Поврежденные. Чумной Ворон

      Главарь сходу объявил, что это ограбление, и выстрелил в охранника. Дробь попала тому в лицо, раздробив лицевые кости. Его обмякший труп упал на кафельный пол. Все находящиеся внутри банка тут же признали ужас ситуации и попадали на пол. Кто-то начал истошно кричать. Их вырубали прикладами автоматов подельники человека в костюме. Главарь быстро раздавал указания: кто идёт в хранилище, кто охраняет заложников, кто смотрит за периметром. Видно, что хоть грабители и пытались вести себя уверенно, но все они, кроме человека в чёрном костюме, не являлись профессионалами. Слишком торопились, слишком много суетились, слишком много ругались. Я навидался грабителей банка разных мастей. Профессионалы обычно холодны и молчаливы, а эти, как напуганные собаки, метались от одного заложника к другому. Но их много, и у них оружие. Поэтому нельзя, не воспринимать их всерьёз.       Такое происшествие полиция не могла игнорировать. Это не ограбление какого-то вшивого китайского магазинчика с сувенирами. В этом банке хранились деньги и ценности всех более или менее значимых людей Бостона, от простых полицейских до итальянских баронов и глав триады. К банку выдвинулись все силы полиции и спецназа. Грабители не сумели вовремя выйти, и их заблокировали внутри здания. Оказавшись в окружении, им ничего не оставалось делать, как взять заложников и начать долгие и утомительные переговоры с полицией.       Пока пытались договориться с бандой, как назвал их сам главарь, Свиного Рыла, в Чарльзтауне, который остался вообще без всякого внимания полиции, начался хаос. Теперь в этом участвовали не только преступные элементы, но и обычные граждане. Лишившись закона, они быстро скатились до их уровня. Беспорядки перестали быть локальными, и вскоре люди принялись убивать друг друга прямо на улицах и грабить ради выгоды или развлечения.       Очень скоро люди разбились на группировки и лагеря. Вооружившись, они стали вести борьбу за улицы города. Оказались ограблены оружейные магазины, и огнестрел быстро разошёлся по рукам бунтарей.       После этого война на улицах превратилась в бойню.       Когда главарь банды, захватившей Федеральный резервный банк Бостона, согласился на условия переговорщика полиции, случилось неожиданное. К кордону полиции подъехали три мусоровоза и несколько легковых машин. Грузовые машины направились прямо на полицейский заслон. После чего произошло три мощных взрыва. Начались паника и суматоха. Улица заполнилась людьми в оранжевых комбинезонах и свиных масках. Бандиты Свиного Рыла. План по освобождению босса из оцепления полиции, начал исполняться. Умно и дерзко. Огромная банда, больше похожая на хорошо подготовленную армию с планом нападения и ещё несколькими дополнительными планами на случай непредвиденных ситуаций. Нигде, до сего момента, эта группировка не засветилась, ни в новостях, ни в газетах, ни в интернете. Они появились и собрались только сегодня. Как такое могло быть? За ними стоял тот, кто обладал умом, влиянием, а главное деньгами. Это точно не сам главарь банды, Свиное Рыло. Такие люди обычно не появляются на передовой, а управляют всем из-за кулис. Необычное ограбление банка, которое спланировал кто-то, тоже достаточно необычный       Началась битва за Саммер-стрит, а тем временем банда вместе со Свиным Рылом смогла выбраться из здания и скрыться в неизвестном направлении. Позже выяснилось, что унести много у них не получилось, и это сильно настораживало. Кому-то оказалось выгодно собрать всю полицию города у банка, чтобы развязать окончательно руки городским бандам. Выгодно это могло быть только одному человеку. Человеку, который постепенно расшатывал сложившуюся десятилетиями обстановку в городе. Улыбка. Без сомнений, Свиное Рыло работал на него.       Как только полицейские добили оставшихся членов банды которые не успели скрыться, копы наконец смогли заняться городом, но поздно. Одно дело разгонять дубинками и слезоточивым газом недовольных своей зарплатой горожан, и совсем другое — настоящие баррикады на улицах, люди, вооружённые от палок и топоров до пистолетов и автоматов. Как только полиция появилась на одной из захваченных толпой улиц, по ним сразу же открыли шквальный огонь из всех стволов.       Весь Чарльзтаун, находившийся на стрелке реки Чарльз и Таинственной реки напротив Даунтауна, оказался в руках грабителей, бандитов и прочих криминальных элементов.       — Что происходит? — спросил я у напарника, стоящего в оцеплении.       — Ты не слышал? Правительство направило к нам на помощь Национальную гвардию. Мэр Готфрид ввёл чрезвычайное положение в городе, и президент выделил нам помощь.       — Они хотят превратить Бостон в бойню? Армия тут камня на камне не оставит, — горько заметил я.       — Ты видишь другой выход? Бостон как пороховая бочка, стоит только поднести спичку. Чарльзтаун мы уже потеряли. Ты хочешь, чтобы эти бандиты дальше продолжили захватывать улицы?       — Я уверен, что с ними можно договориться, — не унимался я. — Это же жители нашего родного Бостона! Нельзя тут устраивать бойню. Ты знаешь, Национальная гвардия не пощадит никого.       — Может, ты и прав, — согласился напарник, — только от нас ничего не зависит.       Через неделю появились солдаты Национальной гвардии. К тому моменту полиция смогла отвоевать у бунтарей одну из улиц. И тут началась настоящая уличная война. На вооружении армии броневики и танки. Вводить их в город против вооружённой толпы стало фатальной ошибкой, но генералы посчитали это хорошей идеей. Ущерба танки с бронетранспортёрами нанесли больше, чем принесли пользы.       Солдаты выдвинулись на улицы Чарльзтауна. Им был отдан лишь один приказ — стрелять на поражение. Думая, что это будет лёгкой прогулкой, бойцы Национальной гвардии расслабленно вошли в район с другой стороны от баррикад бунтовщиков. Они заходили в дома и находили там спрятавшихся жителей Бостона: мужчин, стариков, женщин и детей. Но приказ оставался однозначный — стрелять на поражение — и они стреляли. Стреляли в мужчин, которые поднимались с колен и пытались дать отпор. Стреляли в стариков, которые, упав на колени, молили о пощаде. Стреляли в женщин, которые телами закрывали детей. Солдаты просто ходили от квартиры к квартире, от дома к дому. Открывали дверь, бросали гранаты, которые рвали осколками человеческую плоть и добивали выживших. Официальная статистика того времени не расскажет вам о таких вещах. Во всех злодеяниях обвинили бунтовщиков: и в убийствах, и в изнасилованиях, и в издевательствах над мирными жителями. Когда бунтовщики узнали, что делают на их территории солдаты Национальной гвардии, они пришли в бешенство. Да, они преступники, да, бандиты, да грабители и да тысячу раз убийцы, но они жители этого города. Это быстро объединило все разрозненные лагеря бандитов, и они уже одной цельной силой дали отпор солдатам.       Их ряды существенно пополнились обычными горожанами, и через четыре дня генералы подсчитали убитых солдат — сотни. Солдаты быстро завязли в уличных боях с бандами, бойня затянулась казалось уже надолго, пока не появился он.       Вы говорите о Солнечном Человеке?       Да, один из Зодиака. Вдруг на полицейской волне появился приказ всем отступить. Я как раз вышел на очередную смену. В то время мы работали без отдыха, по несколько смен подряд, и я, не понимая произошедшее, поторопился к начальнику. Найти его проще простого: полиция организовала передвижной штаб на въезде в район Чарльзтаун на территории, подконтрольной копам. Штаб оборудован по всем законам войны. На въездах стояли КПП * с шлагбаумами и будками, рядом — пулемётные гнезда, огороженные мешками с песком, которые так хорошо сопротивлялись кинетической силе пули. Дальше бараки и склады. Ещё чуть дальше стоянка машин, а за ней — палатки. Одна из них — достаточно большая для того, чтобы там смогла уместиться сотня человек. Это и был главный временный штаб полиции. Я подъехал к КПП и показал значок офицеру, дежурившему на посту. Он посмотрел на меня мутными глазами. Видно, что я оторвал его от сна. Я ничего не сказал ему и не укорил его за это. Мне ли его судить? Я сам не спал трое суток и только этой ночью смог пару часиков вздремнуть. А сколько бодрствовал этот бедолага, мне совсем неизвестно. Мы находились на настоящей войне, а сон на ней — это роскошь.       Шлагбаум со скрипом поднялся, и я проехал мимо пулемётного гнезда. Офицер, стоявший за пулемётом, осматривал окрестные дома Чарльзтауна. Он то прикладывался к инфракрасному прицелу, сощурив один глаз, то, отрываясь от него, смотрел невооруженным взглядом на то, что происходило там, за пределами КПП. В этом человеке прослеживалась собранность, но в то же время и наивность. Всем оставалось понятно, что бунтовщики не станут атаковать штаб полиции. Во-первых, это самоубийство, — штаб находился на открытой местности, — тут бунтовщики оказались бы как на ладони, а во-вторых, все их главные силы, в данный момент, направлены на борьбу с солдатами Национальной гвардии. Поэтому офицеры, которые это понимали и успели набраться опыта, так расслабленно чувствовали себя на постах. Но этот паренёк в синем мундире был собран и чересчур уж бдителен. Видно, что он новичок.       Я вспомнил себя в его годы, когда я только пришёл в полицию и думал, что сверну горы. В эти годы в человеке столько энергии, что кажется, что можно всё. На самом деле нельзя ничего изменить, находясь внутри системы. Как только ты в неё попадаешь, ты становишься её частью, её болтом в ржавом механизме. Болт не может ничего, только торчать грязной шляпкой из механизма и иногда раскручиваться, после чего его вкручивают назад большим разводным гаечным ключом. И этот парень с блеском в глазах скоро поймёт, что есть дела, которые можно расследовать, а есть дела, какие трогать нельзя. И как тогда он поведёт себя? Изменится ли его мировоззрение и жизнь в целом? Сможет ли он это пережить, как пережил это я? Вот перед тобой лежит труп растерзанной девочки, которой только исполнилось восемнадцать лет — одежда содрана, лицо разбито, на руках и ногах кровоподтёки и синяки, а также следы от наручников. На животе и заднице полоски от ударов плетью. Её тело разодрано, словно дикий зверь отобедал ею. Ты стоишь над её телом, а тебе твердят на ухо, что с ней повеселился один из итальянских баронов, который спонсирует полицию. И тебе говорят найти человека и посадить за это преступление. Ты идёшь в трущобы Чарльзтауна, ищешь самого обколотого наркомана, выбиваешь из него признание, рассказываешь ему, как и чем он насиловал и убивал девушку. Он всё подписывает. Дальше суд и электрический стул. Дело закрыто. Позже этот барон приходит в полицейский участок и жмёт твою руку. Его рука потная и холодная, он улыбается и хлопает тебя по плечу. «Убейте меня кто-нибудь!» — звучит в твоей голове. Ты хочешь достать кольт и выстрелить этому человеку в лицо, хочешь видеть, как его зубы, части черепа, перемешанные с кровью, взмоют вверх, словно салют в твою честь. Ты сдерживаешься, ты улыбаешься и мотаешь головой. Ты детектив города Бостон.       Я проехал дальше мимо казарм и склада и с трудом нашёл место, где можно припарковаться. Зашёл внутрь палатки и увидел Альберта Бронса. Он стоял в окружении детективов и офицеров полиции, испуганный и обескураженный. Никогда его таким не видел.       — Альберт, что происходит? — спросил я с порога. — Что за суматоха?       — Он тут. Сама Ассоциация Супергероев послала его в Бостон, к нам на помощь, — покачал он головой. — Как будто нам было мало Национальной гвардии, этих головорезов.       — Кто тут? Вы про кого говорите?       — Солнечный Человек. Лев из Зодиака. Настоящий супергерой Америки, скоро будет здесь. Мне поручили его принять. И как с ним говорить? Я его только по телевизору и видел… — он начинал задыхаться.       Приступ астмы.       — Успокойтесь для начала. Разговаривайте с ним, как с обычным человеком, и у вас всё получится, — я попытался подбодрить его. — Он хоть и супергерой, но он простой человек. Только со способностями. По сути он обычный повреждённый, которому повезло больше остальных, хотя я бы не назвал это везением…       — Хорошо, — он отпил воды из стакана, — будешь меня сопровождать. Я вижу, ты держишься молодцом и много об этом знаешь. О, боже! Стар я для всего этого: для суперзлодеев и супергероев. Где старый добрый Бостон? Я так скучаю по нему.       — Добрый? Не думаю, — ухмыльнулся я. До меня не сразу дошло, что до этого сказал начальник.       — Давай за мной.       — Но… — хотел возразить я; мне совсем не хотелось встречаться с ним.       — Никаких «но»! — он нацепил очки и двинулся к двери. — За мной. И надень очки.       Он протянул мне обычные солнцезащитные очки.