Окрестности Ист-сити, станция Ривербэнк, Весна 1896.
Наверное, там в самом деле никого не было. Камень глухо ударился о стену и отскочил в траву. Мальчики прислушались, но из дома не донеслось ни звука. Тогда Джо, Джозеф Лэнгли одиннадцати лет, с легкостью перемахнул через покосившийся забор и оказался на заросшей лужайке. Мальчик медленно, делая вид, что ничуть не боится, прошёлся вокруг. Дом выглядел заброшенным, с пятнами плесени на фасаде и ржавыми подтёками под креплениями водосточных труб. Грязные стёкла на первом этаже были занавешены пыльными портьерами. Задняя дверь сохранила разноцветные витражи, потускневшие от небрежения и старости. Краска везде потрескалась и облупилась. Над оконными рамами раскрыли крылья ласточки, вырезанные из дерева, ставни когда-то были окованы, но теперь покосились. Цветочные горшки выстроились вдоль ступенек на крыльце, всюду торчали сорняки, в углу ржавели садовые инструменты. Джо наступил на тропинку, заросшую одуванчиками. Позади старый сад перешёптывался с ветром. Сад вздыхал, осыпаясь лепестками цветущих вишен. Корявые яблони, росшие у забора, успели обзавестись листвой, розовые бутоны крупных цветков только-только приготовились распуститься. Джо не мог понять, что так пугало в этот прекрасный солнечный полдень посреди бушующей восточной весны. Это был просто дом с пустыми окнами и старым садом, ну, может быть, чуть больше сорняков росли на дорожках и лужайку давно не косили. Вообще никогда не косили. Над головой скрипнула, приоткрываясь, ставня и Джо бросился в сторону. От ноги отскочила лягушка и попрыгала в заросли крапивы. Мальчишки за изгородью покатились со смеху. Джо сжал кулаки. Делать было нечего: спор есть спор. Он, не торопясь, обошёл дом, запертый сарай с углём и оранжерею с разбитыми стёклами, а затем вернулся к друзьям. — Там давно никто не живёт, — вынес вердикт Джо, с насмешкой покосившись на Робби О’Райли. — А я слышал музыку, там кто-то играл. Совсем тихо, но я слышал! — Ну да. Это, наверно, призраки, — Джо замахал руками, изображая летающее приведение, и мальчишки расхохотались. — Нет! Я был с отцом, мы ехали очень медленно, и я хорошо слышал, как там что-то играло, вроде пианино, — не сдавался Робби. Он был самым младшим в компании, этой зимой ему исполнилось семь и выпал последний молочный зуб. — Да, ладно, Робби, — Джо хитро улыбнулся, — а если спросить об этом у твоего отца? — Он спал, дурень ты, — с обидой взвился Робби, его забавное конопатое лицо раскраснелось от гнева и волнения. — Я же говорю, было только четыре часа утра, а Несси везла очень медленно! — Это всё объясняет, джентльмены! Джо расхохотался и собрался было вернуться на реку, к оставленным на пристани удочкам, как кто-то из мальчиков крикнул: — Эй, смотрите! На их улицу вырулил небольшой красный Паккард, он ехал не спеша, точно боясь заблудиться. Автомобиль смотрелся бы шикарным, если бы не помятое крыло и покорёженный бампер. К всеобщему удивлению, он затормозил прямо перед ними, у последнего дома улицы, после которого мощёная дорога становилась грунтовой, спускаясь к реке и рыбацкой пристани. Чтобы не быть обнаруженными, мальчишки всей гурьбой попрятались за душистые кусты жасмина в соседском саду господина Олдриджа. Толстые шмели, трудолюбиво кружившие над цветами, рассерженно загудели. Джо подобрался поближе и увидел, как из подъехавшей машины вышла темноволосая женщина с высокой причёской. Она была одета в длинное платье и летнее пальто, что выглядело несколько необычно для этих мест. С пассажирского места выбрался мальчишка, по виду — ровесник Джо. Он был в форменном пиджаке одной из частных школ Ист-сити, а в руке держал увесистую книгу. Мальчишка взъерошил тёмные волосы рукой и отправился за дамой, которая стремительно пересекла заросшую лужайку и постучалась в дом. — Ого! — присвистнул Том Белли, показывая пальцем на входную дверь. Та медленно отворилась, запуская внутрь всю компанию, прибывшую на красном Паккарде. — Наверно, это и есть призраки, Джо, — торжествующе заметил Робби, скрестив руки на груди, и все посмотрели на него с уважением.***
Занятия алхимией, которые мама обещала ещё зимой, всё не начинались. Мальчику не терпелось нарисовать собственный круг преобразования, но учитель, казалось, не замечал пыл и рвение юного ученика, всегда занятый своими исследованиями. Уже второй день подряд Рой смотрел как господин Хоукай ближе к вечеру выходил из дома, брал чёрные антрациты из сарая с углём и возвращался в кабинет наверху — безмолвный и отрешённый от мира. Как выяснил Рой, учитель раскладывал минералы на горючие газы, а потом записывал соотношения массы и объёма в пухлый журнал наблюдений. Он прошёл в кабинет и захлопнул дверь перед носом мальчика. Сначала Рой находил почти невероятным сам факт, что он оказался в доме алхимика, и теперь в кармане брюк лежит тяжёлый латунный ключ от задней двери. Дверь было велено запирать, если уезжаешь ночевать в Ист-сити на последнем поезде или долго рыбачишь на пристани. Внутри старого дома оказалось не так темно и уныло, как виделось с улицы, а просторная кухня сияла чистотой и уютом. В эти дни он почти не думал о том, как устроилась Мэдди и почему нельзя написать в Аэруго. Мэдди не прощалась с ним: она просто зашла в комнату, оставила открытку с медвежонком на одеяле и ушла. Когда, проснувшись, Рой бросился к окну, он увидел, как девушка садится в машину с кем-то в военной форме. Заметив мальчика, она махнула рукой и отвернулась. Солнце ещё не встало, хмурое утро обещало дождливый день. Мэдди спрятала волосы под косынку, она была в новом пальто с саквояжем Фрэнсис. Рой схватился за раму, он хотел закричать, но не знал что. Машина завелась и тронулась с места. Рой дёрнул щеколду и заколотил кулаками в окно. Мама вошла в комнату и положила руку на его плечо: — Малыш Рой, так будет лучше. Ей теперь слишком опасно работать здесь. Это случилось в марте. А сейчас начался май. Мэдди была другом, сестрой, эпицентром новых чувств и событий. Она играючи научила мальчика водить автомобиль, лихо разворачиваться на полной скорости, выходить из заноса, тормозить, чтобы шины оставляли след протектора на дороге. Но автомобили в этой глуши были редкостью, аттракционом для детворы. Рой вздохнул. Сегодня вечером он решил исследовать библиотеку, тем более, что двери туда никогда не запиралась. Длинные стеллажи с книгами и свитками простирались до самого потолка. Такой коллекции позавидовал бы любой государственный научный фонд. Дневной свет заглядывал из окон сквозь дыры в шторах, в солнечных лучах кружились пылинки. Рой покопался в книгах и нашёл «Малый свод алхимических правил». Он влез в огромное кресло, стоявшее у такого же большого стола, и стал читать. Было тихо, как на кладбище. Судя по пыли на книгах, ими давно никто не интересовался. В носу защипало, чихнув и поерзав в кресле, мальчик устроился поудобнее, погрузившись в книгу. Рой пролистывал страницы с чертежами кругов преобразования. Настоящий тёмный лес из непонятных символов, хотя последнее время он тешил себя мыслью, что разбирается в алхимии лучше обывателей. Уставший и недовольный собой, он не заметил как задремал. Сон был тревожным. Тысячи глаз злорадно наблюдали за ним, мигая на бесконечных полках, а потом тысячи скривившихся ртов захохотали гнусавым голосом Лаки Лучано: «бесполезный, бесполезный». От ужаса Рой проснулся. Он почувствовал, что за ним, и правда, наблюдают. У порога библиотеки стоял кто-то очень невысокий и осторожный, внимательно разглядывающий мальчика. Рой подскочил и бросился наперерез к выходу. Незнакомец тоже бросился наутёк. Это был ребёнок, мальчишка, намного ниже его ростом. Догоняя, Рой видел светлую макушку, подвёрнутые штаны и босые мелькающие пятки. Мальчики бежали со всей мочи. Рой был старше и быстрее, поэтому настигал незнакомца. — Эй!!! Как тебя… Стой, тебе говорю!!! Мальчик вдруг остановился. Рой с облегчением выдохнул. Он уже готов был протянуть руку, как тот, точно заяц, нырнул в заднюю дверь кухни. — Да что б тебя!!! — выругался Рой и погнался следом. Они быстро миновали сад, выбежав через открытую калитку, и неслись по тропинке среди кустов цветущей черёмухи. На пустыре за домами паслись коровы с козами, они удивлённо смотрели вслед и качали головой, а поле вокруг звенело бронзовыми колокольчиками. Рой задыхался на бегу и злился на улепётывавшего со всех ног мальчишку. Он скоро понял его хитрость: добежать до реки, а там спрятаться в зарослях ивы и высокого камыша. Вот уж нет! Резко повернув налево и перескакивая через опрокинутые лодки, Рой оказался прямо перед мальчишкой. Тот попытался затормозить, но было слишком поздно: они столкнулись и кубарем покатились по склону берега, пока не врезались в один из кнехтов речной пристани. Беглец, ойкнув, стал потирать ушибленную коленку. Рой выпутался из мотков швартовых веревок, отряхивая штаны от песка. Он с досадой ещё раз оглядел мальчика. Малышня. Драться сразу расхотелось. — И кто ты такой? — сквозь зубы спросил он. — Зачем за мной следил в библиотеке? Мальчишка, насупившись, молчал. Он, наверное, до сих пор ходил, напялив панаму, в младшую школу и спал после ланча. Светлые волосы казались ещё светлей от яркого солнца. На круглом лице выделялись глаза: светло-карие, с длинными, почти девчачьими ресницами. Мальчишка, по разумению Роя, смотрелся совсем неженкой. Хотя нет: посмотрите-ка, колени в кровь разодрал, но не ревёт, только нижнюю губу закусил — терпит. Внутри появилось чувство, похожее на жалость: не воевать же, в самом деле, с этой мелюзгой. — Чего молчишь, малыш? — снисходительно ухмыльнулся он. Мальчик бросил быстрый взгляд из-под ресниц, что-то промелькнуло и скрылось в больших глазах. — Я не малыш, — обиженно пробурчал он, поднявшись на ноги, и заковылял к дому учителя. А голосок-то девчачий. Рой расхохотался. И откуда он взялся? Неужели мама говорила, что у учителя Хоукая есть другой ученик, а он позабыл? — Эй, подожди! — Рой подскочил и опять попытался догнать мальчишку, но тот юркнул в камышовые заросли и как сквозь землю провалился. Побродив ещё полчаса по берегу, Рой вернулся в дом, сердитый и уставший. Господин Хоукай, вероятно, был у себя наверху. Двери в библиотеку оказались закрыты. Было тихо и неуютно. Рой забрал с собой «Малый свод алхимических правил» и отправился на станцию. Он захотел домой, почувствовав, как соскучился по маме.***
Быстро пролетел май, начался жаркий июнь. Долгожданные каникулы наступили. Лето было в самом разгаре. Мама позволила Рою переехать на время каникул в дом учителя. Это место оказалось ещё большей деревней, чем провинциальный Ист-сити. Рой никогда не жил за городом, где на рассвете орут петухи, в рощах за рекой наперебой заливаются птицы и наглые пегие коровы норовят пробраться в сад через дырку в заборе. Только звук поездов, мчащихся по железнодорожному мосту, — пожалуй, единственное, что возвращало в далёкий мир бетона и стали. Окна спальни ученика алхимика выходили в старый фруктовый сад, заросший сорными травами, а за ним, над соседскими крышами, блестела зеркальная гладь реки. Учитель Хоукай вставал поздно, обычно он работал до петухов, хотя сказать наверняка было сложно: из кабинета и примыкавшей к нему лаборатории, не доносилось ни единого признака жизни. Рою нравились одиночество и самостоятельность. Здесь никто не мешал читать и не просил разгрузить ящики в подсобке бара. Большую часть дня он проводил в библиотеке, штудируя книги, коих у учителя было великое множество. Когда было слишком жарко, мальчишка бил баклуши на крыльце, мастеря удочки и снасти. Когда солнце садилось за реку, Рой бежал к пристани и нырял в прогретую воду. Все эти длинные летние дни там галдела целая ватага местных мальчишек, правда, странного паренька с карими глазами с ними никогда не было. Сначала детвора сторонилась Роя, но потом охотно приняла в свой круг. Репутация мальчишки росла, как на дрожжах, когда он рассказывал, что живёт в заброшенном доме в конце улицы и знаком с его мрачным хозяином.***
В конце первой недели, в пятницу, учитель спустился вниз значительно раньше обычного и заглянул в библиотеку. — У меня будет просьба, Рой. Тот удивлённо кивнул, отвлекаясь от записей. За последний месяц таких обращений учителя к ученику можно было пересчитать на пальцах. Мастер Хоукай навис над столом, потирая воспалённые глаза — вполне возможно, что спать сегодня он не ложился: — Надо встретить на станции одну особу. — Особу? — Да, она приезжает после обеда. На дневном курьерском поезде из Централа. Это моя дочь, — мастер Хоукай сказал это так буднично и невозмутимо, как будто считал, что этот факт известен всем и каждому. — Она обычно справляется сама, но сегодня слишком много багажа, надо будет помочь всё доставить. Рой удивлённо кивнул. Девчонка? Только этого не хватало. Господин Хоукай приказал взять на станции тарантас (таксомотор в их глуши и с огнём не найдёшь), если чемодан окажется слишком тяжелым. Он оставил несколько монет для этой цели, а потом поднялся к себе, волоча по лестнице полы длинного бархатного халата. Рой хотел вернуться к книге, но не смог. Буквы плясали перед глазами, а рука с карандашом сама собой раскрашивала алхимические круги в атласе, превращая их в унылые рожицы — портреты предполагаемой дочери учителя. Его распирало от любопытства. Что за девчонка? Сколько ей лет? Если она путешествует одна и учится в Централе, наверно, она старше его. Точно, сейчас же каникулы. Рой погрустнел и зевнул. В библиотеке (как всегда после обеда) подкрадывался сон. Он потянулся, разминая руки, и собрался на улицу, чтобы не пропустить поезд. Рой закрыл за собой калитку и пошёл на станцию, звеня мелочью в кармане. Знакомые мальчишки, Джо и Гарри, шедшие на реку с удочками, помахали рукой. Он махнул в ответ. На реке сейчас здорово, можно даже искупаться, но он будет торчать на станции битый час! Дочь алхимика уже ему не нравилась. Чёрт! Он забыл спросить, как её зовут… Рой добрался до вокзальной площади за двадцать минут. Прибытие столичного поезда оставалось ждать вдвое дольше. Мальчик купил газету и развлекался тем, что делал из страниц бумажных птиц. Он вскакивал на скамейку и со свистом провожал их ввысь. Птицы улетали, подхватываемые ветром. Рекорд установили две: одна застряла в водосточной трубе вестибюля, другая долетела до шпиля часов ратуши. Время ползло вместе с медленной минутной стрелкой, солнце двигалось по небу, удлиняя тени деревьев и фонарных столбов за переездом. На пустой торговой площади Доротея Белли вяло сплетничала с господином Луисом, как обычно, ничего не заказав в его кафе. Робби опять забыл отцовский велосипед у почтальона, а пёс Олдриджей убежал и разрыл клумбу перед домом Прайсов. Рой решил прочесть последнюю страницу газеты с частными объявлениями и советами для садоводов. Он узнал, что сельдерей лучше сажать при растущей луне и рыночную цену весенних подсвинков. Мальчик уже отчаянно зевал, когда далёкий монотонный гул стал нарастать, возвещая о приближении поезда. Господин Браун (начальник станции и кондуктор в одном лице) сверился с часами и поправил фуражку, с кряхтением занимая свой пост. Семафоры замигали, опустились шлагбаумы — поезд прибывал на абсолютно безлюдный перрон. Кроме Роя и старого железнодорожника, встречающих больше не было. — Станция Ривербэнк! Станция Ривербэнк! После длинного гудка завизжали тормоза, а потом вся махина состава, шипя паром и разбрасываясь искрами, остановилась. Из поезда высыпали люди, немного больше обычного — начинался сезон отпусков и армейских увольнительных. Рой искал глазами дочь учителя, однако пассажиры расходились, а никого похожего так и не появилось. Он воображал некую разодетую столичную девицу в перчатках и шляпке, наподобие тех, что носили девушки в баре у мамы. Однако модных девиц, которые сгодились бы под его представления о дочери учителя, не было. Рой, озираясь, крутил головой. Вот только не хватало перепутать поезд! — Добрый день, господин Мустанг, — негромко раздалось позади, от неожиданности мальчик едва не подпрыгнул. Газетные листы посыпались с коленей. Тёплый ветер тотчас унёс их прочь. Рой обернулся на голос. Перед ним стоял тот самый мальчишка из библиотеки учителя: ветер играл с короткими волосами, а солнце добавляло им золота. Вот только одет он был в летнее платье с вышитой эмблемой какой-то частной столичной школы. На ногах красовались форменные туфли и аккуратно подтянутые гольфы. Картину завершала школьная сумка в виде больших ягод земляники. У Роя от удивления открылся рот. — Вот вам, барышня, чемодан, — кондуктор прикатил тележку с багажом и добро улыбнулся, — с каждым разом везёте всё тяжелее. — Спасибо, господин Браун, это книги для отца, — девочка ловко ухватила слишком большой для ребёнка чемодан и развернула перед собой, — меня сегодня встречают. — Уж вижу! И так скажу: давно пора, такая кроха, а всё сами да сами, — кондуктор прикоснулся рукой к фуражке и поковылял в свою конторку до следующего поезда. Там заждалось потёртое кресло, пропахшее табаком и креозотом. — Станция Ривербэнк! Ривербэнк! — разнеслось по опустевшему перрону и курьерский издал прощальный гудок, отправившись дальше, в Ист-сити. На площади башенные часы пробили четверть третьего и голуби на шпиле разлетелись от ратуши. В первый и в последний раз в жизни Рой Мустанг почувствовал, что неудержимо, предательски краснеет. Лицо полыхало жаром до кончиков ушей. Конечно, это была девчонка. С короткими волосами, но девчонка! Пшеничная челка закрывала крылом умный лоб, карие глаза внимательно изучали его, а худенькое лицо казалось необъяснимо взрослым. Рой снова оглядел её с головы до ног, обзывая себя слепым идиотом. Их взгляды встретились, в глазах девочки что-то дрогнуло, засветилось, словно в глубокий колодец наконец-то попали солнечные лучи. На лице медленно появилась осторожная, робкая улыбка. Рой не понимал, что широко улыбается в ответ. Внутри что-то росло, расширялось как мыльный пузырь с радужными боками, что-то заполняло всё существо от макушки до пят. Мальчик почувствовал себя лёгким и совершенным, готовым улететь в небо вместе с ветром и газетными страницами. — Меня зовут Лиза Хоукай, — сказала девочка, — пойдёмте домой, господин Мустанг. — Рой, зови меня просто Рой. Чемодан был, и правда, тяжёлым, им пришлось вдвоём водрузить его на старенький тарантас. Кучер ехал тихим ходом, а дети сидели сзади, на приступке, в неловком молчании, болтая не достающими ногами до земли. На дорожных выбоинах чемодан подпрыгивал, рессоры жалобно скрипели, а возница чертыхался. Рой украдкой рассматривал девочку, снова обзывая себя идиотом. Лиза обернулась и тоже пристально посмотрела на него. — Я рада, что у отца появился ученик, — сказала она и, подумав, добавила, — это я была в библиотеке. — Я знаю, — Рой кивнул, дети опять замолчали. — Пррр… Приехали, — кучер остановил лошадь, которая тут же принялась щипать листья мать-и-мачехи, росшие вдоль забора. Рой выгреб мелочь из кармана, чтобы расплатиться, но не хватало несколько монеток, которые он потратил на газеты. Разозлившись сам на себя, он посмотрел на девочку: она успела спрыгнуть на землю и быстро отвязала чемодан. — Эй, у тебя не будет пары сентов? Лиза поискала деньги в сумочке-земляничке и протянула ему ладонь с монетами. Когда дети зашли в дом, учитель не вышел. Лиза присела на чемодан и чуть слышно прошептала: — Я дома. — С возвращением, — неожиданно ответил Рой.