***
Побродив по территории воскресной школы, Кику пришёл к выводу, что людей здесь было подозрительно мало. Это касалось не столько детей, сколько взрослых. А все, кто был, ходили вялыми и осунувшимися. «Мне это определённо не нравится, — подумал Кику, заходя в одно из зданий. Там он понаблюдал за уроком и поспешил ретироваться. — На всех людей как будто напала дремота. Разве такое бывает? Надо будет спросить у Гилберта-сана насчёт занятий в таких школах. Я слышал про разного рода наказания, но если здесь пытают бессонницей… Спасибо, но спецотряд Егерей лучше». За своими размышлениями Кику не заметил, как очутился в довольно просторной библиотеке. Он округлил глаза, удивляясь столь огромному помещению. Кику не думал, что богословие требовало пергамента больше, чем для божьего писания. Поскольку библиотекарь спал, как убитый, юноша беспрепятственно прошмыгнул мимо него и тихо-тихо пробежал к дальним шкафам, чтобы в случае чего его не сразу обнаружили. «Ознакомиться со здешней литературой лишним не будет, — подумал Кику, тонкими пальцами потянув одну из книг за корешок. — Надо будет потом найти человека, который знает про историю этой школы и церкви. Кроме того-…» Свои мысли пришлось тут же оборвать, потому что за шкафом послышалось подозрительное шуршание, причём довольно громкое, сделанное не столько по неосторожности, сколько из желания намекнуть, что что-то приближается и оно совсем рядом. Кику напрягся. Отложив книгу, он развернулся на шорох и положил руку на катану. Хотелось бы думать, что то была всего лишь мышь или слишком большой паук или таракан. Но едва видимая тень явно принадлежала человеку, причём, судя по отчётливо слышной поступи, это был кто-то, кто по натуре плохо скрывал своё присутствие. Из близкого окружения Кику знал лишь одного такого, но это мог быть и обычный незнакомец или простофиля. Во всяком случае, юноша сейчас всеми силами пытался выяснить: действительно ли по его душу кто-то пришёл или же ему просто показалось? Судя по тому, что к нему за это время подкрался кто-то сзади, накинулся сверху, плотно зажимая рот — точно первое. На всякий случай Кику задержал дыхание и крепко сжал губы, хоть и понял в скором времени, что его не пытаются отравить. Напавший так же убедил юношу в том, что он даже пришёл не с целью убить его. — Беру слои слова назад. Это тейгу — восхитительно. Перед ним стоял Людвиг, чьи по-армейски прилизанные волосы сейчас походили на густую гриву. Кику, уловив жест товарища, выдохнул. — Какого чёрта, Людвиг-сан? — прошептал он. — Такого я не ожидал от вас. Почему вы?.. — Не поминай чёрта в таком священном месте, богохульник мелкий! — на плечо Кику обрушилась крепкая рука. Юноша резко развернулся и увидел перед собой глаза, обладатель которых, даже находясь в «священном месте» и будучи одетым в рясу, сохранял в своём характере ребяческое озорство, а в голосе — тон сварливого старика, прошедшего войну (именно так воспринимал его голос Кику). — А вот от вас, я ожидал нечто подобное, Гилберт-сан, — проговорил Кику. Теперь он спокойно выпрямился и посмотрел на самых непохожих в мире братьев. — Но никак не думал, что увижу вас здесь. Да ещё и с такой выходкой… — Прости за это, — хмыкнул Гилберт. — Хотел чуть-чуть припугнуть тебя. Ты выглядел таким очаровательным щеночком!.. — Э-э-э… благодарю? — брови Кику взлетели наверх. — Чтоб я ещё раз тебе подсобил… — Людвиг, деактивировав тейгу, потёр переносицу. — Не дуйся, Люд! — Гилберт хлопнул братца по спине. — Я никогда не делал что-то просто так, в моих действиях всегда был смысл. — Это не отменяет того факта, что ты надел рясу чисто ради интереса. — В интересе и дело! В чём тогда смысл? — А-ано… простите, если вас перебиваю, — сдержанно прервал их Кику. — Гилберт-сан, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу? — Конечно. Вот только я одного не понимаю. Тебя по всей Столице ищет озверевший Тюльпан, а ты спокоен, как удав? — поразился Гилберт. — Вот это стальные у тебя нервы, парень! — Ему не нравится это прозвище, брат, — заметил Людвиг. — Так что за услуга? — Гилберт буквально оживился. — Можете мне рассказать чуть больше про эту школу? Кику, довольно хорошо зная характер товарища, предполагал, что Гилберт не станет задавать лишних вопросов там, где это и не требовалось. И не ошибся. — Да школа как школа. Основана в прошлом столетии отцом Джефри, преподаются стандартные церковные науки, — Гилберт хоть и рассказывал всё, но многие подробности опускал, потому что знал отношение Кику к церкви и вере в целом. — И существует себе спокойно, без скандалов и прочего, что неугодно Господу. — Удивительно, — протянул Кику. — Спокойное место и Столица мало совместимы. — Да-да. Такое бывает даже в городе, где маленький скол на стене имеет свою душещипательную историю, — закивал Гилберт. — Но это место настолько тихое и безмятежное, что я бы сравнил его с болотом. — С болотом… Кику сглотнул и опустил взгляд в пол, начав что-то обдумывать. При этом он едва не забыл, что перед ним стояли Гилберт и Людвиг. — Ох, прошу прощения, — Кику встрепенулся и огляделся по сторонам. — Вы же наверняка заняты. Или вы на самом деле пришли за мной?.. — Нет, приятель, мы не за этим! — усмехнулся Гилберт. — А было бы так, то давно бы уже Людвиг нёс тебя на своём плече в штаб. — Брат… — Людвиг кинул на Гилберта многозначительный взгляд. — Ну, ладно-ладно, шучу. Мы бы просто сдали Кику Говерту. — Брат!.. — Прошу вас, не надо, — поспешно сказал Кику, побледнев. — Я обещал здешней настоятельнице выяснить что-нибудь сегодня. Потом возможности не будет. — Да не бойся ты так. Мы тебя не видели, — Гилберт задорно подмигнул и пошёл в сторону выхода. — П-премного вам благодарен. — Только постарайся вернуться до заката, — посоветовал Людвиг. — Капитан будет недоволен. Он последовал за братом, покинув Кику. Тот же в свою очередь наконец-то смог приступить к тем размышлениям, в которые его затянуло с головой. Во время диалога он попытался это скрыть, но, кажется, проницательный Гилберт это успел разглядеть. Всего лишь на мгновение Кику показалось, что его товарищ толкнул в его голову правильное русло, по которому и стоило двигаться дальше. Одна за другой юноша строил мыслительную цепочку. Но она выглядела довольно жалко, потому что в первую очередь строилась лишь на мимолётной фразе, обронённой Гилбертом: «Но это место настолько тихое и безмятежное, что я бы сравнил его с болотом».***
— Брат, ты в самом деле собираешься сделать это? Оставишь базу на меня? Мэтт стоял перед братом, которого он успел остановить перед самым своим уходом. Альфред же как будто немного придавал значения своему решению. Более того, не считал его опрометчивым. — Это ненадолго, Мэтти! — улыбнулся Альфред, застёгивая плащ. — Просто пойми, что больше не на кого. Франциск в разведке, Ён Су и Эжени отправились в Столицу, Йозеф… ну, ты понял. — А как же Баш и Стефан? — удивился Мэтт. — Они не смогут позаботиться тут обо всём, — Альфред пожал плечами. — Я надеюсь, ты понимаешь почему. — Но я же… был всего лишь один день с ними, — недоумевал Мэтт. — Тогда поясню, — Альфред развернулся. — Мэтт. Ты с самого начала должен был понять, что Стеф слишком расслаблен, а Баш — просто солдат, он не станет говорить, что делать другим. — Считаешь, что я справлюсь? — Мэтт опустил взгляд вниз. — Но это же неразумно: оставлять такого, как я, пускай всего лишь на несколько часов. — Я же объяснил тебе, почему у меня нет выбора. — А я не могу пообещать, что смогу замещать тебя так долго. — Конечно, не сможешь! — Альфред хлопнул брата по плечу. — Все быстро поймут, что ты это не я. Ребята не глупые! — Я… Н-не в этом же дело… — Мэтт замялся. — Я вовсе не прошу тебя притвориться мной или стать заменой меня. Просто… ну, проследи, чтобы здесь ничего не навернулось. Уж с этим-то должен справиться мой брат. Альфред напоследок растрепал Мэтту его шевелюру и, покинув штаб, вскочил на коня. Проводив его взглядом, Мэтт развернулся и тут же столкнулся со Стефаном и Башем. Поймав их взгляды, он попятился. — Пс, парень, не пугайся так сильно! — протянул Стефан, подскакивая к Мэтту и игриво улыбаясь. — Я не кусаюсь. А вот Баш может, рука у него тяжёлая, а зубища… — Я тебя слышу, — прозвучал металлический голос. — Во-о-от, а ещё меня называют «летучей мышью», — Стефан нарочито испуганно прижался к Мэтту. — Ты видел столь фантастический слух? — Но Баш… в метре от тебя стоит… Пока Альфред воодушевлял своего брата и намечал маршрут в неизвестном направлении, у прилавка Эстеллы, тем временем, произошло довольно примечательное событие… обыденное, на самом деле. В городе, несмотря на своё величие, бродили карманники. Причём, большую их часть составляли маленькие дети. Их было тяжело поймать за воровством, ещё тяжелее — догнать. Годы лишений и страданий приучили их ноги бегать быстрее стражи и полиции. Все прекрасно знали, что делали в Столице с ворами. И одному такому не повезло, когда тот попытался обокрасть Ён Су, причём, именно в тот момент, когда юноша потянулся за мешочком, чтобы расплатиться за заказ. Пока Эжени брала в руки пакет с шишками хмеля и с травой полыни, Ён Су стрельнул взглядом как раз вовремя, чтобы схватить мелкого воришку за руку. — Что ты делаешь? — заголосила Эстелла. — Вор! Ён Су сперва немного не понял реакцию травницы. Эжени молчала, словно так и должно было быть, поэтому юноша растерянно смотрел то на неё, то на вырывавшегося мальчишку, пытавшегося в довесок ко всему пихнуть его в живот или хотя бы укусить за палец. — Что здесь происходит? «Вот чёрт!» — Ён Су невольно сглотнул, когда услышал рядом знакомый голос, а в поле зрения попался лишь с виду милый и безобидный, почти плюшевый кролик. Ударивший в нос запах дыма лишь усугубил ситуацию. Ён Су ещё больше напрягся, проклятый клинок, спрятанный под плащом, обжигал свои лезвием ногу. Самое главное, что юноша сейчас понимал: кровь сейчас не должна пролиться. Ни в коем случае. Потому что при любых исходах это будет его кровь и кровь Эжени. Но выход нашла Эстелла: — Этот маленький поганец пытался обокрасть моих покупателей! — выпалила она с присущей ей жёсткой артикуляцией. — Разберитесь с ним, господин де Вард! — И нечем больше заняться, — Говерт, зажав в зубах трубку, забрал мальчика у Ён Су, перехватив за локоть, — кроме как ловить таких, как ты. Взгляд Егеря ничего хорошего не сулил, но Ён Су, которого Эжени предупреждающе ткнула в ногу взявшейся из ниоткуда самодельной клюкой, ничего не сказал и не сделал. Огромных трудов ему стоило не сжаться изнутри, когда этот холодный взгляд пробуравил его насквозь. Ён Су, конечно, понимал, что вблизи его Говерт де Вард не видел. Но один из тех, с кем он сражался, наверняка рассказал о тёмных глазах, торчащих над платком. Но капюшон пилигримского плаща всё-таки скрыл Ён Су от внимания Говерта. Во всяком случае он подумал именно так. Ведь не знал же он, что Егерь не был настолько осведомлён, и известно ему лишь про меч с необычной гардой. Только по этой причине мужчина молча передал мальчишку опомнившейся страже. У Ён Су невольно сжалось сердце, когда он представил, что с ним сделают за его выходку. В деревнях, особенно в такой, откуда он был родом, детей секли розгами, а матерей выставляли к позорному столбу. Но таковы были порядки в местах отдалённых от Столицы, там, где люди друг друга знали, где были снисходительны. Здесь же… — Ничего не украл? — спросил Говерт у Ён Су. Тот закашлялся, чтобы скрыть своё замешательство. И тут вдруг раздался дребезжащий голос: — Ничего, господин! Он не успел. — Ясно. Тогда моя работа на этом закончена, — Говерт приготовился было уходить, как вдруг задал ещё один вопрос: — К слову, здесь случайно не пробегал парень в кимоно? Хромал на правую ногу, волосы чёрные, глаза карие. «Это он про него!» — догадался Ён Су. — Нет. Здесь никто не пробегал, — ответил он, чуть приглушённым голосом. — Ладно. Бывайте. На этих словах Говерт наконец-то оставил убийц из Ночного рейда, и те вздохнули спокойно. Ён Су, впрочем, получил легонько клюкой по колену. — Никогда больше… не заставляй меня говорить, как старуха, — сквозь зубы проговорила Эжени. — Откуда у тебя вообще эта палка? — воскликнул Ён Су. Убрав в сумку заказ и расплатившись с травницей, он спросил её: — И почему вы отдали этого ребёнка на растерзание страже? — О, а вы хотели вступиться за вора? — скривилась Эстелла. — Прошу прощения, но я в таком случае не стала бы иметь с вами дел в дальнейшем. Я хочу напомнить вам, — она нагнулась над прилавком и приглушила голос. — Я вас не выдаю, взамен вы меня не подставляете. С тех пор, как Камелия пыталась усидеть на двух стульях!.. Она вдруг осеклась и отмахнулась. А Эжени, порывшись в складках своей юбки, нащупала мешочек с прикреплённой к ней запиской и положила перед травницей. Эстелла вцепилась в кусочек пергамента. Быстро пробежавшись по нему глазами, женщина перечитала ещё несколько раз, но теперь гораздо медленнее. Наконец она посмотрела на Эжени. — Это правда? — упавшим голосом спросила Эстелла. — К сожалению, — ответила Эжени. — Спасибо за всё, Эстелла. Идём, Ён Су. В глазах женщины что-то предательски содрогнулось. Только отойдя подальше от лавки и свернув в бедняцкий район, Эжени пояснила сгоравшему от любопытства Ён Су: — Несмотря на предательство Камелии, мы ограничились тем, что сослали её в деревню на болотах. А столичная стража, проведя там проверку, обнаружила у неё гримуар. — Что с ней сделали? — Ён Су знал или, по крайней мере, предполагал, что услышит в ответ. — На удивление, не сожгли, как ведьму. Но многие деревенские утверждали, что видели, как она читала гримуар и пыталась колдовать, — Эжени стиснула зубы. — Не понимаю. — Чего именно? — Знахарки и травницы лечат людей, а отплачивают им неблагодарностью. — Поэтому мы вместо благодарности берём деньги, — сухо произнёс Ён Су.***
Пока этот день, полный насыщенных событий, подходил к концу, солнце катилось за горизонт, а на площади раздавался звон вечернего колокола, в штабе Егерей, в библиотеке, в оплоте культуры раздавался трёхэтажный мат. А что ещё можно услышать от человека, которому один из товарищей уронил на ногу тяжеленный фолиант? Сейчас этот человек крыл буквально всех и каждого, кроме, разумеется, своего капитана. — Тебе бы в такие моменты дудочку в рот запихивать, — усмехнулся Николай. — Авось и новую мелодию бы сочинил! — Я, сука, пытаюсь сейчас быть вежливым, чтобы тебе одна шутка в ответ не прискакала! Чёрт… — Феликс потирал ушибленную ногу. — Халлдор, блять! А ну, спускайся сюда, я тебе крылья поотрываю! — Нет. — Прежде, чем ты ответишь, — Николай остановил Феликса от немедленной расправы над товарищем, — убери все вот эти книги обратно. Здесь информации с хуй да нихуя. — Ясно. Опять по нулям всё, — пробурчал Феликс, беря в руки стопку книг. — И пыльное ещё всё это дерьмо… — Об этом я уже позаботился. — А ты лучше беги, парень! Ты знаешь, сколько эта херня вообще весила? — Наверняка не больше тебя, Феликс, — Николай фамильярно отряхнул жилет подчинённого, хотя лицо его больше походило на то, словно он прикоснулся к чему-то жалкому. — Хорош ныть. — Ах, прошу прощения, генерал… — начал было Феликс, но Николай его оборвал: — Отставить. Холодный отрезвляющий голос, конечно, заставил Феликса умолкнуть, но тот сделал это скорее из-за раздражения. — Почему именно меня запихнули в библиотеку? — буркнул он напоследок. — А потому что Кику сбежал, — фыркнул Николай. — Вот пусть Гова его догонит и!.. Остальное Феликс оставил своим мыслям. Хоть что-то поднимало ему сегодня настроение. В то время как Кику, призадумавшись, успел задремать и только чихание спасло его от долгого пребывания в церкви. «Как долго я думал!» — поразился юноша. Поднявшись с холодного пола, он отряхнулся и почти беспрепятственно покинул злосчастную библиотеку. «Это место действительно какое-то болото! Даже подумать страшно, что со мной случилось бы, останься я ещё хоть на несколько минут, — сердце его вновь пропустило удар, когда раздался первый колокольный звон. — Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт, я не должен опоздать! Если я не успею, то капитан Арловский меня отправит в подземелье. Интересно, конечно, что там происходит… но я всё равно не хочу терять доверие генерала!..» Выбежав на улицу, за ворота, Кику прижался спиной к калитке. Над выносливостью ему ещё необходимо было работать и работать, поэтому бег — как и многое другое — было слабой стороной юноши. Которая на сей раз и сыграла с ним злую шутку, когда над ним навис Говерт, наконец-то настигнувший Кику. — Я п-понимаю, вы злитесь на меня, — Кику сглотнул, не решившись посмотреть Говерту в глаза. — Но прошу вас: можно я сам пойду?