Поврежденные. Чумной Ворон

      — Эти убийства только начало, — он поднял руки вверх. — Я не собираюсь останавливаться или сдаваться. Эй, парни, тащите их сюда!       Из-за его спины появились трое мужчин в чёрных балаклавах, волоча за ноги тела трёх полицейских. Обычные головорезы, нанятые для этой работы, не претендующие ни на что, кроме денег. Наёмники. Без идеологии и принципов. Надо убивать детей — будут убивать детей; надо убивать женщин — лишь заплатите зелень. Единственное, что они не могли делать, так это рисковать жизнью. Мёртвым деньги ни к чему. Это они убили жену и ребёнка Марка Миллера, сомнений не оставалось.       — Эти стражи правопорядка стали моими следующими жертвами. Я знаю, полиция боится меня. Они боятся даже самих себя.       Я прикусил нижнюю губу. Он всё знает. Обо всех моих подозрениях. Даже исключая умышленную причастность охранника Марка к этому делу, я всё равно считал, что убийце помогает кто-то из Департамента. Всё становилось куда страшнее, чем я думал. Улыбка не просто психопат. Он психопат с планом действий, который он по-тихому осуществляет, и мы его не поймём, пока не будет слишком поздно. Вполне вероятно, что убийства полицейских — это не его основная цель, а его настоящая цель скрыта за всеми этими жестокими зверствами. Когда я увидел этого человека на экране и заглянул в его глаза в прорезях для маски, я понял одно: этого человека нужно бояться как огня. Он может спалить Бостон целиком.       — Теперь игра будет серьёзнее. Я объявляю войну полиции! — он ткнул указательным пальцем в камеру. — Попробуйте меня остановить! А когда вы поймёте, кто я, вы осознаете, насколько беспомощны.       Парни в масках зашли обратно в фургон. У меня пикнул ноутбук (опять котёнок просил молока). Улыбка оторвался от недорогого смартфона, который как по волшебству оказался в его руке, раскланялся и закрыл двери фургона. Он только что написал мне из прямого эфира, и я прочитал это:       Мистер М 10:38 AM       Прощайте, детектив! Очень скоро мы с вами встретимся лицом к лицу. Мы ещё сотрясём Бинтаун!       Я попытался ответить, но меня занесли в чёрный список, точнее Миллера. В этот момент раздался звонок уже моего мобильного, и я сразу ответил. Это звонил сотрудник отдела цифровых преступлений.       — Здание около аэропорта «Логан», на берегу Бостонской бухты. Бекка Смит смогла дозвониться в полицию, — протараторил мне айтишник.       Может, она не так плоха, как я о ней подумал. Мы с напарником рванули туда, откуда позвонила Бекка. По телевизору уже шёл экстренный выпуск новостей. В нём диктор взахлёб рассказывал о только что состоявшемся прямом эфире с Улыбкой и отваге молодой журналистки Бекки Смит, которая продолжала дело отца. В Бостоне нельзя просто так назвать фамилию Смит и не вспомнить о нём.       Когда мы нашли это место, естественно, там уже никого не оказалось, кроме местных полицейских. Стояла поздняя ночь. Расставив по периметру фонари, эксперты снимали отпечатки пальцев со всего, что видели. Полиция обыскивала территорию на наличие каких-нибудь следов. Прекрасно понимая Улыбку, я даже не стал помогать им. Он всё продумал. Если он не захотел оставить улики, их и не будет, а если всё-таки оставил, то полицейские уже нашли бы их. Но они продолжали на совесть выполнять свою работу, и это похвально. Я подошёл к фургону «Новостей Бостона».       — Бекка? Бекка Смит! — позвал её я.       — Да? — повернулась она ко мне, поправив рыжие волосы. — А, это вы…       Она узнала меня: я толкнул её в тот раз. В её глазах сразу появилась пустота, а губки надулись. Что-то подсказывало мне, что разговор не задался. Может, моя мужская интуиция?       — Я хочу задать вам пару вопросов, — я достал блокнот.       — Дежавю, — прошипела она. — Хорошо, задавайте.       У неё хорошая память и она не упускала возможности отплатить мне той же монетой. Разница заключалась лишь в том, что я представитель закона и мне нельзя лгать или утаивать от меня информацию.       — Вы видели лицо Улыбки?       — Нет, на нём была маска, — она скривила лицо, как будто под нос ей поднесли тухлую рыбу. А может, это пахло от меня: я уже неделю не принимал душ, толком не бывая дома.       — Как вы тут оказались?       — Аноним позвонил в студию, попросил приехать. Сказал, что у него есть просто сенсационный сюжет, — сложила Бекка руки на груди, тем самым закрыв себя на замок, в том числе и психологический.       — Вы всегда так легко отвечаете на звонки анонимов? — записывая всё услышанное в блокнот, спросил я. — Не боитесь, что вас могут убить?       — Я журналистка, — процедила она сквозь зубы. — Если бы я боялась всего, у вас вообще не было бы новостей! Рассказывала бы о лосях, заблудившихся на улицах Бостона, как тот придурок со второго канала. Когда я приехала, нас взяли в заложники помощники Улыбки. Я лишь успела сделать звонок в полицию.       — Понятно, — я закрыл блокнот и собрался уходить, но Бекка развернула меня за плечо и посмотрела прямо в глаза.       — Я стояла рядом с ним, детектив.       Её интонация поменялась, а руки опустились.       — Он не врал — он не остановится. Грядут тёмные времена. Уж поверьте моему журналистскому чутью, у меня на это нюх, — она потрогала указательным пальцем миниатюрный носик. — В городе действительно появился суперзлодей.       — Сейчас любого маньяка-психопата принимают за суперзлодея. Все слишком помешались на этом противостоянии героев и злодеев. Это простой убийца, он не повреждённый, — сказал я, уже уходя, — и я поймаю его!       Конечно, я слукавил и не высказал настоящих своих мыслей по поводу Улыбки. Всё-таки Бекка Смит журналистка, и если она напишет, что детективы из полиции думают так же, как и она: что это не простой психопат-убийца, а суперзлодей, в городе возникнет паника. Хотя я сам полностью разделял опасения Бекки. Если бы в городе оказался герой, оставалась бы надежда, что они схлестнутся друг против друга, и Улыбку больше не будут интересовать простые люди. Это так и работает. Ведь дело не в злодеях, героях, или ещё в чём-то. Если у кого-то есть враг, всё его нутро сосредотачивается на нём. Суперзлодеи желают сражаться с супергероями, а если их нет, то страдают простые люди. Но в Бостоне никогда нет даже намека на героя, а звать героя со стороны проблематично: почти все они своенравны и эгоистичны. Да и Ассоциация Супергероев чётко контролирует всех подчиняющихся ей героев и не будет посылать одного из них в занюханный Бостон для решения по их меркам пустяковой проблемы.       Вернувшись в участок, я увидел следующую картину: у двери отдела кадров стояла очередь примерно из ста полицейских и детективов. Начались массовые увольнения по собственному желанию. Я прекрасно их понимал: все живые люди, у всех семьи. Заявление Улыбки жёсткое и правдивое — он не остановится, а значит будут и другие убийства. Бостон захлебнётся в крови полицейских. Никто не хотел стать его следующей жертвой. Уйти из полиции сейчас оправданный шаг.       А вы?       Нет, я не бежал. Это дело стало моим личным. Я хотел продолжить и защёлкнуть наручники на руках Улыбки. Я не знал, кто такой Улыбка, но оставались и плюсы. Он не знал имена детективов, охотившихся на него, иначе меня давно нашли бы с перерезанным горлом где-то на улицах города. Мой напарник и Картер Бронс тоже не собирались отступать. Теперь против него остались лишь мы. Улыбка, узнав об массовых увольнениях полицейских, по всей вероятности ликовал. Скорее всего он знал, что это не конец. Должен догадаться наконец, что против него создан специальный отряд для его поимки. Мы оказались тем самым супергероем, с которым он должен сразиться, а значит игра продолжалась, и как только он заиграется и совершит ошибку, мы будем действовать. Мы будем ждать и поддаваться, пока у нас в руках не появятся козыри.       В тот день в номере отеля «Боксёр» мы втроём поклялись во что бы то ни стало уничтожить Улыбку. Сорвать с него маску и отдать под суд. Тогда мы и не представляли, куда нас заведёт данная клятва.       По истечении трёх дней полицейских в городе стало в два раза меньше. Ситуация в Бостоне выходила из-под контроля. Преступники, наркоманы, убийцы, грабители и прочий сброд, видя Улыбку в новостях, поняли, что тот устраняет полицейских, и активизировались. Вскоре копов на улицах почти не осталось, и все эти преступные элементы пачками высыпали на улицы. В наибольшей степени пострадал не самый благоприятный район города Чарльзтаун. Район Саус-энд контролировали нацисты. Итальянцам не нужна полиция для того, чтобы люди соблюдали их законы. У них свои законы и своя полиция, состоящая из римских боевиков. Финансовый район контролировали остатки полиции, как и самый дорогой район города Бикон-хилл. В Чайнатауне всем заправляла триада.       Целый месяц без новых убийств. Но оставшимся полицейским было чем заняться. В Чарльзтауне начались грабежи и бунты. Это тоже план Улыбки — ввергнуть и без того преступный город в хаос.       Расскажите подробнее о том, что происходило в тот месяц.       Последние на памяти волнения в Бостоне состоялись в 1713-м году и назывались они Хлебным бунтом. В мае 1713-го толпа из более чем двухсот человек подняли бунт в городе, протестуя против высоких цен на хлеб. Помимо нападения на судно Белчера толпа ворвалась на его склады в поисках кукурузы, а также застрелила губернатора провинции, когда тот попытался вмешаться. Но то голодные и нуждающиеся в еде горожане, а тут отбросы общества.       В современной истории бунтов и недовольства не было, особенно в сфере преступности. Полиция сразу пресекала подобные события на корню и легко подавляла любые волнения в обществе силой. После Первого Удара в Соединённых Штатах Америки повсеместно ужесточились законы, и о бунтах в том числе. Правительство больше не могло закрывать глаза на неточности и дыры в законе. Страна в то время находилась на грани коллапса, и главным оставалось сохранить целостность штатов и городов. Но сейчас не та ситуация: полицейские пропали с улиц Бостона, и это развязало руки людям, нечистым на те самые руки. Всё-таки что не говори, а полиция оставалась по-прежнему сдерживающим фактором для людей.       Всё началось с мелких ограблений магазинчиков и кафе в районе Чарльзтаун. Этот район и так не считался благополучным, а в свете последних событий тамошние жители пустились во все тяжкие. Люди просто вбегали в магазины, брали что хотели и выбегали. Целыми толпами. Полиция почти никогда не реагировала на такие случаи. Продавцы, не являвшиеся хозяевами, просто прятались за прилавками. Иногда в грабителей стреляли, и тогда толпа разворачивалась и устремлялась в другой магазин.       Но это лишь начало.       Два белых фургона фирмы Форд припарковались на Саммер-стрит около четырёхэтажного дома с окнами с красными козырьками, прямо напротив Федерального резервного банка Бостона. Задние двери открылись, и примерно десять человек вышли наружу. Одеты в оранжевые комбинезоны рабочих, их лица скрывали маски в виде морд свиней, а в руках сверкали на солнце новенькие, смазанные маслом автоматы. Один из нападавших вооружён дробовиком. Судя по его командным жестам — главарь. Выше и крупнее всех, одетый в чёрный наглаженный дорогой костюм, но всё в той же маске, он сильно выделялся в толпе грабителей. Раздавая указания, он зашёл в белоснежное здание банка.