Колыбельная

Элиотт Помню, как всю неделю караулил тебя у того самого бара. Не знаю, почему, но мысли о тебе не вылезали из головы. Мы контактировали минут десять от силы. Я даже не знал твоего имени. Но я стоял у выхода каждую ночь. Что со мной, чёрт возьми, было? Я даже подумывал, что это ненормально – караулить незнакомых людей около их работы в 12 ночи. К тому же всю эту неделю мне не везло – тебя не было видно. Я уже собрался уходить, как вдруг дверь распахивается, и в неоновом свете я замечаю твой силуэт. Ты ещё крохотнее, чем я мог подумать. Сначала ты удивился и прошёл мимо, но я не позволил уйти. Конечно, я не рассчитывал на знакомство. Я хотел хотя бы извиниться. За Люсиль, за себя. Кстати, после того вечера я больше не писал этой стерве. Ты сказал, что я прощён. Ты хотел пойти дальше, но я почему-то вцепился в тебя своей лапищей. Инстинктивно как-то. Мне совсем не хотелось тебя отпускать. Не знаю, почему, правда. Ты представился Лукой. Боже мой, ну я же говорил, что ты ангел! Только у ангела могло быть такое прекрасное имя! Когда ты своими пухлыми губками произносил «Элиотт», я чуть в обморок не упал прямо там, на асфальте. Никогда я не слышал, чтобы кто-то произносил моё имя так мягко. Я совсем замечтался. Мы говорили и говорили, будто лет десять были знакомы. С тобой так легко. Помню, как я слегка задрожал. Всё-таки стоять в одной тонкой ветровке на улице в конце апреля – не совсем гениальная идея. Ты заботливо накинул на меня свой красный шарф в клеточку. Немного потрёпанный, но такой тёплый. Этот момент оказался ещё интимнее, чем касания в баре. Ты нагрел этот шарф своим телом, и моя кожа жадно впитывала это тепло. От шарфа исходил аромат чего-то сладкого, уютного, домашнего. Я на секунду представил, насколько прекрасно пахнешь ты сам, что у меня от фантазий подкосились коленки. Я будто первоклассница. Ты улыбался и даже держал меня за руку, чтобы я не свалился от инсульта прямо у твоих ног. С этих неловких улыбок, с этого шарфа, который сейчас висит в прихожей рядом с моим пальто, и началась история. Наша история. Наши отношения развивались стремительно. Слишком стремительно. Конечно, я любил скорость, но с тобой мне бы хотелось, чтобы каждая минута длилась как минимум час. Не знаю, как объяснить это. Возможно, вы решите, что я сумасшедший или свихнувшийся. Возможно, вы скажете, что так, как было у нас, бывает только в фильмах. Вы можете говорить, что угодно. Но для меня будет ясно одно: до того, как в моей жизни не появился он, я не жил. Я всегда был общительным, вокруг меня всегда было много людей. Но из всех этих людей быть самим собой я мог только с двумя или тремя. Все остальные были пустышками. Их привлекала внешность, но с ними не о чем было разговаривать. Вместе мы могли только пить. В пьяном виде их общество было более терпимо. А вот с Лукой… Мы могли с ним часами напролёт что-нибудь обсуждать. И мне никогда не было скучно. Честно. Никогда. Этот тот человек, ради которого сделаешь всё. Понимаете? Лука учился на конструктора, а ночью работал. Он хотел создавать ракеты, хотел изучать космос. Только благодаря ему я научился отличать ковш Большой медведицы от Малой. Он горел идеями. Он вдохновлял. Помогал дышать полной грудью. Я и не понял, как этот человек стал смыслом моей жизни. Центром моей никчёмной вселенной. Почему никчёмной? Да потому, что я ничего не умел, кроме рисования. Я ничего не добился. У меня не было мечты. Не было, пока не появился он. Мы общались всего неделю, а я уже понял, что мы связаны на всю жизнь. Не знаю, чувствовал ли и он то же? Никогда мне хотелось к кому-то так сильно прикоснуться, как к нему. Меня магнитом тянуло. И если бы мы жили в первобытное время, то, скорее всего, я его бы съел. Лишь бы он был со мной рядом. И лишь бы никому, кроме меня, не достался. Да, я эгоист. Да, я собственник. Ну, и что? Помню наше первое объятие. Вы, наверно, удивитесь тому, какая у меня феноменальная память. Честно говоря, всю свою жизнь я запоминал лишь иллюстрации. А вот всё, что касалось Луки, самыми стойкими чернилами выбито в каждой ячейке памяти. С одной стороны, это не очень хорошо. Мне больно сейчас вспоминать всё это. Очень больно. Однако я счастлив, что несмотря ни на что, он со мной, он рядом. Кажется, это была уже пятая наша встреча. Мы так заболтались, что не заметили, как дошли до калитки твоего дома. Ты долго-долго смотрел на меня своими космическими глазами. И от каждой секунды этого взгляда планета «Элиотт» всё больше и больше сходила с орбиты. Я не смел предпринимать первых шагов, хотя очень хотел. Я боялся, что моя настойчивость его спугнёт. Он загипнотизировал меня своим взглядом, и я вдруг понял, что в центре моей груди что-то резко потеплело. Это был он. Он поднялся на цыпочки, чтобы покрепче меня обнять. Его ладошки идеально смыкались за моими лопатками. Словно небеса создали Луку специально для меня. Его сладковатый аромат окончательно выбил землю из-под ног. И я на секунду представил себя наркоманом. Мало. Невероятно мало одного объятия. Я сжал его крепче, чем хотел. И кому я только что говорил о том, что пытался сдержаться? Нет. Будто вырвали тормоза. Я стальной хваткой вцепился в его хрупкое тело. Я не хотел отпускать. Совсем не хотел. Я хотел быть нежным, правда хотел. Но его тело, его глаза сводили с ума. Я бы задавил этого мальчика в объятьях до смерти, если бы не его мама, которая что-то крикнула из окна. - Элиотт…Ах, Элиотт! Так и знала, что ты здесь, - женский голос вырывает из воспоминаний. Элиотт открывает глаза и обнаруживает, что лежит на кровати в обнимку с любимой толстовкой Луки. Он испытал дежавю. Точно как в тот день. Он смотрит на женщину в домашнем сарафане с подсолнухами. Женщину с такими же синими, как и Луки, глазами. - Пойдём, дорогой, - грустно вздыхает она, оглядывая каждый сантиметр комнаты,- а то пирог остынет. Элиотт бесшумно кивнул, а женщина стала спускаться вниз по лестнице, каждую секунду всхлипывая.