Славя и Стас

      — Славя… — Стас постучался в дверь ванной. Вся нижняя часть тела дрожала, то ли от невозможной наглости, то ли от чего другого, руки были неприятно холодными.       После последней истории в ванной Стас ощущал себя не в своей тарелке весь вечер. И всю ночь и весь следующий день. Как на угольях. Однако же, когда вечером сестра вернулась домой, ничего плохого не произошло. Ровным счётом ничего. Славя уселась за кухонный стол напротив, поздоровалась и вдруг начала расспрашивать Стаса о его делах, которыми отродясь не интересовалась.       Особых дел у Стаса, пожалуй что и не было. Началось лето, занятия в школе закончились и он разбазаривал каникулы на онлайн-игры и прочую интернетную дребедень, предаваясь, в общем и целом, активному безделью и продуктивной лени. Но нужно было как-то на внезапный интерес сестры к его жизни отвечать и он отвечал. Почти на автомате. А сам всё больше пялился на обтянутую светлой футболкой грудь Слави, возвышавшуюся над столешницей совсем близко от него. Под тонкой тканью отчётливо просвечивал лифчик, под ним — ясно были видны бугорки сосков и Стасик никак не могу изгнать воспоминания о том, как он уже видел их открытыми. Тёмно-красные, почти коричневые, окружённые более светлым ореолом с нечёткими гранями, вокруг шла очень светлая кожа, а выше — смуглая область декольте. В эту область он и старался смотреть, отчего-то стыдно было смотреть ниже. И выше, в глаза — тоже.       Ни тогда, ни в последующие дни Славя и словом не обмолвилась о мытье спины и вообще о ванной. Ни одним. Стас был уже морально готов усомниться в том, что это вообще происходило наяву. Яркий сон. Просто очень яркий сон. Мешало этому только разумное предположение, что во сне события могли бы развиваться и поинтереснее. Стас гнал от себя настойчивую фантазию, в которой он вовсе не закрывал глаза, а сестра, голая и вся в мыльной пене вставала в ванне и поворачивалась к нему. А потом сгибала голую ногу в колене и ставила на бортик ванны, открывая… так хватит. Но фантазия возвращалась, напирала изнутри. Он не выдержал.       — Славя… — за дверью шумела вода, заглушавшая прочие звуки.       — Чего, Стасюн?       Он так и молчал, не решаясь, стоял уткнувшись лбом в ламинированную древесину и очень хотел сбежать прочь отсюда. И одновременно не хотел. Вожделение и страх достигли точки равновесия.       — Да чего надо тебе? — голос сестры был раздражённым и неуверенным в то же время. Сердце забилось сильней.       — Спину потереть тебе? — выпалил Стасик и отшатнулся от двери, чтобы немедленно рвануть прочь, не дожидаясь, пока разъярённая старшая сестра не отыграется на нём за такую наглость. Хотя, не будет же она сейчас выскакивать? Он замер. Секунда, три, пять…       — Ты совсем сдурел? — голос из-за двери показался Стасу скорее заинтригованным, чем злобным.       — Ну, а чё… я глаза закрою… — ответив это более для проформы, Стас развёл руками и собрался идти к себе, почти повернулся, но тут из ванны раздалось неожиданное.       — Ну заходи.       Славя села в ванне, прикрыв руками грудь. Наглое предложение от Стасюна странным образом волновало и она не стала принимать самое первое и логичное решение послать его подальше. Скорее ей было… интересно. Да и каких сюрпризов можно от братишки ждать? Если будет украдкой подсматривать, так он и так уже всё видел… При этой мысли Славя вся вспыхнула и тут дверь приоткрылась. Младший брат, шаря перед собой ладонями, вошёл. Глаза, лоб и нос скрывал завязанный неумелым узлом шарф. От такого зрелища Славя невольно рассмеялась.       — Чего ржёшь? — немедленно отреагировал Стас, но Славя только рассмеялась ещё громче.       — Дверь прикрой за собой, чудо… — и пока Стасюн нашаривал за спиной ручку, Славя, решив, что он на самом деле ничего не видит, встала и нашла сбоку губку и свой любимый гель. Замок щёлкнул, брат повернулся и протянутая рука разминулась с грудью Слави на считанные сантиметры, заставив ту отпрянуть. Лопатки ткнулись в холодный кафель. Славя смерила брата взглядом, сверху донизу. Ткань его домашних шорт отчетливо выпирала, не так, чтобы предельно откровенно, но заметно, Славя смутилась и старательно перевела взгляд выше. Подумала, что у Стасика неплохие для его возраста мускулы, а оттенок кожи в точности как и у неё. Почему-то захотелось, чтобы брат убрал повязку с лица… Славя поспешно прервала эту мысль и преувеличенно резко перехватила его ладонь, сунув в неё пропитанную гелем губку.       Требовать от Стасика выйти показалось ей неправильным, сама же позвала. Кстати, зачем? Что за авантюры, что толкнуло её изнутри и заставило согласиться? Напряжение между ног, которое Славя привыкла снимать собственноручно? Или?       — Мой, давай, чего застыл! — Славя хотела сказать это резко, но получилось хрипло и даже томно. Она повернулась к брату спиной и немного прогнула её, опершись локтями в кафельную стенку. Мыльная губка ткнулась в лопатку, поднялась на плечо, щекоча кожу пузырьками, всё заполнил запах клубничного геля. Губка заелозила по верхней части спины. Тёплая, щекотная, колючая, но слегка. Славя давно не испытывала этого приятного ощущения, наверное, с детства, когда её маленькую мыли сверху донизу сильные родительские руки. Она помнила, памятью, скорее, тела, чем разума, ощущения мыльных пузырьков на всех частях тела, на голове, на затылке и дальше… А сейчас эти ощущения возвращались, отдаваясь вместе с тем сладкими импульсами в груди и между ног.       — Мой нормально… — протянула она невольно, подаваясь ощущениям и немного прогнулась, выставляя попу ближе и раздвигая ноги, сейчас она вполне готова ощутить мыльную пену и между ягодиц и ниже. Губка пошла от лопаток вниз, до поясницы, влево-вправо и ещё раз, влево-вправо, и ещё раз и вдруг Славя ощутила горячую ладонь на своём боку…       — Эй! — она крутанулась, выворачиваясь и едва не поскользнувшись и тут же обнаружила, что шарф у брата болтается где-то на груди, а сам он стоит нарочито зажмурившись.       — Извини… — пролепетал Стас, старательно не открывая глаза. — Узел сполз…       — Да я тебе!       Славя выкрикнула это, замахиваясь. И осеклась, одной секунды ей хватило для понимания, что она стоит лицом к брату совершенно голая, в мыле и если он сейчас откроет глаза, то гони его — не гони, а всё! Она хотела было прикрыться, но тут же осознала полную бесполезность этого.       — Стасик… иди уже…       Она сказала это мягко, почти умоляюще. Брат не открывая глаз на ощупь нашарил ручку у себя за спиной, выдавил дверь и слился. Щелкнул запираемый замок, Славя опустилась в ванную и принялась преувеличенно старательно смывать с тела мыльную пену.

***

      Тук-тук!       — Славя, потереть спину?       — Заходи…       Стас, старательно закрывая глаза, открыл дверь и погрузился в атмосферу влажной сырости и шума воды. На улице царил июнь, жара спадать не спешила и он усиленно убивал время в ожидании отъезда в деревню. Как-то совсем ничего больше не интересовало. В деревенский дом их с сестрой год за годом отправляли вдвоём и до сих пор ничего, кроме скуки у Стаса эта перспектива не вызывала. Но не теперь. Рисовались в воображении некие смутные возможности, о которых он раньше всерьёз даже не задумывался. Оставалось лишь дождаться дня, когда Славя закроет сессию и перейдёт на второй курс.       Губка. Гель. Стас привык уже действовать наощупь и всё находил без помощи сестры. Ощущение голого плеча и спины, он уже спокойно помогал себе руками, ограничивая пространство действий и даже придерживал сестру за бока, почти прихватывая край груди. Запускать руки смелее Стас себе не позволял. Максимум — осторожно приоткрывал глаза, всё равно кроме голой спины и плеч ничего увидеть было нельзя, он и не пытался. Тщательно намыливал, оставлял сестру смывать пену и убегал к себе в комнату — снимать напряжение вручную.       А Славя решила пустить ситуацию на самотёк. Выкинув неожиданный для самой себя фортель и позволив младшему брату помыть себя она осознала, что прикосновения сильных и дрожащих от волнения рук ей приятны и даже слишком. Стоит ли удивляться тому, что когда Стасик постучался к ней в третий и последующие разы, Славя не стала его посылать? Сама себе она, если говорить начистоту, удивлялась. И даже много раз ругала себе, говоря, что больше не позволит этого и что совсем взрослому брату негоже находиться с неё в ванной вдвоём. Но… жар в груди и томление внизу живота не позволяли принять верное решение, хоть Славя и избегала мыслей на такую тему и очень старалась не говорить самой себе, что она… заводится на своего брата. Назови Славя вещи своими именами хоть раз и она бы с ужасом отшатнулась, а так — чувство стыда помалкивало, а логика успокаивающе подсказывала, что в мытье спины нет ровным счётом ничего плохого.       Славя прогнулась под нажимом губки, а потом и вовсе встала в ванне на четвереньки и потянулась. Пусть Стасик намылит и попу, если осмелеет и даже… она снова оборвала себе. Думать о о таком было нельзя.       — Не подглядываешь?       — Не-а…       Стас, на самом деле, давно уже разглядывал Славю сквозь полуприкрытые веки. Как и в прошлый раз и в позапрошлый. Длинная ложбинка до поясницы и два полушария ягодиц, сходящихся в тёмной щели, которая больше всего и притягивала и манила, но лезть туда губкой Стасик не решался, хотя и очень хотелось… но ведь сестра разом даст по рукам за подобную борзость! Или, всё же, нет… Стоящий член буквально разрывал трусы и домашние шорты. Успокоить сейчас его было нечем и Стас надеялся, что Славя не будет смотреть вбок. Намылив спину до поясницы он осторожно провёл губкой чуть-чуть, на полпальца, пониже. Славя не отреагировала, лишь шевельнула попой, вроде бы, поощрительно. Ещё чуть…       — Славяна!       Высокий голос матери из прихожей нарушил идиллию. Стас подскочил на месте, Славя крутанулась, прикрываясь руками и глаза их столкнулись. Стас поспешно, символически, прикрыл глаза ладонью, но быстро понял, что это бессмысленно.       — Отвернись, дебил! — прошипела сестра сквозь зубы и Стасику только и осталось, что подчиниться.       — Славяна! Ты в ванне?       — Да, мам, да… — Стас ощущал, как сестра вскочила и спешно заматывает себя большим полотенцем. — Я сейчас выйду.       — Закончила? — голос матери был усталым и раздражённым. — Мне руки помыть… А где Стасик?       — Не знаю… — отозвалась Славя после паузы, в время которой Стас отчаянно мотал головой.       — Вроде, нет его дома… в комнате никого…       Славя, замотанная в сиреневой банное полотенце, вылезла на пол и сейчас отчаянно прислушивалась, оттеснив брата боком. Он тоже навострил уши. Мать прошлась по квартире, раздался звук брошенной сумки, затем звук отодвигаемого стула. Вернулась в прихожую и хлопнула дверью туалета…       — Быстро! — шепнула Славя и распахнула дверь. Прошлёпала босыми пятками по паркету, таща Стаса за собой и молниеносно ворвалась в свою комнату. Свет в ней не горел, кровать и прочая мебель неясно прорисовывались в желтом свете из окна. Стас, сорванный с места, влетел следом, едва не упав, дверь хлопнула, щеколда щёлкнула, Стас наступил на собственную ногу и, чтобы не завалиться, ухватил Славю за голое плечо. Рассыпавшиеся мокрые волосы скользнули между пальцами, сестра дёрнулась, завязанное кое-как полотенце поехало вниз, Стас попытался перехватить его, поправить... и вдруг голая грудь сестры оказалась под его ладонью.       — Ты… — зашептала Славя сквозь зубы.       — Ты… — добавила она парой секунд уже другим тоном. Они так и стояли в полумраке, глаза Слави влажно поблёскивали. Почти ничего видно не было больше, только Славя вдруг ощутила твёрдый нажим на бедре и вторую руку на другой груди. А полотенце, которое никто толком не держал, ещё больше поползло вниз.