Строгое начальство

— Ты плохо себя вёл, малыш. Ты понимаешь, что заслужил наказание? Стек вновь обжигает уже красные ягодицы. Лютик скулит, уткнувшись носом в подушку. Его руки скованы наручниками за спиной. На шее — кожаный чёрный ошейник. — Пони…маю, — прерывисто выдыхает он, захлёбываясь своим стоном, едва оторвав голову от подушки. Ему это нравится. Безумно. — Ты хочешь кончить, милый? — насмешливо говорит Геральт. — Да-а-а… — протягивает Лютик. Стек скользит по его мошонке вниз, между бёдер, по влажной головке члена, — и снова возвращается назад, касаясь ребром нежной кожи ануса. — Если ты думаешь, что я так просто позволю тебе кончить сегодня — ты глубоко заблуждаешься, — хрипло шепчет Геральт. — Ты маленькая, — шлепок. — Похотливая, — ещё один. — Шлюшка. Лютик воет в подушку. Геральт разводит его бёдра и ягодицы ещё сильнее и снова шлёпает — стек попадает по сжимающейся дырочке и промежности. — Признайся, что тебе это нравится, — продолжает Геральт, тонкой струйкой выливая масло на его копчик и волчьим взглядом наблюдая, как оно стекает по промежности. — Тебе нравится быть моей сучкой. Тебе нравится, когда ты в моей власти. Я ведь обещал наказать тебя, помнишь? Лютик кивает: настолько, насколько позволяет ему подушка. Геральт действительно обещал: после того, как Лютик отправил его на важную встречу, а после решил поиздеваться, в разгар разговора с коллегами прислав ему несколько эротических снимков. — Тебе нравится твоё наказание? — Геральт резко входит в него сразу двумя пальцами. Лютик только задушенно стонет. Он сейчас так раскрыт, так откровенно и похабно выставлен напоказ перед ним: грудью и лицом утыкается в матрас, но стоит на коленях; ягодицы оттопырены, бёдра разведены как можно шире. Разведены его рукой. С донельзя возбуждённого члена капает вязкая смазка, смешанная с массажным маслом, стекающим к головке по стволу и яичкам. Геральт мучительно медленно трахает его двумя пальцами, разводя и сводя их внутри, сгибая так, чтобы надавить на простату, и Лютик пытается податься назад, чтобы насадиться на пальцы, но за это получает лишь звонкий и жгучий шлепок по заднице, и пальцы выскальзывают из него. — Тише, сучка, — голос Геральта — хриплый и грубый. Лютик от него дуреет. — Ещё раз дёрнешься — останешься без моего члена. Ты же хочешь получить его? Стек снова несколько раз хлещет его по ягодицам, промежности, бёдрам и спине, потом проскальзывает по его члену, скапливая в нём напряжение прикосновениями прохладной чёрной кожи, прикасается к животу, к соскам… Лютик глухо стонет в подушку. — Давай. Скажи мне, детка, как сильно ты хочешь получить мой член. Геральт хватает его за ошейник и тянет на себя, заставляя вскинуть голову. Лютик хрипит, но поднимается, влекомый его движением. Он ему доверяет. Безгранично. И ему очень хорошо сейчас. — Х-хочу, — выстанывает он. — Очень. Прошу, Геральт, трахни меня. — Ты наказан, малыш. — Пожалуйста!.. Остаток фразы тонет в подушке: Геральт резко отпускает ошейник, и Лютик от неожиданности с размаху утыкается в неё лицом. Стек ещё пару раз хлещет его по отставленной заднице, а после — он слышит какое-то шуршание за своей спиной, и через секунду ощущает, как по его копчику снова стекает масло, а пульсирующего ануса касается что-то твёрдое и прохладное. Лютик инстинктивно дёргается. — Тише, тише, малыш, — говорит Геральт. — Ты же хотел, чтобы я трахнул тебя. Тебе понравится. И Лютик чувствует это: как игрушка неотвратимо входит в него, растягивая тесные стенки, направляемая чужой твёрдой рукой. Он не в состоянии даже пошевелиться: второй рукой Геральт крепко держит его за бедро. Он может только стонать и всхлипывать, пока его, раскрытого и закованного в наручники, грубо трахают крупным вибратором, включив один из самых мощных режимов, каждый раз надавливая на простату и пуская по всему телу искры удовольствия. Ему это нравится. Он близко. Очень близко. Он чувствует, как наслаждение становится более острым, как импульсы перетекают к пульсирующему члену. Ещё немного, — и он действительно кончит без рук. Геральт внимательно прислушивается к его дыханию и стонам, чтобы успеть распознать малейший дискомфорт и прекратить, но Лютику хорошо: он извивается и пытается дёргаться, его член подрагивает, предэякулят становится более жидким: он точно вот-вот кончит. И Геральт выключает вибратор, вытаскивая его из ануса под громкий разочарованный стон. — Я же говорил, что не дам тебе так легко кончить, — усмехается он. И снова бьёт его стеком. Ягодицы, бёдра, поясница, промежность. Скоро проступят первые синяки. Кожа — красная, удары ощущаются куда более жгучими, чем до этого. Но… Лютику очень нравится. Геральт снова вводит в него вибратор, пока не включая его, одновременно с ним добавляя два пальца, и Лютик надрывно стонет: слишком много всего, но ему, пожалуй, хочется ещё. В голове почему-то проскальзывает мысль: а что, если Геральт трахнет его и вибратором, и членом?.. Одновременно. И Геральт будто читает его мысли: быстро, но бережно растягивает его, постоянно добавляя масла, и в нём уже достаточно свободно двигаются и вибратор, и три пальца. Это небывалая наполненность: на грани боли; но это не та боль, которой бы Лютик сейчас не хотел. Его заводит до искр перед глазами. Заводит то, что его сейчас так грубо имеют, не давая ему пошевелиться. Пальцы выскальзывают из него, и Лютик чувствует, как Геральт чуть приподнимает вибратор, прижимается к ягодицам бёдрами и приставляет к анусу головку члена. Осторожным, медленным движением надавливает, входит внутрь, проталкивается сантиметр за сантиметром, пока наконец не погружается полностью. Лютик почти кричит. Его голос заглушается подушкой. Член Геральта чуть изогнут книзу, поэтому сейчас он упирается чёртовой головкой прямо в чёртову простату. Это пиздец как хорошо. Лютик наполнен до дрожи. Геральт хватает его за ошейник и тянет на себя, одновременно с этим начиная трахать его короткими, жадными толчками, продолжая удерживать в нём вибратор. Лютик вскидывает голову и хрипит, сжимаясь на его члене и вибраторе. Головка скользит по простате. Почти без остановки. — Бля-я-ять, — низко стонет Геральт, ускоряясь и входя в него резче и глубже. — Какой ты тесный. Горячий. Сладкий. Ты же пиздец какой сладкий, детка. Он включает вибрацию, и вот сейчас Лютик уже кричит; им повезло, что сейчас они в загородном доме, и их не слышит абсолютно никто. Они совершенно одни. Геральт шлёпает его по заднице свободной ладонью, потом хватает за бедро и грубо натягивает на себя, вибратор работает на самой высокой скорости, Лютик извивается и задыхается: слишком много всего, слишком, слишком… — Кончай, малыш. И Лютик кончает, крича и сжимаясь на нём: оргазм расползается по телу невыносимо жаркими и сладкими волнами прямо от простаты. Сперма выплёскивается яркими сильными толчками. Ему чертовски хорошо. Геральт делает ещё несколько движений, давая Лютику возможность уловить остатки удовольствия, потом со стоном выскальзывает из него, вытаскивая и вибратор, вздёргивает его на колени и переворачивает на спину. По лицу Лютика текут слёзы. Геральт открывает рот, чтобы спросить, всё ли в порядке, но Лютик, заметив беспокойство в его глазах, предупреждает вопрос: — Всё… — еле-еле выдыхает он. — Всё в порядке. Это… от удовольствия. — От удовольствия? — ухмыляется Геральт, возвращаясь в роль. — Тогда ты хочешь, чтобы я кончил тебе на лицо? — Да, пожалуйста, да… — лихорадочно кивает Лютик. И Геральт перекидывает ногу через него, оседлав его грудь, и резкими рваными движениями ласкает себя, глядя в синие, пьяные-пьяные глаза. Лютик сейчас потерян в послеоргазменной истоме, он уязвим и беззащитен, и ему так нравится быть во власти Геральта. А Геральт всегда защитит его. Всегда. — Лютик… Геральт кончает с его именем на губах, и Лютик жадно ловит языком капли спермы, заливающей его лицо. Он слишком любит этот терпкий и чуть горьковатый вкус. Его вкус. Придя в себя, Геральт отстраняется, бережно приподнимает его и наконец расстёгивает наручники за спиной, растирая затёкшие руки и запястья. Лютик тихонько хнычет от боли. — Что такое? — обеспокоенно спрашивает Геральт. — Я сделал тебе больно? В следующий раз ни за что не буду использовать наручники. — Будешь, — усмехается Лютик. — Иначе — я тебя уволю. Это приятная боль. Мне правда понравилось. И я хочу это повторить. — Ты знаешь, что угрожать увольнением своему подчинённому, с которым ты встречаешься — дурной тон? — губы Геральта растягиваются в улыбке. — Да кого это, к чёрту, волнует? — смеётся Лютик. И, обхватывая освобождёнными руками его шею, опрокидывает на себя. Они соприкасаются кончиками носов, улыбаются, смотрят друг другу в глаза. Их губы — в миллиметре друг от друга. Будто игра — кто первый сдастся. И Геральт сдаётся.