Легенда короля города

      Признаться, в один момент Луна подумала, что ее жизнь действительно кончена. Все происходящее она видела будто сквозь мутную пелену. Сначала ей и другим девушкам натянули мешок на голову, затем затолкали в фургон и куда-то повезли. Ехали они долго, в полном молчании. Один раз они остановились. Луна слышала крики девушек, слышала, как они брыкаются, пытаясь высвободиться, сбежать, но у них, естественно, ничего не получилось. Луна позвала Ынби — та, к счастью, оказалась рядом, и через какое-то время девушка поняла, что кроме них в фургоне больше никого не осталось. Затем они проехали еще около пары часов. Луна уже успела потеряться в пространстве и времени. Когда фургон затормозил, и их с Ынби вытащили наружу и наконец сняли с голов душные мешки, на улицу уже опустилась глубокая ночь. Луна принялась спешно оглядываться, пытаясь понять, где находится, но место было совершенно не знакомым. Они с Ынби стояли перед невысоким зданием в несколько этажей. Здание напоминало достаточно дорогой отель с презентабельным видом и даже охраной у входа. Над входом сияло вырезанное прямо в камне название этого самого отеля. «Аврора». Не успела Луна получше разглядеть местность и само здание, как ее и Ынби толкнули в сторону входа. Как только они оказались внутри, у Луны глаза на лоб полезли от роскошно обставленного ярко освещенного холла. Здесь все было подобрано со вкусом — от диванов до декоративных штор на окнах. От этого места так и веяло дороговизной, но все это богатство не было вычурным, а вещи вовсе не кричали о своей цене. Оказавшись здесь, ты сам понимал, что сюда простым смертным вход воспрещен. Но и тут Луне не дали возможности осмотреться. В холле их встретила какая-то женщина. На вид ей было чуть больше тридцати. Высокая, стройная, привлекательная — такие люди одним своим внешним видом располагают к себе. Помимо всего этого она и одета была весьма прилично: незамысловатое, но элегантное платье и накинутый на плечи пиджак. Женщина осмотрела девушек внимательным взглядом, затем перевела его на тех, кто их привел.  — Это все? Всего две?  — Остальных отправили в другие точки, — ответил один из мужчин. Женщина с пониманием кивнула.  — Передайте господину Чхве, что я о них позабочусь. Мужчины больше ничего не сказали. Они развернулись и скрылись на улице, незнакомка же вновь обратила свой взор на новоприбывших девушек.  — Итак, дамы. Меня зовут Пак Джехён. Я — заместитель директора этого борделя.  — Мама Роза? — пренебрежительно хмыкнула Ынби и тут же словила на себе недовольный взгляд Джехён.  — А вы у нас, значит… — женщина выжидающе глянула на Ынби.  — Чан Ынби, — чуть подумав и видимо решив не сопротивляться, ответила девушка. Удовлетворенная ответом, Джехён перевела взгляд на Луну. Девушка поначалу вообще не хотела отвечать. Она долго молчала, будто бы надеясь, что Джехён передумает и перестанет пялиться на нее так, будто собирается прожечь в ней дыру. Но Луна чувствовала, что чем дольше она молчит, тем больше своим молчанием злит женщину, и, как бы ей ни хотелось сейчас нагрубить или отказаться отвечать, девушка не хотела наживать себе лишних врагов, особенно в лице заместителя директора места, в котором ей суждено провести ближайшее время, поэтому Луне пришлось ответить.  — Ким Луна.  — Луна? — повторила Джехён, будто пробуя слово на вкус. — Интересное имя. Оно явно сыграет тебе на руку. Клиентам часто нравится все необычное.  — Клиентам? — нахмурилась Ынби. — Вы, что же, серьезно собираетесь сделать из нас проституток?  — Милочка, — тон Джехён звучал непринужденно, но в то же время властно — так, что невозможно было перечить этой женщине, — проституток снимают в дешевом мотеле на окраине города, а у нас серьезное заведение с серьезными посетителями. Вы находитесь не абы где, а в лучшем борделе Инчхона, поэтому, будьте добры, выбирайте выражения, — напоследок Джехён смерила девушек присмиряющим взглядом и сказала: — А теперь следуйте за мной, я покажу вам ваши комнаты. Развернувшись на каблуках, женщина направилась вглубь помещения. Луна с Ынби осторожно переглянулись. Луна с трудом переборола в себе желание развернуться и броситься назад — к выходу. Она бы сделала это, но вовремя одумалась, поняв, что ее схватят сразу же, как она откроет входную дверь. Но не только мысль об охране остановила девушку. Она находилась совершенно в другом городе — Инчхоне. Пусть он и располагался достаточно недалеко от Сеула, но ситуацию это никак не улучшало. Луна одна в чужом городе, и что еще лучше — в борделе, из которого, конечно же, нет выхода. В молчании они дошли до лифта. Войдя внутрь, Джехён нажала на самый последний этаж. Как она объяснила после, именно там располагались комнаты девушек. Женщина обещала, что завтра после завтрака проведет экскурсию по зданию, в котором, судя по обстоятельствам, девушкам придется жить еще очень и очень долго. Она говорила что-то еще, но Луна не слушала ее. Мысли были совсем не о том. Их с Ынби поселили в соседние комнаты. Спальня Луны, в отличие от холла да и всей обстановки борделя, который скрывался за личиной обычного отеля, не блистала дороговизной. Кровать, шкаф, пару тумб — вот и вся мебель в небольшой комнате. Как только за Джехён закрылась дверь, Луна рухнула на кровать и все-таки не смогла сдержать эмоций. Девушку будто прорвало. Кажется, она проплакала всю ночь. Возможно, пару раз она отключалась от усталости, но когда просыпалась, вновь начинала рыдать. К утру подушка насквозь пропиталась ее слезами. Девушка чувствовала себя отвратительно. В один момент, когда в голову Луны закралась мысль о том, что ей придется пережить в этом месте, и тогда она готова была прямо в этот самый момент сигануть из окна. Ведь это ни что иное, как бордель! Ее ведь собираются продавать, торговать ее телом, распоряжаться им так, будто оно вовсе больше ей не принадлежит. А как же ее невинность? Неужели ей придется распрощаться с ней вот таким образом — будучи насильно проданной какому-то извращенцу? Луна никогда бы не подумала, что с ней может случиться подобное. Какие только ужасные картины ни рисовались в мыслях у девушки, когда она начинала размышлять о будущем. Чем больше она думала, тем больше ей хотелось умереть. Луна просто мечтала о том, чтобы вернуться домой — в свою уютную квартиру, вновь увидеть Бёль и Юнхо. Она мечтала о том, чтобы все происходящее было всего лишь ночным кошмаром, который закончится, как только взойдет солнце, но когда рассвело, этот кошмар никуда не делся. Она все еще лежала на кровати в небольшой мрачной комнате в месте, которое Луна, не задумываясь, готова была назвать настоящим адом. В какой-то момент слезы закончились и, казалось, даже страшные мысли отступили на второй план. Или Луна просто устала плакать — она не знала. Но вдруг она вспомнила о Бёль. О том, что пообещала ей вырваться из этих сетей, пообещала вернуться домой и рассказать обо всем ее отцу и брату. Она не могла просто бросить подругу, ведь неизвестно что этот Чхве Сан собирается делать с ней. Возможно, Ханбёль ждут вещи похуже, чем то, что предстояло испытать Луне. И эти мысли помогли девушке прийти в себя. Желание помочь подруге и ненависть к Сану придали ей сил, благодаря которым Луна смогла встать с кровати, когда в дверь постучали. Джехён пришла ровно в девять. Она брезгливо оглядела Луну, проницательно заметив, что та выглядит просто отвратительно, а затем вместе с Ынби отвела ее в столовую, обставленную не менее прекрасно, чем остальные помещения в этом месте, — хорошо освещенная, с большими окнами и множеством столов, за которыми расположился десяток-другой весьма симпатичных девушек. Получив свой завтрак, Луна с Ынби в сопровождении Джехён прошли к свободному столику. Некоторые из девушек, сидящих неподалеку, завидев новеньких, переглядывались и перешептывались, заинтересованно косясь в их сторону.  — Не обращайте внимания, — махнула рукой Джехён, усевшись за стол и поставив перед собой чашку горячего кофе. — Они всегда так реагируют на новых девушек. Со временем вы обязательно найдете общий язык. И мой вам совет: постарайтесь подружиться, а не наживать себе врагов, ведь это может плохо кончиться. В тоне Джехён проскользнуло некое предупреждение, которое сразу не понравилось Луне. Но девушка, все же, решила воздержаться от комментариев, сосредоточившись на своем завтраке.  — Итак, у меня к вам, пожалуй, самый важный вопрос, — вдруг сказала Джехён. — Был ли у вас опыт в постели? — Луна чуть не подавилась едой в то время, как Джехён отхлебнула кофе с таким видом, будто спросила что-то вроде «Сколько вам лет?» или «Где вы живете?».  — Это, что, действительно так важно? — Ынби нахмурилась, бросая на Джехён возмущенный взгляд.  — Еще как, — не колеблясь ответила Джехён. — Вам не стоит стесняться подобных вопросов, да и в принципе — пора бы начинать забывать о том, что такое смущение, ведь здесь стеснительным не место, — она помолчала немного, ожидая возражений, но девушки тоже молчали. — Мне повторить мой вопрос? — она посмотрела на Ынби. Та вздохнула, поджала губы и не охотно ответила:  — Да, был. Джехён никак не отреагировала — лишь перевела взгляд на Луну, которая готова была провалиться под землю от стыда. Но, как и в прошлый раз, ей пришлось перебороть себя и свое смущение.  — Нет, — буркнула она, стараясь смотреть куда угодно, но не на Джехён. Ту же явно обрадовала такая новость. Она вся засветилась и, допив свой кофе, довольно улыбнулась.  — У тебя есть все шансы на успех, милочка, — заявила она. — Девственницы всегда пользовались хорошим спросом. За твой первый раз вполне могут предложить хорошую сумму. Луна не выдерживает и с остервенением кладет палочки на стол. Пара девушек, сидящих неподалеку, с удивленным видом оборачиваются на звук. Луна не обращает на них внимание. Она поднимает на Джехён взгляд, полный ненависти и отвращения.  — Сумму? Я вам не товар, ясно? Вы не имеете права говорить обо мне так, будто я — всего лишь вещь на продажу! Вместо негодования или, по крайней мере, удивления Джехён какое-то время молча смотрит на Луну, а затем усмехается. Неприятно так усмехается, так что от ее усмешки по коже девушки пробегает табун мурашек.  — Спешу тебя разочаровать, но так и есть — ты всего лишь товар. Твое тело теперь не принадлежит тебе, поэтому просто смирись и прими это как факт, иначе тебе будет ох, как тяжело. Джехён хотела было добавить что-то еще, но кто-то позвал ее, и женщина вынуждена была ненадолго отлучиться.  — М-да, видимо, мы серьезно попали, — отложив палочки и откинувшись на спинку стула, констатировала Ынби. — Это тебе не какая-то забегаловка, попытаешься ослушаться или сопротивляться — прирежут к чертям собачьим.  — Я не собираюсь с этим мириться, — руки Луны невольно сжались в кулаки. Ынби посмотрела на девушку со смесью удивления и интереса. — Я не желаю оставаться в этом месте.  — Ты не слышала Джехён? — Ынби вопросительно выгнула бровь. — Мы теперь — не больше, чем товар для них. Безвольные куклы, которыми они могут распоряжаться как захотят. Мы тут ничего не решаем, — Луну поражало хладнокровие девушки. Возможно, ей действительно было плевать на свою судьбу, а, возможно, она скрывала свои внутренние тревоги за личиной безразличия. Луне сохранять спокойствие было гораздо труднее. Она глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять дрожь по всему телу, и посмотрела на Ынби.  — Мне плевать. Моя подруга в руках у типа, который отправил нас сюда. Каждый день, проведенный рядом с ним, может стать для нее последним. Я должна помочь не только себе, но и ей. И я найду выход отсюда. Я выберусь. Чего бы мне это ни стоило.

***

      Бёль устала от собственных мыслей. Она, вообще, старалась не думать ни об отце, ни об Уёне и даже о Луне, потому что эти мысли только угнетали и напоминали девушке, что она бессильна в своем положении. За последние сутки все размышления Ханбёль были лишь о Сане. Каждый раз, когда она видела его, у нее возникало все больше вопросов, касающихся его личности. Девушка одергивала себя, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, но все было бессмысленно. Сан уже успел захватить ее внимание, у Бёль просто не было шансов не думать о нем. Да и к тому же, эта Сунхи тоже не внушала доверия. Судя по ее поведению, она была здесь важной фигурой. В какой-то момент любопытство Ханбёль довело ее до того, что девушка решилась разузнать у Суджин побольше о том, кто же такая Кан Сунхи и почему она пригрозила Бёль в первые же минуты их встречи.  — Госпожа Кан? — Суджин удивленно вскинула брови, а затем на ее лице появилась легкая ухмылка. Будто испугавшись, что эту ухмылку может кто-то увидеть, горничная одернула себя и тут же приняла серьезный вид. — Мне не стоит распространяться обо всем, что касается господина Чхве. Бёль чертыхнулась в мыслях и посмотрела на Суджин недовольным взглядом. Как Ханбёль уже удалось выяснить, эту девушку было сложно разговорить, но и Бёль самой уже надоело жить в неведении и ощущать себя беспомощной жертвой, запертой в этом месте. Она должна была выяснить хоть что-то. Хотя бы ради того, чтобы утолить свое любопытство.  — Мне показалось, они с господином Чхве достаточно близки, — как бы невзначай продолжила Ханбёль, наблюдая за тем, как Суджин меняет постельное белье на ее кровати. — Она — его девушка? По лицу Суджин было видно, что и ей самой хочется поговорить на эту тему. Бёль заметила, как горничная старательно скрывает свои эмоции. Но ее можно было понять: ее работа не позволяла ей чесать языком, да и наверняка здесь даже не с кем было поговорить, а поговорить явно хотелось. Поэтому Суджин с трудом сдерживалась от того, чтобы не выложить все Бёль как только та высказала свою заинтересованность в диалоге. Ханбёль же, уцепившись за единственную возможность разговорить горничную, отступать уже не собиралась. Суджин отложила свои дела и, выпрямившись, посмотрела на Ханбёль.  — Вообще, я не должна с вами обсуждать подобные вещи, госпожа Ким, но я вижу, как вам одиноко… — Бёль в ответ на эти слова состроила как можно более страдальческое выражение лица и кивнула. — Вам наверняка любопытно, и вы хотите узнать больше о господине Чхве, — Суджин вдруг обернулась на дверь так, будто их могли подслушать, а затем опустилась на кровать и похлопала рядом, приглашая Бёль присесть. Та повиновалась. — Так вот, я скажу вам. Кан Сунхи — невеста господина Чхве.  — Невеста? — Бёль удивленно вскинула брови. — Странно, их общение мне показалось слишком холодным. Суджин кивнула. Глаза ее загорелись азартом, будто она только и делала, что ждала, пока Ханбёль заметит эту деталь.  — Они давно вместе, но, кажется, господин Чхве совсем не любит Сунхи. Их отношения действительно слишком натянуты. Я уже молчу о том, что господин Чхве часто развлекается с девушками на одну ночь, когда госпожи Кан нет рядом, — под конец предложения Суджин понизила голос, чтобы ее наверняка слышала только Бёль. — Я думаю, она знает обо всем, но закрывает глаза на это. Скорее всего, они просто привыкли быть вместе. Господин Чхве ценит надежность, а госпожа Кан как раз очень надежная, судя по тому, что столько лет провела рядом с господином. Бёль вдруг вспоминает этот взгляд, которым одарила ее Сунхи. Она будто предупреждала Ханбёль о том, что ей не стоит подходить к тому, кто принадлежит ей. Но принадлежал ли ей Чхве Сан на самом деле?  — Мне жаль ее, — выдает вдруг Бёль. Суджин смотрит на нее непонимающим взглядом. — Ей должно быть неприятно наблюдать все это. Она наверняка любит вашего господина, а он так поступает с ней. Суджин вздохнула, сочувствующе кивая. А Бёль лишь в очередной раз убедилась в том, что Сан — всего лишь бесчувственная машина для осуществления собственных целей. Он не думает ни о ком, даже о своих приближенных, поэтому вера в то, что Бёль удастся разговорить его, теперь окончательно потеряла силу. Сегодняшней ночью Ханбёль вновь не смогла уснуть. С каждым часом девушка становилась все ближе к тому, чтобы сойти с ума. Всю жизнь она была заперта в клетке, которую соорудил ее отец. Сейчас же ее вырвали из этой клетки и поместили в другую, при этом отобрав у нее все, что было ей дорого. И помимо всего в этой клетке каждый день ей грозила смертельная опасность. Она не знала, чего ожидать в следующий момент, и жила в постоянном страхе за свою жизнь и за жизнь близких ей людей. Бёль вышла на балкон и вдохнула свежего ночного воздуха. Окна и балкон ее комнаты выходил на сад, и девушка могла любоваться красотой этого сада в любое время суток. Но наличие такой возможности совершенно не радовало ее, ведь весь этот прекрасный сад был обнесен надежным забором, будто бы олицетворяющим прутья клетки, в которой и заперли Ханбёль. Какое-то время девушка стояла в тишине, подняв взгляд и вглядываясь в звезды, рассыпанные по небосводу. Благо, ночь была безоблачная, и на небо открывался завораживающий вид. В какой-то момент Бёль повернула голову и вздрогнула, заметив на соседнем балконе фигуру. Сан оперся о перилла и прикуривал дымящуюся сигарету, зажатую у него между пальцев. Кажется, Бёль никогда не привыкнет к тому, как он бесшумно подкрадывается к ней, когда она совершенно об этом не подозревает. Стоп, а зачем она должна к этому привыкать? Что бы там ни было, рано или поздно Ханбёль выберется из этой клетки, и будет проще, если она не обзаведется лишними привычками и продолжит ненавидеть это место так же, как ненавидит сейчас.  — Я вижу, тебе не спится, — говорит Сан, поняв, что Ханбёль заметила его, но при этом даже не повернувшись в ее сторону.  — А мы уже перешли на «ты»? — спрашивает Ханбёль, выгибая бровь.  — Кажется, в прошлый раз я ясно дал понять, что все эти формальности меня раздражают, — пожимает плечами Сан и затягивается. — Они только отдаляют нас друг от друга.  — А кто сказал, что я хочу, чтобы мы стали ближе? — Бёль нервно усмехается над абсурдностью слов мужчины. Тот на ее усмешку никак не реагирует. — Нам ни к чему сближаться, особенно, если учесть тот факт, что я здесь надолго не задержусь.  — Ты в этом так уверена? — Сан стряхнул пепел и посмотрел на Бёль. Ее слова вызвали у него легкую ухмылку.  — Я на это надеюсь. Очень сильно, — твердым тоном заявила девушка. — Я хочу вернуться домой и снова увидеть отца и брата.  — Боюсь, я не могу позволить тебе жить под одной крышей с жалким лицемером и предателем, — спокойно отвечает Сан. Бёль сжимает перилла так, что костяшки ее пальцев белеют и смотрит на мужчину осуждающим взглядом.  — А с мерзким лжецом, не отвечающим за свои слова, — можешь? Сан тушит сигарету о перилла и выкидывает ее за балкон, а затем поворачивается к Ханбёль.  — Можешь называть меня как угодно, но лжецом звать — не смей, — в голосе его прозвучала угроза. Бёль сглотнула скопившуюся во рту слюну и постаралась не выдавать своего волнения. — Ты хочешь доказательств? Хорошо, они будут. Жду тебя внизу через десять минут. Даже не предоставив Бёль возможности хоть как-то обдумать его слова и ответить, Сан развернулся и направился внутрь дома. Девушка проследила за ним непонимающим взглядом. Она собиралась было возразить, но был ли в этом смысл? Этот человек все равно ведь сделает по-своему. К тому же, если он решил предоставить ей доказательства, почему бы не принять этот «великодушный» жест? Возможно, сейчас для Ханбёль, наконец, все прояснится. Если, конечно, Сану можно доверять, в чем Бёль очень сомневалась. Переодевшись в лёгкий свитер и джинсы и накинув на себя пальто, найденное в куче вещей из гардероба, Бёль, как и хотел Сан, спустилась вниз. Конечно, она не особо желала потакать его просьбам или, точнее говоря, приказам, но любопытство ее все-таки взяло вверх над гордостью и уже через ровно десять минут Ханбёль стояла в холле, где Сан разговаривал с Хонджуном. Второй от чего-то выглядел чересчур взволнованным и даже слегка агрессивным. Нахмурившись и вперившись злым взглядом в Сана, он даже не заметил, как Бёль подошла ближе к беседующим мужчинам. До девушки донеслись обрывки разговора. — Ты с ума сошёл? Это, черт возьми, опасно! Ты собрался прямиком в логово врага, ты хоть понимаешь, какие последствия это может принести? — говорил Хонджун, при этом активно жестикулируя. Сан, в отличие от друга, был спокоен словно мертвец. — Рано или поздно я с ним все равно увижусь, хён.  — Непременно. Но эта встреча обязательно должна произойти на нейтральной территории или там, где ты наверняка будешь уверен в своей безопасности, — парирует Хонджун. — Уён итак слишком силен, ты не можешь заявиться в место, полностью забитое его людьми! Хонджун хотел было добавить что-то еще, но взгляд его упал на вышедшую из тени Ханбёль. Сан, заметив, что друг смотрит ему за спину, обернулся. Когда он увидел Бёль, на лице его заиграла лёгкая полуулыбка. — Что поделать, если госпожа Ким не верит мне на слово, — сказал он, одновременно обращаясь и к Хонджуну, и к Бёль. — Приходится идти на крайние меры только ради того, чтобы предоставить моей звёздочке доказательства. Хонджун смерил Бёль недовольным взглядом так, будто она была виновата в том, что его друг отказывается его слушать. — Доказать можно и другими способами, не подвергая себя опасности, — проворчал Хонджун, переведя взгляд на Сана. — Уён ничего мне не сделает, пока она в наших руках, — сказал Чхве, пожав плечами. Взгляд его все еще был прикован к ничего не понимающей и отчего-то чувствующей себя виноватой Ханбёль. — Так что не кипишуй понапрасну. Хонджун выдохнул, небрежным жестом взъерошив волосы. — Я еду с тобой. Надо обеспечить тебе хорошую охрану, чтобы в случае чего прикрыть твою любящую искать приключения задницу. Сказав это, он развернулся и вышел из дома, показательно хлопнув дверью.  — Может, стоит прислушаться к нему? — интересуется Ханбёль после нескольких секунд молчания. — А что, волнуешься за меня? — Сан хитро улыбается, довольно щурясь. — Скорее, за себя, — фыркает Бёль. — Если опасность грозит тебе, значит и я могу пострадать. Сан долго смотрит ей прямо в глаза, будто пытаясь прочесть в них что-то, а затем говорит: — Не стоит переживать. Я не позволю кому бы то ни было причинить тебе вред.  — Кому-то, кроме себя, если быть точнее, да? — Бёль истерически усмехнулась. Сан не ответил. И его молчание действовало на нервы сильнее любых его слов. Он молчал, когда они сели в машину, и когда выехали за ворота, тоже не проронил ни слова. Сан сосредоточенно смотрел на дорогу, пока Бёль, сидящая на пассажирском сидении, увлечённо разглядывала пейзажи за окном. В первый раз за последнее время она покидает стены этого дома, но, к сожалению, даже благодаря этому не чувствует себя более свободной. Она знает, что вернётся туда во что бы то ни стало. Если, конечно, не произойдёт чудо, в чем девушка очень и очень сомневалась. На вопрос «куда мы едем?» Сан бросил лишь короткое «увидишь». Неприятная тревожность поселилась внутри, и чем ближе они были к пункту назначения, тем сильнее становилось это чувство. Лесные заросли постепенно сменились пустой дорогой, а затем — силуэтами зданий. Видимо, они въехали в город. Заметив знакомые витрины и улицы, Бёль так и хотела выпрыгнуть из машины и бежать куда глаза глядят — лишь бы подальше от Чхве Сана и всего, что с ним связано. Подальше от этой неволи. Но вместо этого Ханбёль приходилось неподвижно сидеть и наблюдать за тем, как ее свобода, от которой ее отделяет всего-то закрытая дверь автомобиля, остается далеко позади. В конце концов машина затормозила у здания, по яркому освещению и зазывающему внешнему виду напоминающего клуб. Правда, припарковался Сан у выходящего в переулок чёрного входа, дабы не привлекать лишнего внимания. Машина, сопровождающая их на протяжении всего пути, остановилась рядом. Сан вышел из машины и заговорил с подошедшим Хонджуном, принявшись что-то быстро обсуждать с ним. Бёль посмотрела назад — туда, где переулок выходил на центральную дорогу, которая, несмотря на достаточно позднее время, была весьма оживлена. Девушка тяжело вздохнула, понимая, что находится в настоящей западне, из которой нет выхода даже тогда, когда, кажется, будто выход совсем рядом. Дверь открылась, и возникший перед девушкой Сан шагнул в сторону, приглашая Ханбёль выйти. Она помедлила, но, все же, спорить не стала, и в следующую секунду ее ноги коснулись асфальта. Сан хлопнул дверью машины и оглядел Бёль с ног до головы оценивающим взглядом. — Он внутри, господин Чхве. Как раз встречается с клиентами, — послышался голос одного из охранников. — Отлично, — даже не повернувшись к нему, ответил Сан. Он вдруг подался чуть вперед, и Бёль почувствовала его крепкую хватку на своей ладони. Девушка инстинктивно дернулась и попыталась вырваться, но Сан лишь сильнее сжал ее руку. — Держись рядом и не смей даже думать о том, чтобы сбежать, — твёрдым тоном заявил Сан. — А разве у меня есть выбор? — усмехается Ханбёль. На лице Сана появляется довольная ухмылка. — Вот и умница. Бёль видит, как Хонджун о чем-то переговаривается с человеком у входа, и тот в итоге открывает дверь. Когда они входят через черный вход внутрь здания, Сан все еще не отпускает руку девушки. Он ведёт ее через какие-то тёмные коридоры. Позади слышатся шаги охраны, а впереди гордо шествует Хонджун. Он периодически оглядывается назад, проверяя, все ли в порядке, но Сан не обращает на него внимания, смотря лишь перед собой. В коридорах, как ни странно, никого нет. Они доходят до лестницы и, спешно поднявшись наверх, оказываются на верхнем этаже, который полукругом охватывает помещение клуба в виде широкого балкона. После полутьмы коридоров приходится какое-то время привыкать к ярким фиолетово-синим огням зала. Здесь расставлены столики, некоторые зоны отделены изящными перегородками, за которыми прячутся удобные диваны. Резкие биты музыки бьют по ушам. Внизу расположился вместительный танцпол, на котором кое-где развлекаются посетители этого заведения. Ханбёль отчего-то даже понравилась здешняя атмосфера — свет, музыка, двигающиеся тела на танцполе, уединившиеся парочки на диванах. Все это конечно, было ей непривычно, но девушка вдруг почувствовала себя расслабленной, и все переживания мгновенно улетучились, растворяясь в этой вакханалии. Сан вдруг дёрнул Бёль за собой, тем самым возвращая в реальность, и повел по балкону, совершенно не обращая внимания на расположившихся за столиками людей. В конце концов они остановились чуть ли ни в самом дальнем углу — там, где практически не было посетителей. Но зато отсюда открывался прекрасный обзор на танцпол и весь нижний этаж. Приглядевшись, Ханбёль увидела несколько пилонов, расставленных по бокам от массивной барной стойки, занимающей бОльшую часть пространства перед танцполом. На возвышениях, где были закреплены пилоны, танцевали полураздетые девушки, уже успевшие собрать возле себя приличную толпу зрителей. Пораженная всем происходящим Бёль перевела на Сана непонимающий взгляд. — Что это за место? — Эта обитель разврата и криминала — клуб твоего дражайшего жениха, — Сану пришлось немного повысить голос, чтобы музыка не заглушала его. — Ты же хотела увидеть все своими глазами. Вот смотри, — он кивнул в сторону танцовщиц. — Здесь Чон Уён собственнолично договаривается со своими клиентами о продаже невинных девушек вроде твоей подруги. Также это место кишит наркотиками. Могу заверить, что эти прекрасные танцовщицы совершенно не соображают что делают. И угадай почему? — вопрос был риторическим, поэтому Бёль не ответила, но от каждого сказанного Саном слова ей становилось не по себе. — Более того, вся верхушка власти, включая твоего отца, прекрасно знает, что происходит в этом месте, и прикрывает Уёна. А таких клубов по городу достаточное количество. Это я еще не упоминал бордели и нелегальные казино. Ты даже представить не можешь, какие деньги здесь делаются. — И ты решил заполучить все эти деньги себе? — спрашивает Бёль, с трудом оторвавшись от лицезрения клуба, и повернувшись к Сану. — А ты всегда переводишь стрелки на меня, когда дело касается обвинений в сторону твоего жениха и отца? — ответил вопросом на вопрос мужчина. Бёль раздражённо поджала губы, не находясь, что ответить. — Поверь мне, звёздочка моя, пытаясь убедить себя в том, что виновник всех твоих бед — это я, ты лишь прикрываешь перед самой собой тех, кто действительно виноват, — голос Сана звучал ровно и отчего-то действовал на Ханбёль успокаивающе. — Пойми, я лишь хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне и что у меня так бессовестно отняли. Но больше всего этого я хочу открыть тебе глаза на правду и помочь тебе перестать обманывать себя. Бёль собиралась было что-то ответить, но Сан вдруг указал куда-то вниз. Проследив за его рукой, девушка посмотрела в сторону барной стойки. Слева от нее, за столиками ВИП-зоны, расположились несколько мужчин. И среди них девушке удалось разглядеть знакомое лицо. Уён был увлечен разговором с одним из мужчин. Чуть поодаль от стола Бёль заметила пару охранников, бдительно следящих за происходящим вокруг. Но эта бдительность, кажется, была излишней, ведь посетителям клуба явно было не до Уёна и его дел. Какое-то время Бёль наблюдала за разговором своего жениха и незнакомцев. Затем один из мужчин достал небольшой портфель и протянул его Уёну. Тот небрежно заглянул внутрь и, удовлетворительно кивнув, отдал портфель одному из своих подопечных, после чего они с мужчиной пожали друг другу руки. — Поздравляю, скоро где-то пропадёт еще одна школьница, — сказал Сан, все это время наблюдающий за сценой вместе с Бёль. — Или тебе и таких доказательств недостаточно? — Я… — Сан-а, — к ним подошёл взволнованный Хонджун, — нужно уходить. Они знают, что ты здесь. Сан нахмурился и вновь вернул свой взор к Уёну. Как раз в этот момент один из охранников подошёл к нему и что-то сказал, наклонившись к его уху. Уён кивнул и, будто чувствуя присутствие своего врага, поднял взгляд на балкон. Ничего не говоря, Сан вновь схватил Ханбёль за руку и рванул в сторону выхода. Вернулись они тем же путём. Торопливо спустившись по лестнице и пройдя полутемные коридоры, они снова оказались на улице. Позади охрана периодически переговаривалась, а Хонджун явно нервничал. Переулок был все таким же безлюдным, но как только Сан подвёл Бёль к машине и собирался было открыть дверь, со стороны чёрного входа послышались громкие выкрики, и через несколько секунд на улицу выбежало несколько человек. Бёль стало не по себе, когда она заметила, что некоторые из них вооружены. Вслед за головорезами из клуба показался Чон Уён собственной персоной. Люди Сана, которые давно уже тоже вооружились пистолетами, заметно напряглись, завидев мужчину. В конце концов в переулке нарисовалась картина, на которой две группы людей замерли и держат друг друга на мушке, опасаясь сделать хоть один лишний шаг. — Так-так-так, — раздался голос Уёна, неспеша вышедшего вперед. — Какие люди! Давно не виделись, Сан-а. А ты подрос. — Чего не могу сказать о тебе, — хмыкает Сан, толкая Бёль к себе за спину и делая шаг вперед. Уён усмехается, наблюдая за его действиями. — Мало того, что ты вдруг решаешь беспринципно ворваться в мой город, на мою территорию, так ты еще и в мой клуб заявляешься без приглашения, — говорит Уён, пробегаясь взглядом по вооружённой охране и останавливаясь на Сане. — Ты слишком много себе позволяешь… Сан вдруг делается совершенно серьёзным. Он смотрит на Уёна исподлобья испепеляющим взглядом, но того этот взгляд, естественно, никак не задевает. — Я лишь делаю, что считаю нужным, а именно — пытаюсь вернуть то, что всегда принадлежало мне. Это не твой город, Уён. Он никогда не был твоим. — Ты так считаешь? — Уён вдруг рассмеялся. — Не стоит тешить себя напрасными надеждами, Сан-и. Если собираешься объявить мне войну, то лучше сразу признай поражение. — Уже объявил. И, поверь мне, в этой войне тебе не поможет ничего, даже поддержка Ким Джиука. — Надеешься переманить его на свою сторону? — Уён напрягся, но всего на секунду, и тут же принял расслабленный вид. — Джиук связан по рукам и ногам. Даже если он захочет, то не сможет тебе помочь. Я не позволю. — Это правда ты? — раздался вдруг голос Ханбёль, выглянувшей из-за спины Сана. — Это ты стоишь за похищениями девушек. Ты выкрал Луну. И ты… в сговоре с моим отцом, — последние слова девушки прозвучали неуверенно, но, кажется, вовсе не смутили Уёна.  — Ханбёль… — хотел было возразить парень, но девушка не позволила ему.  — Отвечай! — она повысила голос и вышла на пару шагов вперед, совершенно не обращая внимания на мужчин с оружием, наставленным прямо на нее. Уён вздохнул, упираясь руками в бока, помолчал несколько секунд, а затем выдал:  — Ничего личного — это просто моя работа.  — Значит, это правда, — Ханбёль качает головой, не в силах поверить в происходящее. — Ты врал мне. И мой отец врал мне. Вы устроили этот спектакль… но ради чего? Чтобы проворачивать за моей спиной свои грязные делишки, которые ты называешь «работой»?  — Так вот чего ты добиваешься? — хмыкает Уён, игнорируя Бёль и обращаясь уже к Сану. — Пытаешься промыть ей мозги? Настраиваешь против собственного отца?  — Всего лишь открываю глаза на правду, — пожимает плечами Сан.  — Ханбёль-ши, — Уён вновь обращает свой взор к Бёль, — не буду кривить душой — я не ангел, но если ты думаешь, что он хоть чем-то лучше меня, — Уён кивает на Сана, — то ты глубоко ошибаешься. Не стоит так легко доверять тем, кого ты не знаешь.  — Не знаю?! — Бёль, кажется, окончательно взбесилась, и уже перестала контролировать свои эмоции. — Да, ты прав, я не знаю его. Но он мне никто, в отличие от тебя — моего названного жениха, и в отличие от моего родного отца! — Бёль чувствует, как слезы подступают к глазам. Обида и злость на Уёна и Джиука распирают ее изнутри, но девушка старательно скрывает свою слабость, дабы не показаться в глазах мужчин беспомощной и обиженной. — Я была всего лишь игрушкой в твоих руках, да? — уже чуть спокойнее продолжает девушка.  — Я не планировал играть тобой, — говорит Уён, даже глазом не моргнув. — Просто согласился на предложение Джиука укрепить наши отношения посредством брака. Бёль смотрит на Уёна ненавидящим взглядом. Сглотнув ком, подступивший к горлу, она говорит:  — В таком случае я очень рада, что у вас ничего не вышло, — с этими словами она с остервенением срывает с пальца обручальное кольцо и швыряет его прямиком Уёну под ноги. Тот наблюдает за звякнувшим об асфальт украшением, а затем поднимает на девушку ничего не выражающий взгляд. Естественно, ему плевать на нее и ее чувства, ведь она действительно мало что значила для него как человек, — всего-то способ укрепить связи для своей работы. Посмотрев на Ханбёль несколько секунд, Уён поворачивается к наблюдающему за всем происходящим Сану.  — Ты в курсе, что я могу убить тебя прямо сейчас? Это даже не составит мне особого труда. Зачем тянуть резину, если можно решить все сегодня? Что думаешь? Сан ухмыляется и, пренебрежительно хмыкнув, оглядывает Уёна и его людей скучающим взглядом так, будто они вообще не представляют для него никакой угрозы.  — Думаю, что ты можешь попытаться. Но в таком случае сначала умрет она, — мужчина кивает Хонджуну, стоящему в шаге от него, и тот, в мгновение ока оказавшись рядом с Бёль, приставляет дуло пистолета к ее голове. Девушка вздрагивает, чувствуя холод у виска, и даже не успевает ничего предпринять, потому что Хонджун хватает ее за предплечье, не позволяя пошевелиться. — Да, конечно, вас не связывают узы безграничной любви, — продолжает Сан, — но признай, что она все еще нужна тебе, иначе Джиук просто-напросто откажется сотрудничать с тобой.  — Я уже сказал, что у него нет выбора, — Уён старается выглядеть беспечно, но, пока Сан не видит, сжимает кулаки в карманах.  — Да, но ему будет нечего терять, если умрет его единственная дочь, — констатирует Сан. Уён с подозрением прищуривается.  — Я скажу, что ты убил ее.  — У меня как раз таки нет такого намерения. Если бы я этого хотел, я бы сделал это сразу, а не тратил бы время на то, чтобы показать ей твою настоящую сущность. Да и, поверь мне, я смогу убедить Джиука в том, что его потенциальный зять, решив подпортить мои планы, избавился от его невинной дочери, которая в конце концов поняла, кто ты такой на самом деле. И тогда он разочаруется в тебе, и все твои партнеры, чьей поддержкой заручился Джиук, отвернутся от тебя, — Сан довольно ухмыльнулся, заметив растерянность, проскользнувшую на лице Уёна. — Не веришь мне? — Хонджун сильнее ткнул дулом в висок Бёль. Та зашипела, пытаясь вырваться, но все тщетно. — Что ж, тогда давай проверим, к чему это приведет, — он вскинул руку, собираясь отдать приказ.  — Стой, — раздался голос Уёна. Он ругнулся, понимая безвыходность своего положения.  — Правильное решение, — глумится Сан. — Тебе наверняка совсем не хочется разногласий с Ким Джиуком. Ведь найти «своих» людей в правительстве так сложно, правда? Уён молчит, какое-то время прожигая Сана испепеляющим взглядом, а затем вдруг усмехается.  — Не торжествуй раньше времени, Чхве Сан. Сегодня ты победил, но завтра вполне можешь проиграть. Удар приходится оттуда, откуда ты его не ждешь.  — Посмотрим, — коротко бросает Сан и идет в сторону машины. Уён ничего не предпринимает, пока Хонджун толкает возмущенную Бёль внутрь автомобиля. Он молча наблюдает и за тем, как все расходятся, и машина Сана отъезжает от его клуба. Он ждет удобного момента. И когда-нибудь совсем скоро такой момент точно наступит. Уён чувствует это.