***
Военные действия начинаются внезапно. Агуст поверить не может в свою удачу, когда Япония решается напасть со стороны Силлы — его любимого и недосягаемого острова, находящегося между странами и до сих пор считающегося спорной территорией. История обусловила эту спорность несколькими факторами: расположением ближе к Японии и тем, что когда-то именно их народ жил там. Только вот на острове велика магическая сила и есть один из источников, бесполезный для соседей и способный питать тех, кто не потерял умение управлять энергией мира. Сражения за Силлу велись в последний раз ещё до рождения Агуста, немного помешанного на идее обладать ей. Нападение на пограничные территории происходит по трём фронтам, но все прекрасно понимают, что главное поле боя — на острове, являющемся одной из первых причин конфликта стран. Туда же, по данным разведки, даже сам премьер явился. В два других места военных действий Агуст отправляет своих приближённых магов и по группе Хваран, что обязаны служить, по факту, лишь ему. Но отрядов пять и никто не перечит императорской воле и разделению. Перелёт ночью. На вертолёте. — Поскольку Джиён и Тэхён не со мной, вы — моя главная поддержка, — изучая ситуацию на земле внизу и не глядя на Шугу с Хвиёном, Агуст практически видит исход этой ночи. — Да, Ваше Величество, — в один голос отвечают слуги. — Послужим вам верой. — Пятый постулат, — неожиданно приказывает произнести, явно делая упор на то, что важно будет именно в этом бою. — В убийстве или помиловании есть выбор, — отвечают без запинки и в унисон, немного удивляясь про себя, ведь оба знают, насколько Агуст хочет заполучить Силлу… Но даже при этом желании велит слушать не правило «не отступай во время боя», а то, которое гласит — всегда взвешивайте необходимо ли отнимать чью-либо жизнь. — Я не хочу лишних жертв, — серьёзно поясняет, прежде чем первым спрыгнуть на мягкий песок пляжа. — Он ведёт себя не как император, — неожиданно произносит вслух Шуга, который немного недолюбливает Хвиёна за то, что тот ближе к правителю, чем он сам, назначенный вторым по важности в охране. — Это часто происходит. Особенно во время военных действий, — отвечает откровенностью на откровенность, когда тоже начинают путь по пляжу, чуть поодаль, чтобы дать время Агусту определить обстановку и дальнейший план. — Именно поэтому за Его Величество хочется умереть. Потому что он ненавидит давать умирать другим. — Ходили слухи о его болезни. Хвиён морщится, но считает правильным пояснить: — Его Величество отдаёт слишком много сил, чтобы сберечь нас. Однажды это может его погубить. — Строит из себя надменного и равнодушного, а сам спасает своих людей слишком высокой ценой, — Шуга чуть усмехается, дёргая правой бровью, а после достаёт из-за пояса пистолет. — Так и думал, на самом деле. — Огнестрельное оружие тут бесполезно. Как ты вообще прошёл месяц предварительной подготовки и закрепил звание? — смотрит с нескрываемым сомнением в адекватности. — В местах скопления чистой концентрированной энергии не работают такие вещи. Как и боевая техника. Историю учил? Нашу страну иначе бы уже давно захватили. — Возможно, именно поэтому меня ещё не заставили официально присягнуть? — усмехается и коротко поясняет. — Ты ведь знаешь, что я под временным заклинанием присяги. Мой титул пока условный и принадлежность Его Величеству односторонняя. Я ему верен, а он мне своё расположение ещё не подарил, — вздыхает и отводит взгляд от внимательных глаз Хвиёна. — Но вообще причина в том, что я привык жить в местах, где энергии почти нет и требуется создавать свою. Ненавижу холодное оружие, — тихо рычит, сменяя любимую пушку на клинок. — Вероятнее всего, что правитель ждёт чего-то... Моя временная присяга длилась год. Мне было сказано, что не сменит её, пока не отточу все навыки, — склоняет голову, чтобы скрыть улыбку, а затем снова выпрямляется и становится хладнокровным, наблюдая за императором, который медленно опускается на колени прямо посреди пляжа. — А касательно оружия... Именно поэтому Его Величество тебя и учил сам. Чтобы привить любовь к стали, которая требуется для его защиты. У нашего правителя собственное видение и правила для многих вещей. — На остров мы тоже из-за каких-то правил высадились? Почему нельзя было усыпить всех с расстояния? — поправляет ножны, чтобы те не мешали в сражении, и готовится к грядущему, уже витающему в воздухе. — Во-первых, это считается бесчестным. А во-вторых… Слишком большая потеря энергии — затраты на расстояние и невозможность почерпнуть напрямую из источника, чем Его Величество займётся прямо сейчас, — пожимает плечами и вмиг становится серьёзнее, прижимая к уху переговорное устройство и открывая канал связи. — Высадить первый отряд Хваран. Они уже здесь. Сражение напоминает сцену исторического фильма для Шуги, привыкшего сражаться либо магией, либо с огнестрельным, а здесь только блеск мечей и звон стали о сталь оглушающий. В нос забиваются запахи дыма и крови, а в голове гудит от многочисленных криков. Впрочем, всё происходящее, конечно, отнюдь не мешает альфам передвигаться довольно свободно и легко, оставаясь около повелителя и защищая того от малейшей угрозы. Бой кажется спорным и обречённым на провал — пока императора-дракона охраняют его лучшие воины, тот может беспрепятственно накладывать заклятия, выбирая, в зависимости от ситуации, для врага — погружение в сон или парализацию. Остров велик, но внутреннее око мага видит каждого и позволяет разделываться со всеми бескомпромиссно. Переломный момент, который может всё испортить, наступает примерно через час — мечники подбираются на опасно близкое расстояние, ранив или убив несколько человек из числа Хваран, и методично вытягивают все силы из руководителей охраны правителя, пока тот ментально находится на другой стороне острова и не имеет возможности воздействовать на происходящее рядом со своим телом. — Капитан! — Шуга кричит в последний момент, спасая Хвиёна от острого лезвия, рассекающего его руку вместо головы. Но… Успевает заметить благодарную улыбку, мимолётную совсем, прежде чем видит, как главу охраны пожирает вспышка пламени, через которую перепрыгивает нападающий, оказывающийся в непосредственной близости от императора. Времени думать совсем нет — Шуга бросается в ту сторону и успевает отбить удар. Вред причинён, он видел брызнувшую фонтаном кровь, но жизнь Дракона определённо спасена. Самому Шуге лицо заливает кровью не меньше, рана его не менее пугающа, но это не мешает проявить все полученные знания и уничтожить нападавшего, после опираясь на меч и медленно поворачиваясь к Агусту, который чуть ведёт плечами и открывает глаза, усиливая страшный эффект раны — кровь на лице и белок глаза контрастируют действительно ужасающе.***
— Я в порядке! — в один голос твердят правитель и его слуга, которых второй отряд Хваран, практически не пострадавший, доставил в главную императорскую больницу. — Клинок был заколдован, — не слушая возражений руководства, начальник второго отряда — омега лет тридцати с точёным лицом и короткими волосами цвета золота — складывает руки на груди. — Их раны нельзя будет вылечить, но… — Покиньте палату. Я всё понял, — врач нервно хмурится, поскольку не может в полную силу лечить, когда в операционной есть кто-то кроме него и пациентов. — Верой служим императору! — громогласно произносят первый постулат хвараны, после покидая помещение. — Такие преданные и заботливые, что аж зубы сводит, — недовольно шипит правитель, затем переводя взгляд, порядком устрашающий ещё и благодаря запёкшейся крови, на бету в белом халате. — Лэй, я не собираюсь... — Вы не сможете вылечить такую рану на себе, — запросто пожимает плечами, после вытягивая руки и закрывая глаза. — Больше шума было, — спустя минут десять произносит Шуга, которого оставили с Агустом наедине. Он молчит недолго, а потом добавляет. — Я не справился, — тяжело поднимаясь с места, делает несколько шагов в сторону императора и падает рядом с ним на колени. — Я… — Спас мне жизнь, — усмехается, не глядя на него. — А ещё принёс клятву неподобающим образом, — Агуст вздыхает, поскольку, по сути, виноват сам — стоило давно уже заняться этим, а не откладывать. Достаёт свой клинок, сегодня не испачканный кровью, поскольку воевал лишь магически. — Итак… — У меня есть последнее слово? — Целых три, — усмехается и прикасается кончиком клинка к ключице. Можно было бы посчитать, что шрама на лице достаточно, но решает не изменять традициям и метит его так же, как всех своих воинов. — «Верой служу императору», — даже на пару мгновений становится серьёзным по случаю и поводу, пусть и нарушает порядок посвящения, обыкновенно проводимого в главном зале дворца. — Повторяй и начнётся твоя новая жизнь. — Верой служу императору. Их лица искажают похожие улыбки и полоски шрамов, что тянутся от середины лба к середине щеки.