Список драбблов. «Клуб Романтики.»

Поёт цикада – О том, что смерть близка, Не ведает она. Мацуо Басё.

      Удивительно тёплый ветер дунул в лицо. Девушка перешагнула порог дома и осмотрелась. Никого.       Мэй проснулась от неожиданного приступа страха и испуга, отчего подскочила с койки и принялась успокаивать бушующие сердце. Быть может, лучшим решением было бы остаться в своей комнате и попытаться вновь уснуть, перед этим найдя максимальное логичное объяснение панической атаке. Только нрав кицунэ не позволил ей так спокойно отпустить эту ситуацию – необходимо было вдохнуть свежего ночного воздуха. Так она и поступила. На улице шёл тихий снегопад. Пушистые снежинки мягко танцевали на ветру, плавно опускаясь к земле, веткам, зданиям и сливаясь воедино с тысячами таких же. Луна уже давно заняла центральное место на тёмном ночном небе и являлась единственным естественным источником света – звезды в эту ночь решили не появляться. Мэй сделала шаг к конюшне. Кирин дремала в самом углу и лишь изредка шевелила чёрной как смола гривой.       Девушке не хотелось оставаться одной.       Она подошла к лошади и аккуратным, ненавязчивым движением погладила ледяную гриву. Животное проснулось. Напротив девушки засверкали карие глаза, которые смотрели на неё с такой живостью и долей человечности, что на миг Мэй замерла, но после отбросила лишние мысли в сторону. – И всё-таки, несмотря на слова твоего хозяина... – тонкие пальчики заскользили от гривы к мокрому носу, – ты ни чуточки не обычная. Ты особенная.       Лошадь словно осознала смысл сказанных в её адрес слов и легонько толкнула гладящую ладонь Мэй. Девушка засмеялась, по привычке прикрывая рот свободной рукой, но потом остановила себя. Здесь же никого нет. К чему этот этикет? – Лисица Мэй правда так считает?       Тёмноволосая замерла, не смея шелохнуться. По неизведанной ей причине на щеках замерцал румянец, ладошки смущённо сжались в кулачки, а тело сковало какое-то странное чувство. Пересилив себя, девушка повернулась в сторону голоса и на секунду задержала взгляд на глазах напротив. На лице воина не было улыбки, но по тону его голоса можно было понять, что он задал вопрос приветливо и явно был расположен к диалогу. Парень подошёл ближе. Его тёмные волосы идеально уложены за плечами, но ночной ветер то и дело, что трепал и разносил их в разные стороны. Бодрый взгляд говорил о том, что ронин и не собирался ложиться спать. – Здравствуй, господин. Почему ты не спишь? Собираешься тренироваться? Тогда мне стоит уйти? – Ничего подобного, Мэй. И всё же ответь на вопрос. – Я...я действительно так считаю, – руки непроизвольно вернулись к гриве лошади, которая уже успела задремать опять. – Вот как. Интересно.       Девушка неловкими движениями сильнее укуталась в свое одеяние и спросила, глядя при этом куда-то вдаль, за пределы земли этого дома: – Позволю себя наглость спросить: когда ты...пройдёшь свой путь Путь мести...где останется Кирин? – Ещё неизвестно, останется ли она со мной к тому времени. Жизнь порой подкидывает повороты, к которым невозможно подготовиться. К тому же, мой путь полон опасностей для обычной, пусть и крепкой лошади. – И всё же...если она будет жива, что с ней будет без тебя?       Мужчина задумался. Очевидно, он не рассуждал над этим вопросом. Отчётливо в лунном свете было видно, как его розовые тонкие губы сомкнулись в одну линию; скулы от лёгкого напряжения выделились заметнее; брови едва заметно нахмурились. Только глаза остались такими же. Ронин взглянул сначала на девушку, потом на Кирин, затем снова на собеседницу. На губах, к изумлению Мэй, проскользнула улыбка. – А ты хотела бы забрать её себе? – Моя бы наглость выходила за рамки дозволенного... – Кажется, в нашем общении и так уже нарушены рамки дозволенного, – румянец девушки вспыхнул с новой силой, а мужчина лишь продолжал улыбаться. – У меня нет большого опыта в уходе за лошадьми, каталась я на ней всего единожды, но...Всё же, я хотела бы забрать Кирин себе, – Мэй сделала глубокий вдох и выдох, чтобы продолжить. – Но знаешь, какая для этого самая главная причина, господин? – Какая? – Я хочу себе оставить в память что-то о тебе.       Мэй понимала, что не сможет отговорить ронина от прохождения по Пути мести. У него есть свой долг, своя честь, которую он не оставит ради просьбы какой-то гейши, знакомство с которой составляет такой маленький промежуток времени. Но лисица точно понимала, что не хочет его терять. Пускай мужчина каждый день сталкивается со смертью, но самоубийство ронина пугает сильнее. – Масамунэ...? Почему ты молчишь? Я что-то не так сказала? – Нет, Мэй. Я думал над твоим желанием. И знаешь... – ...что? – Я с удовольствием передам тебе свою Кирин. Думаю, ты о ней отлично бы позаботилась.       «Как и о тебе...»       Мэй только смущённо поклонилась и улыбнулась, и лишь одной девушке было известно, что промелькнуло в голове в этот момент.