Несколькими часами ранее
— План сырой, но другого у нас нет, поэтому действовать придется, импровизируя, — Бёль кивнула, стараясь слушать брата со всей внимательностью, на которую девушка была способна в данный момент. — Сегодня мы выкопаем нашему отцу могилу, — продолжил Юнхо, сильнее сжав руль. — А завтра мы бросим на нее первую горсть земли… Юнхо включил аварийки и остановился у обочины, дабы обсудить все в спокойной обстановке. Бёль кивала, внимательно вслушиваясь в слова Юнхо, рассказывающего первую часть плана. — … если нам удастся найти документы, я сразу передам их Хьянсу, — продолжал парень, перейдя к основному плану. — За мной будут следить. Почему-то я уверен в этом на сто процентов. Они проследят за мной до самого дома сонбэ, мы специально условились встретиться там, чтобы у них не оставалось сомнений, что кроме прокурора Ли вокруг никого не будет. Хьянсу уже договорилась о встречи с репортером, но она назовет неправильное время. Скорее всего, ее встретят у студии новостного канала и попытаются отобрать документы. После того, как они удостоверятся, что документы и сонбэ у них, путь будет чист. Только документы будут ненастоящими. Хьянсу сделает копии, а оригиналы передаст Луне, которая пойдет к репортерам на полчаса позже. — Стоп, Луна? — удивилась Бёль. — Разве правильным будет вмешивать ее и снова подвергать опасности? Юнхо покачал головой. — Я пытался ее отговорить, но все бесполезно. Она сказала, что тоже будет участвовать. К тому же, другого выбора у нас нет. Про Луну не знает ни Джиук, ни Уён. Она — наше тайное оружие. — А что насчет Хьянсу? — взволнованно спрашивает Бёль. — Вдруг они не будут ждать, когда он поедет в студию, и ворвутся прямо к ней в дом? Тогда и Луна окажется под прицелом… — Они захотят поймать ее с поличным. У Уёна больше нет права на ошибку. Он не может так рисковать, поэтому прикажет проследить за Хьянсу до студии. После того, как Хьянсу схватят, Луна пойдет к репортерам, передаст оригиналы документов и расскажет им все как было. Хонджун обещал подстраховать ее, поэтому, думаю, беспокоиться не о чем. — Сумасшествие! — выдохнула Бёль. — Никогда бы не подумала, что мне придется играть в шпиона и усыпить своего отца ради каких-то документов. Юнхо усмехнулся. — Понимаю, Бёль, мне тоже иногда кажется, будто это все не взаправду, — сказал Чон задумчивым тоном. Видя, какой растерянной выглядит его сестра, Юнхо берет ее за руку и, стараясь приободрить, сжимает ее ладонь в своей. — Все будет хорошо, сестренка. Осталось совсем немного. Бёль смотрит на брата и вымученно улыбается. Ей очень хочется верить в то, что все действительно скоро закончится. Она искренне надеется, что все будет хорошо. Но будет ли?Настоящее время.
Прежде, чем растерянный, но злой Уён собирается что-то ответить, телефон Джиука вновь разрывается от входящего звонка господина Чона. — Твою кандидатуру сняли с выборов, — на удивление спокойным тоном говорит отец Уёна. — Готовься, в скором времени за тобой придет полиция и прокуратура. — Что? — недоумевает Джиук. — Неужели их нельзя остановить? Сделай же что-нибудь! — Слишком поздно. Надо было думать раньше. — Раньше?! — чуть ли не кричит прокурор. — Ты, вообще, в своем уме? Если бы я не доверился твоему сыну, ничего бы этого не было! — Это мне не стоило доверять вам обоим, — сквозь зубы процедил Чон. — Я… — он хотел было что-то сказать, но его прервал какой-то шум и голос секретарши: — Господин Чон, в офисе какие-то люди, они требуют впустить их к Вам! — Айщ, этот засранец уже здесь, — шипит Чон. — Удачи, Ким Джиук, — и вешает трубку. Растерянный и удивленный Ким смотрит сначала на телефон в своей руке, а затем обводит взглядом присутствующих, останавливаясь на Ханбёль. Он молчит какое-то время, как и все остальные, а затем, наконец, подает голос, обращаясь к Уёну: — Действуй по плану. Уведи ее. Он не получит мою дочь. — Отец! — почти одновременно вскрикивают Бёль и Юнхо, но Джиук не преклонен. — Что Вы собираетесь делать? — спрашивает Уён. — Прекращай задавать глупые вопросы и делай, как я говорю! — взревел Джиук. Уён вздыхает и кивает своим прихвостням, которые все это время удерживали Юнхо и Ханбёль. — Нет, оставьте ее! — вскрикивает Юнхо, видя, как вырывающуюся Бёль тащат к выходу, но тут же получает удар под дых, заставивший парня согнуться пополам. — Бёль… — Так ты поступаешь со мной, отец?! Вот твое истинное лицо! — истошно кричит девушка, понимая, что сопротивляться бесполезно, но все еще не собираясь отступать. — Ты виноват во всем! Ты сам все испортил, ненавижу тебя! — Я поступаю с тобой так же, как и ты со мной, — еле сдерживая гнев, отвечает Джиук. — Если Чхве Сан думает, что сможет заполучить все, он ошибается. Пусть подавится своей победой. Только вот ему не с кем будет ее праздновать…***
Чон Сучоль злобно бросил телефон на стол, так что экран гаджета едва не разбился о его поверхность. Мужчина с трудом сдержал гневный возглас. Его взгляд упал на экран телевизора, по которому все еще транслировалось интервью с Ким Луной, быстро и верно уничтожающей весь его бизнес. Господин Чон был зол. Ужасно зол. И в первую очередь он был зол на себя. За то, что позволил своему сыну вести такие важные дела. Он ведь изначально подозревал, что Уён облажается. Он практически знал это, ведь его чутье никогда не подводило Чона, но мужчина все равно отчего-то дал своему сыну этот шанс. Но для чего? Надеялся, что тот исправится? Что Уён, все же, сможет пойти по его стопам и унаследовать бизнес? Уён долгое время упрашивал отца довериться ему, буквально умолял позволить ему вести дела, и Сучоль, в конце концов, сдался и дал сыну последний шанс. О чем теперь неимоверно жалеет. Мысли господина Чона о том, что, как только он найдет своего сына, тотчас заставит его пожалеть о своих проступках, прервал звонок по внутренней связи. Немедля, мужчина поднял трубку, отвечая на вызов. — Господин Чон! — раздался в трубке голос одного из охранников офиса. — Они уже здесь, вам нужно срочно покинуть здание. Поднимайтесь на крышу — там ждет вертолет с пилотом, вы вылетите в безопасное место, а потом… — парень не успел договорить: в трубке послышались отбойные гудки. Господин Чон выругался, но ждать чуда, все же, не стал, ведь ему совсем не хотелось встречаться лицом к лицу с Чхве Саном и его прихвостнями, особенно, при таких обстоятельствах. Поэтому, собрав со стола все самое необходимое, мужчина направился на крышу. Там, на площадке, его действительно ждал вертолет. Сучоль вздохнул было с облегчением, но, подойдя ближе, он обнаружил, что кабина пилота пуста. Внутри никого не было. Как и снаружи. Мужчина оглядел крышу. Она была абсолютно безлюдна. Как назло, погода резко испортилась: над городом сгустились тяжелые тучи, ветер усилился, и стал накрапывать мелкий дождь. Чон совершенно не знал, что делать, и это вгоняло его в еще большую панику. Он чувствовал себя абсолютно беззащитным, каким он себя чувствовать не привык, ведь рядом всегда была верная охрана, да и чего ему боятся в городе, который, собственно, ему и принадлежит? Но явно не теперь. Теперь его оплот ополчился против него, постепенно обретая нового «старого» хозяина. Чон чувствовал, что проигрывает. Он почти физически ощущал, как Чхве Сан дышит ему в затылок. Было что-то странное в происходящем. И чутье мужчины снова его не подвело. Железная дверь, ведущая на крышу, распахнулась, и из нее появились несколько человек в костюмах. Они по одному вышли на крышу, постепенно окружая Чона. Последним на крыше появился Чхве Сан собственной персоной в сопровождении своего верного помощника — Ким Хонджуна. Сучоль мгновенно напрягся, увидев их. Сан медленным, но уверенным шагом приближался к Чону. Его костюм и волосы уже слегка намокли от усиливающегося дождя, но его это, казалось, ничуть не смущало. Он видел перед собой только одно — Чон Сучоля. Чхве остановился в нескольких шагах от мужчины. Хонджун встал рядом, а остальные взяли Чона в небольшое кольцо, видимо, дожидаясь дальнейших указаний. Чон не сдвинулся с места, пристально глядя на Сана. Тот по началу лишь молча наблюдал, а затем, все же, выдал торжествующим тоном: — Вот мы и встретились, господин Чон, — Сучоль ничего не ответил, поэтому Сан продолжил: — Извините, что заставил себя долго ждать. Это все ваша охрана. Мешается под ногами, тратит мое время, — он надменно усмехнулся, намеренно показывая свое превосходство в ситуации. — Должен отметить, вас легко обдурить. Так хотели сбежать, что даже не удостоверились в том, кто вам звонит? Разве это поведение такого статусного человека, как вы? Господин Чон выпрямился и одернул полы пиджака, из последних сил стараясь сохранять лицо. — Чего ты хочешь? Сан на этот вопрос сначала вопросительно выгнул бровь, а затем рассмеялся, казалось, будто даже искренне. — Чего я хочу? — переспросил он. — Кажется, все уже давно знают, чего я хочу, — он обвел взглядом окружавших его людей и затем снова остановился на Чоне. — Возмездия. Вот чего я хочу. Вы, господин Чон, наверно, подзабыли, что произошло двенадцать лет назад. Так позвольте, я напомню… Дождь усилился, словно подстраиваясь под царящую на крыше атмосферу и еще больше нагнетая обстановку. Чон, не отрываясь, смотрел на Сана, стараясь не показывать свой страх перед ним. Сан действительно выглядел внушительно. Выражение его лица было холодно словно лед, а глаза — пусты. Не единой эмоции. Он точно знал, чем закончится этот разговор. И что-то подсказывало Чону, что исход явно предрешен не в его пользу. — Вы — тот, кто убил моего отца, — начал Сан после недолгого молчания. — Это стало Вашей главной ошибкой, ведь не сделай Вы этого, я бы сейчас не стоял перед Вами. Вы сделали меня таким. Вы сами свершили суд над собой. Так что расхлебывайте последствия… — Да что ты?! — усмехнулся Чон. — Удобно же ты устроился. Легко свалить все на меня, игнорируя все, что совершил Ким Джиук и мой недалекий сынок. Решил отыграться на мне? Сан удивленно вскинул брови. — Сваливаете все на других, думая, что при этом выйдете чистым из воды? Какой же Вы низкий… — Сан вздохнул, взглянул в серое небо, чувствуя, как капли беспрерывно падают на его лицо. — Не волнуйтесь, все получат по заслугам, — сказал мужчина. — Даже я, — чуть тише добавил он так, чтобы Чон не услышал его. — Мы можем договориться, — вдруг предложил Сучоль, чувствуя нехороший настрой Сана. Второго, как ни странно, эти слова даже не удивили. Он лишь слегка наклонил голову вбок, таким образом выражая интерес. — Так же, как Вы договорились с Ким Джиуком двенадцать лет назад? Переманили на свою сторону, чтобы вонзить нож в спину друга и забрать всю власть себе? Знаете, что я скажу? — Сан сделал пару шагов к Чону, заставляя того напрячься еще больше, затем выдержал небольшую паузу и выдал: — Предатель не может сидеть на троне. А называться королем — тем более. — Да что ты знаешь, мальчишка?! — внезапно взбесился Сучоль. Ты — никто, чтоб поучать и упрекать меня. Заручился парочкой помощников и думаешь, будто тебе все можно? Тебе никогда не добиться того, что я добился за все эти годы! Всем уже плевать на то, каким образом мне все это досталось, и ты это не изменишь. Никто не станет слушаться молокососа вроде тебя, пусть ты и сын Чхве. Он давно мертв, как и все его заслуги. Смирись с этим и вали к черту из моего города! — Закрой свой гребаный рот, — вдруг вступается Хонджун, говоря на удивление спокойным тоном. Чон переводит на него удивленный взгляд. — Ты ничего не знаешь о том, через что пришлось пройти Сану, чтобы быть здесь, поэтому не смей даже говорить об уважении. Не знаю, что ты наплел всем своим «коллегам», но, видимо, явно не то, что было на самом деле, иначе никто из них не стал бы с тобой работать. Может, мы и не следуем законам, но один общий закон у нас, все же, есть. Как и сказал Сан, предатель не может стать королем. Повисла тишина, нарушаемая только стучащими по крыше каплями дождя. Мужчины смотрели друг на друга, не отрываясь, каждый занятый своими мыслями. Но это молчание продолжалось недолго. В конце концов, господин Чон вздохнул, поправил очки и сказал: — Возможно, ты прав, — обратился он не то к Сану, не то к Хонджуну на удивление спокойным тоном. — Мне стоило вырастить сына таким, как ты, так ведь? Тогда он бы не оказался предателем… — Что ты несешь? — не понял Сан, бросив беглый взгляд на Хонджуна, но и тот выглядел удивленным. Сучоль усмехнулся. Это была истерическая усмешка. Кажется, нервы уже окончательно подводили его. Понимал ли он сам, о чем говорит? Тем не менее, несмотря на сдающие нервы, господин Чон продолжил: — Ты думал, ты выжил случайно? Думаешь, я не собирался прикончить и тебя тоже? Конечно, собирался. И я сделал бы это, если бы не мой непутевый сынок, который подслушал разговор и передал все начальнику твоей охраны! — под конец он повысил голос, почти срываясь на крик. — Что?.. Уён? — Сан переглянулся с Хонджуном. Оба они выглядели искренне удивленными. — Отец говорил, ему сообщили, что на тебя организовывают покушение, но он никогда не говорил, кто ему об этом сообщил, — задумчиво проговорил Джун, вновь переводя взгляд на Чона. — Я бы хотел забыть этот позор. Мой собственный сын предал меня, — продолжал тот, потупив взгляд и покачав головой. — Я пытался заставить его искупить эту вину, но все тщетно. Я опять проиграл. Из-за него. Сан задумался. Неужели Чон говорит правду, и Уён, действительно, был тем, кто спас его? Неужели его злейший враг оказался его спасителем? Но это ничего не меняет, так ведь? Сан не должен давать слабину из-за недостоверной информации. Однако, если задуматься, теперь многое становится на свои места. Уён на самом деле не хочет всего этого. Никогда не хотел и будто специально подставлялся под удар, хотя всегда мог найти выход. Чон просто пытался искупить вину перед отцом, но в конечном итоге у него все равно ничего не вышло. Он проиграл вместе с Сучолем, уступив место истинному королю. — Знаете, господин Чон, а это многое объясняет. Сын предателя вырос предателем, — озвучивает свои мысли Сан и усмехается. — Теперь я понимаю, почему Уён не убил меня, когда мог, — ему невольно вспомнились события из «Фейерверка». — Пожалуй, мне стоит отплатить ему тем же? Может, мне стоит сохранить жизнь его отца? Господин Чон мгновенно оживился. Остальные же с недоумением переглянулись. Все, кроме Хонджуна. Он все так же пристально наблюдал за Сучолем, не сводя с него глаз. Мужчина бросился было Сану под ноги, но Джун ступил вперед, не позволяя тому подойти. — Прошу, Сан, — Чон сложил руки в молитве. Понимая, что угрозы не действует, он решил давить на жалость. — Прошу… Я исчезну, и ты меня больше не увидишь! Можешь забирать все, что угодно! И с этим мальчишкой… — он стиснул зубы от злости, — можешь разобраться сам. Сан усмехнулся и отвел взгляд, дабы не смотреть на это унизительное зрелище. — Садитесь в вертолет, господин Чон. Хонджун проводит Вас. — Спасибо! Благодарю! Я знал, что ты такой же великодушный, как твой отец… — Чон рассыпался было в благодарностях, но Хонджун подхватил его и потащил в сторону вертолета, пока остальные мужчины в недоумении расступались перед ними. Сан остался стоять на месте, наблюдая, как в нескольких десятках метров от него Хонджун сажает Чона в вертолет и захлопывает за ним дверь, сам не садясь внутрь. Мужчина сначала не понимает, что происходит, с недоумением наблюдая, как Джун идет обратно, а затем, будто почувствовав неладное, начинает метаться по салону вертолета, пытаться открыть дверь, выломать стекла и выбраться. Но у него, естественно, ничего не получается. Через минуту Хонджун оказывается стоящим рядом с Саном. — Придурок. Совсем не слушал, о чем я говорил, — выдает Сан, все еще глядя на пытающегося выбраться Чона. Хонджун лишь усмехается в ответ. — Парни, советую прикрыть лицо. Сейчас будет жарко. Едва он успевает это сказать, как оранжевое зарево разносит вертолет перед мужчинами на тысячу частей. Оглушающий звук и осколки, отлетевшие от вертолета, заставляют мужчин слегка пригнуться, но так как они стоят на безопасном расстоянии от взрыва, кроме мелкого мусора сюда ничего не долетает. Языки пламени мгновенно пожирают металл и человека, что остался внутри вертолета, обещавшего стать его спасением. Дождь все не прекращается, окропляя пепелище, будто пытаясь потушить этот огромный пожар, но все тщетно. В глазах Сана отражается огонь. И этот огонь вовсе не от взрыва. Это пылает его душа, удовлетворенная такой желанной и долгожданной местью. Чхве столько убивал, но это убийство самое судьбоносное в его жизни. Он, наконец, сделал это. Сделал то, к чему стремился всю жизнь. Он отомстил за отца. Он отбелил его честь. И, черт возьми, как же приятно это чувство победы. Из раздумий Сана вывел голос Хонджуна. — Сан-а, слышишь меня? — Сан оборачивается на друга. Тот выглядит взволнованным. — Мне позвонили. Уён собирается вывезти Ханбёль из страны. Ты должен остановить его… Сану потребовалось немного времени, чтобы понять, что происходит. Затем он подумал немного и сказал: — Где они сейчас? Я пошлю людей… — Людей? — не понял Хонджун. — Тебя оглушило, что ли? — он пощелкал перед лицом друга, пытаясь понять, в порядке ли он. — Ханбёль в опасности! Ты должен помочь ей! — Я понял, хён! — прерывает Джуна Сан. — Я же сказал, что пошлю людей. Мне еще нужно разобраться с Джиуком, пока он не ушел… Сан шагнул было в сторону выхода с крыши, но Хонджун преградил ему дорогу. — Нет, ты не понял, Сан, — сказал он серьезным тоном, глядя другу прямо в глаза. — Прекращай это дерьмо и вспоминай уже. Хватит бегать от самого себя, ты ведь можешь потерять все! — О чем ты, хён? Разве сейчас время? — искренне недоумевает мужчина. — Я не оставлю Ханбёль, если ты о ней волнуешься, я же сказал, — Сан пытается обойти Хонджуна, но тот пресекает его попытку. — Видимо, мне придется действовать старым методом… И прежде, чем Сан успевает что-то ответить, Хонджун прописывает ему удар в лицо. Чхве с трудом удерживается на ногах, хватаясь за лицо. Он выпрямляется, отбрасывая мокрую от дождя челку с лица и вытирая кровь с рассеченной губы. — Ты что творишь?! — взревел Сан, но Джун ударил вновь. На секунду перед глазами Сана мелькнула старая каюта корабля. И, как ни странно, Чхве узнал ее. Это была капитанская каюта на «Иллюзии». Сан поднял на Хонджуна полные удивления глаза. Джуна уже окружили другие приспешники Сана, они пытались скрутить ему руки, но Джун держал оборону, отбиваясь. Заметив удивленный взгляд Сана, Хонджун понял, что действует в правильном направлении. Ким выхватил пистолет, направляя на окруживших его мужчин, но все еще смотря на Сана. — Тогда на корабле я ударил тебя для того, чтобы спасти, — заговорил он, осознавая, что у него все меньше времени. Не вспомни Сан все сейчас, он посчитает Джуна предателем, и тогда ему конец. Джун рисковал и очень сильно. Но он так же сильно хотел, чтобы его друг, наконец, обрел свое счастье, и поэтому продолжил говорить: — То же самое делаю и сейчас. — О чем ты… говоришь? — тон Сана звучал уже не так уверенно. Хонджун чувствовал: еще немного — и он сможет достучаться до Чхве. — Вспомни, Сан, — снова заговорил он, стараясь, чтобы слова его звучали как можно более уверенно, — мы столько лет провели с тобой на корабле. Я вырвал тебя из лап Сонхва. Мы бок о бок сражались против сумеречных. Ты просто не можешь этого не помнить! — Хонджуну было плевать, что его слышат другие, что они могут посчитать его сумасшедшим, его волновало лишь одно — воспоминания Сана. — Мы даже погибли вместе. Вспоминай, черт возьми! И тут у Сана в груди что-то кольнуло. Он вдруг вспомнил ту площадь перед дворцом, где его лишили жизни. Он вспомнил Хонджуна и Хьянсу, сидящих рядом с ним и так же приговоренных к смерти. — Вспомни ее, Сан, — продолжал Хонджун, все еще не опуская пистолет. Мужчины окружили его, словно коршуны, но подойти не осмеливались, то ли отдавая дань уважения старшему, то ли ожидая приказа Сана. — Вспомни, как она отдала жизнь за тебя. Только ради того, чтобы ты смог жить как человек, а не как сумеречный. Как ты можешь не помнить этого?! Слова Хонджуна были словно удары под дых. В какой-то момент в груди стало настолько больно, что Сан упал на колени и оперся руками о мокрый бетон крыши. Он едва мог дышать. А перед глазами все мелькали картины. Вот он сидит в шлюпке на палубе в окружении кучи мужчин в странных потрепанных одеждах. Они смотрят на него с удивлением и неким благоговением, а он искренне не понимает, что происходит. Перед Саном стоит Хонджун и Хьянсу. — Какого черта? — спросил Сан. Затем он глянул вниз — на свои чистые одежды — и вновь на Хонджуна. — Это, что… мои похороны? Из толпы послышались первые удивленные возгласы — пираты наконец обрели дар речи. Они были настолько поражены, что с трудом подбирали слова. Кто-то из них даже принялся читать молитву. Но Хонджун, борясь с собственным удивлением, присел рядом со шлюпкой и, с трудом контролируя трясущиеся от напряжение руки, рванул рубашку Сана, оголяя его грудь там, где должна была быть та смертельная рана, которая и отправила мужчину на тот свет. Но ее не было. Как и всех остальных ран — от них не осталось ни следа. Ошарашенный Хонджун взглянул на Сана, все еще пытаясь понять, не спит ли он, но удивленный не меньше него друг сидел прямо перед ним — живой и здоровый, словно он и не умирал вовсе. Сан схватился за грудь, будто пытаясь вырвать эту боль голыми руками, но она стала только сильнее. — Где она? — спросил он. В голосе его проступило волнение. — Где Ханбёль? Боль стала практически невыносимой. Он увидел ее мертвое тело. Она была бледна словно фарфор, и от этого казалась самой настоящей куклой. Жуткое зрелище. Сан не знал, как выдержал это тогда. Он чувствует слезы на своих щеках. Они жгут глаза, застилают все мутной пеленой, так что в какой-то момент Сан перестает видеть вовсе. А затем все исчезает, меняясь, и Сан чувствует, как кто-то сжимает его плечо. — Я хотел побыть один, — сказал Сан, даже не взглянув на Хонджуна. — Я знаю. Но ты можешь побыть один и вместе со мной, — спокойно ответил Хонджун. Сан никак не отреагировал. — Бессмысленно сейчас это говорить, но ты справишься. Ты сможешь пройти через это. — Видимо, я просто не заслужил настоящего счастья, — горько усмехается Сан, глядя в темные морские воды. — И это моя расплата за все грехи — за предательство брата, за ложь, за гнев. Рано или поздно я должен был расплатиться за все это кровью. Жаль, что не своей… — Не говори так. Ёсан прав: тебе дан второй шанс на жизнь, так проживи ее достойно. Теперь ты свободен — от скверны, от брата, от постоянного страха. Поэтому просто живи. — Как иронично, — Сан поднял взгляд на горизонт и вгляделся в чистое голубое небо. — На этом корабле мы с ней встретились, на нем же и простились. Слишком много символизма… — Такова судьба, — оба мужчины обернулись на знакомый голос и посмотрели на стоящую за их спинами Хьянсу. — Нам ли с ней тягаться? Но я обещаю — если вдруг мне удастся найти способ совладать с судьбой, вы узнаете об этом первыми, — девушка подошла к пиратам и встала рядом. — А пока… какой у нас курс, капитан? — она посмотрела на Хонджуна, и тот еле заметно усмехнулся. Все оборвалось в один момент. Сан вернулся в реальность. Он вновь увидел перед собой Хонджуна, все так же пытающегося обороняться и пристально смотрящего на него. В груди будто образовалась пустота. Боль ушла, но легче не стало. Сан медленно поднялся с пола и дотронулся до лица. Оно было мокрым, но не от дождя — от слез. — Как я мог… — тихо сказал он, но Хонджун услышал его. — Как я мог забыть ее, если так любил… — он, наконец, поднял на друга взгляд. Но это был уже другой взгляд. Джун сразу узнал его. Хьянсу смотрела на него так, когда вспомнила. Этот взгляд он видел тысячу лет назад. Обремененный тысячелетней историей, пропитанный духом той эпохи — этот взгляд буквально кричал о том, насколько стары их души. — Ты вспомнил… — выдохнул Хонджун, а затем с облегчением улыбнулся. — Отойдите от него, — приказал Сан, и мужчины тут же повиновались, отступая назад. Хонджун не успел убрать пистолет, как Сан оказался рядом с ним и заключил его в объятия. — С возвращением, Чхве Сан, — Хонджун постучал другу по спине. — Много же тебе потребовалось времени… — А остальные? — спросил Сан, отстраняясь и смотря на Хонджуна с удивлением. — Неужели они… тоже все вспомнили? — Как видишь, ты последний. Сан хотел было спросить что-то еще, но выражение его лица вдруг резко изменилось. — Ханбёль… Я должен остановить Уёна. — Да неужели? — усмехнулся Хонджун. — Иди уже, герой, а я пока пойду вытащу Хьянсу. Потом поговорим. Только постарайся без глупостей. Сану ужасно хотелось поговорить с Хонджуном, о многом его расспросить, но времени катастрофически не хватало, поэтому с мыслями о том, что позже им предстоит долгий и насыщенный диалог, Сан кивнул и рванул в сторону двери.