Строгое начальство

— Где эти ёбаные носки?! Сука, вчера же здесь были! Блять, Геральт, это какой-то пиздец! Лютик психует, копаясь в бельевом ящике гардероба, вышвырнув на пол всё его содержимое: ему нужны дурацкие красные носки, которые подходят к его дурацкому красному галстуку. Геральт с ухмылкой наблюдает за ним. Кто бы знал, что этот придурок, когда опаздывает, матерится как портовая шлюха? Впрочем, ещё он так матерится, когда ему очень-очень хорошо. Когда Геральт трахает его. Когда мучает его невыносимым удовольствием. — А ты чего пялишься?! — вскидывается вдруг Лютик. — Не можешь помочь найти, да? Ну конечно, сам-то уже оделся, теперь стоит, издевается! Геральт подходит ближе и стискивает его в объятиях, и он весь как-то обмякает и упирается лбом в его плечо. — Опоздаем, нахуй, — сокрушается Лютик каким-то котячьим, жалобным тоном. Вкупе с матерщиной это звучит ещё смешнее, чем могло бы прозвучать. — Во-первых, мы никуда не опаздываем. У тебя есть ещё полчаса, — изо всех сил стараясь сдержать смех, говорит Геральт. — Во-вторых, ты можешь надеть чёрные носки к чёрным брюкам и оставить красный галстук, — как ты там говоришь? — единственным ярким акцентом. А эти полчаса потратить на нечто более полезное. — Ты запомнил про акцент! — глаза Лютика распахиваются от удивления. — Ты постоянно трещишь про свои сочетания галстуков и носков, — Геральт всё-таки не выдерживает и смеётся. — Тут даже ёжик запомнит и наизусть расскажет. — Ха-ха-ха, — саркастически цедит Лютик. — Очень смешно. С мучительным вздохом и с таким видом, будто предаёт родину, он всё-таки надевает обычные чёрные носки и устало растягивается на заправленной кровати. А через пару секунд приподнимается и ухмыляется, закусив губу и глядя на Геральта. — А что там за полезное занятие на полчаса ты хотел мне предложить? — вкрадчивым голосом спрашивает он. И Геральт подходит к нему и забирается на кровать, нависая над ним на вытянутых руках, чтобы не помять отглаженный костюм. Лютик тянется за поцелуем, он отвечает, проводя языком по раскрытым губам, оглаживает его грудь и бёдра одной рукой, скользит по ширинке и постепенно встающему члену. — Ты серьёзно? — шепчет Лютик ему в губы. — Мы успеем за полчаса? — А что мы должны успеть? — вскидывает бровь Геральт. Его ладонь сжимается на чужом члене. — То есть, ты просто так меня тут соблазняешь? — Лютик влажно лижет его шею и приподнимает бёдра, притираясь к ласкающей руке. — Не просто так. Ты помнишь, что сегодня я обещал продолжить наказывать тебя? — В смысле? Сейчас? Я думал, что это будет в офисе, после всего, — он ехидно улыбается, вновь закусывая губу, и так невинно хлопая глазками. Да, Лютик, конечно. Геральт знает, какой ты можешь быть сучкой. — Но… я готов и прямо сейчас. Возьми меня. — А это и будет в офисе, — Геральт опускается ниже, расстёгивает брюки и стягивает их, задирает рубашку, целуя его в живот, бедренные косточки, бёдра, проводит языком по напряжённому члену через бельё, наслаждаясь резким выдохом Лютика. –Т-тогда что ты делаешь? — прерывисто шепчет тот. — Целую тебя, — хмыкает Геральт. И, наконец стянув с него ещё и бельё, вбирает в рот налившуюся головку. Лютик тихо стонет и толкается навстречу. О, нет, Геральт не собирается отсасывать ему. Он собирается его помучить. Он выпускает член изо рта и широко лижет его, и Лютик, кажется, забывает и о важной встрече с партнёрами, и о том, что они, вообще-то, могут опоздать: он хнычет, ёрзает, рискуя помять к херам весь свой пиджак, и срывающимся голосом просит пощады: — Пожалуйста, Геральт… Не могу… Ты ведь не дашь мне кончить сейчас, я знаю, так не издевайся надо мной, прошу тебя! — Какой ты догадливый, — усмехается Геральт, проведя самым кончиком языка по его уздечке. — Кончишь ты, малыш, намного, намного позже. Он закидывает его ноги себе на плечи и посасывающими поцелуями прихватывает поджавшиеся яички и промежность, потом скапливает на языке побольше слюны и мокро ласкает анус: медленно водит вокруг дырочки самым кончиком языка, широко лижет от неё до самой головки члена — несколько раз, — и жадно толкается языком внутрь. Лютик ёрзает и задыхается, всхлипывает, мечется по кровати и матерится, подаётся навстречу, насаживаясь, подставляясь, — и снова матерится, потому что это, блять, невозможно терпеть — как тебя трахают языком, иногда проводя раскрытой ладонью по члену, и ты прекрасно знаешь, что кончить тебе никто не даст. — Геральт, прошу тебя, — скулит он, всё ещё надеясь на чужое благородство. А зря. — Тс-с-с, — шепчет тот, покрывая поцелуями внутреннюю сторону его бедра. — Нам выходить из дома через семь минут. Ты же не хочешь опоздать? Лютик протестующе мычит и захлёбывается новым стоном, когда Геральт шлёпает его по бедру и переворачивает на живот. — Лежи смирно, — хрипло говорит он. — И будь хорошим мальчиком. И, да, Лютик готов быть хорошим мальчиком. Он готов сделать всё, что угодно, лишь бы наконец кончить и со свежей головой отправиться на работу, но Геральт, очевидно, не шутил, когда после того их эксперимента с плёткой и наручниками сказал, что это была лишь первая часть наказания. И ему предстоит ещё очень много сладчайшей пытки на свете. Геральт отстраняется от него, любуется раскинутыми бёдрами, пульсирующей мокрой дырочкой, поправляет член в штанах, заставляя себя не обращать внимания на собственное возбуждение, встаёт с кровати и отходит куда-то к своим бельевым ящикам. — Что ты делаешь? — Лютик нервно оборачивается через плечо и приподнимается, но через секунду оказывается прижат к кровати властной рукой. — Я приказал тебе лежать смирно, — Геральт кусает его за ухо, снова забирается на кровать и быстрыми укусами скользит по спине, ставит пару засосов на мягких ягодицах, потом выдавливает на пальцы смазку из принесённого тюбика и бережно входит сразу двумя. У них остаётся всего пять минут, поэтому Геральт растягивает его быстро, и Лютик стонет, задыхается и подставляется, прогибая поясницу, чтобы пальцы проезжались по простате, и спустя какое-то время Геральт подхватывает его под бёдра, притягивает к себе поближе и фиксирует в этом положении, а второй рукой… — Что ты, блять, творишь? Это что, пробка?! — охает Лютик, однако, вопреки своему возмущению, прикрывает глаза от удовольствия, заламывая брови в мучительной складке, и протяжно стонет, когда пробка проникает в него, упираясь прямо в простату. — Будь хорошим мальчиком, детка, — ухмыляется Геральт. — Ты будешь носить её столько, сколько я захочу. Лютик снова грязно матерится, но его голос прерывается развязными стонами, потому что Геральт звонко шлёпает его по заднице несколько раз, вздёргивает на ноги и, полностью игнорируя его сочащийся смазкой член, целует в живот и приказывает: — Одевайся. А лучше — переодевайся. Ты всё-таки помял пиджак и рубашку. У тебя встреча через тридцать минут. Ехать до работы — двадцать пять. — Су-у-ука, — хнычет Лютик. Его ноги дрожат, член всё ещё стоит, и он буквально чувствует, как на ткани наконец надетого белья расползается тёмное пятнышко предэякулята, пробка внутри от любого движения чуть смещается, проезжается по простате, растянутый вокруг неё анус сжимается и пульсирует, и, блять, как же хочется кончить, но… Лютику остаётся лишь привыкать к этим ощущениям, потому что рабочий день сегодня явно покажется вечностью. А ещё — продумывать план мести. Потому что после всего этого Геральту обязательно придётся несладко. *** Когда они добираются до офиса, Лютик успевает почти привыкнуть к пробке, и его стояк всё же спадает; он заставляет себя полностью сосредоточиться на работе: а именно — на подписании договора о сотрудничестве с партнёрами, которое должно начаться уже очень скоро. Они, как всегда, входят в офис с разницей в несколько минут и обязательно с разных входов: самому Лютику плевать, если кто-то узнает об их отношениях, но Геральт боится, что это негативно скажется на репутации Лютика, а потому — заставляет его осторожничать. И, когда Лютик наконец заходит в переговорную и здоровается с партнёрами, усаживаясь за круглый стол, дверь внезапно открывается, и на пороге появляется Геральт. — Вы хотели меня видеть, Юлиан? — учтиво спрашивает он. Лютик его не вызывал. Встреча с партнёрами — сугубо его прерогатива, как владельца компании, но… приходится подыграть. И зачем он пришёл? Посмотреть, как Лютик справляется с наказанием? Позлорадствовать? — Да, Геральт, проходите, — невозмутимо кивает он, затем представляет его директору компании партнёров, как одного из лучших своих сотрудников. Впрочем, в его глазах Геральт явно читает «я убью тебя». Ничто не предвещает беды, пока Лютик вдруг не чувствует лёгкую вибрацию. Прямо в этой ебучей пробке. Которая упирается прямо в простату. Сука. Кто знал, что она ещё и с вибрацией? А он сейчас обязан сохранять благопристойный вид и молча изучать документы для подписания. Прекрасно, блять. Спасибо, Геральт. А Геральт именно за этим и пришёл. И сейчас он сидит, с едва заметной ухмылкой глядя на Лютика, и переключает кнопки на маленьком пульте в кармане брюк. И пробка вибрирует сильнее. Лютик почти незаметно ёрзает, на его щеках появляется очаровательный румянец, который, впрочем, можно списать на то, что в кабинете довольно душно. Вибрация бьёт прямо по простате. И стремительно напрягающийся член неприятно натягивает ткань брюк. Хорошо, что гости из другой компании сидят напротив. Рядом с Лютиком — только Геральт, который прекрасно всё видит. И ещё немного усиливает режим. Пробка работает совершенно бесшумно, и со стороны всё выглядит нормально: Лютик внимательно читает договор о сотрудничестве, полностью сосредоточившись на тексте. Лицо его не выражает никаких эмоций, разве что на щеках играет лёгкий румянец. И он иногда закусывает губу. Это всё от задумчивости, разумеется. Это со стороны. На деле же Лютик молится всем богам, лишь бы не выдать себя, потому что больше всего на свете ему хочется выгнать этих чёртовых партнёров из офиса, застонать в голос и в два движения довести себя до пика. Так мучительно, так сладко и совершенно невыносимо пульсирует внутри удовольствие, такая блядская ухмылка иногда появляется на губах Геральта, что даже самое железное терпение лопнет. И пробка вдруг прекращает вибрировать. Лютик выдыхает шумно, пряча свой выдох за прокашливанием, и бросает полный благодарности взгляд на Геральта. Он ещё не знает, что благодарить рано. — Прочтёте договор? — Лютик внезапно соображает, что, чтобы не вызвать подозрений, нужно как-то оправдать присутствие Геральта здесь. — Конечно, — он берёт из его рук документы, пробегается по ним глазами. — Думаю, что нам всё подходит. Он уважительно кивает и Лютику, и партнёрам, и Лютик наконец-то ставит печать и подпись на обоих экземплярах договора. Наконец-то. Наконец-то. Грёбаные пятнадцать минут растянулись на целую вечность. И, когда они пожимают друг другу руки на прощание, Геральт незаметно опускает руку в карман, и Лютика, который беседует напоследок с их директором, прошивает острая волна удовольствия. С у к а. Лютик, стараясь не обращать внимания на вибрацию, всё же сохраняет невозмутимое лицо, провожает гостей до двери и при каждом шаге едва заметно вздрагивает. Потому что пробка внутри двигается, надавливая на простату. И вибрирует. И это невыносимо. — Я ненавижу тебя, — сдавленно стонет Лютик, когда дверь в кабинет наконец закрывается, и они остаются одни. — Ты просто тварь. Геральт, подходя к двери и защёлкивая замок изнутри, похабно улыбается и снова переключает режим на пульте. — Как тебе твоё наказание, малыш? Хорошо, что сейчас обед, верно? — он в два шага оказывается рядом с Лютиком, разворачивает его лицо к себе и властно и грубо целует, крепко держа за подбородок, срывая с его губ развязные стоны, которые он изо всех сил пытается сдержать. И нажимает заветную кнопочку в кармане. И на следующем режиме Лютик совсем не может себя контролировать: лихорадочно шепчет «Геральт, Геральт, Геральт…», ёрзает и дёргается, хватается за его пиджак, хнычет в поцелуй и задыхается, прижимаясь к нему бёдрами. — Геральт, пожалуйста, я же сейчас… чёрт… я… я сейчас в штаны кончу… И Геральт разворачивает его спиной к себе, наклоняет, уложив грудью на стол, за которым они только что подписывали бумаги, кусает за шею — там, где бешено бьётся пульс, — и быстро расстёгивает и сдёргивает с него брюки и бельё. Член стоит колом, но Геральт не прикасается к нему; ведёт ладонями по ягодицам, грубо сжимает их и шлёпает, потом хватается за край пробки и вытягивает её из ануса до середины, чтобы через долю секунды толкнуться обратно внутрь. Лютик закусывает губу, утыкается носом в собственные руки, стараясь зажать себе рот и сдержать громкий стон: переговорная — не его кабинет. Здесь не такая звукоизоляция. Тоже хорошая, но точно не такая. И, да, Геральт трахает его вибрирующей анальной пробкой в этой самой переговорной в обеденном перерыве. Когда вокруг снуют люди. Дьявол. Лютик тяжело дышит и подаётся бёдрами назад, подставляется, прогибается в пояснице, и член его подрагивает, но для того, чтобы кончить, не хватает буквально пары секунд: Геральт вынимает пробку и обводит пальцами края растянутого ануса, и Лютик умоляюще всхлипывает. — Ты весь — сплошная похоть, — хрипло говорит Геральт. — Маленькая, жадная до ласки сучка. Моя сучка. И, прежде чем Лютик совершенно туманной от возбуждения головой успевает что-то сообразить, Геральт расстёгивает свой ремень и ширинку, высвобождает член, затем разводит ягодицы Лютика в стороны и сплёвывает: сперва — в покрасневшую дырочку, раскрыв её двумя большими пальцами, потом — на свою ладонь, чтобы смазать член. И толкается. Сразу. Резко. На всю длину. Лютик кусает собственные пальцы и задыхается от переизбытка ощущений; его трясёт, с дрожащего члена капает смазка, Геральт трахает его жадно, размашисто, грубо натягивая на себя за бёдра, до красных следов сжимая на них пальцы. И Лютик совсем теряется в этих ощущениях: ему абсолютно срывает крышу, и он умоляюще стонет: — Ге-е-ера-альт… И Геральт зажимает ему рот рукой, наваливается сверху, придавливая его к столу своим весом, стараясь двигаться так, чтобы никто этого не слышал. — Ты кончишь только от моего члена, малыш, — жарко шепчет он ему в ухо. — Без рук. Ты меня понял? Лютик хнычет, сжимается на нём и кивает: ему больше ничего не остаётся. Лишь подмахивать, подставляться и ловить всё удовольствие, которое разом обрушивается на него сейчас. — Давай, детка, — низко тянет Геральт. — Давай же, малыш, кончи. Ещё немного. Давай. И Лютик наконец содрогается, тонко-тонко скулит и всхлипывает, жмурится от удовольствия, и сперма брызгает на пол и нижний край столешницы. И Геральт толкается в него ещё несколько раз и кончает внутрь, крепко прижавшись к нему бёдрами. — Ты… ты… — еле выговаривает Лютик, задыхаясь от пережитого оргазма. — Я убью тебя. — М-м-м, — ухмыляется Геральт, переводя дыхание и целуя его в мокрый от пота висок. — Тогда никакого тебе продолжения ночью. Ты ведь хочешь его получить? О, чёрт. Он очень хочет.