«То была сияющая звезда, А небо было голубым Собираюсь рассказать тебе кое-что о своей истории. Это было давно, Мы вместе прошли огонь и воду, а теперь мы не заслуживаем друг друга». MAMAMOO — Destiny
Хьянсу уже минут десять, не отводя взгляда, пялилась на салфетку, зажатую между ее пальцев. На салфетке ровным почерком было начеркано несколько цифр. Прокурор смотрела на эти цифры и думала о том, кто написал их для нее. Ким Хонджун все еще оставался для девушки неразгаданной загадкой, но вечер, проведенный с мужчиной, так и не шел у нее из головы. С Хонджуном легко было найти темы для разговора, он и сам, казалось, был не прочь узнать Хьянсу получше, только вот о себе рассказывать не торопился. Кажется, за весь их разговор в ресторане, он ни разу не упомянул ни о своей профессии, ни об окружении, ни о прошлом. Да, конечно, никто бы не стал раскрываться перед незнакомцем — пусть даже они видели друг друга во снах — в первую встречу, но почему тогда у Хьянсу создавалось впечатление, будто Хонджун видит ее насквозь? Никакой визитки, ни имени, ни должности — всего-то кусок салфетки с начерканным наспех номером. В любой другой ситуации Хьянсу даже не задумалась бы о том, чтобы хоть как-то связаться с мужчиной, о котором не знает практически ничего, но не в случае с Хонджуном. У нее слишком много вопросов для того, чтобы просто отказаться от общения с ним. Да и к тому же, девушка все чаще начала подлавливать себя на мысли о том, что вовсе не прочь сблизиться с этим загадочным человеком. Что-то тянуло ее к нему, будто их связывала какая-то невидимая нить. Порой Хьянсу чувствовала эту связь почти на физическом уровне. — Вижу, вы все-таки нашли этого человека, прокурор Ли. Хьянсу оторвалась от лицезрения написанных цифр и подняла взгляд на опустившегося напротив Ёсана. Он кивнул на салфетку в руках Хьянсу, поставил на стол стакан с холодным кофе и пододвинул его к девушке. Та вздохнула и, выдавив из себя благодарную улыбку, приняла напиток. — Скорее, это он нашел меня, — многозначительно ответила прокурор, делая глоток кофе. Холодный напиток помог приободриться и привести мысли в порядок. — Но все-таки… откуда вы узнали про сны? Про этого человека? — осторожно спрашивает Хьянсу. — Вы, что, мысли мои читаете? Ёсан как-то странно усмехается, устремляя задумчивый взгляд в окно. — Даже если я расскажу вам, вы ведь все равно мне не поверите, — спокойно говорит он, заставляя Хьянсу удивиться еще больше. — К тому же, я уверен, совсем скоро вы сами все узнаете и поймете. — Пойму что? — Хьянсу недоуменно хмурится. — Все, что вас так тревожит сейчас. Хьянсу поражает то, насколько спокоен и уравновешен этот человек. Кажется, будто ничто в этом мире не способно его разозлить или вывести из себя. И это неприкаянное спокойствие придает ему еще больше странности, и делает возможность понять его практически недосягаемой. Но было в Ёсане и что-то, что располагало к нему, — возможно, его харизма, а, может, какая-то незримая химия, которая витала вокруг него. Хьянсу не знала, что именно заставило ее поверить словам малознакомого мужчины, но Ёсан явно был не так прост, каким казался на первый взгляд. — Все-таки странно это все, — бурчит себе под нос Хьянсу. — Не понимаю, как мы могли сниться друг другу, когда мы даже ни разу не виделись… — Вы так в этом уверены? — Ёсан изогнул бровь, смотря на Хьянсу лукавым взглядом. Девушка впала в окончательное недоумение. — Если вы все еще сомневаетесь насчет того, случайность это или нет, — Ёсан посмотрел на салфетку, которую Хьянсу все так же держала в руках, — то имею наглость утверждать, что случайностей не бывает, прокурор Ли. — Я… — Вот вы где, сонбэ! Не успела Хьянсу ответить, как рядом раздался взволнованный голос Юнхо. Девушка обернулась, наблюдая за тем, как молодой прокурор, положив свой портфель на стол, присел рядом и тяжело вздохнул, взъерошив волосы. Затем Хьянсу вновь посмотрела на Ёсана, но тот уже успел встать из-за стола. Ничего больше не говоря, он лишь приветственно кивнул Юнхо и удалился за барную стойку, при этом не забыв одарить Хьянсу своим обычным многозначительным взглядом. — Долго ждете? — интересуется Юнхо, отвлекая Хьянсу от навязчивых мыслей. Девушка, быстро сориентировавшись, сунула салфетку с номером в карман пиджака и повернулась к коллеге. — Нет, пришла совсем недавно, — честно ответила Хьянсу. Юнхо заметно расслабился, поняв, что не напряг сонбэ опозданием. — Есть какие-то новости? Прокурор тут же сделался хмурым. На лицо его легла мрачная тень. Помолчав несколько секунд, он с обреченным видом покачал головой. — Все глухо, — вздохнул он. — Сколько бы я ни пытался разузнать хоть что-то о деле Бёль и о том, насколько продвинулись ее поиски, ничего не выходит. Никто ничего не знает, не слышал и не видел. А прокурор Ким и вовсе почти не разговаривает со мной. Мы встречаемся только за завтраком и, как только я пытаюсь расспросить про Ханбёль, он переводит тему или вовсе молчит. Хьянсу с задумчивым видом поджала губы. — Похоже на тупик. Прокурор Ким ясно дал понять, что не хочет, чтобы ты лез в это дело. Если брать во внимание этот факт и то, что он так спокоен, хотя его дочь похитили буквально у него из-под носа, скорее всего, он знает, где она, — Юнхо посмотрел на Хьянсу, удивленно вскинув брови. — Или ты все еще не веришь в то, что твой отец причастен к этому? — прокурор с недоверием покосилась на парня. Его молчание длилось недолго. Немного подумав, Юнхо в конце концов выдохнул и подался вперед, упершись локтями о поверхность стола. — Теперь я не исключаю такой возможности, — сказал он. Хьянсу довольно заулыбалась, чувствуя себя победительницей в этом споре. — Но то, что он может знать, где Ханбёль… Нет, это уже слишком. Хьянсу не ответила — лишь задумчиво потерла подбородок, размышляя о чем-то своем. — Мы не знаем, какие тайны может скрывать прокурор Ким, — спустя минуту многозначительным тоном произнесла она. — Но, если мы хотим разобраться во всем этом, нам нужно действовать тихо, не привлекая внимания. Юнхо прикусил губу и вздохнул, задумчиво глядя на опустевший стакан с кофе. Он будто пытался принять какое-то решение, что явно давалось ему с трудом. В конце концов, подумав еще немного, парень сказал: — С чего предлагаете начать, сонбэ? Хьянсу с трудом подавила довольную улыбку, радуясь своей маленькой победе. Но эта мимолетная радость сразу улетучилась под грузом вновь навалившихся на нее мыслей и предположений. — Может, стоит поговорить с женихом Ханбёль? — вдруг спросила прокурор. Юнхо с непониманием нахмурился. — Что-то он подозрительно быстро примчался на место преступления для того, кто собирается жениться не по любви, а по расчету. — Возможно, он просто не хотел терять крупную наживу, — предполагает Юнхо. — Да и будет ли толк от разговора с ним? Прокурор Ким слишком уж настаивал на этом браке, поэтому, скорее всего, у них с Чон Уёном тесная связь. Если мы попытаемся выведать у него что-то, об этом наверняка сразу же узнает отец. — Твоя правда, — вынужденно согласилась Хьянсу. — Нам нельзя рисковать. Что тогда предложишь, Шерлок? Юнхо усмехнулся, уловив сарказм в тоне сонбэ. — Мне кажется, стоит пока оставить дело Бёль, — на удивление Хьянсу, заявляет парень. — Да, я ужасно волнуюсь за нее, даже спать по ночам не могу, но, если мы и дальше продолжим пытаться копать в этом направлении, — будем лишь ходить кругами, — Юнхо помолчал некоторое время. — Нам нужно вернуться к Луне. Раз вы предполагаете, что она связана с остальными девушками и, возможно, с Ханбёль, то это может хоть как-то помочь нам в расследовании. К тому же, за Луну я переживаю не меньше, чем за сестру… — Я не сомневаюсь, — кивает Хьянсу. — Думаю, ты прав, — добавляет она, оглядывая коллегу задумчивым взглядом. — В деле Луны слишком много несостыковок. Возможно, мы сможем уцепиться за одну из них. — Отлично, тогда стоит для начала еще раз проверить все камеры в том районе, — Юнхо, воодушевленный собственной идеей, тут же засуетился и поднялся с места. — Начнем прямо сейчас. Хьянсу кивнула и встала вслед за коллегой, уже предвкушая, насколько сложный им предстоит день.***
Ханбёль даже не зашла в дом. Возвращались они с Саном в полной тишине, и, как только машина затормозила у входа в дом, девушка пулей вылетела наружу и скрылась в густой растительности сада. Возможно, таким образом Бёль пыталась скрыться от своих проблем в виде Чхве Сана, но, естественно, это было невозможно. Он, словно безмолвная тень, следовал за ней по пятам, даже если не находился рядом. Ведь это место принадлежало именно ему, и куда бы Ханбёль ни пошла, везде она ощущала его незримое присутствие. Бёль остановилась у одной из скамеек в глубине сада. Опустившись на нее, девушка обхватила голову руками, взъерошивая волосы и пытаясь привести собственные мысли в порядок. Но это оказалось труднее, чем она предполагала. Лицо Уёна, на котором не отражалось ни капли сожаления или сомнения в том, что он творит, так и стояло перед ее внутренним взором. А его слова об их сговоре с Джиуком окончательно выбивали из колеи. Как бы Ханбёль ни хотела забыть все увиденное и услышанное как страшный сон, проснуться, словно от кошмара, она понимала, что это невозможно. Как бы сложно ни было, она должна принять суровую реальность, которая тяжелым грузом легла на ее хрупкие плечи. Бёль с самого начала чувствовала, что Сан говорит правду. Она ненавидела себя за это еле ощутимое чувство, поселившееся в глубинах ее души, пыталась убедить себя в том, что Чхве хочет запудрить ей мозги, заставить отвернуться от собственного отца, но это странное ощущение тревоги не покидало ее вплоть до того момента, когда она убедилась, что ее опасения были не напрасны. Ее родной отец — все, что осталось у нее от семьи, — оказался совсем не тем, кем она привыкла его видеть. Мало того, что он буквально насильно заставил свою родную дочь выйти за совершенно не знакомого ей человека, так этот человек еще и оказался, как бы это иронично не звучало, главой мафии, владеющей этим городом. Бёль всегда наивно предполагала, будто прокуратура и полиция должны бороться с преступниками вроде Чон Уёна, а не выстраивать с ними доверительное сотрудничество, и никак не ожидала, что ей так внезапно и скоро снимут те розовые очки, в которых она проходила все свое детство и половину юности. Кажется, будто жизнь специально заставляет Ханбёль научиться принимать суровые обстоятельства, насильно открывая на них глаза. Сначала неудачи с прослушиванием в агентстве, затем замужество, к которому она совершенно не была готова, внезапная пропажа подруги, похищение и встреча с не менее страшным человеком, чем Чон Уён. Все это произошло за такой короткий период времени, что у Бёль кружилась голова от одной только мысли о том, сколько всего с ней случилось и к чему это все привело — к одной сплошной боли и разочарованию. В отце, в жизни, в самой себе. На душе было как никогда паршиво. К горлу подступил ком, а глаза защипало от навернувшихся на них слез, но Бёль не могла позволить себе заплакать даже тогда, когда, казалось бы, ее никто не видит. Здесь наверняка и у кустов были уши, а девушке совершенно не хотелось, чтобы Чхве Сан потом узнал о том, в каком состоянии она пребывает и насколько разбита. Она никогда не покажет ему свою слабость. Стоило Бёль только подумать о мужчине, как за поворотом послышались приближающиеся шаги. Девушка даже не стала поднимать головы, уже заранее зная, кто пришел по ее душу. Пряча за волосами лицо, Ханбёль незаметным движением стерла подступившие к глазам слезы отчаяния. Моргнув несколько раз, она посмотрела на остановившуюся прямо перед ней пару туфель. Нехотя подняв голову, она взглянула на Сана, чье лицо как всегда не выражало ни единой эмоции, отчего на душе становилось еще паршивее, чем было до этого. — Оставь меня одну, — Бёль сама опешила от холодности своего тона, но Сана, казалось, ее хладнокровие не впечатлило. — Тебе сейчас не стоит оставаться одной, — как ни в чем не бывало сказал мужчина. — Начнешь накручивать себя, и это плохо кончится. — Не говори так, как будто знаешь меня, — огрызнулась девушка, вставая со скамейки. — Ты добился своего — показал истинное лицо моего отца и жениха, но, знай, это не значит, что на их фоне ты стал выглядеть лучше! — Я и не думал самоутверждаться за счет чьих-то недостатков, — пожимает плечами Сан. — Со временем ты сама поймешь, что я желал только лучшего для тебя. Ханбёль подавила истерический смешок. — Лучшего?! А когда приказал ткнуть мне в голову дулом пистолета, тоже желал лучшего? Или, может, когда чуть не задушил меня прямо в этом саду? Так ты выражаешь свою «заботу»? — девушка нарисовала в воздухе кавычки. В ее голосе слышались явные нотки сарказма, но Сан и на это не отреагировал. Лишь слегка напрягся, и Бёль успела заметить, как на его скулах заиграли желваки. — Уж извини, я не умею по-другому, — его слова звучали как что-то, само собой разумеющееся, отчего Бёль стало не по себе. — Но, поверь, если бы я не желал тебе лучшего, ты давно уже была бы мертва. Ханбёль сглотнула подступивший к горлу ком, продолжая удивленно пялится на спокойного мужчину. — Прекращай этот спектакль, Чхве Сан, — чуть понизив тон, сказала она. — Я ведь нужна тебе для чего-то. Скажи, что мне нужно сделать, и я сделаю, если это поможет мне освободить Луну и вырваться отсюда. — Ты действительно готова на что угодно? — тон его вдруг стал каким-то чересчур многозначительным, так что Бёль даже успела подумать, что, возможно, сболтнула лишнего. — Что ты можешь сделать ради своей свободы? — продолжал Сан, сделав шаг навстречу девушке. — Полюбить такого, как я, например? Бёль с подозрением прищуривается. — Я не собираюсь играть в твои игры, — она была непреклонна, но сердце ее отчего-то пропустило удар, как только она услышала эти слова. Девушка списала свое состояние на волнение и нервы и не стала придавать этому особое значение. А стоило бы. — И развлекать тебя тоже не собираюсь. — Развлекаюсь я совсем по-другому, звездочка моя, — хмыкает Сан, останавливаясь буквально в нескольких сантиметрах от Бёль. — А сейчас я совершенно серьезен. — Тебе недостаточно? — вдруг спрашивает Ханбёль, заставляя Сана растеряться на секунду. — По-твоему я недостаточно страдаю? Сначала мою подругу увозят в бордель, затем я узнаю, что мой отец-прокурор связан с какой-то мафией, мой жених — глава этой мафии, и вдобавок ко всему этому я чуть не умерла два раза! — воскликнула Бёль в сердцах, всплеснув руками. — Ты играешь моей жизнью как хочешь, словно… словно она ничего не значит! — И в кого ты такая непонятливая? — Сан выглядел так, будто слова Бёль для него — всего лишь лепет капризного ребенка в то время, как девушка была на грани. — Наверно, в своего отца, ведь если бы он сначала думал, а потом делал, у него бы сейчас не было таких проблем. — Чего ты хочешь от меня? — отделяя каждое слово, сказала Ханбёль. — Я ни за что не поверю в то, что ты держишь меня здесь из доброты душевной. Как минимум потому, что моя жизнь под угрозой каждую чертову секунду, что я нахожусь в этом месте. Сан молча стоял напротив еще несколько секунд, затем, ничего не говоря, развернулся и скрылся за поворотом, оставляя Бёль в полном недоумении от происходящего. Девушка обессиленно рухнула обратно на скамейку и запустила пальцы в волосы. Она просидела так в одиночестве минут десять, пытаясь привести мысли в порядок и успокоиться. Скорее всего, Бёль бы провела так и всю оставшуюся ночь, но внезапно раздавшийся в тишине шум мотора заставил ее подпрыгнуть на месте от неожиданности. Ханбёль и глазом не успела моргнуть, как прямо перед ней затормозил байк, за рулем которого сидел никто иной, как Чхве Сан. За эти десять минут отсутствия он успел переодеться и вместо брючного костюма, в котором его привыкла видеть девушка, на нем теперь были потертые джинсы и кожанка. Ханбёль удивленно оглядела мужчину и мощный байк, на котором он восседал. — Садись, — Сан кивнул на сидение позади себя. — Что? Я не… — Бёль даже растерялась от такой внезапности. — Я никуда с тобой не поеду. — Два раза повторять не буду, — судя по тону мужчины, он говорил правду. Бёль очень хотелось возразить и отказаться, но она знала, что это навряд ли поможет. Если она начнет препираться, Сан наверняка заставит повиноваться силой, а испытывать на себе его гнев девушке не особо хотелось. Поэтому она, сжав кулаки и с трудом подавив гнев, распирающий изнутри, медленно подошла к байку. Посомневавшись еще несколько секунд, Ханбёль тяжело вздохнула и, перекинув ногу, уселась позади Сана, пожалуй, слишком близко к нему. И от этой близости вдруг стало ужасно неловко. — Надеюсь, не нужно предупреждать, что стоит держаться крепче? — раздался впереди его насмешливый голос. Бёль лишь недовольно фыркнула в ответ. Сан наклонился к рулю, и байк вдруг резко рвануло вперед, так что Ханбёль чуть не вылетела с сидения. Девушка вскрикнула и еле удержалась, инстинктивно схватившись за Сана. — А шлем?! — воскликнула Бёль, пока они выезжали на главную аллею, ведущую к воротам. — Не волнуйся, я вожу аккуратно, — спокойно ответил Сан. Бёль, естественно, ему не поверила, но возражать больше не стала. Когда они выехали с территории поместья, байк набрал скорость, и девушка только сильнее вжалась в спину Сана. Бёль была уверена, что он сейчас торжествует, довольно ухмыляясь, и слава богам, что она не видела эту его ухмылку, иначе точно бы не сдержалась и стерла ее с его смазливого лица. Ветер дул в лицо, развивая спутавшиеся волосы и заставляя ежиться от весенней прохлады. Легкое пальто мало чем помогало — Бёль продрогла почти до костей, но со временем холод отошел на второй план. Девушка и не замечала, как пейзажи пролетали один за другим: сначала лес, затем пустырь, какой-то населенный пункт. Где-то вдалеке горели городские огни, оповещая о том, что даже в такое позднее время столица все еще не спит. Ханбёль старалась не двигаться, чтобы ненароком не слететь с байка. Когда они вновь въехали в лесную полосу, дорога стала более извилистой. Байк начал вилять из стороны в сторону. Сан то ли ненароком, то ли специально будто бы заставлял Бёль крепче сжимать руки на его талии. Так крепко, что она чувствовала рельеф его тела под одеждой. Девушка радовалась тому, что он сейчас не видит ее лица, ведь она совершенно не хотела, чтобы он наблюдал то, как она сгорает от стыда. Спустя какое-то время Бёль привыкла к этой бессмысленной гонке с самими собой, ей даже понравилось это ощущение свободы: то, как ветер обдувает ее лицо и треплет волосы, то, как деревья одно за другим проносятся мимо, и эта неизвестность, в которую они уезжали… И этот аромат, который она вдыхала, когда слишком близко прижималась к мужчине — запах его сигарет и морского бриза. Возможно, это был запах его парфюма или Бёль просто фантазировала. В любом случае ей определенно нравился этот аромат. В конце концов Сан начал тормозить, и вскоре байк и вовсе остановился. Бёль осторожно огляделась по сторонам. Они затормозили прямо посреди дороги, проходящей через лес. По обе стороны стояли темные деревья. Редкие ярко горящие фонари, установленные вдоль дороги, только добавляли этому месту некую зловещую атмосферу. Ханбёль подняла глаза к небу. Оно понемногу светлело: видимо, дело близилось к рассвету. Неудивительно — ехали они действительно долго. — Можешь меня отпустить, а то ребра сломаешь, — раздался циничный голос Сана в пугающей тишине. Бёль будто ото сна очнулась и тут же ослабила хватку, услышав со стороны мужчины тихий смешок. Сан зафиксировал байк и одним движением слез с него. Бёль посмотрела на него с недоумением и тоже поспешила спуститься на землю. Оказавшись вновь на твердой земле, девушка вздохнула с облегчением, но тут же поежилась от пугающей атмосферы этого места и от осознания того, что она здесь совершенно одна. Наедине с мужчиной, который, как пальцем щелкнуть, способен лишить ее жизни. — Собираешься меня убить? — осторожно предположила Ханбёль, нервно усмехаясь и приобнимая себя, пытаясь таким образом согреться. — Ну да, ведь для этого мне обязательно нужно было проехать до черта километров и даже не взять с собой оружия, — с иронией ответил Сан. Бёль вопросительно вскинула брови. — Что? Не веришь? Можешь сама осмотреть меня — я не против, — он раскинул руки по сторонам, призывая Ханбёль последовать его совету, но та удержалась, недовольно отведя взгляд в сторону. — Тогда зачем мы здесь? Одни в лесу в такой час… — Насиловать тебя буду. Бёль метнула в сторону Сана испуганный взгляд и чуть не подавилась собственной слюной. Мужчина выглядел совершенно серьезным, и голос его не дрогнул, когда тот говорил это, отчего девушке стало вдруг по-настоящему страшно. Сан еще какое-то время смотрел на напуганную Бёль. Выражение его лица в свете фонаря казалось еще более зловещим. Но спустя несколько секунд на лице мужчины появилась его обычная усмешка. — Ты ведь такой ответ от меня ожидаешь, да? — Сан покачал головой. — Видела бы ты свое лицо. — Сумасшедший, — ворчит Ханбёль, но расслабляться не спешит, все еще с подозрением поглядывая на глумящегося над ней Сана. — Ты сказала, что твоя жизнь под угрозой, когда ты находишься рядом со мной. Что я могу сотворить с тобой что угодно, и что ты ни за что не поверишь моим словам, — вновь заговорил Сан уже более серьезным тоном. — Так вот сейчас, я собираюсь исправить эту несправедливость, звездочка моя, — мужчина бросил мимолетный взгляд на байк. — Ты когда-нибудь сидела за рулем? Бёль немного подумала прежде, чем ответить. — Юнхо учил меня водить. Я пару раз чуть не угробила его машину, но не суть. Сан тяжело вздохнул и усмехнулся. — Кажется, я еще пожалею об этом. Под недоуменный взгляд Бёль он вновь подошел к байку и так же ловко, как и слез, уселся на него, — только теперь уже на заднее сидение. Посмотрев на девушку, он похлопал перед собой. Ханбёль зависла на пару секунд, будто не понимала, чего от нее хотят, а затем медленно подошла к байку и, перекинув ногу, села за руль. — И что мне делать? — спорить девушка не видела смысла, поэтому сразу решила перейти к сути. Сан наклонился вперед и заговорил. — Здесь зажигание, — он повернул ключ, и мотор тут же отозвался протяжным ревом. Бёль вздрогнула. Но не от звука, а от того, как дыхание мужчины обожгло кожу на ее шее. — Левой рукой зажимаешь сцепление, — он указал на левую часть руля. Бёль повиновалась, схватившись за нее. — Левую ногу на педаль, — Сан показал вниз, и девушка нащупала педаль. — Держишь руль крепко и медленно отпускаешь сцепление, — пока Бёль была увлечена объяснением, мужчина взял ее правую руку и положил на руль, показывая, как регулировать скорость. — Тоже собираешься за меня держаться? — усмехнулась Бёль, демонстрируя свою напускную уверенность. — Вообще-то для такого случая здесь есть вот это, — Сан схватился за специальные ручки, закрепленные по бокам от сидения, на котором расположилась Бёль. Надо же, она была настолько растеряна из-за происходящего, что даже не заметила их. Ханбёль издала возмущенный возглас. — И ты говоришь мне об этом только сейчас? — Не отвлекайся, звездочка моя, — тут же перевел тему Сан. — Моя жизнь сейчас тоже в опасности. Теперь все честно, не находишь? — Бёль ничего не ответила. Волнение куда-то резко пропало. Остался только азарт. — Медленно отпускай сцепление и езжай прямо. Медленно, Ханбёль, чтобы не упасть… Бёль все прекрасно поняла, но решила немного подпакостить Сану и застать его врасплох также, как он застал врасплох ее. Девушка начала медленно отпускать сцепление, и мотоцикл тронулся с места. Как только она более-менее смогла почувствовать баланс, Бёль ухватилась за руль покрепче и переключила скорость. Заревев, байк рванул вперед. — Йа, полегче! — раздался голос Сана за спиной. — Давай помедленнее! Но Бёль не собиралась повиноваться. Войдя в раж и почувствовав себя той, кто контролирует ситуацию, девушка гнала по пустынной трассе только вперед, пока ветер неумолимо дул ей в лицо, ободряя и придавая уверенности. Ханбёль все больше и больше погружалась в эту атмосферу, ей не хотелось, чтобы эта поездка заканчивалась, ведь прямо сейчас она, казалось, обрела то, чего ей так не хватало на протяжении всей ее жизни, — свободу. Но спустя минут пять Бёль, все же, пришлось затормозить, чтобы перевести дыхание. Найти тормоза было несложно, если ты спокойно различаешь, где право, а где лево, поэтому с этим у девушки проблем не возникло. — Да у тебя талант, — усмехнулся Сан, присвистнув. — Это точно ты пыталась угробить машину своего брата? Бёль обернулась через плечо, надеясь увидеть в его глазах волнение и растерянность, но столкнулась лишь с гордой уверенностью. — И зачем ты посадил меня за руль? — спросила девушка, недоуменно выгибая бровь. — Чтобы показать, что я доверяю тебе, — без колебаний ответил Сан. — И хочу того же от тебя. Бёль не ответила. Она отвела взгляд, а затем и вовсе повернулась спиной к Сану, дабы не видеть его лица. Девушке совершенно не хотелось сейчас раздумывать над его словами, поэтому она вновь схватилась за руль, и через несколько секунд байк опять рванул вперед. — Легче-легче! — восклицает Сан, предостерегая Ханбёль, но той слишком нравится скорость для того, чтобы отказаться от нее. Впрочем, Сан и не настаивает. — Езжай прямо, до конца дороги, — наставляет он, позволяя Бёль в полной мере насладиться этим чувством, вызванным адреналином, бушующим в венах. И вновь она едет по пустынной дороге навстречу рассвету, совершенно никем не контролируемая и не подчиняющаяся каким-то глупым правилам. Наслаждаясь прохладой раннего утра, Бёль ускоряется, сосредотачиваясь на дороге. Управлять байком оказалось не так сложно, как представлялось девушке. Нужно было всего лишь чувствовать этого железного коня, а дальше дело шло само. И, кажется, у Ханбёль действительно получилось прочувствовать эту поездку как следует. Девушка даже не обратила внимание на то, как руки Сана постепенно перебрались на ее талию, — настолько она была увлечена этим ощущением вольности и непринужденности, поглотившим ее с головой. Мужчина иногда говорил что-то, направляя Бёль или показывая дорогу, и его голос вовсе не напрягал. Напротив — Ханбёль чувствовала себя защищенной. Не было ощущения, будто что-то может пойти не так, а даже если и пойдет, Сан наверняка исправит это. Почему-то, даже когда мужчина по сути доверил Бёль свою жизнь, ее не покидало чувство уверенности в том, что у него все схвачено, и он все равно контролирует ситуацию, несмотря на то, что создает иллюзию, будто доверяет ей. Хотя, возможно, у Ханбёль просто развилась паранойя. Спустя какое-то время они выехали из лесной полосы, и девушка смогла разглядеть вдали синее полотно воды. Сначала Бёль подумала, что ей показалось, но, когда они подъехали ближе, она поняла — перед ними действительно простиралось море. Его шум был слышен еще издалека, им оно будто манило подойти ближе и увидеть все собственными глазами. Когда девушка по указанию Сана вырулила на берег, в лицо ей ударил приятный морской бриз. Бёль чуть не потеряла равновесие и не уронила байк, пока тормозила на песке, но в конце концов ей это удалось — не без помощи Сана, конечно. Девушка аккуратно слезла с мотоцикла и, завороженная красотой побережья, огляделась. Берег был пустынным, горизонт уже посветлел — вот-вот должно было взойти солнце: кажется, Ханбёль уже могла разглядеть его первые лучи. Легкий бриз дул в лицо, освежая морской прохладой. Но самым прекрасным было море — такое бескрайнее и необузданное, что мурашки пробегались по коже при одной только мысли о его неукротимости. Кажется, будто девушка оказалась совершенно в другом мире, и такой мир ей очень даже нравился. — Красиво, правда? — на этот раз Бёль не вздрогнула от неожиданности, потому что прекрасно ощущала присутствие Сана рядом с собой, даже несмотря на то, что была увлечена разглядыванием морского пейзажа. — Не то слово, — согласилась девушка. — Меня всегда манило море, — вдруг сказал Сан, заставляя Бёль перевести на него заинтересованный взгляд. — С детства нравился этот простор, свобода. Здесь я чувствую себя по-настоящему в своей тарелке. Кто знает, может, в прошлой жизни я был пиратом или что-то вроде того, — усмехается так, будто бы считает свои слова глупым лепетом ребенка. Бёль не может не улыбнуться в ответ. Все мысли почему-то отходят на второй план. Сейчас есть только она и Сан, стоящие на берегу моря и наблюдающие рассвет. И именно в этот момент, в лучах восходящего солнца, освещающих острые черты лица мужчины, Сан кажется Бёль каким-то другим — более настоящим, без этого своего напускного безразличия и гонора. Он будто действительно в своей стихии, и не может скрыть за привычной маской чувств, что рождает море в глубине его души. — Ты часто бываешь здесь? — спрашивает Бёль с нескрываемым интересом. — Сейчас уже нет времени, но, случалось, часто приезжал, когда был подростком. Когда еще отец был жив, — Сан тотчас мрачнеет, вспоминая о прошлом, и Бёль чувствует себя виноватой из-за того, что затронула эту тему. Но несмотря на интимность рассказа, Сан отчего-то не замолкает: — После смерти отца меня увезли в другой город, далеко отсюда, поэтому мне пришлось оставить и поместье, и все те места, к которым я привык. — Что же все-таки произошло? — Бёль стоило, наверно, замолчать, но любопытство не позволяло ей сделать этого, и девушка не смогла удержаться от вопроса. Сан смотрит на Ханбёль своим глубоким взглядом, в котором чувствуется еле заметная приглушенная временем скорбь по прошлому. — Ты действительно хочешь знать? Бёль колеблется, но всего пару секунд, затем неуверенно кивает, будто опасаясь чего-то. А опасается она, скорее всего, той самой правды, которую так старательно избегала. — Нового я тебе ничего не расскажу, звездочка моя, — вздохнув, отвечает Сан. — Скажу лишь то, что борьба за власть погубила много хороших и не очень людей, — он помолчал, вглядываясь в линию горизонта. — Когда-то у наших с Уёном отцов были хорошие отношения. Каждый из них управлял своей территорией, но семье Чон этого оказалось мало. Отцу Уёна удалось заручиться доверием многих влиятельных личностей и даже Ким Джиука, который, по сути, всегда был верен моему отцу. Тогда он, конечно, еще не метил в генеральные прокуроры, но имел достаточно хороших связей, — Сан не хотел этого, но его слова, все же, прозвучали с неким упреком в сторону Ханбёль. — Они объединились за нашими спинами. Когда отец узнал о предательстве, он был в ярости, и в долгу не остался. Его враги тоже потеряли многих близких им людей. Но, все же, силы оказались неравными. Отца убили. Хотели и меня, но та кучка все еще верных ему людей помогла мне бежать из города подальше, чтобы меня не смогли найти. С тех пор я дал себе слово, что, как только настанет время, я верну власть, что принадлежала моей семье и, как бы это банально ни звучало, отомщу за него. Как видишь, то самое время уже настало. Бёль слушала Сана, не перебивая, и когда мужчина закончил, на душе у нее стало как-то пусто и противно от осознания того, что в этих грязных играх и борьбе за власть замешан и ее отец тоже. Сколько всего плохого его решения, должно быть, повлекли за собой. И не только его. Кажется, у всех, кто замешан в этих делах, руки по локоть в крови. И Чхве Сан — не исключение. Да, с одной стороны он просто хочет вернуть то, что по закону принадлежит ему, но от этого он не становится святым, ведь какой ценой он получит все это назад? Ханбёль даже думать об этом не хотела — она никогда не поощряла насилие, и неважно каким оно было — необоснованным или… А впрочем, Бёль считала, что насилие нельзя оправдать в любом его виде. — А что твоя мать? — после недолгого молчания спросила девушка, и тут же пожалела об этом: кажется, Сан помрачнел еще больше. — Извини, я… — Она умерла, — стальным тоном отчеканил мужчина, — незадолго до того, как убили отца. Долго болела. Так и не смогла выкарабкаться. — Мне жаль, — сказала Ханбёль. — Правда, жаль… — Не стоит, — Сан вскинул руку, призывая девушку замолчать. — Только слабым нужно проявление жалости, чтобы оправдать свою беспомощность и нежелание бороться с обстоятельствами. — Это не так, — качает головой Ханбёль. — Всем иногда нужна поддержка. — Не путай жалость с поддержкой, — Сан смотрит на Бёль как на ребенка, не совсем разобравшегося в собственных словах, но та лишь слегка усмехается в ответ. — Нет, это как раз таки ты путаешь. Сан вопросительно выгибает бровь и смотрит на то, как Бёль вновь возвращает свой взор к морю, наслаждаясь пейзажем. Пытаться расположить эту девушку к себе, как он и предполагал, оказалось не таким уж простым занятием. Приходилось идти на уступки, рассказывать о том, о чем говорить не хотелось и очень умело играть. Но, по словам Хонджуна, результат будет стоить всех приложенных усилий. Сан в этом уже не сомневался, иначе он бы просто бросил это дело. Но с недавнего времени его начала напрягать одна мысль — он не заметил, как и ему самому начало нравится ее присутствие в его доме. Мужчина давно не чувствовал ничего подобного — даже частые визиты Сунхи его не так отвлекали, как недавно поселившаяся в поместье Ким Ханбёль. Сану нравилось осознавать тот факт, что Бёль некуда бежать от него, что сейчас ее жизнь зависит от него и у нее нет другого выхода, кроме как полюбить своего палача, тем самым загнав себя в ловушку. Но Бёль не глупа — нет. Она чувствует. Чувствует, что здесь что-то не так. Что-то глубоко внутри нее подсказывает, что Сан ведет свою беспроигрышную игру, которая явно плохо скажется на судьбе девушки. Неужели ее будущее уже предрешено Чхве Саном, и ей не выбраться из этого капкана, в который он так ревностно пытается загнать Ханбёль? Она не хочет так просто мириться с этим. Бёль не допустит, чтобы ей помыкали, заставляя играть по своим правилам. Но, скорее всего, для того, чтобы обойти эти правила, для начала ей нужно подчиниться им. Что ты можешь сделать ради своей свободы? Полюбить такого, как я, например? Его голос вдруг звучит в голове, но девушка не поддается. Бёль поворачивается, и ее взгляд падает на байк, на котором они приехали. Девушке не удалось его как следует разглядеть в темном саду, зато теперь отчетливо видна каждая деталь. Хоть Бёль и не особо разбирается в мотоциклах, но модель явно старая — скорее всего, лимитированная, такая, которой практически не найти. Такой, как Чхве Сан, явно не будет разъезжать на дешевках. Сделав шаг в сторону байка, Бёль замечает выгравированную на бензобаке надпись. — «Иллюзия», — вслух произносит девушка. — Это явно не название марки. — Хонджун подарил мне его на двадцатилетие, — услышав ее, сказал Сан, подходя ближе. — Сказал, что у каждого байка должно быть имя. Ну, знаешь, как у корабля. Впечатленная Бёль вскинула брови. — А Хонджун, видимо, любит аллегории, — помолчав, добавила: — Давно вы дружите? — Достаточно. Я расскажу о нем, но как-нибудь в другой раз, — он посмотрел на горизонт, из-за которого уже показался яркий диск солнца. — Пора возвращаться.***
Когда Уён вернулся домой, то застал родителей ужинающими в общей гостиной. Обычно парень не любил проводить с ними время — все подобные встречи и ужины приводили к не очень приятным разговорам. Поэтому Уён старался приходить достаточно поздно, либо вообще не ночевал в семейном поместье, что случалось гораздо часто, ведь у него были и свои апартаменты в городе. Но сейчас, когда отец настойчиво его попросил вернуться вовремя, он не смог отказаться и проигнорировать его слова, ведь ничем хорошим это точно бы не закончилось. Госпожа Чон, завидев сына, приветственно улыбнулась и показала на стул напротив себя. — Ты успел как раз вовремя. Проходи. Уён не ответил и, пройдя через дорого обставленную гостиную, уселся за стол. Его семья любила роскошь — с этим невозможно было спорить. Весь дом был увешан редкими картинами, уставлен раритетами и шикарной мебелью. Самого Уёна тошнило от этой самой роскоши, он чувствовал себя здесь не в своей тарелке, и эта была одна из причин, по которой парень старался не появляться в этом месте. — Зачем звал? — не церемонясь, обратился Уён к отцу. — Что-то случилось? — Ты куда-то торопишься? — господин Чон выглядел спокойным, но сосредоточенным. Уён оглядел стол, наполненный едой, но к ужину не притронулся. Аппетита совсем не было. — Нет, просто я знаю, что без причины ты на ужин не зовешь. Господин Чон оглядел сына внимательным взглядом, отложил столовый прибор и, скрестив пальцы у подбородка, заговорил: — Что ж, тогда сразу к делу. Я просто собирался поинтересоваться: ты так и будешь топтаться на одном месте? Переспрашивать не требовалось. Уён и так прекрасно понимал, к чему ведет его отец. — Ты серьезно хочешь поговорить об этом за столом? — вступилась возмущенная госпожа Чон. Но ее муж лишь бросил в сторону женщины ничего не выражающий взгляд. — А когда, если не сейчас? Чхве Сан вернулся в город, а моему сыну — хоть бы хны. Или ты настолько уверен в своих силах, что решил, будто проблемы затрепещут перед тобой и исчезнут сами по себе? — мужчина вернул свой тяжелый взор к Уёну, бесцельно пялящемуся в пустую тарелку. — По-твоему, я должен в панике бегать и искать способ убить Сана? — с ноткой язвительности спрашивает он. — Так ты себе это представляешь? Господин Чон с подозрением прищуривается. — Прикуси свой острый язык. Пока ты тут язвишь мне, Чхве Сан переманивает Ким Джиука и остальных влиятельных личностей на свою сторону. Скажи мне, ты доволен тем, что залог твоего успеха — Ким Ханбёль — сейчас в руках у твоего врага? Будешь зевать и дальше, окончательно потеряешь свое влияние… — Как-нибудь и без этой девчонки проживу, — фыркает Уён. — Как ты не понимаешь, важна не девчонка, а ее отец! С ее помощью им можно вертеть как хочешь, — господин Чон начинает постепенно выходить из себя. — Ким Джиук готовится стать генеральным прокурором, и если у него получится и при этом он все еще будет поддерживать твою сторону, твоей власти в городе не будет границ, — Уён молчит, не решаясь прервать отца. — Знаешь, сколько усилий я положил на то, чтобы убедить Джиука в необходимости этого брака? Хотя я зарекся не помогать тебе, но я сделал это. Поэтому ты должен вернуть Ханбёль и держать рядом с собой. Джиука устранять нельзя, и он прекрасно знает, насколько дорога нам его жизнь, поэтому спокойно может принять сторону Сана… — Я все это знаю, отец, — наконец, отвечает Уён. — Сан не убьет девчонку, потому что понимает, что если сделает это, то сам выроет себе могилу. У него другой план… — парень задумывается, пока отец смотрит на него с недоумением. — В любом случае я не собираюсь действовать необдуманно, нужно подождать… — У тебя нет времени, чтобы выжидать чего-то, — хмурится господин Чон. — Да и чего ты собираешься ждать? Пока этот сопляк наберется достаточно сил для того, чтобы вышвырнуть тебя из города? — Если тебе не нравятся мои методы, то, может, сам займешься этим? — Уён, кажется, тоже начинает терять терпение и с трудом сдерживает свой гнев на отца. Господин Чон усмехается, глядя на сына. — Я-то, конечно, могу вмешаться, но ты помни о последствиях, сынок. Если тебе плевать на свою потерянную честь и данное обещание, то ты только скажи, и я займусь Чхве Саном самолично. Но тогда из города тебя уже вышвырну я. — Дорогой! — возмущается госпожа Чон, взволнованно переводя взгляд с мужа на сына. — Тебе не стоит быть таким резким в своих высказываниях… — Я отошел от дел и позволил тебе взять управление в свои руки только при условии, что ты докажешь свою верность нашему делу и исправишь старые ошибки. Помни об этом, — мужчина не обращает внимания на жену, продолжая сверлить Уёна тяжелым взглядом. — Если же я увижу, что ты вновь оступился… Уён резко встает из-за стола, так что его пустая тарелка чуть не падает на пол. — Я не голоден, — говорит он, и даже не смотря на отца под взволнованный взгляд матери, покидает стол, а за ним — и гостиную.