибки прошлого, а не закрывать на них глаза. Райсс хотел создать лучший мир, страну, где Чистые и Меченные могли бы жить в гармонии друг с другом. Но министры сильно ограничивали его в действиях. Были те, кто разделял его взгляды, но большинство из правящей палаты были недовольны его открытой политикой. Отчасти, они понимали, что если Меченным развяжут руки и наделят правами Чистых, то практически все они лишатся своих мест. Райссу всячески мешали, но, так или иначе, ему всё же удалось провернуть одно дельце. Раз Меченных не разрешали наделять правами, он попытался избавить их от «проклятья» — создать вакцину, которая избавит их от фермента. Так под предлогом исследования «Аш-фермента» в столице был создан военный научно-исследовательский институт. — И как ты уже мог догадаться, наш отец был в числе сотрудников этого института. — Зик причмокнул, рассасывая леденец, и потянулся. — Там же он встретил правнучку канцлера Фрица — Дину Фриц, свою будущую жену и мою мать. На исследования и разработку препарата ушло более восьми лет, но в конечном итоге, он был изобретён. По крайней мере, так считали, ведь он так и не был протестирован. — Ох, позвольте угадаю, — прервал Эрен, — Райссу не позволили его протестировать. — А ты смышлёный, как и ожидалось от моего младшего брата. Зик приобнял Эрена за плечо. Эрен сморщился и попытался отстраниться. Военные не хотели лишать себя силы Меченных, потому, подкупив правоохранительные органы, подставили сотрудников института, обвинив их в незаконных смертельных экспериментах над людьми. По сути, в том не было лжи, но никто и не думал разбираться. — Отец был одним из немногих, кто разделял позицию Райсса, — так тогда казалось многим. Забрав научные достижения и первый образец вакцины, он вместе с семьёй попытался сбежать из столицы, но полиция быстро выследила их. Ради сохранения светлого будущего, в которое так верил канцлер и он сам, Гриша вынужден был оставить жену и маленького сына, а сам прошмыгнул через границу Y, и поминай как звали. Голос Зика был глубоким и размеренным, как будто бы бесцветным. Эрен не мог понять, что чувствовал сейчас Зик, копаясь в прошлом и вспоминая отца, который бросил его много лет назад. По ранним разговорам можно было предположить, что он недолюбливает Гришу, но сейчас в нём совсем не ощущалось той неприязни, словно всё это время он рассказывал о совершенно постороннем человеке. — А что случилось с тобой и твоей матерью? Зик обернулся к Эрену, и светлые глаза за линзами очков наполнились удивлением. — Мать, как и остальных сотрудников института, забрали в следственный отдел, где после долгих пыток, она покончила с собой, а меня сначала отдали на воспитание Тому Ксавьеру, бывшему коллеге отца, состоявшему в сговоре с военными. Позже я и сам обучился военному делу и в конечном итоге стал наёмником. — Стал служить тем, кто лишил тебя родителей, — хмыкнул Эрен, — велика же твоя мораль. Может, оно и хорошо, что отец погиб и не увидел, в кого ты превратился. Как тебе, небось, не знал, что отец уже того? Глаза Зика блеснули, губы расплылись в широкой жуткой улыбке, от которой по телу Эрена пробежал холодок. — Как же? Конечно, знал. Я был одним из тех, кто был причастен к этому. Эрен вздрогнул и немигающим взглядом уставился на командующего. — Что это значит? — Гришу Йегера с формулой вакцины искали долгих десять лет и лишь по случайности нашли его в М — проболтался один из его пациентов. Это был отличный шанс убить двух зайцев одним выстрелом: избавиться от неугодного канцлера и заполучить формулу. Убийство канцлера Райсса террористической группировкой «Элдия» — поистине ужасная трагедия. Да только вот никакой «Элдии» никогда не существовало, военные выдумали её, чтобы списывать на неё все бесчинства, которые они сами же и совершали. Ты же помнишь события «Кровавого четверга»? — Зик прищурился. — Всё это тоже были происки «Элдии», и только лишь за тем, чтобы устранить Гришу Йегера и заполучить формулу вакцины. Сердце в груди Эрена больно сжалось, в глазах потемнело, лишь образ матери со слезами на глазах и пулевым ранением в груди стоял перед лицом. — Для чего всё это? — Гнев заклокотал внутри него, подобно вскипевшей в кастрюле воде. — Столько невинных людей погибло в ваших политических играх! По вашей вине умерла мама, её убили на моих глазах! — Эрез резко дёрнул руками, пытаясь высвободиться из ремней. Сотрудники испуганно покосились на командующего и попятились назад. — Неужели у вас совсем ничего за душой не осталось? Убивали собственных граждан, и ради чего?! — Хороший вопрос, Эрен. Действительно, ради чего? Ведь ни вакцины, ни формулы, ни какого-либо упоминания о ней не нашли. Гриша забрал знания о ней с собой в могилу вместе с сотней невинных сограждан. Так что, если хочешь кого-то винить, то вини лишь нашего отца. — Да что ты!.. — Что-то мы с тобой заболтались. Эй там, приступайте, — Зик кивнул медработникам, затем достал из кармана обёртку от конфеты и стал аккуратно сворачивать её. — Что это? — Эрен покосился на шприц в руках одного из сотрудников. — Ещё одна тайна Меченных, — отмахнулся Зик. Эрен дёрнул рукой, когда тонкая игла вошла в вену на локтевом сгибе. Он приготовился к худшему, но ни через пять минут, ни через десять никакой реакции со стороны организма не последовало, не было даже лёгкого недомогания, только раздражение и ненависть после рассказа Зика всё ещё раскалёнными углями теплились в груди. — Есть реакция? — поинтересовался командующий. — Нет, сэр, показатели стабильны. Зик задумчиво почесал бороду, а затем вдруг встрепенулся и громко рассмеялся. — Вот оно что! Так вот где он прятал её всё это время. Отец, ты поистине ужасный человек. Возьмите у него кровь на анализ и отведите обратно в камеру. — Зик положил ладони на руки Эрена и, приблизившись практически вплотную к его лицу, прошептал: — Теперь выбор за тобой, братец. Попытаешься ли ты спасти этот мир или же превратишь его в руины — жду этого с нетерпением. Зик щёлкнул пальцами и, махнув напоследок рукой, вышел из комнаты. Эрен сжал кулаки и стиснул зубы. Зик снял очки с переносицы, подышал на стёкла и протёр их салфеткой. — Почему вы соврали ему? — Елена с интересом покосилась на командующего. — Гриша Йегер разделял интересы канцлера Райсса? Сама чуть было не поверила в это. Елена усмехнулась и почесала указательным пальцем шею. — Лжи как таковой не было, я лишь не договаривал, и только. Всего ему знать не обязательно, для того, чтобы пьеса началась, достаточно и того, что он услышал. — Но мне казалось, что вы хотели склонить Эрена на нашу сторону, а так лишь настроили его против вас. Зик посмотрел перед собой, затем обернулся к девушке и сгримасничал виноватое лицо. — А, ой. — Он вновь надел очки, сунул руки в карманы парки и пожал плечами. — Но так ведь гораздо интереснее. — А что насчёт генерала? — подметила Елена, становясь серьёзной. — У нас с ним совершенно разные цели, он помогает мне, я помогаю ему — банальный обмен услугами, ничего больше. Пока он не ставит мне палки в колёса, пусть развлекается. — Зик приподнял Елену за подбородок и взглянул в её чёрные как сама тьма глаза. — Пока ты со мной, мне не о чем волноваться. Елена с восхищением посмотрела на командующего и за мгновение разомлела от его прикосновений. — Ах, командующий Зик, — томным голосом протянула она, — я готова следовать за вами куда угодно, хоть на самое дно Ада. — Это я и хотел услышать, — горячо прошептал он ей на ухо, затем отстранился и направился вдоль по коридору. — Приготовления почти завершены. Интересно, сколько же сторон будет задействовано в этом конфликте.