Легенда короля города

— Помолвка?! От удивления Луне даже на ногах устоять не удалось, поэтому она опустилась на ближайший стул, совершенно позабыв о том, что ей следует сейчас обслуживать посетителей, а не болтать с подругой. Но слова Ханбёль настолько огорошили её, что девушка даже поначалу не нашлась, что ответить. Она открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в горле, — настолько она была поражена. — Да он шутит! Как он… как он вообще до этого додумался?! — наконец, выдавила из себя Луна, ошарашенно глядя на подругу. Та лишь с обречённым видом пожала плечами. Ханбёль даже не плакала с того вечера — слёзы просто не шли. Или, возможно, она всё ещё не до конца осознала своё положение и не верила в такую участь. Ведь этого просто не могло произойти! Какой бы важной шишкой ни был её отец, он не мог поступить так с собственной дочерью, ведь это настоящее кощунство. Особенно для такого свободолюбивого человека, как Бёль. Но, видимо, прокурор Ким вовремя заметил рвение дочери к свободе и решил, таким образом, отрезать ей крылья и спустить обратно на землю. Только вот способ он выбрал чересчур жестокий, но зато действенный. — Он не может так с тобой поступить! — Луну прорвало, и теперь она возмущалась, уже не сдерживая себя. — В каком веке мы живём, в конце концов? В средневековье, что ли?! С каких пор насильно выдавать замуж стало нормальной практикой для нашего общества? — Ты говоришь так, потому что сталкиваешься с подобным в первый раз, — заметил Ёсан, тщательно протирающий барную стойку с таким видом, будто его вообще не интересовал этот разговор. Луна посмотрела на него с непониманием, тогда мужчина остановился, отложил тряпку и, поправив рубашку, добавил: — Брак по расчёту — слышала о таком? Так вот, это он и есть. — Но… но это нечестно! Луна от досады топнула ногой. Казалось, девушка решила выплеснуть всю свою злость вместо подруги. Хотя Ханбёль уже достаточно позлилась тем вечером — настолько, что даже разбила пару чашек в своей комнате. Ей и сейчас хотелось что-нибудь разбить, но она знала, что если разобьёт что-то в кафе Ёсана, то Ёсан, скорее всего, потом разобьёт её голову о барную стойку, за которой сидела девушка, поэтому рисковать не стала. — В этой жизни много несправедливости, Луна, — вздохнул Ёсан, опираясь о стойку и глядя на измученную Бёль. — И не только в этой… — загадочно добавил он, но Луна пропустила его слова мимо ушей. — Ты понимаешь, что это конец всего, да? — еле слышно проговорила Бёль, глядя на Ёсана невидящим взглядом. — Конец моей жизни. — Айщ, перестань! За спиной девушки вдруг появился Юнхо. Он отвесил ей лёгкий подзатыльник, приводя в чувства, но Ханбёль никак не отреагировала, а лишь лениво повернула голову в сторону брата, пришедшего перекусить. Парень выглядел как всегда — в деловом костюме и с привычно растрёпанными волосами. В руке он сжимал портфель, который тут же положил на барную стойку, а сам присел рядом с сестрой. — Только не смей убиваться, — сказал он наставительным тоном. — Это — ещё не конец. — О нет, конец наступил уже тогда, когда мой дорогой папочка решил выдать меня замуж за… — Бёль осеклась. — А за кого он вообще меня хочет выдать? Я даже не знаю! — девушка вскинула руки и возвела взор к потолку, но через секунду вновь опустила голову на стойку и продолжила страдать. — Я так понимаю, варианта не обращать внимания на его слова и продолжить жить своей жизнью не существует? — осторожно поинтересовался Ёсан, наклонившись к Юнхо. Тот отрицательно покачал головой. — Сегодня отец сказал, что если она вновь вздумает вернуться в агентство, он закроет его на следующий же день. И так будет со всеми агентствами, в которые она решит пойти, — парень старался говорить тихо, но Бёль, кажется, услышала его, и снова заныла, уткнувшись лицом в столешницу. Ёсан взглянул на девушку с сожалением и пошёл заваривать ей очередную порцию кофе. — Знаешь, возможно, я сейчас прозвучу не очень, но в такие моменты я думаю, что уж лучше не иметь родителей, чем иметь, но таких, — вздохнула Луна. У самой Луны родителей не было, и порой ей приходилось нелегко, ведь практически всю жизнь ей пришлось прожить самостоятельно. Родители погибли ещё когда Луна была совсем ребёнком, тётя взяла её к себе и воспитала, но когда девочка подросла, ей пришлось жить отдельно и самой зарабатывать себе на пропитание. Впрочем, вскоре и тётя умерла от болезни, поэтому Луна и осталась совсем одна. У неё не было никого. Никого, кроме Ханбёль. И с какими бы трудностями Луна не сталкивалась, она всё равно продолжала считать, что Бёль живётся намного сложнее, чем ей. Ведь Луна была свободна и могла делать всё, что захочет, а вот Ханбёль будто бы заперли в золотой клетке. И сколько бы девушка ни пыталась, вырваться оттуда у неё так и не получилось. — Я убегу из дома, — вдруг выдаёт Ханбёль, неожиданно приободрившись. Юнхо, услышав слова сестры, раздражённо вздыхает. — Что? — недоумевает Бёль. — Всем лучше, чем выходить непонятно за кого. — И куда, позволь поинтересоваться? На ближайшую помойку? Спешу тебя разочаровать, даже мусорки просто так не достаются — тебе придётся подраться за место жительства с местными бомжами. Ханбёль недовольно фыркнула в ответ на высказывание брата. — Хочешь, переезжай ко мне? — предлагает Луна, оглядывая Бёль обеспокоенным взглядом. Та смотрит на подругу, взглядом будто спрашивая «ты серьёзно?» — Ну да, ты права, — тут же исправляется Луна. — Твой отец вернёт тебя домой минут через двадцать после того, как узнает, где ты. — Слушай, а ты не пробовала смириться? — спрашивает Ёсан, вернувшийся с чашкой кофе в руках. — Я, конечно, понимаю, что выходить замуж поневоле — занятие не из приятных, но ты даже не видела того, за кого выходишь. Вдруг он вообще актер какой-нибудь или сын президента? — Ёсан прав, Бёль, — соглашается Юнхо, приободряюще сжимая плечо сестры. — Не надо делать поспешных выводов. Сначала хотя бы посмотри на него, а потом выражай недовольство. А вдруг он тебе понравится? — Юнхо-ши! — рядом возникает недовольная Луна. Она хмурым взглядом смотрит на прокурора так, что тот даже растерялся на пару секунд от такого напора. — Как ты не поймёшь, дело не в том, за кого она выходит, а в том, что она вообще должна это сделать! Как только Юнхо открыл рот для того, чтобы ответить, дверь кафе открылась, и внутрь с деловым видом спешно вошла Хьянсу. Найдя взглядом Юнхо, она направилась прямиком к нему. Остановившись у барной стойки, Хьянсу поздоровалась и повернулась к хубэ. — Так неожиданно, что я нашла тебя именно здесь, — усмехнулась девушка, и, не дав Юнхо ответить, продолжила: — Они передали дело в прокуратуру, — Юнхо с недоумением нахмурился, не совсем понимая, о чем говорит Хьянсу. — Помнишь, пару дней назад по новостям говорили о пропавшей девушке. Чан Ынби. Полиция передала дело нам, — Хьянсу порылась в портфеле и, выудив оттуда нужную папку, положила её перед Юнхо. Тот нахмурился и принялся быстро пролистывать собранный материал. — Вас назначили ответственным прокурором? — с недоверием спросил Юнхо, переведя взгляд на Хьянсу. Та замялась. — Нет, но я собираюсь настаивать на этом. Мне кажется, это дело как-то связано с теми, над которыми работал прокурор О. У этих пропавших девушек явно есть что-то общее, — Хьянсу хотела добавить что-то ещё, но, увидев Бёль, которая выглядела не лучшим образом, вопросительно глянула на Юнхо. Тот махнул рукой, мол объяснит потом, и Хьянсу понимающе кивнула. — О, прокурор Ли, — Луна, успевшая обслужить очередной столик, вернулась к барной стойке и, завидев Хьянсу, приветливо улыбнулась, — добрый день. Вы теперь тоже наш постоянный посетитель? — Что-то вроде того. На самом деле, я хотела перекусить, но нам передали новое дело, — она кивнула на документы в руках у Юнхо, — я изучала его, поэтому на обед времени не осталось. — Я заверну вам с собой, — вдруг предложил Ёсан. Хьянсу бросила на него удивлённый взгляд. — Это было бы очень мило с вашей стороны. — Не стоит благодарностей, — сказал мужчина и скрылся в кухне. Хьянсу проводила его слегка озадаченным взглядом. В реальность её вернул голос Юнхо. — Я сейчас работаю над тем незаконченным делом прокурора О. Вполне возможно, что и дело Чан Ынби передадут в наш отдел. Они практически идентичны. — Я надеюсь на это, — вздохнула Хьянсу. Вскоре вернулся Ёсан и протянул Хьянсу пакет с чем-то тёплым и хорошо пахнущим внутри. Девушка поблагодарила мужчину и, расплатившись, собиралась было пойти к выходу, но голос Луны остановил её. — Прокурор Ли, — Хьянсу посмотрела на девушку, и та протянула ей несколько бумаг с набросками, — кажется, вы обронили. Сначала Хьянсу подумала, что Луна ошиблась, но, заметив изображённого на каждом наброске молодого мужчину со знакомыми чертами лица, прокурор тут же взяла листы из рук девушки и спешно сунула их в портфель. — Вы рисуете? — поинтересовалась Луна, во взгляде её мелькнуло еле заметное восхищение. — Иногда, — уклончиво ответила Хьянсу, нервно поглядывая в сторону Юнхо, который о чём-то говорил со своей сестрой. Закончив, он поцеловал Ханбёль в лоб и, сказав ей что-то напоследок, направился к Хьянсу, после чего они вместе вышли из кафе. Проводив Юнхо взглядом, Луна присела рядом с подругой и посмотрела на неё с сожалением. Девушка не решалась что-либо сказать, просто не сумев подобрать нужных слов, но, к счастью, Ханбёль заговорила первой. — Отец никогда не понимал меня. И глупо было бы ожидать от него этого понимания в такой ответственный период моей жизни. Я и так потеряла год, отказавшись поступать в университет. Естественно, он бы не оставил этого просто так. И о чём я только думала? — рассуждала Бёль. Она запустила пальцы в волосы и, взъерошив их, тяжело вздохнула. — Слушай, онни, — осторожно начала Луна, — я не хочу, чтобы ты выходила замуж поневоле, но раз другого выхода нет, то… — Бёль метнула в сторону подруги испепеляющий взгляд. — Я лишь хочу сказать, что если ты не можешь пойти против отца, это не значит, что ты не сможешь пойти против жениха. Я, конечно, мало что в этом понимаю, но женщины — отличные манипуляторы. Особенно такие, как ты, — она подмигнула подруге. — Что ты имеешь в виду? — Она хочет сказать, что вместо того, чтобы сейчас сопли по столу размазывать, ты могла бы привести себя в порядок и, отрепетировав пару ласковых фразочек, обвести своего женишка вокруг пальца, — вмешался Ёсан, посмотрев на Бёль с видом великого манипулятора. Луна согласно закивала на его слова. — Половина женщин выходят замуж не по любви. Но, сказав нужную фразу в нужное время и надев подходящий наряд, эти женщины могут добиться всего по щелчку пальцев и заставить своих мужей плясать под их дудку. — Ты с каких пор в семейные психологи записался? — Бёль, поражённая словами мужчины, удивлённо выгнула бровь. — С тех пор, как одна моя знакомая уже третий день распугивает моих клиентов, — недовольно фыркнул Ёсан. — Босс прав, онни, — заговорила Луна. — Если ситуация не хочет подстраиваться под тебя, так подстройся под ситуацию сама. Сделай так, как хочет отец один раз, чтобы всю оставшуюся жизнь поступать по-своему. — А если это не сработает? — Бёль немного оживилась благодаря словам подруги, но тут же преисполнилась сомнениями. — Тогда будешь страдать всю жизнь, — заявляет Ёсан, с невинным видом пожимающий плечами.

***

      Дело близилось к вечеру, а работы меньше не становилось. Хьянсу разбирала бумаги, пытаясь рассортировать старые дела и одновременно рассмотреть новые. Юнхо вызвал его отец, и он ушёл минут пятнадцать назад. Хьянсу насторожилась, когда узнала, что глава хочет видеть прокурора Чона, ведь он никого не вызывал к себе, если дело было не первой важности. Значит, произошло что-то действительно стоящее. К тому же, секретарь Ча, когда сообщала об этом Юнхо, сказала, что прокурор Ким сейчас явно не в духе. В любом случае Хьянсу собиралась расспросить обо всем Юнхо, когда он вернётся, поэтому не стала строить ненужных предположений. Рабочий день был окончен, и секретарь Ча уже собралась было уходить, но прежде прихватила с собой дела, которыми занимался прокурор О. Когда Хьянсу заметила это, она сразу же остановила женщину. — Секретарь Ча, не могли бы вы оставить эти документы? — попросила Хьянсу, на что секретарь ответила растерянным взглядом. — Но я должна вернуть их в архив, прокурор Ли, иначе из-за этого будут проблемы. — Не волнуйтесь, я сама их верну, — настаивала Хьянсу. Секретарь Ча немного помялась, но возражать больше не стала и, попрощавшись, вышла из кабинета. Хьянсу перенесла тяжёлые папки с документами к себе на стол и принялась перебирать их, заново просматривая каждое дело. Прокурор упустила тот момент, когда так заинтересовалась внезапно участившимися пропажами девушек. Она только вернулась и даже не успела как следует освоиться, когда проблемы сами нашли её. Сначала прокурор О уволился, оставив после себя нераскрытое дело, затем пропала Чан Ынби. Дело Ынби передали в прокуратуру, но вот прошло уже три дня, а ответственного за следствие прокурора так и не назначили. Хьянсу, конечно, пыталась взяться за загадочные исчезновения, но пока сверху не пришёл указ о её назначении, она не могла начать полноценное расследование. А теперь ещё и глава Ким вызывает Юнхо к себе. Конечно, он мог вызвать его по другому вопросу, но эта ситуация всё равно не вызывала доверия у Хьянсу. Впрочем, интуиция никогда не подводила её, и девушка была практически уверена в том, что с этими делами явно что-то нечисто. Мысли её были преисполнены сомнениями, и, судя по происходящему вокруг, эти сомнения точно были не безосновательными. Когда Хьянсу осталась в кабинете одна и уже изрядно устала от изучения документов, она откинулась на спинку стула и, протерев глаза, взглянула на заполненный бумагами стол. Внимание её привлекли несколько листов, торчащих из-под папки на краю стола. Девушка нахмурилась и осторожно вынула их, взяв в руки. Листами оказались те самые наброски, которые она сегодня днём обронила в кафе. — И зачем я только таскаю их с собой? — проворчала себе под нос Хьянсу. На каждом из листов был изображён один и тот же мужчина. Лёгкими штрихами были выделены угловатые черты его лица, острый нос и пронзительный мудрый взгляд, который нельзя было перепутать ни с каким другим. Хьянсу не знала этого мужчину, никогда не встречалась с ним лично, не разговаривала и даже не видела издалека. Но тем не менее он снился ей почти каждую ночь. Каждый раз, когда девушка закрывала глаза, ей являлся образ этого прекрасного незнакомца. Редко выпадали ночи, когда Хьянсу не наблюдала его в своих снах. Это началось достаточно давно. Примерно, когда Хьянсу исполнилось восемнадцать, ей стали сниться странные сны, в том числе и с участием этого мужчины. Сюжет снов был размыт и неясен, некоторые из них до сих пор кажутся Хьянсу бредом сумасшедшего. Сначала девушка списывала всё на игру её богатого воображения, но затем незнакомец из снов начал по-настоящему беспокоить Хьянсу. Да, она не знала его, но он казался ей таким знакомым, будто она должна, просто обязана знать его, но отчего-то не узнавала, не могла распознать. Какое-то странное чувство дежавю преследовало девушку с тех пор, как ей начали сниться подобные сны. Иногда оно даже пугало девушку, но она не могла ничего с этим поделать. Спустя какое-то время Хьянсу начала зарисовывать мужчину из своих снов. Прошли годы, и она стала испытывать какую-то странную привязанность к незнакомцу из сновидений. Она чувствовала себя героиней какого-то заезженного аниме, подростком, выдумавшим себе сказочного принца, но чем больше она хотела забыть этого мужчину, тем яснее становился его образ в её мыслях. Хьянсу не была отменным художником, поэтому рисовала как могла, стараясь запечатлеть общие черты, будто бы боясь, что в один день проснётся и не вспомнит его лица. Но этого не происходило. Каждый раз девушка просыпалась и зарисовывала одно и то же лицо. И в углу каждого рисунка она ставила вовсе не свою подпись и даже не дату или число, в которое был создан набросок. Хьянсу подписывала каждый лист всего двумя словами. Ким Хонджун. Она не знала почему, но была уверена, что это его имя. Его точно звали именно так, и, даже если бы кто-то знал о её странностях, не смог бы переубедить девушку в обратном. Вот и сейчас Хьянсу вновь смотрела на знакомые наброски, вглядываясь в такие далёкие, но в то же время уже ставшие привычными черты лица. — Кто же ты такой, Ким Хонджун? Юнхо вернулся так же внезапно, как и ушёл. Он молча вошёл в кабинет и так же, не говоря ни слова, прошёл за свой стол. Хьянсу, спешно спрятав рисунки к себе в портфель, вернула свой взор к молодому прокурору. Парень выглядел озадаченным и недовольным одновременно. Плюхнувшись в своё кресло, он кинул на стол папку, с которой ходил к главе и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза. — Что случилось? — у Хьянсу больше не было терпения ждать. Она подъехала к Юнхо и уставилась на него выжидающим взглядом. — Что сказал глава? Юнхо не отвечал какое-то время, но затем открыл глаза и, посмотрев на Хьянсу, сказал: — Он не хочет, чтобы я занимался делом прокурора О. — Что? — Хьянсу с недоумением нахмурилась. — Но почему? — Я не знаю. Он толком ничего не объяснил. Сказал, что это дело всё равно тупиковое и следует поскорее закрыть его, — Юнхо протянул Хьянсу папку, которую до этого бросил на стол. — Девушка покончила с собой, сбросившись с моста в реку Хан. Тут и так всё ясно. Он не хочет, чтобы я тратил время на бессмысленные дела вроде этого, когда у меня куча неразобранных документов. Хьянсу пролистала папку, вскользь просмотрев страницы с отчётом по делу некой Мин Сохён, совершившей самоубийство две недели назад. — Но тут написано, что тело так и не было найдено, — закончив с просмотром документов, Хьянсу посмотрела на Юнхо непонимающим взглядом. — Ты не можешь просто закрыть это дело. А вдруг это не самоубийство, и девушка ещё жива? — Свидетелей нет, доказательств — тоже, — парировал Юнхо. — Всё действительно выглядит как обычное самоубийство. И кстати, — взгляд его вдруг изменился и стал совершенно серьёзным, — отец сказал, что вы не можете взять дело Чан Ынби. Вам отказали в ведении расследования. Этим займётся другой прокурор. — Что?! — Хьянсу с трудом сдержала своё негодование. — Она чуть ли не подскочила со своего места. — Но почему? — Да откуда ж мне знать? — всплеснул руками Юнхо. — Идите и спросите у прокурора Кима. Может, вам он соизволит объяснить своё решение. — Это ненормально! — буйствовала прокурор. — Он знает, насколько я компетентный специалист. На моём счету много раскрытых дел, почему они не позволяют мне заниматься этим? Агхр! — Хьянсу поджала губы, пытаясь не выругаться. Юнхо лишь обречённо вздохнул и пожал плечами. — Послушай, Юнхо-ши, — не прошло и минуты, как Хьянсу вновь оживилась. — Здесь что-то неладное. Дела Сохён и Ынби похожи между собой. И не только они. Но и те дела, которыми занимался прокурор О, — тоже из этой серии. — О чём вы? — не понял Юнхо. — Все эти девушки пропали или покончили с собой, так? Сохён сбросилась с моста. Ынби так и не вернулась домой, — начала Хьянсу. Юнхо кивнул, внимательно слушая коллегу. — Я просмотрела все дела. Возраст девушек варьируется в районе восемнадцати и двадцати трёх лет. Но не только это объединяет их. Все эти девушки жили одни. У них либо не было родителей, либо родители проживали в другом городе, как в случае с Ынби — в общем, во всех случаях девушки не имели рядом близких родственников. — К чему вы клоните, сонбэ? — осторожно спросил Юнхо, начиная терять нить разговора. — А к тому, что в случае пропажи никто не искал бы этих девушек. Ведь обычно родители первыми бьют тревогу, но так как тех либо не было, либо они находились слишком далеко для того, чтобы сразу понять, что их дочери пропали, в полицию о пропаже сообщали чуть ли не через несколько дней после исчезновения девушек. Ынби повезло, что её друзья сразу заподозрили неладное и позвонили её родителям. Возможно, у нее ещё есть шанс… На лице Юнхо отразилось глубокое изумление. — То есть вы хотите сказать, что эти девушки пропадали неспроста? Хьянсу кивнула, довольная своим объяснением. — Именно. — А как насчёт тех, что покончили с собой? Это вы как объясните? — Юнхо недоверчиво прищурился. — Я пока не знаю, — уклончиво ответила Хьянсу. — Но я уверена, что и пропажа, и самоубийства девушек связаны между собой, — Хьянсу вдруг сделалась абсолютно серьёзной и посмотрела на Юнхо из-под нахмуренных бровей. — Я считаю, что они не просто пропали, Юнхо-ши… — Неужели… — Юнхо собирался было предположить, но Хьянсу закончила за него. — Да. Это не пропажа. Это похищение. Их похитили.

***

      Ханбёль пыталась отвлечься от тяжких мыслей за чтением книги, когда стук в дверь заставил её прерваться и лениво поднять голову. — Войдите, — отозвалась девушка, и на пороге её комнаты показался Джиук. Бёль раздражённо вздохнула, уже жалея о том, что впустила отца, но делать было уже нечего. Они так нормально и не поговорили с того вечера, когда прокурор Ким сообщил дочери о своём решении. На любые его попытки начать разговор Бёль либо огрызалась, либо спешила удалиться в свою комнату, дабы не слушать таких привычных нравоучительных речей. Но теперь господин Ким, кажется, был настроен серьёзно и не собирался уходить, не поговорив с дочерью. — Так и будешь злиться на меня? — Джиук замер в дверях, опершись о косяк, и посмотрел на девушку внимательным взглядом. Бёль нервно усмехнулась и, даже не посмотрев на отца, уткнулась в книгу, делая вид, что вовсе не замечает его. — Ханбёль, прекращай это ребячество… — Ребячество? — Бёль удивлённо вскинула брови, выглядывая из-за книги. — К твоему сведению, это нормальная реакция на ущемление прав человека. Скажи спасибо, что я в суд не подала! Джиук усмехнулся и, пройдя внутрь комнаты, опустился на кровать рядом с пытающейся не обращать на него внимания Ханбёль. — Собралась подавать в суд на главу окружной прокуратуры? — Мы вообще-то в свободной стране живём, и я могу подать в суд на кого угодно, если он лишает меня права на выбор, которым, кстати говоря, обладает каждый человек, но, видимо, меня ты за человека не считаешь, — выдаёт Бёль. Как ни странно, голос девушка не повышает. Но это не значило, что Бёль не была обижена на своего отца. Просто она устала выражать своё недовольство за счёт гнева, поняв, что этот способ всё равно ни к чему не приведёт. Впрочем, Ханбёль была отходчивой и не могла долго на кого-то злиться, но зато всегда помнила того человека, который сделал по отношению к ней что-то плохое, и ту ситуацию, в которой ей пришлось пострадать. Она могла простить, но забыть не смогла бы никогда. — Сколько раз мне повторять, что я делаю это только ради твоего благополучия? — вздохнул Джиук. Взгляд его смягчился и стал более снисходительным, но Ханбёль это нисколько не растрогало. — А ты не думал, что я гораздо лучше знаю, что мне нужно для моего благополучия? — Ханбёль, наконец, откладывает книгу и, сев на кровати, с упрёком смотрит на отца. — Это ты так думаешь, — качает головой мужчина. — Жизнь намного сложнее, чем тебе кажется, Ханбёль. Ты живёшь в обществе, поэтому не можешь быть свободной от него. Не можешь поступать как тебе хочется, понимаешь? Потому что в обществе существуют свои негласные правила, и ты, желаешь того или нет, обязана им подчиняться. В противном случае общество просто поглотит тебя. — О каких правилах ты говоришь, папа? — не понимает Ханбёль. Ей очень хочется сейчас вновь повысить голос, устроить скандал, сказать, что она не собирается никому подчиняться, как это случилось бы в любой ситуации, но, с другой стороны, девушка понимала — так дальше продолжаться не может, и скандал ничего не решит. — О правилах, присущих высшему обществу, к которому ты, к сожалению или к счастью, принадлежишь, — Джиук поправляет очки и смотрит прямо в глаза дочери, пытаясь найти в них хоть каплю понимания. — Скажи, ты сама когда-нибудь слышала об айдоле, отец или мать которого являлись бы окружными прокурорами, метящими на звание главного прокурора страны? Некоторые вещи несовместимы, Ханбёль. Если ты была рождена в высшем обществе, ты должна оставаться в нём, а не лезть в сферу развлечений, совершенно для тебя не предназначенную. Ты должна это понимать. — В таком случае я жалею, что принадлежу этому обществу, — довольно резко отзывается Ханбёль. Девушка выглядит совершенно потерянной, но старается не давать волю своим чувствам, опасаясь быть непонятой. — Мне не нравится эта жизнь, папа. Все дети твоих коллег и друзей учатся в самых дорогих университетах страны, разъезжают на спорткарах и готовятся взять дела родителей в свои руки. Я знаю, ты хочешь, чтобы и я была такой, но неужели ты не видишь, что они все насквозь гнилые? В этой жизни им важны только деньги и успех. Это и есть твоё высшее общество, за которое ты так держишься? Вот почему я не общаюсь ни с кем из них и дружу только с Луной. Джиук тяжело вздохнул, раздумывая над словами дочери с таким видом, будто ей все-таки удалось убедить его в своей правоте. Отчасти она действительно была права. По-своему права, но одного голоса правды было недостаточно для того, чтобы перекричать целый океан голосов лжи. — Если ты будешь жить так, как тебе хочется, то тебе придётся пойти против всех и самое главное — против своей же семьи. Разве я тебе не дорог? А Юнхо? Ты готова пойти против нас ради того, чтобы идти к своей навязанной твоим воображением цели? — Бёль не ответила, хмурым взглядом оглядывая отца. Тогда он продолжил: — Да и к тому же, сколько ты уже пытаешься пробиться в айдолы? И сколько ты уже претерпела провалов? — Ханбёль задумалась, с досадой осознавая, что её отец прав. — Может, это вовсе не твоё? Так и будешь биться головой об стену, ожидая, что эта стена когда-нибудь рухнет? — Как бы сложно ни было, нужно идти до конца, — Ханбёль отвела взгляд, переведя его на окно, за которым уже опустилась ночь. — Иначе в чём смысл? — Всему есть предел, Ханбёль, — мягко сказал её отец. — Ты привыкла рубить с плеча, повинуясь своей импульсивности. Этим ты очень похожа на мать, — Бёль напряглась, услышав о покойной матери. Это не укрылось от взгляда Джиука. — Но, несмотря на свою импульсивность, поверь, она бы согласилась со мной сейчас. Пришло время принять своё положение и определиться в жизни. Ханбёль покачала головой и вновь перевела усталый взгляд на отца. — Допустим, я могу тебя понять, — спустя минуту ответила она. — Но брак, отец? Разве это не слишком? Неужели ты отдашь меня за какого-то незнакомца? А если он окажется тираном или сумасшедшим? Как ты можешь так просто доверить кому-то свою дочь? Я думала, я дорога тебе… — Так и есть, — Джиук накрыл ладонь дочери своей и приободряюще сжал её, не позволяя девушке погрузиться в грустные мысли. — Ты действительно думаешь, что я способен на то, чтобы выдать тебя за непроверенного человека? — мужчина вопросительно вскинул брови. Его голос прозвучал даже как-то обиженно. — Я даже подумать боюсь о том, что ты там себе напредставляла, — усмехнулся он. Бёль поджала губы, думая о том, что Луна оказалась права. Ханбёль была слишком зла на своего отца для того, чтобы задумываться о подобном, но как и сказала её подруга, Джиук ни за что бы не позволил дочери выйти за кого попало. Он наверняка хорошо знает этого человека и давно уже всё проверил на его счёт. Но перспектива такого скорого замужества всё равно ни коим образом не прельщала девушке. — Я лишь хочу, чтобы ты дала ему шанс, — продолжил отец, вырвав Ханбёль из размышлений. — Я уверен, он тебе понравится, и вы найдёте общий язык. — Кто он хотя бы? Я его знаю? — проворчала Ханбёль, не глядя на отца. Тот еле сдержал довольную улыбку. — Через несколько дней состоится приём. Его семья будет там. На приёме я и представлю вас друг другу. Что скажешь? Джиук выжидающе посмотрел на дочь. Та хоть и выглядела спокойной, но недовольство всё же читалось на её лице. Естественно, девушке нужно было время, ведь она не собиралась вот так просто из-за одного разговора мириться с происходящим. Но её отец готов был ждать. Он знал, что Ханбёль рано или поздно согласится на этот брак, ведь у неё просто не было выбора. В конце концов после недолгого молчания девушка немного расслабилась и, выдохнув, ответила: — Хорошо, я пойду туда. Только у меня есть просьба, — Джиук кивнул, давая понять, что слушает её. — Дай мне время, и я сама уйду из агентства, когда посчитаю нужным. Всё равно дебют в нём мне уже не светит. Мужчина казался не очень доволен её словами, но, всё же, возражать не стал. — Хорошо, — он поднялся с кровати и направился в сторону выхода. В дверях он остановился и оглянулся на задумавшуюся Ханбёль. — Я рад, что мы смогли прийти к соглашению. Даю слово, ты не пожалеешь о принятом решении, — и с этими словами скрылся за дверью, оставляя Бёль осмысливать их разговор в одиночку.

***

      Сегодня Бёль решила задержаться в офисе агентства подольше. Ей просто не хотелось домой. Она наслаждалась каждой секундой, проведенной в танцевальном зале, и выжимала из себя все соки, потому что знала, уже скоро это все закончится, и ей навсегда придется проститься с карьерой трейни. Можно было подумать, что Бёль сдалась, и это оказалось бы правдой. Порой кажется, что из любой ситуации есть выход, главное — желание его найти, но в случае с Ханбёль всё было по-другому. Что делать, когда всё вокруг буквально кричит о том, что ты не сможешь осуществить свою мечту? Ты начинаешь сомневаться, задумываться над тем, стоит ли это всё твоих страданий, потерянных нервов, и, в конце концов, отказываешься от этой мечты. Да и мечта ли это? Может, отец прав, и Бёль просто вбила себе в голову определенную цель, хотя на самом деле ей вовсе не хотелось этого? Может, Бёль делала все это только для того, чтобы позлить отца, только потому что не видела другого способа стать свободной? Но, кажется, этого способа просто не существует. Она навсегда останется запертой в золотой клетке, как любила говорить Луна. Только мысли о подруге и Юнхо помогали ей держаться и осознавать, что это ещё не конец. Всё ещё может закончиться хорошо. Главное, что у Бёль есть дорогие ей люди, которые ценят её и не оставят, несмотря ни на что. Благодаря их поддержке и заботе девушке не страшно было столкнуться с любыми трудностями. Действительно. В этом мире гораздо страшнее остаться одной, и пока Ханбёль не одна, в ней еще жива надежда на лучший исход. На улице уже давно стемнело, и в офисе не осталось никого, кроме пары трейни и нескольких человек из стаффа. Стажеры часто оставались в агентстве допоздна, чтобы прогнать заученную хореографию или подольше порепетировать перед следующей проверкой, поэтому никого не удивило то, что, несмотря на позднее время, Ханбёль даже не думала о том, чтобы покидать танцевальный зал. Девушка танцевала уже битый час и будто бы вовсе не чувствовала усталости. Бёль готова была провести здесь всю ночь, особенно теперь, зная, что такой возможности ей может больше не представиться. Полностью увлеченная танцем, Ханбёль совсем не заметила, как оказалась в зале не одна. За ней уже минут десять наблюдал незнакомец, притаившийся у двери. Он, словно тень, внимательно следил за каждым движением девушки, будто бы стараясь не упустить даже самую малую деталь её танца. В конце концов, музыка прекратилась, и Бёль решила дать себе передышку. Только девушка направилась было за полотенцем, как со стороны двери послышался незнакомый голос. — Что сказать — я впечатлен. Ханбёль подпрыгнула на месте от удивления и тут же обернулась в сторону говорящего. — Омо, вы меня напугали! — выдохнула она, с недоумением уставившись на незнакомого парня, не отрывающего от неё внимательного взгляда. Она нахмурилась, пытаясь в полумраке, царящем в зале, получше разглядеть незнакомца. Парень был весьма не дурен собой. Мягкие, запоминающиеся черты лица, осветленные волосы, зачесанные назад и коротко стриженные по бокам, и темные выразительные глаза. Незнакомец был одет просто — свободная толстовка, рваные джинсы и кроссовки. Приглядевшись, Бёль заметила в одном его ухе серьгу. Он явно был не из стаффа да и среди трейни Ханбёль никогда его не видела. Поняв, что совсем не знает этого парня, девушка насторожилась. — Мы знакомы? — осторожно поинтересовалась она. — К сожалению, нет, — совершенно обыденным тоном ответил парень. Он держался расслабленно — так, будто говорил с давним другом, а не с незнакомой девушкой. — В таком случае, кто вы? И зачем здесь? — Мой друг работает в стаффе. Я зашел повидаться с ним, — объяснил парень. — Услышал музыку и решил посмотреть. О чём совершенно не жалею. — Как давно вы здесь? — Ханбёль выглядела недовольной. — И, может, следовало дать о себе знать прежде, чем наблюдать за мной исподтишка? — Может, и стоило, — пожал плечами парень, совершенно не заботясь о том, что его поведение могли воспринять не должным образом. — Но ты была так увлечена танцем, что совсем не хотелось тебя отвлекать, — незнакомец даже не соизволил позаботиться о формальностях, что вызвало в Ханбёль ещё больше подозрений. — В таком случае можешь уходить, если насмотрелся, — девушка тоже не стала церемониться и, оглядев парня неодобрительным взглядом, направилась собирать свою сумку. — А если я не уйду? — внаглую поинтересовался незнакомец. — Что ж, тогда уйду я. Как раз собиралась, — Бёль раздраженно вздохнула, копаясь в сумке и с каждой секундой начиная всё больше злиться на парня. Кого он вообще из себя строит? И что ему нужно? — А ты с характером, — выдал вдруг парень и, в несколько шагов оказавшись рядом с Бёль, протянул ей руку. — Чон Уён, — Ханбёль выпрямилась и, закинув сумку на плечо, посмотрела на парня непонимающим взглядом. — Да ладно тебе, я же пошутил. Не съем я тебя, — он кивком указал на руку, призывая девушку пожать её. Ханбёль помедлила, ещё несколько секунд оглядывая парня, будто надеясь найти какой-то подвох в его внешнем виде или взгляде, но, в конце концов сдавшись, всё же, пожала его руку в ответ. Ладонь его оказалась на удивление мягкой и приятной на ощупь, а холодный металл пары его колец приятно обжег кожу девушки. — Ким Ханбёль. Но сразу предупреждаю: если знакомишься ради очередной интрижки, с этим не ко мне. У меня жених есть. Уён вдруг прыснул со смеху, введя Бёль в ещё большее недоумение. Девушка нахмурилась, пытаясь понять причину веселья парня. — Тебе смешно? — Извини, — Уён улыбнулся на удивление очень приятной широкой улыбкой. — Я учту. Кстати, что ты имела в виду под «очередной интрижкой»? Бёль с недоверием оглядела парня. — Я тебя не знаю, но таких, как ты, обычно называют игроками. Новый день — новая девушка, все дела, — неоднозначно намекнула Ханбёль и направилась в сторону выхода. Как ни странно, Уён поспешил за ней. — Такие, как я? — переспросил он, когда они оба вышли из зала в коридор. — Могу я считать это за комплимент? — Ну если тебе нравится, когда тебя называют ветреным и легкомысленным, то да. Уён поравнялся с Бёль, но та даже не посмотрела в его сторону. — Мне кажется, ты совсем не это имела в виду, — он ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул ей, но девушка лишь недовольно фыркнула. — В любом случае ты меня совсем не знаешь для того, чтобы утверждать подобное. — И не горю желанием узнать. Они как раз вышли из здания наружу. Бёль остановилась, вдохнула свежий вечерний воздух и огляделась, наблюдая за тем, как люди неспеша прогуливаются по улице, освещаемой светом фонарей. — Правда? А мне вот интересно узнать побольше о тебе, — Уён встал рядом и с плохо скрытым интересом посмотрел на девушку. Та выдохнула, пытаясь сохранять спокойствие, и обернулась к парню. — Слушай, чего ты добиваешься? Я же сказала, что… — Ничего такого, — Уён вскинул руки, капитулируя. — Просто хочу выпить с интересной девушкой. Ты не против? Бёль хотела было возразить, но что-то остановило её. Отчего-то ей не хотелось отказывать этому парню. В последнее время на неё столько навалилось, что сейчас ей просто жизненно необходимо было расслабиться. Но только не в одиночестве, ведь каждый раз, оставшись одна, девушка погружалась в собственные мысли и угнетала сама себя. Ей определенно нужна была компания. А Уён казался неплохим, вполне дружелюбным парнем. Да, маньяки и серийные убийцы тоже зачастую на первый взгляд выглядят довольно милыми, но не всегда же из-за этого теперь жить в страхе? — Ладно, — Бёль махнула рукой, наконец соглашаясь. — Почему нет? Уён, явно довольный собой, улыбнулся и, не говоря больше ни слова, направился вниз по улице, призывая девушку следовать за ним. Как ни странно, Ханбёль ни на миг не пожалела, что пошла с этим парнем. Уён привел её в какой-то на вид приличный бар. Здесь царила своеобразная атмосфера, посетителей было не так много, и даже играла живая музыка. Было видно, что место не из дешевых. Все здесь выглядели как-то уж слишком напыщенно, так что Бёль в своей спортивной одежде вдруг почувствовала себя неловко. Уён, видно, заметивший её сконфуженное состояние, лишь улыбнулся и сказал не обращать внимания. К слову, выпив стакан пива, девушка действительно перестала обращать внимание не подобные мелочи. Уён был из тех, кто сам ведет диалог и направляет тебя, задавая вопросы и поддерживая тему, тем самым избавляя собеседника от необходимости избегать неловкого молчания. Естественно, Ханбёль сначала было не по себе открыто общаться с человеком, с которым она познакомилась буквально час назад, но легкая атмосфера, прохладный алкоголь и незамысловатые речи Уёна сделали свое дело. Напиваться девушка, конечно, не стала и не собиралась, но алкоголь развязал ей язык, так что совсем скоро Бёль перестала чувствовать то напряжение, которое ощущалось между ними по началу. Время летело, и они уже достаточно разговорились. В конце концов, после нескольких сообщений от Юнхо и звонка от отца Ханбёль поняла, что ей пора домой. Уходить совсем не хотелось, но делать было нечего. Уён вызвался проводить её до дома, и Бёль не стала возражать. Этот парень удивлял всё больше. Сначала он показался девушке каким-то нахалом, но сейчас он больше походил на заядлого джентльмена. — Неужели тебе придется бросить танцы? — поинтересовался Уён, когда они уже шли по улице, на которой жила Ханбёль. Девушка тяжело вздохнула и уставилась себе под ноги. — Этого требует моё «положение» в обществе, — она нарисовала в воздухе кавычки. — Если продолжу бороться, то навряд ли к чему-то приду… — Ну, — Уён задумался, — в любом случае во всем нужно искать выгоду. Вдруг этот твой жених — настоящий красавчик, и ты влюбишься в него с первого взгляда. Ханбёль посмотрела на Уёна, скептически выгнув бровь. — Уж не знаю, насколько он красив, главное, чтобы мозги были на месте, а там уже посмотрим… Уён сдавленно усмехнулся, пнув камешек, попавший под кроссовок. Бёль смотрела на парня и думала о том, что за этот вечер толком ничего о нём не узнала. Он постоянно уходил от темы, когда дело касалось его жизни. Уён либо увиливал от вопросов, либо вовсе не отвечал на них, а Ханбёль отчего-то заметила это только сейчас, когда они почти подошли к воротам её дома. — Дальше я сама, — сказала девушка, когда они остановились на перекрестке. — Не хочу лишних вопросов, — Уён понимающе кивнул. — Рад был познакомиться, Ханбёль-ши. Ещё увидимся, — сказал он, заговорщицки подмигнув Бёль. Затем, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь. Бёль удивленно вскинула брови, наблюдая за уходящим парнем. — Какой странный. Даже номер не взял. Ну и ладно, — вздохнув, девушка лениво поплелась к воротам своего дома.