Век бабочки

Возможно, я была готова рассказать ему. Он сам подвел меня к этой черте. Сам толкнул в пропасть, где я осталась наедине со своими вопросами, страхами и зарождающимся безумием. Я буквально видела его улыбку: в глазах Влада сиял бы неистовый блеск от радости при одной лишь картине падающей в бездну беспомощной пленницы. И даже после его откровения я себя таковой ощущала. Особенно сейчас, когда в ушах ясным звоном гремел его голос: — Где же ещё быть бабочке, как не в саду? Кровь отливает от моего лица. Делаю несколько жадных вздохов, собираясь с мыслями, но все они, подобно тем же бабочкам, разлетаются в стороны. Откуда ему известно имя, которое Влад дал Лале? Неужели простое совпадение? Нет. Он всё знает, определённо всё знает. Я вижу это в глубокой синеве его глаз, в лёгкой ухмылке на чувственных губах, в выражении его лица. Не медлю ни секунды, прежде чем сделать шаг по направлению к мужчине и, набрав больше воздуха в лёгкие, промолвить: — Влад, есть что-то, что я должна... Но он вдруг поднимает ладонь в воздух, призывая меня замолчать. Широко распахнув глаза, я в немом возмущении качаю головой. Он не хочет слышать меня? Не хочет знать о том, что происходит, когда я приступаю к реставрации картин? Не хочет разобраться в этой покрытой толстым слоем извести тайне наших предков? Меня пробирает дрожь. Это говорит лишь о том, что он всё знает. — Нам пора, Лайя, — голос ледяной сталью царапает мою душу. — Если ты действительно хочешь в город. — Мне надо переодеться, — также холодно отвечаю я, сверля его уничтожающим взглядом. Он мельком смотрит на мою одежду, и губы его дрогают в полуулыбке. Словно... словно он оценил мой наряд. Но мне плевать на одежду. Я должна остаться наедине со своими мыслями, привести себя в чувства, смочить горло водой, в конце концов, и избавиться от этих чёртовых синих глаз. — Думаю, тебе это ни к чему. Ты выглядишь прекрасно. — Почему ты сказал про бабочку? — всё-таки не выдерживаю я. — Хорошо, ты можешь переодеться, — он делает шаг в сторону, уступая мне дорогу. С его детского поведения мне хочется расхохотаться. Он знает, что происходит со мной, я знаю, что ему известно всё о нашем прошлом Лале и Влада. Ради чего эти безумные игры? Пляски на тонком льду с полным осознанием того, что печальный конец неизбежен? Или он ждёт, кто первый утонет? Что ж, ставлю все свои несуществующие сбережения на него. Мне хватит самообладания. Хлопнув дверью, прижимаюсь к её поверхности спиной и прикладываю ладони к пылающим щекам. Бабочка... как он мог мне такое сказать? Очень непредусмотрительно, Влад, учитывая наше положение. Кажется, я провожу в комнате без малого полчаса. Ещё три дня назад я бы уже была намотана на колесо его машины в порыве как можно скорее отсюда выбраться — впрочем, моё желание не убавилось. Но теперь есть много задерживающих факторов: спутанные мысли от тесного переплетения прошлого и настоящего, опасения после рассказа Влада о том, что мне есть, чего бояться, нерешительность в попытке быстро сообразить план побега. Разумеется, я здесь не останусь, я не приеду с Владом на этой машине обратно в чёртов замок и не вернусь в свою комнату. Мне стоит действовать осторожно, придумывая, как увильнуть от Влада и его водителя, а затем найти Милли, в чём, конечно же, мне поможет полиция. Это было разумно, в то же время, что-то останавливало меня. Ведь одна моя часть безоговорочно верила Владу и его попыткам меня обезопасить, вторая упорно считала, что угрозы от него не меньше, чем от того, от кого он меня прячет. Глубокие раздумья прерывает стук в дверь. Я нервно дергаюсь и подрываюсь к шкафу, доставая оттуда первое попавшееся платье и стягивая свой сарафан. — Лайя? — голос Влада комом встаёт в моем горле. — Секунду! — отвечаю я, пытаясь дрожащими пальцами застегнуть молнию на коротком платье насыщенно-алого цвета. Но рука затекает и соскальзывает и, тряхнув ей, я ненароком сбиваю с комода вазу. Раздаётся характерный звук разбивающегося стекла. — Чёрт! Дверь открывается, а на пороге я вижу обеспокоенного Влада. Он подлетает ко мне почти с нечеловеческой скоростью, слишком резко и слишком бесцеремонно хватая меня за руки. — Ты в порядке? Порезалась? — взволнованно спрашивает мужчина, отпихивая от меня осколки носком своих туфель. Вытаращив на него глаза, я нервно сглатываю и качаю головой, может быть, довольно резко, и платье, которое держалось на честном слове, слишком неожиданно и слишком стремительно сползает по моему телу. Я остаюсь перед ним в одном нижнем белье. Влад сглатывает, уставившись мне в глаза. И вместо того, чтобы закатить истерику, выставить его за дверь или хотя бы одеться, я оцепенело стою напротив, не в силах даже вздохнуть. Не могу поверить. Он ни на секунду не отвёл от моего лица взгляд. Не воспользовался этим жалким положением, не опустил глаза ниже, не ухмыльнулся и не выпалил что-то скользкое. Восхищение, охватившее меня, пунцовым румянцем выступает на моих щеках. Мы стоим в дюйме друг от друга, наши грудные клетки тяжело вздымаются, а из комнаты, кажется, выкачали весь воздух. Жар обдает каждую клетку моей кожи. Я тихо вздыхаю, и Влад, не отрывая от моих глаз своего взгляда, поднимает с пола упавшее платье. — Спасибо, — едва слышно отвечаю я и нервно заправляю прядь за ухо. — Не мог бы ты выйти? Я... — Ох, чёрт, — Влад вдруг хватает меня за руку, потемневшим взглядом уставившись на окровавленное ребро моей ладони. — Ты порезалась. Изумленно смотрю на стекающие по запястью капли бордовой крови, вероятно, не почувствовав боль из-за шока. Царапина неглубокая и почти не саднит, но Влад вдруг с силой сжимает мою руку, что вызывает острые неприятные ощущения. Поднимаю голову, посмотрев на него, и тихо ужасаюсь мертвенной бледности его кожи и непривычной темноте его глаз. — Влад? — испуганно шепчу, касаясь другой ладонью его щетинистой щеки. Он дёргается, но не реагирует, онемев с моей окровавленной ладонью в своей руке. И чем дольше он стоит, тем сильнее становится его хватка. — Влад. Ты делаешь мне больно. Кажется, ни его, ни меня не волнует то, что я стою перед ним в одном нижнем белье. Влад смотрит лишь на мою кровь, почти не дышит и не подаёт никаких признаков жизни, и когда я с силой дёргаю рукой, пытаясь вырваться, он вдруг резко хватает меня за талию, крепко прижимая моё полуобнаженное тело к себе. Сердце пропускает удар, и я замираю, не в силах его оттолкнуть. — Ад покажется тебе Райским Садом, если ты хотя бы на долю секунды заглянешь в мою душу, Лайя Бёрнелл, — безжизненно хрипит он и отпускает меня так же стремительно, как и захватил в плен своих рук. Вырвавшись из густой трясины ещё свежих воспоминаний, уничтоженным взглядом смотрю на свою перемотанную руку, а после бросаю кроткий взгляд на Влада, сидящего на соседнем сиденье машины, несущейся в город. Не могу поверить, он не выглядит подавленным, бледным и измученным, каким я видела его в последний раз перед тем, как он буквально вылетел из моей комнаты, поручив Антону убраться и перевязать мою рану. Всё это было так странно: человек, которому я хотела доверить свою самую большую тайну, сам представлял из себя клубок тёмных секретов. Тот, кто вызвал у меня восхищение своим поведением, вдруг так бесцеремонно схватил меня за талию и прижал к себе, а после ждал меня в машине, делая вид, словно ничего не произошло. Влад — сплошное противоречие. И всё это ещё яростнее подталкивало меня к побегу. — Влад, — тихо зову я, глядя на свои руки, лежащие на коленях. — Зачем мы едем в город? Несколько секунд он молчит, а после сдержанно вздыхает и наконец поднимает на меня глаза. Они снова светлые, какими я привыкла их видеть. — Ты не можешь сидеть в заточении в моем замке, — говорит он, исследуя серьёзным взглядом моё обеспокоенное лицо. — И нет, Лайя, я не считаю нужным отвечать на все твои вопросы. — Ты боишься крови? Он усмехается. — С чего бы это? — Тебе стало плохо, когда ты увидел её на моей ладони. — Возможно, мне стало плохо не из-за этого? Теперь я вижу лукавство в его улыбке, и это меня смущает. Отворачиваюсь к окну, наблюдая за тем, как сельские пейзажи плавно перетекают в городские. Интересно, о чем он думает? — Я смогу сегодня увидеться с Милли? — Нет, — в голосе снова сталь. Поворачиваю голову к нему и сощуриваюсь. — Почему? — Сейчас в городе опасно. — Поэтому ты везешь меня туда? — Пока ты рядом со мной, тебе ничто не угрожает. Это меня не успокаивает, наоборот, заставляет мой мозг всё бешенее функционировать в попытке на ходу сообразить план побега. В конце концов, я сдаюсь и решаю плыть по течению. Если мне выдастся такой шанс, я сбегу или хотя бы смогу передать кому-то сообщение о том, что меня похитили. А если нет, сложу оружие и вернусь в замок, чтобы оставшиеся три недели провести в этой мрачной ледяной атмосфере с этим мрачным ледяным Владом. В Брашове и его окрестностях сегодня солнечно. Ясное небо парит над городом, не угрожая дождём, в воздухе пахнет настоящим летом. Когда Ханзи останавливает автомобиль у обочины возле какой-то туристической лавки, я в недоумении оборачиваюсь к Владу. — Магнитиками закупаться приехали? Он закатывает глаза и выходит из машины. Ханзи открывает для меня дверь, и я оказываюсь на немноголюдной улице. Паника охватывает всё моё тело, глаза разбегаются: что мне делать, может быть, закричать? Сощуриваюсь, ища взглядом хоть что-то, что подарит мне намёк на присутствие здесь полицейских. Поправив лацканы своего пиджака, Влад оборачивается ко мне. — Ты купишь всё, что тебе необходимо, мы немного прогуляемся, пообедаем в ресторане и вернёмся обратно, — отчеканивает он нашу программу. На ватных ногах подхожу к мужчине, не переставая оглядываться. — Что, если я встречу Лео? Это мой... — Я знаю, кто такой Лео, — почти сквозь зубы процеживает он. — Ты можешь сама ответить на свой вопрос. — Боюсь, он тебя не устроит. — Тебе нужны рабочие принадлежности? — спрашивает Влад, останавливаясь напротив художественной лавки и доставая из кармана очки. Сквозь толстую витрину смотрю на небольшую группу покупателей, столпившихся у кассы. Сердце начинает бешено биться в груди. Если я подойду к ним, назову свое имя и попрошу как можно скорее вызвать полицию, чем мне это обернётся? И как много времени у меня будет? — Ты пойдёшь со мной? — голос предстальски срывается на последнем слове. Влад надевает очки и достаёт телефон, принимая максимально незаинтересованный вид. — Ханзи пойдёт с тобой, а мне нужно позвонить. Хорошо, это уже лучше. Рассеянно киваю и одариваю водителя небольшой улыбкой. Вскоре мы оставляем Влада на улице, входя в небольшое помещение, пропахшее древесиной. Бросаю взгляд к двери и облегчённо вздыхаю, когда понимаю, что Влад даже не смотрит в мою сторону, прижимая телефон к уху и с серьёзным видом разговаривая с кем-то. Ханзи стоит неподвижно возле меня, сложив руки в замок и следя за каждым моим действием. Может, отвернувшись, написать записку и всучить её кому-нибудь здесь? Нет. Заметит. А что, если сказать, что я хочу в туалет? Которого наверняка здесь нет. Некоторое время я в нерешительности трусь возле холстов, не решаясь приблизиться к людям. Наверняка выгляжу, как сбежавший из зоопарка зверёк, но ведь это почти правда. Ханзи поправляет свои медные волосы и смотрит на часы. Влад перестал говорить по телефону и теперь идёт к нам. Твою мать. Может быть, упасть в обморок и привлечь всеобщее внимание? — Выбрала что-нибудь? — холодно спрашивает Влад, подходя к нам. Не успела. Прикусываю губу и смотрю на несколько кистей в своей раненой руке. Демонстрирую их мужчине, и он усмехается, качая головой. — Это всё? — Да, — отрешенно отвечаю. — Ты в этом уверена? Рассеянно кивнув, бросаю жалостливый взгляд на старика, стоящего у двери. Он было замечает мой посыл, но Влад деликатно устраивает ладонь на моей спине, отчего та натягивается, как струна, и ведёт меня к кассе. Сможет ли кассир прочесть по губам, что мне нужна помощь? Или мне прямо здесь закричать? Броситься в бега сейчас же? Остынь, Лайя, не будь идиоткой. Это ведь тебя не спасёт. — Спасибо за покупку, — на ломаном английском говорит продавец, и я бросаю ему последний взгляд, полный надежды, прежде чем Влад выводит меня из магазина. От осознания собственной беспомощности хочется плакать. Кажется, Влад говорит что-то Ханзи, но я не слышу этого, ведь в ушах шумит кровь и сердце бешено колотится, заглушая все посторонние звуки. Мимо проносится чей-то автомобиль. Смотрю им вслед глазами, полными слез. Сжимаю несчастные кисти в своём кулаке, до крови закусывая губу. — Ты очень сильная, Лайя, сильнее, чем я думал, — голос Влада всё же пробивается сквозь толщу сожалений. Только сейчас понимаю, что мы спускаемся куда-то вниз по мощеной дорожке, в переулке между старинных зданий и указателей на румынском и английском. Солнечный свет залил всё пространство, и мне приходится щуриться, чтобы посмотреть на мужчину. — О чём ты говоришь? — Я был уверен, что ты закатишь истерику в магазине и будешь вешаться на каждого в мольбе спасти тебя от ужасного похитителя, который теряет голову при виде крови. Сердце падает в пятки. Он улыбается, и я не могу не усмехнуться в ответ. Уверена, это нервное. — Скажи честно. Ты вывез меня в город, чтобы устроить проверку? Хотел узнать, на что я способна и как далеко зайду в попытке сбежать? — Да. Мне хочется ударить его. Хам. — Так что было в твоём плане? — Что-то между запиской с просьбой меня спасти и обмороком. — Похвально. — Ханзи всё равно где-то неподалёку? — Да. Но не из-за твоей непредсказуемости и упрямства, а по причине того, что ты действительно можешь быть под прицелом. Приставляю два пальца к виску и изображаю выстрел, уходя чуть вперёд. — Надеюсь, в буквальном смысле, — тихо бормочу. Рядом со мной снова идёт тот Влад, которому я хотела всё рассказать в саду. Я бросаю в него быстрые взгляды и чувствую, как щеки пылают при одном только мимолетном воспоминании. Два приклеенных друг к другу тела, одно из которых почти обнажено, осколки на полу, капли крови, стекающие с ладони, сбитое дыхание. Что это было? Я должна была испугаться, а в итоге окаменела, как статуя. Возможно ли, что я почувствовала себя Лале, робеющей под серьёзным взглядом Влада из прошлого? Исключено. А если всё же и нет, я должна научиться это контролировать. — Как насчёт пасты? Банально, но Антон сказал мне, что ты её любишь, — голос Влада вырывает меня из мыслей. Я останавливаюсь, оборачиваясь на мужчину. Возможно, если бы я встретила его где-то на благотворительном вечере, на какие любил таскать меня Винсент, я бы залюбовалась им и, может быть, пофлиртовала бы. Влад был хорош собой. Нет, не просто хорош собой, а чертовски красив. Его подтянутое тело, магические глаза, такая редкая улыбка, манера речи, его стиль... всё это вне всяких сомнений делало его главной мишенью всех женских взглядов. Я бы не осталась в стороне. Может быть, он предложил бы мне шампанского, а я в ответ робко улыбнулась бы и сделала несколько глотков. Мы вышли бы на залитый лунным светом балкон, наслаждаясь обществом друг друга, а утром он прислал бы мне цветы в номер и пригласил бы на свидание. Всё это, несомненно, произошло бы с нами, если бы он меня не похитил. — Твой взгляд значит «да»? — спрашивает он, выгнув бровь. — Мой взгляд значит «пожалуйста, отпусти меня». — Значит, паста, — Влад кивает, открывая для меня дверь. Это оказывается дорогой итальянский ресторан в стиле шале. Огромные мансардные окна отделаны светлым деревом, по просторному залу разбросаны столики и кресла кофейного цвета. Немноголюдно, уютно и вкусно пахнет. То, что нужно. — Рады приветствовать вас в «Массимо», – миловидная девушка улыбается Владу. — У вас заказано? — Да, — отвечает он, и сердце моё пропускает удар. Что значит заказано?! — Столик на имя Влада Бекали. Влад Бекали. Это имя загорается красным индикатором, татуировкой выжигается на моём сердце. Я старательно уговариваю мозг запомнить его, но даже если захочу, всё равно не забуду. Кивнув, девушка провожает нас к столику в самом углу ресторана, у окна, и Влад отодвигает для меня стул, садясь напротив. — Столик был заказан? Значит, все спланировано, — с досадой отмечаю я и беру в руки меню. Он усмехается и кивает. — Говоря об опасности, Лайя, я не лукавлю. — Ты мог бы закрыть меня в замке и быть спокойным. — Я больше не могу выслушивать твои тирады о том, какой я жестокий и бесчеловечный похититель. — Это твои слова, Влад Бекали. В зале играет ненавязчивая классическая музыка, за окном проплывают люди. Всё так обыденно, так... нормально. Но если приглядеться, то можно заметить через дорогу машину Ханзи, а у самых дверей человека в костюме, похожего на одного из людей Влада. Всё здесь готово к двум вариантам развития событий: сбегу я или похитят меня. И при любом из них исход один: недовольно сложив руки на груди, я возвращаюсь в замок. — Полагаю, ты любишь пасту с креветками, — Влад нарушает тишину, и я поднимаю взгляд, замечая, что он, как и я, изучает меню. — Ты знаешь обо мне всё. Не вижу смысла отвечать. — Я могу сделать весь заказ за тебя, но здесь нет турецких сладостей. — Откуда ты... — Мне никогда не нравилось обилие сахара в их десертах. — Посмотрите-ка, — я отодвигаю стул и кладу ногу на ногу. Взгляд Влада лишь на долю секунды скользит к моему колену, а затем снова поднимается к глазам. — Кто-то начинает раскрываться? Что ещё ты можешь мне рассказать? — А что ты хочешь знать? Принимаю задумчивый вид и закусываю губу. Интересный вопрос. Наверное то, откуда ты, чёрт подери, взялся и какая у нас связь с прошлым. Вместо этого спрашиваю то, что волнует меня меньше всего. — Чем ты занимаешься? Ты слишком богат. — У меня свой бизнес в Швейцарии, — быстро отвечает он. — Уходящий в несколько поколений. — Что это за бизнес? — Это связано с разными сферами. Закатываю глаза и прикусываю язык, позволяя Владу подозвать официантку. Он всё же даёт мне право выбора, и я назло выбираю пасту с белыми грибами. Возвращаться к вопросам, ответы на которые уклончивы и туманны, нет смысла, так что следующие несколько минут проходят в угрюмой тишине. Я могла бы представить себя на свидании с ним, но это уже слишком. — Знаешь, ты нисколько не похожа на англичанку, Лайя. Позволь мне задать личный вопрос. Оторвавшись от разглядывания своих рук, поднимаю голову, встречаясь с его синими глазами. — Спрашивай. — Что стало с вашими с Милли родителями? Вопрос попадает прямиком в сердце, сжимая то до микроскопических размеров. Становится непривычно жарко, и я беру бокал с водой, делая несколько жадных глотков. Влад по-прежнему смотрит на меня, а я без колебаний отвечаю: — Они умерли. Влад кивает. — Это были твои приёмные родители, верно? От такой его наглости у меня надувается вена на лбу. Я хмурюсь и облизываю губы, испепеляя его уничтожающим взглядом. — Не твоё дело. — Ты права. Но тебе не стоит быть со мной настолько грубой. — Но я хочу быть грубой с тобой, — недовольно фыркаю и обвожу скучающим взглядом полупустой зал. — Причина? — Ты мне неприятен, — мгновенно отвечаю. Усмехнувшись, Влад кладёт ладонь на стол. Делаю глубокий вдох, чувствуя, как очередная истерика подбирается к горлу тугим комом. — Я тебе неприятен? — мужчина чуть наклоняется ко мне. Он не играет. Просто спрашивает. — Но почему ты не оттолкнула меня сегодня? — Я была сбита с толку. — Лжёшь. — Твой ответ? — Тебе понравилось ощущать близость ко мне, — низкий тон, которым он это произносит, заставляет что-то тёплое пробежать по моему позвоночнику. Широко распахнув глаза, я приоткрываю рот. Невиданное хамство! — Мне понравилось лишь осознание того, что ты по какой-то причине мучаешься. — Возможно, эта причина сидит прямо передо мной, — рикошетит Влад. Удар. Ещё один. И последний. После этого моё сердце перестаёт биться. Поджав губы, я отодвигаю стул и под его недоуменный взгляд встаю. — Мне нужно в уборную. — Иди. — Ты не приставишь ко мне охрану и не проводишь меня? — Я тебе доверяю, — отвечает Влад и отводит взгляд к окну. Что ж, дареному коню в зубы не смотрят. Пожав плечами, я на ватных ногах следую в сторону дамских комнат и всю эту чёртову дорогу проклинаю свою жизнь. Будь я на свидании, я бы сказала, что мне нужно припудрить нос, взяла бы сумку и телефон, и там, в уборной, обязательно позвонила бы кому-нибудь из своих подруг, во всех красках рассказывая о том, какой Влад красавчик и как же мне повезло. На деле всё куда плачевнее: у меня нет подруг и с Владом мне не повезло. Черт, у меня даже нет личных вещей, за исключением бедных кистей, которые купил сам Влад. Когда я захожу в просторную уборную, отделанную сияющим мрамором, то первым делом иду к раковине, обдавая пылающие щеки ледяной водой. Из отражения в зеркале на меня смотрит измученная девушка с синяками под глазами и искусанными губами. Надо же! Засмущалась, как школьница от его замечаний! И ведь он прав, я солгала. Конечно, он мне не неприятен. Просто... я его боюсь и я запуталась. Скрип двери заставляет меня оторваться от крана и посмотреть на девушку, влетевшую в уборную. Та хостес, что провожала нас к столику. Блондинка выглядит обеспокоенной, если не сказать в ужасе, и она направляется прямиком ко мне. — Боже мой, хвала небесам, вы здесь, — тихо говорит она, хватая меня за руку. — Вы — Лайя Бёрнелл? В душе зарождается паника. Я растерянно киваю, а она облегчённо вздыхает, приложив ладонь к щеке. — Я видела ваше фото в новостях, вас объявили в розыск! — хостес говорит это, и я чувствую, как пол проваливается под моими ногами. — Как только я вас увидела, то сразу всё поняла и вызвала полицию. Я... я думаю, вам стоит пойти со мной, туда, где безопасно и где мы можем дождаться их. Этот человек опасен? Некотролируемый поток её речи вызывает во мне бурю противоречивых чувств — от недоумения до радости. В конце концов, все частички пазла складываются в общую картинку, и я всхлипываю, чувствуя, как слезы вот-вот потоком хлынут из моих глаз. Не могу поверить! Это наверняка Лео! И теперь всё кончено, боже мой, всё и правда кончено? Я буду свободна, я найду Милли, и мы уедем из этой чёртовой страны, от этих чёртовых картин и от этого чёртова Влада! Не совладав с чувствами, я обрушиваюсь на девушку с крепкими объятиями и нескончаемыми благодарностями. Она обнимает меня в ответ, но резко хватает за плечи и отстраняет от себя. — Нам нельзя терять ни минуты. — Его... его охрана по всему периметру ресторана, — запинаясь, говорю я. — Если они увидят полицию, то он... — Не волнуйтесь. Давайте мы пройдём через кухню на задний двор, я... я что-нибудь придумаю, хорошо? Вы больше не одна. Не могу описать то счастье, которое захлестывает мою душу, когда хостес берет меня за руку и выводит из уборной, ведя по коридору к кухне. Если немного выйти из тени, то можно увидеть зал и ожидающего меня Влада, и, возможно, я хотела бы посмотреть ему вслед. Но что бы то ни было, всё это в прошлом, и теперь я уверенно иду к своему будущему, в котором не будет места всей этой чертовщине. На кухне кипит работа и кажется, будто до нас нет никому дела. Когда мы выходим на задний двор, я замечаю автомобиль с тонированными стёклами. Из него сразу же выходит мужчина. Он выглядит устрашающе в своём чёрном костюме и в очках. Его тёмные волосы зачесаны назад, а на губах играет волчья ухмылка. Сердце отчего-то пускается в марафон. Я оборачиваюсь к блондинке. — Это полицейский? — Я детектив, — говорит он с ярким акцентом, который я не могу различить. — Мисс Бёрнелл, верно? Спасибо, Дана, ты отлично справилась. — О чем вы говорите? — мой голос дрожит, и я отступаю назад. — Вы не детектив. — Идём-ка со мной, — мужчина подходит ко мне и слишком резко хватает меня за плечо, разворачивая к себе. Я дёргаюсь, пытаясь вырваться, но всё внутри меня леденеет и подсказывает: быть беде. То, чего опасался Влад и то, от кого он меня защищал, предстало передо мной во всей красе. — Хорошенькая. — Отпустите меня, — выплевываю я и прежде, чем успеваю назвать имя Влада в надежде его напугать, мозг даёт мне команду: не выдавай его. Они в любом случае знают, что я с ним. Мне остаётся только кричать: — Пусти меня, урод! В попытке вырваться не понимаю, что рою себе могилу, вызывая гнев этого здоровяка. Ударяю его в грудь и тут же падаю, когда он отвешивает мне сильнейшую пощёчину. Вскрикиваю, а этот псих хватает меня за локоть и, несмотря на все попытки отбиться, тащит к машине, запихивая меня в салон, как сломанную игрушку. Последнее, что я помню — глухой удар по голове и тьма, завладевшая рассудком.

***

В горле пересохло. Именно дикая жажда и свет, нагло бьющий по векам, заставляют меня неохотно распахнуть глаза и уставиться в белый потолок. Или это не потолок? Вижу перед глазами лишь пятно, но оно медленно рассеивается, добавляя чёрные и синие оттенки пространству передо мной. Только сейчас ощущаю острую боль в ногах, в голове, в запястьях. Дернув ими, чтобы схватиться за виски в надежде унять мигрень, вдруг с ужасом осознаю, что они прикованы к стулу. Всё внутри сжимается от страха. Часто моргаю, пытаясь вырваться, и судорожно оглядываюсь по сторонам, находя себя в помещении, похожем на рабочий кабинет. Но он почти пуст, и это наводит на меня ещё больший ужас. Как долго я была в отключке? Неужели меня похитили те люди, от которых Влад меня защищал? Шаги за дверью заставляют моё сердце остановиться. Кто-то открывает её и входит внутрь, останавливаясь за моей спиной. В нос ударяет резкий запах мужского парфюма. Оглядываюсь за плечо, но не могу разглядеть того, кто скрылся позади. Тело немеет от страха, внутренняя дрожь заставляет меня нервно ёрзать на стуле. — Кто здесь?! — вскрикиваю я и ужасаюсь эхо, отрикошетившему от голых стен. — Давай же, покажись! — Что ж, раз уж вы так просите... — знакомый голос за спиной вдруг заставляет всю кровь отлить от моего лица. Нет, нет, нет, не может быть... это невозможно, это не может случиться снова, кто угодно, только не он, только не... Но он обходит стул и останавливается прямо напротив меня. В его карих глазах горит знакомая чертовщина, когда он, ухмыльнувшись, окончательно лишает меня рассудка. — Добрый день, мисс Бёрнелл. И мир мой рушится в этот же миг. Мехмед.