Легенда короля города

      — Сейф в его кабинете точно есть. Это даже без проверки понятно. Остается только в этот кабинет попасть и перевернуть там все вверх дном, чтоб найти злосчастный сейф, — рассуждал Юнхо, пока остальные, сидящие за столом, внимательно слушали его слова. — Это только полдела, — замечает Хьянсу, откинувшись на спинку стула, и, скрестив руки на груди, скептическим взглядом смотрит на Юнхо. — Нужно будет узнать код. Взламывать слишком рискованно. Вдруг там сигнализация какая или, вообще, система стоит против взлома. Не забывайте, что у нас всего одна попытка. — Я могу узнать код, — парирует Юнхо, встречаясь взглядом с сонбэ. — Сниму отпечатки пальцев со всех кнопок и отправлю на экспертизу. Там определят, какие цифры он нажимал чаще всего. Хьянсу с обреченным видом качает головой. — Слишком долго. К тому же, что, если замок циркулярный? — Айщ, почему вы всегда все усложняете? — дуется Юнхо, тоже откинувшись на спинку кресла. Хьянсу собирается было ответить, но ее прерывает вмешавшаяся Луна. — Может стоит решать проблемы по мере их поступления? — предполагает она, при это выглядя весьма спокойно, в отличие от взвинченного Юнхо и недовольной Хьянсу. — Сначала обыщите кабинет прокурора Кима. С чего вы взяли, что эти документы обязательно должны быть именно в сейфе? — Ну, обычно все важные документы хранят именно в сейфе. Ты фильмы не смотришь, что ли? — пожимает плечами Юнхо, смотря на Луну как на маленького ребенка. Та лишь закатывает глаза в ответ на его реплику. — К твоему сведению, владельцы сейфов тоже смотрят фильмы и прекрасно знают, что именно так подумает тот, кто захочет их обокрасть, — говорит Луна. Юнхо задумчиво потирает подбородок, своим видом вызывая у девушки легкую улыбку. — Она права, Юнхо-ши, — соглашается Ёсан, спокойно попивающий свой кофе и все это время внимательно слушавший разговор прокуроров. — Вы до кабинета сначала доберитесь, а потом уже думайте, как сейф взламывать. Которого, кстати, действительно может и не быть вовсе… — Посмотрите-ка, главный советчик заговорил, — в шутку фыркает Хьянсу, покосившись в сторону Ёсана. Тот ответил ей убийственным взглядом, с каменным лицом отхлебнув из своей чашки. — Если не согласны с нами, то спросите у Ханбёль, — Луна посмотрела на сидящую рядом подругу. — Она всяким лучше нас знает своего отца, — Бёль на ее слова не обратила никакого внимания. — Онни? Бёль? — Луна помахала перед лицом девушки, и только тогда она отвлеклась от своих мыслей и растерянным взглядом посмотрела на подругу. — Да? Прости, я задумалась… А думала девушка о многом. Все события и мысли разом навалились на нее и не давали даже спокойно вздохнуть. С одной стороны Ханбёль была безмерно рада вновь встретиться с братом и подругой, но с другой — она безумно тосковала по Сану, который остался где-то там вроде совсем близко, но так далеко от нее. Эта тоска ужасно мешала сосредоточиться на том, что они должны были сделать в данной ситуации. На Ханбёль, как и, собственно, на Юнхо, лежала достаточно сложная задача и огромная ответственность. И у них, особенно — у Бёль, не было права на ошибку. К тому же, она сделает все, если это — последнее, что она может сделать для Сана. — С тобой все в порядке? — поинтересовался Юнхо, взволнованно оглядывая задумчивую сестру. Бёль кивнула с тем же отрешенным видом. — Да, я просто… Все так быстро происходит, что я не поспеваю за событиями… — Мне кажется, дело вовсе не в этом, — сложив руки на груди, выдает Хьянсу. Бёль поднимает на нее недоуменный взгляд. — Думаешь о Чхве Сане, да? Бёль округлила глаза от удивления, затем глянула на сидящую рядом Луну, будто наблюдая за ее реакцией, но девушка выглядела спокойно. — Я не думаю о нем, — вернув свой взор к Хьянсу, отчеканивает Ханбёль. Хьянсу лишь как-то странно улыбается ей в ответ. — Давайте вернемся к делу, — прочистив горло и выпрямившись на стуле, говорит Бёль. — Нам нужно обыскать кабинет отца и понять, где находится сейф, и есть ли он, вообще, так? — Да, — отвечает Юнхо. — Потом, видимо, придется импровизировать. — А что, если он держит эти документы, ну, допустим, на работе? — предположила вдруг Луна. — Или с собой всегда носит? А, может, вообще в банке хранит? — Исключено, — качает головой Чон. — Зная господина Кима… он не будет так рисковать. Все важные документы он всегда хранит под рукой, но там, где их точно не достать посторонним личностям. — Отец всегда запирает свой кабинет, когда уходит на работу, — рассуждает Бёль. — Поэтому нужно выманить его оттуда, когда он будет дома. Ты займешься этим, оппа, — она посмотрела на Юнхо. — А я обыщу кабинет. — Может, лучше я? — предложил Чон, с недоверием смотря на сестру. Но та лишь отрицательно покачала головой в ответ. — Если мы провалимся, виноватой должна оказаться я. Уён наверняка и так не верит ни единому моему слову, поэтому они с отцом не удивятся, если в их глазах я, действительно, окажусь предательницей. Хоть я и не знаю, на что они способны в подобной ситуации, но не думаю, что Джиук способен сделать нечто ужасное со своей собственной дочерью. По крайней мере, я надеюсь, что останусь жива, — девушка вздохнула. Ее едва не передернуло от собственных слов. — А вот за твою безопасность при таком раскладе я не ручаюсь, оппа. Поэтому тебе стоит быть осторожнее. Если что скажешь, что понятия не имел о том, что я планирую выкинуть что-то подобное… — Но, онни, тебе не стоит взваливать всю ответственность за грязную работу на себя! — возмущается Луна. Ханбёль лишь грустно усмехнулась в ответ. — Со мной ничего не случится, Лу. Да и к тому же… Я обещала ему, что достану эти чертовы документы. Поэтому я сделаю это, даже несмотря на такой риск. — Ты так рискуешь, но ради кого? — тут же мрачнеет Луна. — Неужели он действительно так важен тебе? Даже после всего, что он сделал? — она спрашивала так, будто надеялась услышать отрицательный ответ, но понимала, что никогда его не дождется. Бёль поджимает губы, пряча взгляд и не зная, куда деться от стыда перед подругой и в первую очередь — перед самой собой. Но и от своих чувств, как и от стыда, ей тоже некуда бежать. — Юнхо-ши, пойдем поможем Ёсану заварить нам кофе, — говорит Хьянсу, поднимаясь из-за стола. Юнхо понимающе кивает и, бросив приободряющий взгляд на сестру, следует за сонбэ. — Ну вот, все самое интересное пропускаем, — ворчит Ёсан, но, все же, повинуется и идет к барной стойке, оставляя Ханбёль наедине с Луной. Луна молчит, ожидая, пока Бёль соберется с мыслями и заговорит первой. Она прекрасно понимает, что ее подруге приходится тяжело, что ей необходимо выговориться, а Луна должна понять ее, во что бы то ни стало. Ведь Ханбёль для нее как старшая сестра, и Лу примет любой ее выбор, каким бы он ни оказался, выслушает и поддержит в любой ситуации, даже если сама при этом пострадает — все равно поможет. Как бы Луне ни было плохо, она была уверена, что Бёль сейчас чувствует себя в сто раз хуже. Зная, какой она чуткий человек, несложно догадаться, что ее наверняка терзает совесть, мучает здравый рассудок, кричащий о том, что стоит подавлять свои чувства во имя дружбы, но их связь с Саном существует уже тысячу лет, и ничто не способно противостоять ей — а уж тем более, мнение и обиды такой, как Луна. — Луна… — начинает было Бёль, но подруга прерывает ее, подаваясь вперед и накрывая ее ладонь своей. — Не стоит оправдываться, онни, — качает она головой. — Ты не должна передо мной отчитываться. Я не в праве осуждать тебя. Я и не стала бы. Мы не должны стыдиться своих чувств. И неважно к кому мы их испытываем. Бёль сжала ладонь в кулак и тяжело вздохнула. Лицо у нее исказилось в выражении неприязни. Но не к Луне — скорее, к самой себе. — Я всегда недооценивала твою проницательность, — грустно усмехается девушка, поднимая взгляд на Луну. — Лу, я… — она вновь вздыхает, с трудом подбирая слова, — ты не представляешь, как мне мерзко от самой себя сейчас. Когда тебя забрали и отправили в бордель… Я думала, я с ума сойду. Я только и делала, что размышляла над тем, как вытащить тебя оттуда, готова была делать все, чтобы ты оказалась на свободе. Но кто же знал, что мое желание освободить тебя, приведет к тому, что я начну сотрудничать с Чхве Саном, а потом и вовсе… — она хотела продолжить, но не решилась говорить громких слов, видимо, все еще опасаясь ранить Луну, или, может, саму себя? — Я не злюсь и не обижаюсь, — улыбается Луна, подбадривая Бёль. И говорит она честно. — Да, мне неприятно, что меня считали за вещь и мне пришлось чуть ли не лечь под какого-то незнакомого мне мужика, но, слава богу, все обошлось. Потому что, кто знает, как бы я потом относилась к Сану, если бы там в борделе им все-таки удалось сделать из меня проститутку. Ханбёль потупила взгляд, понимающе кивнув. Ей самой было противно даже думать о том, что могло бы стать с ее подругой, не сбеги она в самый последний момент. Что было бы с ней самой? Что бы она тогда чувствовала к Сану? Испытывала бы то же, что и сейчас? И за то, что у нее в мыслях в принципе возникали подобные вопросы, девушка начинала ненавидеть себя еще больше. — Бёль-а, — Луна не только видела, но и прекрасно чувствовала душевные терзания подруги, поэтому постаралась сделать свой тон как можно более мягким, — не стоит себя мучить и разрываться между нами и Саном. Мы все понимаем, что ты к нему неравнодушна, и это нормально, — Луна хотела еще много чего добавить, но не могла, ведь Бёль не помнила своей прошлой жизни, и навряд ли поняла бы ее слова. Поэтому сейчас девушке приходилось обходиться малым. — Просто… прими свои чувства. — Лу… у тебя очень добрая душа, — Бёль посмотрела на подругу с любовью, и глаза ее заблестели от подступивших слез. — Ты не заслужила всего того, что произошло с тобой… — Как и ты, онни, — ответила Луна, по-доброму улыбнувшись. — Но, тем не менее, это с нами произошло, поэтому остается только принять судьбу. Ну, или мы можем противостоять ей, — Луна встала со своего места и, подойдя к Бёль, присела возле нее, беря подругу за руки. — Ты еще можешь быть счастлива с ним. Поверь мне, Бёль. Ханбёль отрицательно качает головой, смахивая скопившиеся слезы. — Он не хочет этого. Я ему не нужна. Он сам сказал мне об этом. — Я уверена, он просто боится собственных чувств, — тон Луны звучит ровно и успокаивающе, так что Бёль действительно хочется верить ее словам. — Не будь ты ему дорога, он бы не доверился тебе, не отпустил бы тебя, а продолжил бы держать в клетке. Не даром ведь говорят: «Если любишь — умей отпускать». — Самая глупая фраза, которую я слышала, — хмыкает Бёль. — Зато правдивая, — пожимает плечами Луна. — Поверь мне, ты заслужила счастья больше всех остальных. И не смей спорить со мной. Сан тоже его заслуживает. Ему нужно просто вспомнить… что на самом деле для него важно. Бёль нахмурилась, не совсем понимая слова подруги, но та не стала больше ничего говорить. Она подалась вперед, стискивая подругу в крепких объятьях. Ханбёль вдруг стало так уютно и хорошо, что все проблемы и переживания отошли на второй план. Луна — самый близкий ее человек — рядом, с ней все в порядке, и это — самое главное. Об остальном не стоит переживать. По крайней мере, сейчас. — Прости меня, — обнимая подругу еще крепче, полушепотом говорит Ханбёль. — За то, что не смогла защитить тебя. За то, что позволила им так с тобой обращаться. За то, что не смогла уберечь. Прости. — И ты меня прости, — вдруг говорит Луна. Бёль медленно отстраняется, с недоумением смотря на то, как подруга смахивает одинокую слезу. — За что ты извиняешься? — не понимает Ханбёль. «За то, что я не могла сказать правды, за то, что мне пришлось врать, чтобы выполнить поручение Ёнхвана, за то, что заставила волноваться, рисковала собой и за то, что не смогла достойно попрощаться с тобой и оставила тебя совсем одну»… Но вместо всех этих слов Луна лишь слегка улыбается и говорит: — За все. Бёль, конечно, не понимает ее. Да и к тому же, голова вдруг начинает побаливать, а лицо подруги перед глазами на несколько секунд просто расплывается. Ханбёль сваливает все на усталость и бессонницу, ожидая, что ее странное состояние пройдет так же быстро, как и возникло. Но в какой-то момент девушка по-настоящему теряется в реальности. Ведь Бёль может прямо сейчас поклясться, что где-то совсем рядом с безлюдным кафе в центре Сеула она слышит шум моря. В это время Ёсан, стоящий за барной стойкой, выключает кофемашину и, налив уже во вторую чашку нужное количество жидкости, принимается добавлять в кофе молоко. Хьянсу наблюдает за его действиями, иногда поглядывая в сторону разговаривающих Бёль и Луны. Юнхо же, присевший на барный стул рядом, неспеша потягивает свою порцию напитка, раздумывая над чем-то своим. — Жаль, что она все еще не может вспомнить, — выдает Хьянсу, прерывая повисшее между ними молчание. — Луна ведь так много хотела ей сказать… — Мне кажется, она и так прекрасно справляется, — говорит Юнхо, кивая в сторону Луны, в этот момент взявшей подругу за руку и говорящей ей что-то с безмятежным выражением лица. — И все-таки я переживаю, — Хьянсу поджимает губы и хмурится будто от головной боли. — Вдруг Бёль с Саном так и не вспомнят своего прошлого? Что тогда будет? Неужели им все-таки не суждено быть счастливыми друг с другом? — Кто знает, — пожимает плечами Ёсан, ставя перед Хьянсу чашку с дымящимся кофе. — В любом случае ты сделала все, что могла, королева. Даже если задуманное и пойдет не по плану, ты не должна винить себя. — Ёсан прав, сонбэ, — соглашается Юнхо, смотря на Хьянсу с неким уважением. — Я никогда еще не встречал такого самоотверженного человека, как вы, — Хьянсу вскидывает брови, оглядывая парня удивленным взглядом. — О вас слагали легенды, ведь тысячу лет назад своей смертью вы вдохновили людей на восстание против императора-тирана. Может, народ и боялся вас и вашей силы, но, когда люди поняли, что вы пожертвовали собой ради их свободы, в стране начался настоящий переворот. Вы положили начало целой новой эпохи. Вы вместе с командой «Иллюзии», хоть и посмертно, но освободили народ от гнета, помогли людям начать дышать полной грудью, перестать бояться и осознать ценность собственной жизни. Я сам был свидетелем того, как люди отзывались о вас тогда. Они называли вас героиней и были как никогда правы, ведь вы и есть настоящий герой. Хьянсу слушала Юнхо с замиранием сердца. Ей было невообразимо приятно осознавать то, что ее смерть и смерть членов ее команды оказалась ненапрасной, ведь теперь их имена навсегда запечатлены на задворках истории. Да, пусть сейчас о них мало кто помнит, а люди считают существование «Иллюзии» и королевы пиратов настоящей легендой, Хьянсу рада знать, что смогла сослужить хорошую службу для своего народа прежде, чем сгинуть в небытие. Но теперь ее служба закончена, и она хочет пожить для себя, ведь она вместе со всеми остальными участниками этой истории, как никто другой, заслужили настоящего человеческого счастья. И раз уж Хьянсу удалось выбить для них всех второй шанс на нормальную жизнь, она ни за что не упустит его и возьмет от этой жизни все, что не удалось взять от первой. Немного подумав, Хьянсу с улыбкой повернулась к хубэ и сказала: — Спасибо, Юнхо. Я… даже никогда не задумывалась о том, что мы смогли так значительно повлиять на историю. Казалось, я просто делала то, что должна, — Хьянсу опять ненадолго замолчала, размышляя над чем-то. — Я не особо верила в то, что Трезубец даст нам всем еще один шанс. Мне казалось, это были всего лишь жалкие попытки зацепиться за жизнь. И идя на верную смерть, я думала лишь о том, чем мы все это заслужили? — Хьянсу посмотрела на Юнхо, затем на Ёсана, вдруг отложившего свои дела и внимательно слушающего девушку. — Еще когда Бёль пожертвовала собой ради Сана, я задалась вопросом: почему? Почему мы не могли прожить спокойную счастливую жизнь? Почему кто-то обязательно должен был умереть? Почему мы должны были пожертвовать собой ради благополучия остальных? Почему мы? Но теперь… — Хьянсу покачала головой с загадочной улыбкой на губах. — Теперь я понимаю, что, наверно, так и должно было произойти. Я ведь сделала все правильно, да? Хьянсу посмотрела на Ёсана, и тот незамедлительно кивнул, тоже улыбнувшись. — Не сомневайся, королева. Ты взяла на себя огромную ответственность не только за жизни членов своей команды, но и за свой народ — тысячи незнакомых тебе людей. И более того — ты смогла сохранить все эти жизни. Неважно, каким образом, но смогла. Не это ли настоящий подвиг? — Никогда не думала, что ты будешь хвалить меня, — усмехнулась Хьянсу, опустив взгляд на полупустую чашку, которую она все это время сжимала в руках. — Но, знаете, чего я до сих пор не пойму? — она вновь посмотрела на мужчин. — Когда я загадывала Трезубцу желание, я не уточняла, кому именно хочу дать второй шанс. Я думала, что возродятся только те, кто вынужденно погиб и не смог обрести покой, но почему тогда Юнхо, Луна и Уён… — Все проще, чем ты думаешь, — прервал девушку Ёсан, заставляя ее поднять на него непонимающий взгляд. — Луна так и не смогла застать свою сестру живой в прошлой жизни. Когда я излечил ее от яда, Ханбёль была уже мертва. А ведь между ними осталось столько недосказанного: Луна так и не извинилась за то, что ей приходилось скрывать от Бёль правду своего происхождения, а Бёль так и не объяснилась с сестрой, не сказав ей самого важного — что ей все равно на то, кем она является, ведь для нее Луна всегда была и останется родной сестрой. Все это недосказанное и сподвигло душу Луны возродиться не в случайный период времени, а именно в тот, что и душа Бёль. Все-таки сестринская связь бывает ничуть ни слабее любовной… — А что насчет Юнхо? — Хьянсу перевела взгляд на хубэ, но, заметив его недовольное лицо, тут же вскинула руки, капитулируя. — Ничего личного, Юнхо-ши, я безумно рада, что ты здесь, но насколько мне известно, вы с Луной прожили размеренную жизнь после нашей смерти. Не значит ли это, что теперь наши дороги должны были разойтись? Ёсан усмехнулся, наблюдая, как задумался Юнхо. — Ну, если я не ошибаюсь, то в прошлой жизни Луна практически спасла Юнхо. Благодаря ей он понял, что вновь может быть человеком, что Сонхва не властен над ним. Да и к тому же, мне кажется, его душа слишком привязана к Луне, чтобы отпустить ее, поэтому они и встретились в этом мире. Юнхо ничего на это не ответил, попивая свой кофе и пряча смущенный взгляд. — А что насчет Уёна? Неужели Трезубец просто решил возродить его в качестве испытания для нас? — недоумевает Хьянсу. — Раз уж он ничего не помнит… — Думаете, только вы заслуживаете второго шанса? — вдруг спрашивает Ёсан. Хьянсу с Юнхо переглядываются, а затем с непониманием смотрят на мужчину. — О чем это ты? — Уён был отвратительным человеком в прошлой жизни. Ты сама тому свидетель. Так что теперь его душа должна отработать свои старые кармические долги. А сделать это лучше всего получится посредством людей, которые больше всего пострадали от его руки тысячу лет назад, то есть — вас, — объяснил Ёсан. — Так что это не только испытание, которое подкинул Трезубец вам, но и испытание для самого Уёна. — Я и подумать не мог, что все вот так взаимосвязано, — присвистнул Юнхо, как только Ёсан замолчал. Тот лишь пожал плечами, мол, такова жизнь. — Но, Ёсан… — никак не унималась Хьянсу. — Где же теперь сам Трезубец? Неужели все еще там, где я его оставила? И кто сейчас владеет им? Не опасно ли вот так бросать его без присмотра? Ёсан долго молчал, смотря на Хьянсу пронзительным взглядом, а затем выдал: — Он все еще на своем месте, королева. И пока твоя душа существует, только ты являешься его полноправной владелицей.

***

      Когда Юнхо привез Ханбёль к воротам дома, уже стемнело. Сам парень заезжать во двор не стал: Джиук звонил уже два раза, и просил его приехать в прокуратуру и разобраться с какими-то незаконченными делами. Поэтому Юнхо, предположив, что домой вернется, должно быть, только за полночь, попрощался с сестрой и наказал ей не засиживаться допоздна. Проводив усталым взглядом скрывшуюся за поворотом машину Юнхо, Бёль направилась к воротам и собиралась было нажать на звонок, чтобы горничная разблокировала ей вход, но не успела. — Ну привет, невеста, — раздался откуда-то сбоку знакомый голос. Бёль медленно повернула голову в сторону стоящего неподалеку Уёна. Он оперся о дерево и прятался от фонарного света в его тени, поэтому девушка, до этого погруженная в свои мысли и совсем не смотревшая по сторонам, не сразу заприметила его невзрачный силуэт. Уён оттолкнулся от ствола дерева и сделал несколько шагов, приближаясь к Ханбёль. Та осталась стоять на месте, всеми силами стараясь сохранить последние остатки бесстрастия, грозившего испариться при одном только виде Чона. — Как себя чувствуешь? — как ни в чем не бывало поинтересовался Уён, но явному подвоху в его тоне было не скрыться от ушей Бёль. — Вижу, уже оправилась после вчерашнего, — Уён оглядел девушку с ног до головы небрежным взглядом, и ту едва не передернуло. — Намного лучше, — взяв всю волю в кулак, спокойно отвечает Ханбёль. — Общество Юнхо и Ёсана помогло прийти в себя. Жаль только, что я не могу увидеть Луну, — в последние свои слова девушка вложила как можно больше упрека, но на Уёна ее тон, кажется, совершенно не подействовал. Он выглядел все так же расслабленно и непринужденно. — Извиняться не буду, — пожимает плечами парень. — Да и, кажется, извинения здесь не совсем уместны. — Ты прав — они тебе не помогут, — Бёль поджимает губы, даже не пытаясь скрыть отвращения, и собирается было нажать на звонок, но Уён вновь прерывает ее. — Я думаю, нам стоит поговорить, — парень настойчив. Ханбёль смотрит на него вопросительным взглядом. Хотя она и не удивлена: стоило ожидать, что Чон захочет допросить ее. Наверняка он ни капли не верит в то, что на наплела вчерашней ночью. — Пройдемся? — Уён мотнул головой куда-то в неопределенную сторону. Бёль медлит, глядя на Чона испытующим взглядом, будто надеясь, что под ее напором парень раствориться прямо на глазах, но этого, к сожалению, не происходит. Отказываться бессмысленно, ведь этот диалог так или иначе должен состояться, поэтому Ханбёль неспеша кивает. Тогда Уён проходит мимо нее, направляясь вниз по улице, видимо, надеясь, что девушка последует за ним. Впрочем, так она и поступает. Прошло еще около минуты после того, как Бёль поравнялась с Уёном, прежде, чем парень вновь заговорил. — Может, не будем тянуть резину, и ты мне сразу расскажешь, как на самом деле ты таким внезапно чудесным образом вернулась домой? — раздался в тишине насквозь пропитанный холодом голос Уёна. Бёль почувствовала, как сердце ее рухнуло в пятки от такого внезапного вопроса, но виду, естественно, не подала. Этого и следовало ожидать: как и предполагала девушка, она не верит в ее историю. Но вот так просто сдаваться Ханбёль тоже не планирует. — Не понимаю, о чем ты, — на лице Бёль отразилось искреннее удивление. — Я говорила правду. Мне удалось сбежать. С трудом, но удалось. Уён сдавленно усмехнулся, и от его смешка мурашки прошлись по коже девушки. — Может, твой отец и не знает всей правды и верит в ту чушь, которую ты ему наплела, но не забывай, что я был в «Фейерверке», Ханбёль. Я видел, как ты защищала Сана. Кстати говоря, у меня даже имеется наглядная демонстрация твоей ему преданности, — Уён вдруг остановился и задрал футболку, демонстрируя девушке заклеенный специальным пластырем бок. — Тебе все-таки удалось меня зацепить. Бёль прикусила губу, наблюдая за тем, как Уён опустил футболку и как ни в чем не бывало продолжил свое неспешное шествие по улице. — Мне жаль, но я должна была так поступить, — на удивление уверенным тоном заявляет Ханбёль. Уён с интересом косится в ее сторону. — Я зла на тебя. Очень зла. За то, что ты сделал с Луной и за то, чем вы занимаетесь с моим отцом. Знай — я не одобряю этого. Это неправильно. — Никто и не ожидал, что ты поймешь, — как бы невзначай замечает Уён. — Но мне не за чем врать вам с отцом, — пропуская его замечание мимо ушей, говорит Бёль. — Да, ты видел одно. Ты видел то, что должен был видеть, ведь я делала то, что мне приказали. Говорила то, что мне сказали говорить. И если бы я этого не сделала, кто знает, что произошло бы с Луной? Что стало бы со мной? — Надо же как ты заботишься о подруге, — хмыкает Уён. — Почему тогда не подумала о ней, когда сбегала? Почему теперь решила оставить ее на произвол судьбы? Руки Бёль невольно сжались в кулаки. Уён так же умен, как и самодоволен и настырен. Но девушка ни в коем случае не должна сдавать позиции. Раз уж взялась врать — нужно врать до конца. — Я виновата перед ней, — Бёль опустила взгляд себе под ноги. — Думаешь, мне легко сейчас? Каждую минуту я думаю о том, что с ней и… жива ли она вообще? — девушка сделала вид, будто последние слова дались ей с огромным трудом. — Но и я не железная, Уён. Ты не был там и не знаешь, на что способны этот изверг и его прихвостни и через что мне пришлось пройти, чтобы, наконец, вернуться домой. Уён молчал. Бёль украдкой взглянула в его сторону и сразу поняла по его глазам: он все еще не верит. Но и у Ханбёль не было задачи заставить его поверить. Она лишь хотела, чтобы он как можно глубже увяз в ее лжи и хотя бы засомневался в своих доводах. Но Уён был тем еще крепким орешком. — Раз тебе удалось сбежать… ты наверняка помнишь, как добраться к месту, где он прячется, — вдруг сказал Уён, посмотрев на Бёль каким-то странным взглядом. Девушка попыталась прочитать его эмоции, но его лицо не выражало ничего. Это и настораживало. — Если ты помнишь дорогу, говори сразу. Чем раньше я доберусь до Чхве Сана, тем раньше твоя подруга вновь окажется рядом с тобой. Бёль едва сдержала истерический смешок. Эгоистичный придурок. Пытается выведать у нее местоположение Сана, прикрываясь безопасностью Луны. Естественно, он решил проверить ее! Думает, она так легко сдастся? — О чем ты говоришь? — недоумевает Ханбёль. — Это была ночь, Уён. Я бежала, не разбирая дороги, и не останавливалась, пока не дошла до трассы. Как думаешь, каковы шансы запомнить дорогу, пока ты пытаешься убежать от преследующих тебя придурков с оружием и одновременно не споткнуться и не угодить в какую-нибудь яму, в итоге оставшись без ног? На лице Уёна скользнуло недовольство. Этого он и ожидал. Конечно, она не выдаст ему все на блюдечке. Будет прикидываться до последнего. Но и он не дурак — вполне себе представляет, с кем связался. Ханбёль — далеко не самый глупый противник. Она может умело выкрутиться из каверзной ситуации. Ну, или, по крайней мере, она научилась это делать. — К тому же… — продолжила Бёль. — Если так хочешь узнать, где прячется Сан, почему не спросишь у Сунхи? Или она тоже забыла дорогу? Уён замедлился, так что Ханбёль ушла вперед и, только через несколько секунд заметив, что парня нет рядом, повернулась, с вопросом глянув в его сторону. Уён задумался. Действительно, почему? Не то, чтобы он не говорил об этом с Сунхи, но она так и не выдала местоположение своего бывшего жениха. Делала ли она это нарочно? Специально уходила от разговора? Уён все еще не понимал, чего добивается эта девушка, поэтому всегда держал с ней ухо востро. Но, кажется, он был недостаточно осторожен. — Обязательно спрошу, — в конце концов, решив подыграть Бёль, согласился парень, вновь поравнявшись с ней. Он немного помолчал, раздумывая над чем-то, а затем вдруг спросил: — И что, ты хочешь сказать, что теперь ненавидишь Чхве Сана больше, чем меня? Бёль вздохнула. — Как бы мне ни было сложно это признавать, но ты был прав: Сан — далеко не ангел. Когда он привел меня в тот клуб, когда я увидела там тебя, я… действительно поверила ему. Я хотела ему верить, потому что была зла на тебя, на отца. Но потом я поняла, что не могу злиться на свою семью, ведь отец — единственный родной человек, который остался у меня. Чем бы он ни занимался, я всегда буду на его стороне, ведь это мой отец! Думаю, я уже расплатилась сполна за то, что сомневалась в нем… Бёль была, пожалуй, слишком убедительна. На какую-то долю секунды она даже поверила самой себе, но потом вспомнила: сказанное ей никак не может быть правдой, ведь она думает совершенно иначе. К сожалению, она никогда не сможет позволить Чону и Джиуку бесчинствовать в городе, устанавливая свои порядки. Таким людям место за решеткой. Как, собственно, и Чхве Сану. — Сан умеет притворяться хорошим, хотя внутри он тот еще бесчувственный ублюдок, — с презрением выдает Уён, негласно соглашаясь со словами Бёль. — Весь в отца, который, кстати говоря, тоже не скупился пренебрегать чужими жизнями, — эта его фразу прозвучала как-то по-другому, будто Уён своими словами пытался намекнуть девушке на что-то. Бёль с непониманием нахмурилась. — О чем ты? Уён ухмыльнулся, вводя девушку в еще большее недоумение. Вот и пришло время финальной проверки. Они дошли до небольшого сквера, и Уён присел на ближайшую скамейку. Парень посмотрел на Ханбёль и похлопал рядом с собой, призывая девушку тоже сесть рядом. Бёль пришлось повиноваться. Она опустилась на скамейку и посмотрела на Уёна выжидающим взглядом. — О, так ты, наверно, не знаешь… — Уён деланно удивился, заставляя Бёль окончательно потеряться в догадках. — Насколько мне известно, твоя мать и родители Юнхо погибли при пожаре около десяти лет назад, — тут же продолжил Чон. Бёль удивленно вскинула брови, не понимая, почему парень вдруг заговорил о ее матери. В груди что-то неприятно кольнуло, предвещая какой-то подвох. В конце концов девушка сдержанно кивнула. — Ты когда-нибудь задумывалась, почему это произошло? — спрашивает Уён, смотря прямо в глаза Ханбёль. Девушка впилась пальцами в свою жакетку не в силах вынести тяжелого взгляда парня. Ей и так было невыносимо тяжело говорить с ним, при этом оставаясь спокойной, а тут еще он решил затронуть такую болезненную тему. Естественно, Бёль задумывалась об этом. Да и Юнхо никогда особо не верил, что в здании, оснащенном современным противопожарным оборудованием, мог вот так внезапно вспыхнуть пожар. Но что они с Бёль могли? Они были детьми, их никто бы не стал слушать, поэтому оставалось только смириться и вкусить всю горечь утраты. Со временем стало легче, и Ханбёль удалось отпустить мать, но понятное дело, что такое не исчезает бесследно. Но вместо того, чтобы поделиться с Уёном своими предположениями, девушка лишь коротко ответила: — Нет. Уён с недоверием прищурился, но комментировать ее ответ не стал. — В таком случае тебе стоит задуматься, — продолжил он, — о том, что пожар был далеко не случайностью, а заранее спланированным мероприятием, — Бёль удивленно округлила глаза и посмотрела на Уёна. Тот выглядел как всегда спокойным. — Ты хочешь сказать, что… Уён закончил за Ханбёль: — Именно. Отец Сана специально приказал устроить этот пожар, чтобы насолить господину Киму. Он прекрасно знал, что в этом здании находилась твоя мать. Бёль вдруг побледнела. Сердце заколотилось, ударяясь о ребра, а ладони ее невольно сжались в кулаки. Конечно, никто не гарантировал, что Уён говорит правду, но и на вранье у него не было особых причин. Ханбёль пыталась не поддаваться эмоциям и мыслить логически. Он ведь просто хочет посмотреть на ее реакцию. Конечно, если Сан ей не безразличен или она на его стороне, ей будет неприятно слышать такое, и она непременно выдаст себя. В принципе Бёль уже была на грани провала. Ей с трудом удалось сохранить самообладание и посмотреть на Уёна, внимательно наблюдающего за ее реакцией. — Это… правда? — Мне не за чем тебе врать, — пожал плечами парень. — Можешь спросить у своего отца — он скажет тебе то же самое. К тому же, ты же хочешь, чтобы я тебе верил. Так и ты поверь мне. Но Бёль не хотела в это верить. Сейчас у нее в голове засела только одна мысль: «Пускай это будет ложь». Ханбёль бы предпочла быть обманутой Уёном, разрешила бы вешать лапшу себе на уши, но только бы его слова в конце не оказались правдой. Но девушка чувствовала: он действительно не врал. Уён вглядывался в ее лицо, позабыв о том, что, должно быть, выглядит весьма подозрительно, пытаясь прочесть эмоции Бёль, но именно это эта его внимательность и выдавала парня. Он раскрыл все карты, закончив тузами, и теперь, притаившись, ждал, как же отреагирует Ханбёль. А ей хотелось рвать и метать, ей хотелось разнести все в этом чертовом парке, да и вообще — в городе. Ей хотелось задушить Уёна собственными руками. И не только его. Она была бы рада, если бы и Чхве Сан перестал существовать в этом мире. Но вместо того, чтобы, по крайней мере, выразить свое недовольство, девушка еще сильнее сжала кулаки и, тяжело вздохнув, обернулась к Уёну, все еще не отводящему от нее пристального взгляда. — Это лишь доказывает то, какой Чхве Сан подонок, — выдала она совершенно холодным тоном, хотя сердце девушки обливалось кровью в этот момент. — Видимо, действительно пошел в отца. Уён молчал, явно ожидая совершенно не этих слов. Бёль же вновь вздохнула, чувствуя, как ком подступает к горлу, и едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Глаза предательски защипало, поэтому девушка сделала вид, будто смотрит вдаль, совершенно не обращая внимания на Чона, сидящего рядом. В принципе в этот момент он для нее действительно не существовал. — Какой бы отвратительной и ненужной ни была эта ваша война, — продолжила вдруг Бёль, с трудом сдерживая дрожь в голосе, — в ней я явно не на стороне Чхве Сана. Как, собственно, и удача. На каменном лице Уёна вдруг мелькнула легкая усмешка. Затем он поднялся с места и посмотрел на Бёль с высоты своего роста. — Думаю, стоит на этом закончить. Но не надейся — ты не убедила меня, Ханбёль. «Может, и не убедила, но запутала — это однозначно», — промелькнула мысль в голове Бёль, но вслух она ничего говорить не стала, лишь выдавив из себя что-то наподобие улыбки. Уён протянул Ханбёль руку, приглашая встать. Девушка с радостью была готова оторвать ему эту самую руку и скормить бездомным псам — настолько она была зла на парня, — но и здесь ей пришлось сдержаться. Сделав над собой огромное усилие, Бёль, все же, протянула Уёну руку в ответ и встала вслед за ним. До дома они возвращались в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Бёль все еще с трудом сохраняла самообладание. Ей было невыносимо находиться рядом с Уёном. Девушка чувствовала себя так, будто ей на день удалось вырваться из клетки и побыть с Юнхо и друзьями, но теперь ей снова приходится возвращаться за решетку. Уён же будто бы был ее надзирателем, который безмолвно сопровождал ее в ту самую клетку и готов был пресечь любую попытку бегства. А Бёль очень хотелось сбежать. Уён проводил Ханбёль прямо до дверей и даже вошел вместе с Бёль вовнутрь дома (хотя Бёль его вовсе не приглашала). Как оказалось, Джиук с Юнхо уже вернулись и сидели в гостиной, когда Уён и Бёль вошли в дом. Прокурор Ким выглядел так, будто давно ждал вошедших, Юнхо же, увидев Уёна и Бёль вместе, не особо обрадовался. — Вижу, вы уже поговорили, — сказал Джиук, переводя взгляд с Бёль на Уёна. Как ни странно, интересоваться, как его дочь провела день он не стал. — Весьма продуктивно, — заметил Уён. Бёль с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Джиук выглядел серьезным и каким-то отстраненным. Он окинул Ханбёль внимательным взглядом, будто решаясь, говорить ли то, что он собирался сказать или нет. — Что ж, Ханбёль, тогда тебе стоит идти собираться, — в итоге выдал он. На лице Бёль отразилось искреннее недоумение. Она бросила в сторону Юнхо вопросительный взгляд, но тот лишь покачал головой, мол, сам не знает, что происходит. Поняв, что объясняться перед ней никто не торопиться, Ханбёль спросила: — Собираться? Куда? Джиук посмотрел на Уёна из-под нахмуренных бровей. Тот же перевел взгляд на Бёль и без единой эмоции на лице сказал: — Совсем забыл упомянуть. Ты теперь будешь жить у меня.