Похорони меня своим поцелуем

За какой промежуток времени можно сродниться с совершенно чужими людьми? Думаю, что всё зависит от характеров. У кого не было таких знакомств, когда вы сразу говорите "Чувак, мы точно подружимся" или же когда вы слишком быстро развиваете ваше общение? Меня окружали те де эмоции, которые окружают новичка в классе. Сначала мы задаёмся вопросами. Кто они? Полюбят ли они меня? А через некоторое время мы понимаем, что жить без них не можем, не представляем жизни без этих безумцев. Я была тем самым новичком. С моего приезда прошло около четырёх месяцев и за это время эти трое стали мне старшими братьями. Хотя врядли трое. Рождественские праздники. Запах рождества совсем не чуствовался в стенах монастыря. У нас не было запаха сосны и омелы. В воздухе продолжала летать атмосфера вечного лета. Вообще в этом году испанская погода устроила те ещё скачки. Меня мало что колышило. Хотя вру. В последнее время я много вру и отрицаю. Даже самой себе. Берлин почти не появлялся в доме на протяжении недели и это волновало всех. Только Серхио не подавал виду. Только он знал правду, которая раскроется нам не скоро. В одной бордовой ночнушке я спускалась по скрипящей лестнице. Я успела накинуть на себя халат, так что не так сильно мёрзла на кухне. Мои голые ноги были в тапочках, которые мало что грели. Я придерживалась за быльца и тут же одёрнула руку. Абсолютно всё было до жути ледяным. Сегодня была моя очередь готовить завтрак на всех. Я довольно вкусно готовила, но тратила на это уйму времени и оставляла после себя дикий бардак. Сегодня я решила освоить для себя приготовление блинов. Достав все нужные ингредиенты я стала готовить. Первые два блина не удались и их пришлось отложить. Всё же еда была приготовлена. На кухне раздался приятный запах и я бы не удивилась если бы Палкрмо как обычно прибежал на запах любимого блюда. Я зашла в столовую и положила четыре тарелки. Я всегда надеялась, что он всё же придёт, но этого не происходило. Я кинула последний взгляд на дверь и ушла на кухню. В моих руках оказалась пачка кофе и я в такой же абсолютной тишине и одиночестве стала заваривать напиток. Я знала, что пить его буду только я и Серхио, а вот Палермо всегда готовил напитки самостоятельно. Я достала две изумительныо белые чашки. Это был новый сервис, которые мы с Палермо купили после того, как Мартин умудрился показать нам клоуна подкидывая наши чашки, в результате чего все разбились. Тогда мы целый день пили из бокалов Берлина, который с особым недовольством вынес их из своего кабинета. Напиток мигом оказался в чашках, но это же я и вот хорошенькое такое количество кофе проливается. Кипяток обжигает мой палец, я отскакиваю и автоматически приложила его к губам, чтобы ослабить боль. При помощи мочалки свободной рукой я вытерла кофейную лужецу, а затем запустила пострадавшую руку под струю воды. Это не помогает и я решаюсь найти пенку против ожогов и когда достаю палец, то закатываю глаза, ведь я умудрилась содрать нюдовый лак с ногтя. Знали бы вы с какими закатываниями глаз меня провожали вместе с этим грёбаным лаком две пары глаз. Мартин до последнего не понимал, зачем мне красить ногти, а Андрес считал что сейчас это не так необходимо. Как вы поняли, я ослушалась этих петухов и всё же покрыла злосчастные ногти, а теперь мне кажется придётся вновь вернуться к этой нелёгкой работе. Став нашпиньки я дотянулась до нужной полки и достала спрей. Дверь на кухню резко открывается и от неожиданности я вздрагиваю и падаю на пол. На пороге стоял всем знакомый очаровательный брюнет в чёрном пальто, из-под которок виднелась рубашка, жилетка и брюки. - Доброго вам утра, сеньорита Женева, - с наглой улыбкой говорит он и кладёт свою шляпу на холодильник. - Твою мать, Берлин! Какого чёрта ты так врываешься? - спрашиваю я, когда этот уже помогает мне подняться. Я совсем забыла про боль и хорошенько треснула его по локтю тряпкой. Я отвернулась от него и быстро покрыла свой палец пенкой. Спрей я поставила в угол столешницы, ведь класть на место - не про меня. Но зато мой друг перфекционист взял баночку и для начала изучив название положил её на место. Он снял своё пальто и повесил его на стул. Сам же взял готовый кофе и отпил его. - Серхио обойдётся, - ответил он на мой взгляд и сделал ещё один глоток. Я только лишь пожала плечами буркнув что-то по типу "Тогда для него готовишь ты" и вышла вместе со своим кофе из кухни. Зайдя в столовую я села на своё место и стала аккуратно резать ножом блины. По скрипящей лестнице спустился Палермо. За года жизни здесь он до сих пор будто не знал об участках, которые его выдадут. - Доброе утро, - спросонья сказал он потирая глаза. Он был в пижаме, поверх которой был фиолетовый халат. Он потёр руки и сел по правую сторону от меня. - О, кто явился, - говорит он уже уплетая блин, когда увидел Берлина. - Надеюсь, что ты в этот раз не украл моё бельё из полки и не сделал из него гирлянду, - сказал Андрес даже не собираясь сесть к нам. Я хихикнула, потому что вспомнила, как в пять утра Палермо тихо пробрался в комнату Берлина и выкрал всё его бельё, а потом я помогла ему сделать мз этого гирлянду и повесили её на входе в монастырь. Видели бы вы лицо Андреса, который в одном полотенце на бёдрах пошёл искать нижнее бельё. - Серхио, я же говорил тебе тысячу раз, что такой пижамой ты не привлечёшь ни одной дамы, - говорит брюнет при виде брата. Он хлопает младшего по плечу и указывает пальцем на кухню. - Иди завари себе кофе. Профессор косо зыркает на чашку в руках старшего брата и уже осознаёт, что он внаглую взял его напиток. Когда Серхио уходит на кухню, то Андрес подсаживается к нам. Он закотил рукава и я увидела край пластыря. Врядли бы он ранился в том месте, в которое обычно всаживают иглу капельницы. Он замечает мой взгляд и немного спускает рукав, но это действие уже бессмысленно, ведь я всё увидела. Мы просидели молча за столом некоторое время. В комнату зашёл Серхио и тем самым сменил напряжение. Он сел за стол напротив меня и поправил очки. - Андрес, где ты пропадал? - задал он вопрос и принялся резать блины. - Вечером я всё вам расскажу. Соберёмся в гостинной и вы всё узнаете, - он кинул на нас многозначительные взгляды. - Тебе не надоело нас интриговать? Или ты кайфуешь, когда мы ломаем себе голову вопросами? - я при первой возможности решила добить его сейчас. - Терпения, niña, терпения, - он ложит кусок блина в малиновом сиропе в рот. Мы с Палермо давно доели. Мой комический друг всегда до последнего сидел за столом, а я всегда уходила при первой возможности. Так и произошло сегодня. Я встала из-за стола и пошла в свою комнату. *** Вечер. Сегодня мы все вместе готовили ужин. Хоть и врядли кто-то из нас был верующим, но Рождество всё же хотелось отпраздновать. Я первая исчезла из кухни и стала прихорашиваться перед зеркалом. Давненько я не одевала красивые платья и не делала из себя типичную богатую сеньориту. Что ж, сегодня был повод. На мне красовалось нежно-голубое свободное платье. Мою талию подчёркивал пояс в цвет платья. На ноги я надела белые кроссы, ну а что, разве я не могу себе это позволить. Немного красной помады и мой образ готов. А, ну и конечно лёгкие волны. В зал я спускаюсь последней и сразу же ловлю на себе взгляды. Мужчины уже пили алкоголь, а я только подходила к ним. - Вы сегодня необычаемо прекрасны, сеньорита Женева, - целует меня в руку Берлин. В общем снова решил покорчить из себя джентльмена. Ну хорошо, тогда играем по твоим правилам.- Я приготовил всем вам подарки, - говорит он, когда мы уже сели. Серхио получает ключ и теперь его цель добраться до чердака, чтобы найти там его подарок. По словам Фонойосы этот подарок был слишком большим и Серхио сам должен его открыть и разгляразглядеть. Палермо был устроен квест. Но только через некоторое время я поняла, для чего это сделал Берлин. Он приблизился ко мне и подал руку. Я встала и без его помощи, но он всё равно взял меня за талию и молча отвёл к зеркалу. Только тогда он остановился и достал из кармана брюк синюю коробочку и открыл её перед мной. Это были великолепные бриллиантовые серьги. Я застыла на месте и смотрела на них и глазам не могла поверить. Его правая рука начала трестись и он передал мне коробочку в руки. Может если бы я имела медицинское образование, то что-то бы и заподозрила, но я объяснила это трясение судорогой. Судорога выпустила его правую руку из своих объятий и он взял первую серьгу и надел мне её, а затем и вторую. Андрес взял меня за плечи и обернул к зеркалу, чтобыу меня была возможность взглянуть на его подарок поближе. - По личному заказу, всё для тебя, - произносит он и всё также не отпускает меня. Чёрт, я поддалась ему, поддалась его глазам. Мне повезло. В комнату зашёл Серхио. На нго лице играла нотка счастья. - Ты умеешь удивлять, братец, - говорит Профессор и обнимает Берлина. Будто он даже и не заметил меня. - Эта гитара просто изумительна, Андрес, - выпалил Палермо, который на полной скорости ворвался в комнату с гитарой в руках. Все знали, как давно он мечтал о гитаре, так что этот подарок показался для меня самым очевидным. *** И вот я вновь оказываюсь в этой гостинной. Уже во второй раз. Вновь я разглядываю эту обстановку. Вновь меня восхищает изысканный интерьер комнаты. Палермо и Профессор садятся в кресла, а я оказываюсь на диване. Свои холодные руки я складываю на коленях. Стоит сказать, что они у меня быстро замерзали и почти всегда были ледяными. Несколько раз я обвела взглядом пространство и тут хлопается дверь. Запах одеколона возник прямо за моей спиной. Тёплая правая рука Андреса придерживалась за диван, а из другой руки он не выпускал бокал вина. - Рассказывай, Андрес, - начал Серхио. Вновь его очки сползают на нос и их хозяин охотно их поправляет. - Что ж. Для начала хочу вновь поприветствовать вас всех, - окинул нас взглядом Андрес и положил бокал на столик. Я почувствовала его убийственный взгляд на себе. - Всё это время я ездил по больницам, - он сделал ещё одну паузу, чтобы мы переварили информацию. - Стоит сказать, что у меня тяжёлое дегенеративное заболевание - миопатия гельмера. Я застыла. Час назад мы все вместе веселились и радовались, а теперь он говорит нам такое. Внутри меня оказался цемент. Меня полностью наполнили ним и я не могу ничего сказать. Абсолютно. - Берлин, может ты всё же не будешь грабить и лучше мы займёмся лечением. Ты не можешь угодить в тюрьму в таком состоянии. Главной будет Женева. Уверен, она справится с задачей... - начал Профессор, но его решил перебить Андрес. - Во-первых, эта болезнь не лечится. Во-вторых, воровать мне нравится больше. Если бы художник сказал, что ему осталось недолго, то вы бы просили не писать картины? - Андрес, послушай... - Слушай, ты бы сказал Микеланджело прекратить работу над Давидом? Нет, конечно нет. Ты бы сказал: "Вперёд, Микеланджело, продолжай своё любимое дело". Художник, поэт, а какая разница? Сеньоры, продолжайте создавать красоту. - Сколько?..- спрашиваю я. Мой голос дрожит. Я не хочу воспринимать услышанное. Я не хочу верить в это. Нашу войну нужно остановить. Нас останавливают технические проблемы. Я заплачу. Я еле сдерживаю слёзы. Вновь меня сожгли, уничтожили, убили. Не любит меня судьба. Ей так нравится ставить мне подножки, зарывать нос в песке. Это будто нож в сердце воткнули и сейчас я истекаю кровью. Почему жизнь так издевается надо мной? Я сжала зубы и вцепилась руками в платье. Я чуствовала, как слёзы подступают к глазам и сейчас я впаду в истерику. - Два года максимум, - его слова прозвучали, как приговор. Очередной удар ножом. Я окончательно потеряна. Андрес больше ничего не скажет. Нет. Ведь я бросилась к нему на шею. Я прижала его к себе, вцепилась руками в шиворот его рубашки. Я больше не в силах сдерживать слёз. Я открыла все свои эмоции. Его жилетка постепенно впитывает все мои слёзы. Море. Море лилось из моих глаз, а я не могла отпустить его. Он поглаживал меня по спине. Палермо хотел подойти и успокоить меня, но Берлин дал ему знать, что я не в том состоянии и не стоит его усугублять. Громкие всхлипы - это всё. Они заполнили всё пространство комнаты. Все трое мужчин молчали и только я ревела. Я срывалась. Это было намного хуже всех панических атак. Намного. - Тише, тише...- Андрес продолжал водить своей рукой по моей спине. - Всё хорошо, Эстела, всё хорошо. Успокойся. Эти слова ничего не изменили. Я продолжала плакать у него на плече. Так и закончилось худшее Рождество в моей жизни. Два года...Эти слова звучали в моей голове и всё больше заглушали всё. Они меняли все мои эмоции на печаль. Они не давали мне успокоиться и принять правду. Только сейчас я поняла, что он хотел донести до меня три месяца назад. Только сейчас я поняла, что это не просто судорога и не просто пластырь.