На следующий день за завтраком Тэхен все же интересуется, что за человек лежит сейчас в больнице, и как его состояние. Чон же вспоминает прикованного к постели брата и лишь натянуто улыбается:
— Это мой младший брат. Он попал в аварию из-за моей невнимательности, — виновато произносит мужчина.
А Ким в голове слышит возмущенное ворчание:
—
Из-за него, как же... Это был несчастный случай, а его даже рядом не было.
— Не обвиняй себя в том, к чему не имеешь отношения, — фраза Тэ звучит на грани шёпота, а Чонгук удивленный взгляд на младшего поднимает и только хочет что-то спросить, как Ким продолжает. — Так как его состояние?
— Кого? — мужчина удивлённо моргает. — А... Сейчас он в коме, — сдержанно поясняет Чон, поднимаясь на ноги и убирая со стола пустые тарелки. — Прогнозов пока никаких. Мы ждём хоть каких-то изменений, но пока ничего.
— Ясно, — склоняет голову Тэ, чуть ли не физически ощущая напряжение Юнги где-то рядом, и вдруг приободряется. — Хён, хочешь я тебе чай сделаю? — тут же поднимается он на ноги и идёт к шкафчикам, доставая оттуда все необходимое.
Чонгук же лишь в шоке наблюдает за неловкими движениями младшего, садясь обратно на свое место, и на мгновение даже забывает обо всей этой ситуации с братом, больше переживая за сохранность кухни.
—
...и не забудь сначала слить весь кипяток, чтобы промыть листья, — подсказывает Мин, тоже невольно отвлекаясь от мрачных мыслей и внимательно следя за чужими дрожащими руками, что несут горячий чайник. —
Только не обожгись, я тебя умоляю, — напряжённо произносит Юнги, но понимает, что пока процесс идёт верно. —
Аккуратнее, идиот! — кричит он, когда младший чуть не роняет чайник, но тут же ловит его, неловко улыбаясь.
— Всё под контролем, — невинно хлопает глазками Тэ, поджимая губки, и Чонгук облегчённо садится обратно на стул, с которого успел соскочить.
Когда страшное для братьев испытание, в котором Тэхен старательно пытался заварить вкусный листовой чай, а они держались, чтобы не сорваться и не накричать или отобрать кипяток, подходит к концу, оба облегчённо выдыхают. Напиток оказывается вкусным, а Тэ – невероятно счастливым. В этот момент Чонгук снова ловит себя на мысли, что не мог не влюбиться в это невинное и прекрасное создание, а Юнги замечает пристальный взгляд брата и его едва уловимую улыбку, чуть ли не читая его мысли.
Так проходит неделя, и невольные соседи понемногу свыкаются с мыслью, что теперь они единое целое. Тэхен больше не шугается каждый раз, когда Юнги решает поговорить от скуки, а старший старается вообще не заводить бесед лишний раз, чтобы не пугать котёнка. После случайно подсмотренной сцены той самой ночью, Мин начинает воспринимать внимательные взгляды брата, его излишнюю опеку и касания совсем по-другому, но понять, как он к этому относится, пока не может. Юнги сам понемногу начинает понимать, почему Чонгук так тепло относится к Тэхену, и больше его глупым не считает. Ким сохранил человечность настолько, насколько смог, хоть никогда не получал любви от своих близких, и только за это его стоит уважать. Теперь Мин понимает слова брата.
— Слушай, а какая у тебя мечта? — однажды спрашивает Тэхен, лёжа на кровати в пустой комнате, но тот, кому был адресован вопрос, прекрасно его слышит.
Чонгук с утра ушел на работу, так что квартира была полностью в распоряжении Тэ, который довольствовался своим законным выходным, свободным от занятий.
—
Тебе зачем? — не понимает такого интереса к своей персоне Юнги, но чувствует приятное волнение.
От того, что его никто, кроме Кима не слышит, а тот обычно не очень разговорчивый, да и на подколы не реагирует, шумному и язвительному Мину абсолютно некуда деть свою энергию.
— Просто, — стеснительно улыбается Тэхен, переворачиваясь на бок и начиная указательным пальцем следовать за плавными линиями на обоях. — Я вот мечтаю петь, — полушепотом признается парень, и получает недоуменный вопрос.
—
И в чем проблема? — не понимает Мин, открывая для себя неожиданную сторону младшего. —
Слуха нет? Голоса? — атакует старший, хватаясь за возможность поговорить.
— Ну... — парень даже теряется от такого напора, убирая руку от стены и переворачиваясь на спину, чтобы посмотреть в потолок, будто в небо. — Голос у меня, конечно, необычный, но не такой уж и противный, да и слух есть, я даже ноты знаю, просто...
—
А что ещё может?.. Погоди, — соображает Юнги и осторожно отвечает на собственный незаданный вопрос. —
Ты боишься, — догадывается он, а в ответ тишину получает. —
Я ведь прав?
— Давай, просто закроем эту тему, хорошо? — Тэ поднимается с кровати и идёт в гостиную, чтобы отвлечься, игнорируя настойчивый голос в голове.
—
Нет, погоди. Раз заикнулся, значит, не отвертишься. Ты реально боишься? — продолжает допрос Юнги, не желая снова погружаться в длительное молчание. —
Чего конкретно? Эй, сопляк, отвечай давай!
Мин не унимается ещё пару минут, выпытывая у младшего причину его страха, но Тэхен упорно молчит, на автомате идя на кухню и включая чайник. За время соседства со своим пришельцем Ким наловчился заваривать чай без чужой помощи, теперь ему даже подсказки почти не нужны. Юнги же упорствует в своем допросе до тех пор, пока сам не устает, но Тэ все так же стойко делает вид, что вообще ничего не слышит, и старший все же сдаётся, решаясь задать последний вопрос.
—
А мне ты спеть можешь? — спрашивает он осторожно, пока парень моет за собой кружку после чая. —
Я ни разу не слышал тебя, так что... — Мин замолкает, понимая, что совсем не умеет по-доброму уговаривать людей, но все же пытается. —
Я отстану, как только ты споёшь мне песню, — хитро продолжает давить старший. —
Ну так что? — Юнги поторапливает Кима, который притихает, по-видимому, обдумывая предложение.
А ведь Тэхен действительно никогда никому не пел до этого, даже Чонгуку не выпадала честь услышать необычный голос, хотя тот все равно тайно подслушивал, но в открытую — никогда. Парню всегда было страшно признаться в своем увлечении кому-то ещё, да что там, он на глаза то родителям боялся показаться, потому что был бесполезен, а тут какая-то музыка. Ким любит петь, но страх чужой реакции его пугает настолько, что он выбирает тишину.
— Я не стану петь тебе, — Тэ убирает кружку в шкаф и идёт в комнату, где выбирает одежду для прогулки.
—
Но почему? — не унимается старший, в очередной раз поражаясь количеству закрытых и бесформенных вещей Кима. —
Слушай, если тебе так будет легче, то можешь представить, что меня здесь нет, — предлагает Мин неплохой, по его мнению, вариант. —
Тем более, что это не так уж и сложно, меня ведь фактически нет, — хмыкает парень, невольно вспоминая ситуацию, в которой они оказались.
И Тэхен задумывается. А действительно, что такого в том, чтобы спеть самому себе? Тэ ведь не видит Мина и реакции его тоже не узнает. Парень думает, что это не такая уж и большая плата за его спокойствие, потому что голова его уже начинает потихоньку закипать от шума, который создаёт этот маньяк.
— Ладно, — с трудом соглашается Ким, с волнением выдыхает тяжёлый воздух и подходит к зеркалу, чтобы увидеть в нем только себя. — К выбору песни не придирайся, я вообще нигде не учился этому, так что она не будет такой уж сложной, — предупреждает Тэхен, ожидая хоть какой-то реакции, но ничего не получает.
Юнги тогда исполняет свою роль идеально, даже звука не издает во время пения Тэ. Он через зеркало наблюдает за выразительным лицом парня, голос которого и правда оказывается очень необычным, будто больным, но тем не менее нисколько не отталкивающим, а наоборот, завораживающим, таким тоскливо-нежным. Мин мысленно улыбается печально-одинокому выражению лица младшего, идеально подходящему песне, и наслаждается теплым звучанием голоса Кима. Юнги нравится, у него по телу бы мурашки бежали, если бы у него было это самое тело, и молчать он не намерен. Кажется, в этот момент определяется его цель на ближайшее время. Он обещает сам себе, что выведет Тэхена на сцену, ведь такой талант нельзя прятать. И начнет он с покупки музыкальных инструментов. Для начала хватит гитары и клавиш, ведь это единственное, чем хоть немного владеет Мин, и в совершенстве – Чонгук. Осталось убедительно намекнуть об этом младшему.
Только Юнги забыл, что намекать не умеет, ему вообще полумеры не знакомы, поэтому парень начинает упрямо спорить с Тэхеном.
—
Ты не можешь вечно сидеть в четырех стенах и заниматься всякой ненужной хуйней, так и помереть можно от одиночества, — отстаивает свою позицию Мин. —
Просто купи клавиши, без них довольно сложно заниматься вокалом...
— У меня нет денег, — устало признается Ким, все же снимая с себя домашнюю одежду, чтобы переодеться в уличную. — Я все потратил на телефон, — виновато склоняет голову Тэ. — В этом месяце мне больше не дадут.
—
Просто скажи об этом моему брату, он в лепешку расшибется, но купит то, что тебе нужно! — не выдерживает Мин, не понимая, почему у такого богача вдруг нет денег, это же странно.
— Не кричи, я тебя прошу, — чуть ли не плачет Ким, закрывая уши ладонями, и снова смотрит в зеркало, немного успокаиваясь. — Я не хочу обременять хёна, — продолжает он спокойнее, подходя ближе к зеркалу, в котором Юнги разглядывает слишком худое тело парня. — Он и так бросил свою работу в поместье, чтобы присматривать за мной, а я ему даже «спасибо» сказать не могу, потому что дураком прикидываться приходится, — виновато опускает голову Тэ, и в этот момент Мин понимает, что младший далеко не дурак, и что он действительно не имеет отношения к уходу его брата с прибыльной работы.
Юнги только сейчас осознает, что вся его былая неприязнь к невозможному нытику, каждый раз забирающему у него Чонгука, исчезла без следа за каких-то две недели. Он мысленно соглашается со словами брата о том, что они бы обязательно подружились с Тэхеном. Это так. Мину нравится младший. Всё же, этот мелкий оказался для него довольно интересным человеком, а Юнги всегда ценил в людях "содержание", да и он удивительно стойко сносит отвратительный характер светловолосого парня у себя в голове, если тот, конечно, не повышает голос. И это тоже удивило старшего. Ким не переносит громких звуков, он впадает в панику, стоит Мину начать кричать. Юнги незаметно для себя начал контролировать свои эмоции и не обращать их в возгласы. Это сложно дается яркому, привыкшему к постоянному шуму парню, но он старается.
—
Послушай меня, только не перебивай, — тихо произносит старший, чтобы снова не сделать больно Тэхену своими криками. —
Я знаю Чонгука уже двенадцать лет и могу с уверенностью сказать, что он ничего не делает себе во вред. Поэтому даже не думай о том, что что-то ему должен. Он все делает только ради себя, — убеждённо заявляет старший, видя надежду в карих глазах.
— Но...
—
Просто спроси, — перебивает Мин вялый протест. —
Если он не захочет, то ты ничего не получишь, — усмехается Юнги, но тут же не выдерживает. —
И оденься уже, наконец! — довольно эмоционально, но тихо говорит старший.
— Хватит в трусах щеголять. Совсем уже меня за человека не считаешь?
— Прости, — Тэхен тут же подрывается за одеждой, пряча искреннюю улыбку.
Всё-таки, этот Мин Юнги оказался не таким страшным, как поначалу думал Тэ. Наоборот, Киму очень нравился его пришелец, который в своей необычной грубоватой манере поддерживал его во всем, давал подсказки или просто хвалил. За это время Тэхен узнал, что хоть Мин и не любит, но все же умеет признавать свои ошибки, конечно, при этом с размахом проезжаясь по нервам. Тэ уже понял, что без резких комментариев Юнги не был бы самим собой, поэтому смирился. Сейчас Ким хочет называть старшего хёном, но боится сделать первый шаг в их странных соседских отношениях.
Благодаря такой своеобразной "поддержке" Мина, Тэхен осмеливается подойти к Чонгуку тем же вечером и на свой осторожный вопрос получает очевидный, по мнению Юнги, ответ.
— Конечно, — улыбается он. — Съездим до магазина на выходных, хорошо?
Ким теряется от такого молниеносного ответа. Он думает о том, что брюнет слишком уж легко согласился, ведь инструменты, оказывается, стоят очень даже не дёшево. Парень смотрит на старшего как на идиота, но при этом не говорит ни слова.
— О чем ты думаешь? — усмехается Чонгук, замечая пристальный взгляд младшего, и идёт на кухню ставить чайник, краем глаза замечая, что Тэ идёт следом. — Ужинать будешь? — спрашивает он, через плечо оборачиваясь к парню.
— Да, — улыбается Тэхен и честно отвечает на первый вопрос. — О том, что ты слишком легко согласился на такую большую покупку, — он устраивается за стол, с каким-то странным интересом разглядывая крепкую спину мужчины, прикрытую белоснежной рубашкой. — Я знаю, что у тебя не такая уж и большая зарплата, чтобы позволить себе разгуляться, поэтому переживаю.
Чон тогда оборачивается к Киму, опирается на столешницу позади себя, складывая руки на груди, и смотрит в ответ в упрямые карие глаза.
— Я давно хотел поддержать тебя в музыке, но боялся, что ты не примешь, ведь постоянно скрываешься, — пожимает плечами брюнет и улыбается. — Хотя, когда ты был маленьким, мы часто играли в четыре руки на рояле, что стоял в библиотеке. Помнишь?
Ким помнит. В этот момент он губу прикусывает и пытается не выдать свое волнение. Чонгук всего лишь всколыхнул их прошлое, а Тэхен уже себя ребенком чувствует рядом со старшим, он даже на «Вы» обратиться готов. От этого почему-то очень одиноко становится.
—
Не загоняйся, он не это имел ввиду, — звучит в голове уверенный голос, и Ким незаметно улыбается, понимая, что одному ему теперь точно не быть, пока его пришелец с ним.
— Я все равно переживаю за твой бюджет, — вздыхает он, отворачиваясь от Чона и начиная разглядывать тонкие, едва заметные линии на деревянном столе.
— Тогда, может, заберёшь мой инструмент? — предлагает мужчина, беря чайник в руку, и разливает кипяток по кружкам. — Я все равно живу тут, а Юнги... — Чонгук замолкает на полуслове, после чего разворачивается и ставит одну кружку чая на стол перед младшим, возвращаясь к холодильнику, чтобы достать оттуда продукты, из которых будет готовить ужин. — В общем, можешь пользоваться. Тебе нужнее.
— Но я уже ничего не помню, — старается игнорировать заминку Тэ и отпивает немного ароматного напитка, больше прячась за кружкой от Чона, нежели наслаждаясь чаем.
— Я могу снова начать тебя учить, — предлагает мужчина, надеясь на то, что Ким согласится, ведь тогда они будут проводить больше времени вместе и смогут сблизиться ещё больше. — Как в детстве, — начинает он нарезать овощи, но на секунду оборачивается, чтобы подглядеть реакцию.
— Правда? — в голосе младшего звучит надежда, и Чонгук окончательно пропадает в чужой улыбке.
— Правда, — кивает Чон, возвращаясь к готовке, чтобы не показать свою излишнюю радость. — Закажем машину на завтра, чтобы перевезти фортепиано.
Юнги же в этот момент затихает, на брата смотрит и хочет уйти, чтобы оставить этих двоих наедине, чтобы не мешать их хрупкому взаимопониманию. Только вот не получится, ведь он будто привязан к Тэхену, который теперь перед ним совсем как открытая книга предстает. Если раньше Мин слышал только то, что младший произносил вслух, то сейчас легко мог уловить его настроение и даже некоторые мысли. Он будто проникает в Кима все больше, чтобы понять и поддержать, если потребуется, чтобы одного его не оставить. И ему это не нравится.
Чонгук же свое слово держит и на следующий день сразу после работы едет домой, чтобы встретить водителя грузовика и забрать инструмент. Его встречает отец.
— Предупредил бы, что приедешь, я бы приготовил что-нибудь вкусное, — по-доброму ворчит Усан, пропуская сына в дом.
— Прости, пап, я ненадолго, заехал с работы, — брюнет приветственно кивает мужчине, разуваясь, и проходит дальше. — Мне нужно забрать своё старое фортепиано.
— Собираешься снова начать играть? — заинтересованно спрашивает Усан, проходя на кухню, чтобы поставить чайник, и достает из верхнего шкафчика различное печенье.
— Нет, это для Тэхена, — не задумываясь, отвечает Чонгук, присваивая одну из печенек из корзинки, и замечает странный взгляд отца. — Если ты хочешь снова начать ругаться...
— Прости, Чонгук, — вздыхает старший, прикрывая глаза и опускаясь на стул, который выдвигает из-за стола. — Я не хотел так отзываться о молодом господине, просто был на эмоциях. Правда, прости. И перед тем ребенком мне бы тоже следовало извиниться, я был немного груб с ним.
— Он не «тот ребенок»...
— Знаю, — с улыбкой кивает Усан, снова поднимаясь на ноги, и достает кружки, чтобы сделать себе кофе, а сыну – чай. — Он бедный маленький мальчик, ты каждый раз это говоришь. Только, Чонгук, — мужчина ставит перед брюнетом его кружку, привлекая к себе внимание, и садится напротив, делая глоток крепкого кофе. — он уже не малыш, которому не хватает любви. Он молодой парень, и у него должна быть своя личная жизнь, свои интересы, девушка, в конце концов. Ты уверен, что нужен ему? — серьезно спрашивает старший, замечая, что черты лица Чонгука заострились.
— Уверен, — упрямо произносит он, крепче сжимая в руках кружку.
Он хочет в это верить.
Дальше они говорят про новую работу младшего. Усан хвалит сына за то, что тот довольно быстро устроился в приличный отель, где и деньги неплохие обещают. После этого приезжает водитель, и они все вместе грузят инструмент в машину. Чонгук прощается с отцом, обещает ещё зайти к нему в ближайшее время, после чего садится в свой автомобиль и выезжает перед грузовиком. Когда же они с огромным трудом затаскивают фортепиано в лифт, а потом и в квартиру, Чону выдаётся возможность видеть невероятно счастливого Тэхена, который от избытка эмоций бросается на старшего с объятиями. Чонгук же в этот момент не знает, куда руки деть, но все же аккуратно обнимает Кима в ответ, слегка прижимая к себе, и слушает нескончаемый поток благодарностей, который сыпется на него как из рога изобилия.
— Не за что, — тепло шепчет мужчина, поглаживая Тэ по волосам и чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
***
— Сегодня первый урок, — в волнении объявляет Ким, стоит ему только открыть глаза с утра.
—
Будешь филонить – получишь пиздюлей, — с готовностью заявляет Юнги, мысленно потирая ручки в предвкушении. —
Мой брат не самый добрый учитель. Проверено.
— Я обязательно оправдаю все его ожидания, — с готовностью произносит Тэ, поднимаясь с кровати.
—
Ой, заткнись, — качает головой Мин, которого уже бесит эта самоотверженность и желание оправдать ожидания других людей.
Юнги наблюдает за тем, как парень идет на кухню, откуда доносится, уверен Мин, прекрасный аромат, подходит к Чону с горящим взглядом, а тот улыбается в ответ и сначала предлагает позавтракать. Тэхен с восторгом смотрит на рисовые булочки Бао с жареной свининой и овощами в тарелках, свежезаваренный зеленый чай в чайничке посередине и с радостью садится за стол, чувствуя, как урчит его живот в предвкушении. Завтрак проходит за непринужденной беседой, после чего Чонгук с Тэ идут в гостиную, где расположили фортепиано.
— Начнем с простого, — старший садится за инструмент и указывает Киму на стул рядом. — Ты помнишь ноты?
— Да, — кивает Тэхен, который все повторил, за время, пока Чон был на работе, и смело тянется к клавиатуре. — До-ре-ми... — он нажимает нотки одну за другой, а старший не может оторвать взгляд.
Он смотрит на длинные ровные пальцы парня, и в голове его только одна мысль – осторожно коснуться их своими, завести ладонь под чужую. Чонгук уверен, что она меньше будет. Переплести пальцы вместе, чтобы нежно и без слов. Мужчина хочет быть рядом настолько, насколько это вообще возможно, оберегать и любить, но еще он хочет коснуться молодого парня без страха в один миг стать врагом, смелее обнять и прижать к себе крепко-крепко. Чонгук хочет...
— Хён?
Выдергивает его из мыслей желанный голос, и брюнет приходит в себя. Он переводит взгляд на Тэ, заглядывает ему в глаза и говорит короткое «молодец». Юнги же кажется, что у него сердце болит, которого и нет вовсе. Ему настолько не по себе видеть вечно сильного и уверенного в себе брата таким потерянным. Кажется, его тошнит. И как Тэхен не замечает этой тоски в черных глазах, этого одиночества... Мин даже на секунду злость чувствует на молодого парня за его наивность. И как он не видит всего этого? Чонгуку же больно от невозможности сделать хоть что-нибудь, но тут же Юнги понимает, что младший не виноват. Да и с чего вообще Мину жалеть брата из-за безответной любви к человеку его же пола? Это противоестественно, так быть не должно. Чону должно быть стыдно за свои чувства. Это ведь несерьёзно... Это глупо и неправильно.
— Ты в порядке? — Ким с тревогой заглядывает в глаза старшему и получает открытую улыбку мужчины.
— Я просто поражаюсь тому, какой ты молодец, — произносит брюнет, а Тэхену похвалу слышать настолько непривычно, что он больше ничего не спрашивает.
Они занимаются еще полтора часа, делают перерыв на чай в пятнадцать минут и продолжают работать. К концу занятия Тэ успешно восстанавливает свой уровень игры и даже учит новую мелодию с аккомпанементом. Чонгук на похвалу не скупится, а Ким, слыша слова одобрения, стремится сделать еще больше. Так проходит день и наступает вечер. Чон предлагает поужинать вне дома, и парень с неохотой соглашается. Всё-таки, стряпня старшего ему нравится больше. Ужин проходит в ресторане недалеко от дома и тоже довольно оживленно. Тэхену безумно интересно разбирать его ошибки в игре, а Чонгук старается находить больше плюсов, чтобы мотивировать Кима на дальнейшие успехи. Они так тепло разговаривают, что забывают о третьем лице. Чон отвлекается от мыслей о брате в коме, а Тэ и подавно теряет в памяти последние две недели с вечно ворчащим соседом. Юнги тогда на все это со стороны смотрит и чувствует себя лишним, виноватым. Будто он подсматривает за чем-то очень личным и боится быть пойманным. Мин не ощущает себя живым. Именно сейчас он, наконец, четко осознает, что не живет. Что его больше нет, как самостоятельного человека, личности. Он просто дух, чье тело приковано цепями к этому миру и не отпускает уставшую душу.
Юнги призрак.
