Не прикасайся ко мне

      Раннее утро, а Гарри уже проснулся из-за приевшейся, не особо приятной, но с другой стороны очень даже полезной привычки просыпаться ни свет ни заря. А всё потому, что в доме своих родственников ему всегда приходилось рано вставать, чтобы (не дай боже) не получить нагоняй в виде крика или удара за свои "лень" и "беспечность". И Гарри был бы рад понежиться в своей, хоть и не мягкой, но всё же тёплой постельке подольше, (ведь он такой беспробудный соня, что при желании не просыпался бы до самого обеда, даже если бы спал на какой-нибудь ветке в дремучем лесу, или на полянке с множеством разных змеек просто нежился бы на солнышке), но постоянное напряжение, вызванное многими аспектами его не долгой, но очень неспокойной и непростой жизни, не давали расслабиться хоть на мгновение. И возможно лишь во сне, довольно крепком и глубоком, он мог расслабиться, но никак не в реальности.       Убедившись, что в ванной никого нет и идти в неё сейчас явно никто кроме него не собирается, Гарри, приняв прохладный душ, высушил волосы и собственное тело магией, (просто плавно взмахнув рукой) оделся в чёрные обтягивающие джинсы и кофту в тон мягким чёрно-белым кедам. Зеркальное отражение подсказало поправить седую прядь, столь сильно выбивающуюся из чёлки и переплетающуюся с чёрными прядями, и просто скрыть шрам в виде молнии. А немного погодя на кухню спустился бледный мальчик и ярко изумрудными глазами окинул взглядом «любимых» родственников, которые, как обычно, его игнорировали, хотя взгляд был более проницательным из-за отсутствия очков, которые он не носил с того самого дня, как магия вышла из-под контроля и защитила мальчика от очередного удара. Гарри был очень худ, и выглядел не так, как должен был в свои 11. Да, сегодня, 31 июля, ему исполнялось ровно 11 лет. Подарков и поздравлений Гарри не ждал, да и некому их дарить, ведь родственники, пусть и боятся его силы, но уж никак не станут из-за этого раскошеливаться на что-то стоящее. Да и сам Поттер был к ним безразличен, и не обижался на такое поведение. Всё же, они к нему не лезут, а он до сих пор у них живёт, и никто его не пытается прогнать.       Пройдя мимо большого стола, Гарри направился к кофеварке. Кофе был его любимым напитком. Выпив кофе и съев бутерброд, Поттер отправился к себе. В этом доме его единственной радостью были книги. Лишь с ними мальчик оживал, показывая, что он далеко не равнодушный и холодный парень с пустыми глазами, покрытыми коркой вечного холода и цинизма. Эти глаза отличали мальчика от других детей, ведь не может быть, чтобы эти безжизненные, без радостного и озорного блеска, глаза принадлежали одиннадцатилетнему мальчику.       В прошлом году, Гарри на лето отправили в лагерь для скаутов. Это место было по-своему жестоким, и даже опасным. Не многие могли находиться там без желания "сбежать, как из кошмара", ведь в военном лагере не терпят слабости и неповиновения, коими, конечно же, не были обделены обычные дети. Здесь целыми днями обучали техникам боя, укрепляли тела тренировками, после которых хотелось просто упасть и не вставать следующие сутки как минимум, а так же выживанию в непростых, а то и тяжких условиях, которые обычно проходили в лесу или на болоте недалеко от громадного озера. И неожиданно в этом самом месте на Гарри обратили внимание, как на волшебника. Тот человек был даже удивлён, что родители Гарри не предупредили его, что того направили к ним не просто на военное обучение, но и на магическое. Но уже в первые минуты общения понял, что мальчик вообще не знает, что является волшебником, и, недолго думая, взял Гарри себе в ученики. Не сразу, но мальчик поверил весёлому дядьке, и выслушал от него рассказ о магах, магглах и сквибах, осознал разницу между ними, и выслушал краткий рассказ о волшебном мире. Так же он понял, что сам мужчина сквиб. А потому он стал учить Гарри той магии, что сам умел. Сквибы умели пользоваться своей внутренней магией и направлять ее.       Благодаря обучению, Гарри научили "телепортироваться", читать мысли и колдовать. Ему помогли развить каналы на руках для магии, обучили контролю. Было сложно, но Гарри старался обучиться всему, чего он не знал и даже не представлял. Этот месяц был, пожалуй, лучшим за всю его короткую жизнь.       "Этот сквиб только с виду суровый, но на деле весёлый дядька с широкой душой, он единственный во всем свете, кому было не наплевать на меня." - Так думал Гарри, и это было ещё одним стимулом, обучаться более резво, впитывая в себя знания и умения, изучая что-то новое, сложное, но поистине нужное, чтобы выжить. Однако, даже там Гарри не подпускал к себе никого. Трудностей добавляла особенность Гарри. Племянник Петуньи не переносил прикосновений, агрессия и язвительность были его защитной реакцией, ирония и сарказм сквозили в его словах при общении всегда. Гарри с детства думал, что прикосновения чаще всего приносят боль. Ему было физически плохо, когда он чувствовал на своей коже чужую конечность, это стало его табу. Долой любой физический контакт. Тем более теперь, когда Гарри мог за себя постоять и более направленно действовать.       Дурсли ненавидели и боялись Поттера, поэтому плохо к нему относились. Друзей и нормального отношения умный и хитрый мальчик никогда не знал. А потому вырос холодным, расчётливым, нелюдимым и немного забитым.       Часто, во время злости, магия вырывалась, а глаза светились зелёным огнем. Не трудно догадаться, что Гарри был несчастным, но амбициозным подростком, которого ждет великое будущее.       И вот сейчас Гарри сидит в комнате, а в его дверь несмело стучится Тётя Петуния, и, получив позволение войти, сообщает, что к нему пришли. Гарри удивился, ведь никого он не ждёт да и видеть особо не хочет, но спускается, думая про себя: "Интересно, кто же ко мне пожаловал, если за всю жизнь мне даже клочка бумаги не написали?"