***
По прибытию в Столицу после долгого путешествия на запад, Николай запретил Егерям расходиться по домам — отпустил только в банную таможню (куда генерал не без должного удовольствия поместил сестру и лично облил её из ведра холодной водой под противные визги и трёхэтажный мат) и перекусить в штабе. Халлдор, как самый пострадавший после похода, отправился в лазарет на досмотр сестёр милосердия. Егеря хоть и не были довольны тем, что их не отпустили хотя бы в пивную, но понимали, что это в связи с предстоящей аудиенцией необходимо. Николай же, как и обещал, оправился на прогулку с Ольгой по дворцовому саду. Здесь как раз было подходящее место для светских бесед, на которые у Арловского практически не было времени. Великолепие сада не поражало равнодушный глаз Николая, он без интереса смотрел на раскидистые деревья и пышные кустарники, его раздражал запах росших здесь цветов. Бившая струйка из фонтана не приносила душевного равновесия. Сама Ольга перед прогулкой успела переодеться в светло-голубое лёгкое платье и взяла с собой веер на случай духоты, которая могла бы возникнуть. Старшая сестра успокаивала одним лишь своим присутствием, но её грустное молчание настораживало и выбивало из колеи. Очень хотелось растормошить её и вывести на хоть какой-то разговор. Но Ольга, держа Николая под руку и обмахиваясь веером, неспешно прогуливалась по саду и, кажется, была довольна и этим. «О чём же ты думаешь, Оленька?» — размышлял Николай, смотря на то, как мимо лица сестры пролетали две белые бабочки. К сожалению, не всё сулило пройти гладко, когда эту идиллию нарушила Наташа. Она всё это время следовала за братом и сестрой, но только тогда, когда та мерзко кашлянула, на неё обратили внимание. Ольга тотчас развернулась и с лучезарной улыбкой осмотрела Наташу, переодетую в чистое платье. — Ты так подросла, Наташа, — ласково произнесла Ольга, поглаживая сестру по плечам и распрямляя некоторые складки на рукавах. — И волосы у тебя стали длиннее. — А у тебя титьки скоро размером с голову станут, — гоготнув, пробасила Наташа, нарочито по-дамски прикрыв рот ладонью и сощурившись. — Ахах, спасибо! Ты всё такая же ворчунья, да? — Ольга хотела пригладить длинные мышиные волосы Наташи, но получилось только ещё больше растрепать их. — Ой, вот только не надо этих телячьих нежностей! — буркнула Наташа. — Я знаю, что за этой маской прячется кикимора! — Как грубо, — Ольга вздохнула. — Давненько я не слышал, как вы собачитесь по поводу и без, — наконец подал голос Николай. — Феликса бы ещё сюда… — И был бы пиздец, — завершила Наташа. — Следите за языком, вы оба! — возмутилась Ольга, шлёпнув младших брата и сестру веером по губам. Николай во время дедовщины в армии и не такое терпел, но вот Наташа не привыкла к такому обращению: — Я тебе сейчас, блять, шлёпну! — Но-но, сестрёнка, — Ольга приняла совершенно ангельский облик, впрочем, не лишённый рогов и белозубого оскала. — Замахнёшься на меня — и сразу же отправишься в весёлую-развесёлую подземную тюрьму. Ахах! — Прости, но я бы предпочла сексуальные утехи с нормальным мужиком, а не с сестрой, — саркастично заметила Наташа. Николай едва слышно хмыкнул. — Я-я вовсе не имела в виду!.. — Ольга смутилась, прикрывшись веером, и покраснела. Но Наташа уже завелась, начав дразнить Ольгу, словно вредный задиристый ребёнок: — Фу-у-у, прелюбодейка, развратница, сестроёб-!.. — Ладно, тише… что вы разорались, как курицы? — Николай подошёл к Наташе и заткнул ей рот, параллельно оттащив от Ольги. — Если вы тут подерётесь, то разнимать вас придётся мне. Потом ещё и я попаду под раздачу, и меня скрутят, а я страже сдуру ёбла набью. Так что всё, Оленька, Наташенька, успокоились. «Я не для того променял душу за спасение своего подчинённого», — добавил он про себя. Прогулка по саду продолжилась. Ничего интересного в окружении здесь толком не было. Наташа в скором времени окрестила сад скучным: здесь не было скульптур обнажённых мужчин, мало фонтанов и живая изгородь была небрежно острижена. Николай всё с лёгкостью пропускал мимо ушей, но не Ольга: она слушала, не перебивая, и всё мотала на ус. Однако белая беседка в центре сада пришлась Наташе по душе. Именно сюда привела Ольга свою семью, чтобы провести чаепитие с приятной беседой заодно. Слуги всё обеспечили, как надо, поэтому Наташа не возмущалась. А Николай делал всё молча: его всегда всё устраивало, когда он приходил в чужой дом бесплатно пить чай. — В любом случае, я очень рада, что спустя столько времени мы смогли воссоединиться, — мягко проговорила Ольга не без грусти в голосе, размешивая сахар в чашке. — Феликса и в самом деле не хватает. Он всё ещё злится? — Нет, — ответил Николай, пожав плечами. — Но вряд ли он захочет с тобой пересекаться снова. — Жаль… — Ольга опустила глаза. — Тебе жаль? — удивилась Наташа, отпивая чай и морщась. — Как будто ты недовольна своим нынешним положением и вернулась бы в нашу старую халупу на северной окраине. — Ну, с одной стороны… мне действительно сейчас хорошо живётся, — Ольга хихикнула. — Хотя столько проблем приходится разрешать!.. Даже вас воспитывать было не так тяжело. А тебе, Наташенька, хорошо ли живётся? — Это как посмотреть, — Наташа откинулась на спинку стула и задумалась, нахмурившись. — С одной стороны, я выучила ремесло, которое приносит мне немало деньжат, поэтому я могу себе позволить жрать — не в три горла, как ты — но хотя бы не падать от изнемоги, — при этом Наташа многозначительно показала на пирожные, принесённые к чаю. — Я кочевала, поэтому много тратилась на дорогу. — Как?.. Ты, имея деньги, не взяла себе хату, где получше? — теперь настала пора Ольги удивляться. Наташу порой забавляло, как она до сих пор так искренне округляла глаза. — Конечно! — фыркнула Наташа, подсыпая сахара в оказавшийся горьковатым чай. — Нахуй она мне сдалась, когда даже в самом спокойном уголке тебя могут так взъебать!.. В твоём-то змеином гнезде наверняка небезопасно, да? — Ну… Ольга не нашлась, что ответить, поэтому Наташа решила хоть немного подключить Николая к разговору: — Кста-а-ати, Коля, а ты-то? Ты-то доволен переменами в своей жизни? А то мы что-то всё о своём, о женском… — Ой, Наташ, — хмуро отмахнулся Николай. — Моя жизнь не изменилась — как была дерьмом, так и осталась. — Что в твоём понимании «дерьмовая жизнь»? — Это когда тебя вне зависимости от твоего положения в обществе могут выебать. — О, а амбиции ты свои так и не умерил, да, Коль? — Я стал только хуже со временем, так что да. Да и представь себе — я хочу быть в безопасности, в тепле, в сытости, с верной бабой под боком. Но увы, судьба складывается по-другому. «По крайней мере, не в сторону тепла. И не в сторону бабы», — Николай залпом допил чай. К пирожным он так и не притронулся. Арловский привык их оставлять Кику и Халлдору за общим столом, поэтому и сейчас посчитал, что сёстры захотят себе побольше сладкого. И Наташу побаловать, и Ольгу сделать ещё более аристократичной. «Интересно, а у них слипнется от сладкого или наоборот — разнесёт?» — вот, что долгие годы не давало Николаю покоя. — Хочешь стать богом? — спросила Наташа, подперев голову рукой. — Его-то никто не выебет. — Наташ, за богохульство я тебя сама сейчас прибью! Ты что же так?.. Я понимаю, не во всех уголках люди преисполнены истинной верой, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят! — запричитала Ольга. — Оль, мы это… в полевых условиях работаем, — осадил её Николай. — Мы в бога верим только тогда, когда нужно драпать от какой-нить манды. — Да и кому не похуй? — ухмыльнувшись, Наташа выразительно развела руками. — Знаешь, вот встречала я на перепутье одного пилигрима с юго-восточного полуострова (так он мне представился) и спросила у него: «Веришь в Бога?» — А он чего? — с интересом спросил Николай, подавшись вперёд. — А он и говорит: «Никто не доказал, что Бог есть. А пока не доказано — не ебёт, что сказано». — Охуенно! Вот это смачно, надо запомнить!.. Николай и Наташа не выдержали и дружно заржали. Чтобы соблюсти хоть какие-то правила приличия, Ольга прикрыла рот рукой и сдержанно хихикнула. Хоть после этого на неё и накатило лёгкое раздражение. — Чёртовы язычники… — пробурчала она. — Ну-ну, Оля, не советую давить на мораль, прикрываясь верой, — покачал головой Николай. — Когда-нибудь тебе это аукнется… — Кстати… НИКОЛАЙ АРЛОВСКИЙ! — выпалила Наташа, приобретя плутоватое выражение лица, которое так и напрашивалось на извержение колкостей в адрес брата. — Не хотите ли рассказать о своей крылатой даме сердца? — Что? — Николай был рад, что чаепитие для него закончилось — не хотелось бы ему умереть от напитка, пошедшего не в то горло! — Что? У Коленьки появилась невеста, а я этого не знаю? — живо поинтересовалась Ольга. — Кто она? — Наташа, блядь… — догадавшись, о чём идёт речь, Николай начал злиться. — Сам ты «блядь», — огрызнулась Наташа и продолжила, как ни в чём не бывало. — В общем! Такой мальчик симпатичный, что просто нет слов: умный, красивый — худой, конечно, как глист, но для полётов сгодится… — Заткнись… — Николай начал устало массировать брови и переносицу, но решил не останавливать сестру. Всё равно их разговор окончится тем, что Арловские пошлют друг друга. — Он ещё и пёрышками стреляет! — Наташа аж ухнула от удовольствия. — Наверняка угодил нашей Снежной Королеве в сердечко, и оно тут же растаяло!.. — голос женщины стал вкрадчивым. — Скажи, ты просто не хочешь признавать, что я была права, когда говорила: «У тебя никогда бабы не будет»! — Кончай херню нести, — холодно ответил Николай. — Хохочешь тут только, как дура. Если я попросил спасти моего подчинённого, это значит, что он — ценное звено в моём отряде. Мне нахуй не выгодно терять людей с такими навыками. — Коленька… ты что… покраснел?.. Насупившись, Николай оставил без внимания вопрос Ольги. Но в то же время, чтобы сменить тему, он задал встречный вопрос: — Кстати, Оля, а как дела на западном фронте? Я слышал, что на Севере всё идёт по плану, а на Западе что-то не так? — Ой, скажешь тоже, — Ольга понимающе решила не развивать дальше неудобную для брата тему, но вместо этого столкнуться с неудобствами самой. Уж ей не привыкать. — У нас всё хорошо. Только движется не очень быстро. — Так это плохо. — Пока что всё замечательно. — Да что ты в войнах понимаешь, женщина? Я же говорю тебе!.. — Эй-эй, вы о чём тут пиздеть начали? — ничего не понимая, протянула Наташа. — А, ты не в курсе, что ли? Я и забыл, что ты в душе не чаешь, что там за пределами Империи. И как у нас там дела на фронте, — издевательски произнёс Николай. — Мог бы просто объяснить, а не выёбываться, — пробормотала Наташа, отправляя в рот пирожное. — Ладно. Оля, есть карта у вас тут где-нибудь? Кивнув, Ольга, словно в подтверждение своего жеста, хлопнула в ладоши и подозвала этим к себе слугу. Шёпотом отдав приказ, министр дождалась его исполнения через каких-то пять минут. Развернув огромный кусок пергамента, Николай принялся вводить младшую сестру в курс дела: — Смотри. Видишь вот эту огромную землю? Вот это Империя. Сверху — наши бывшие соседи, Северные земли. С ними у нас сейчас идёт война за ресурсы. Ибо западная часть Империи сейчас выдоена досуха, там лесов толком нет — одни болота скоро и будут. Через морской пролив — Северные острова, богатые наёмниками. Оттуда родом трое моих людей, — Николай продолжил водить пальцем по карте. — Вот здесь Западные земли. У них давно уже идёт гражданская война. — Из-за вмешательства Империи? — догадалась Наташа. — Вот видишь, всё ты понимаешь, а дурой прикидываешься, — Николай криво подмигнул сестре, на что та скривилась. — И да, мы действительно оказываем помощь южанам Западных земель, потому что они согласились на условия, предложенные Империей. — И нахуя вам столько военных конфликтов? — с неудовольствием обронила Наташа. — Нам нужны их силы и ресурсы, — отчеканила Ольга, помахавшись веером. — Без этого Империю не сделать могущественным государством. Но пока что мы можем себе позволить военные конфликты, даже если они принимают несколько затяжной характер. — Ага… А тут что за херня? — Наташа ткнула в полосу на карте, змейкой отделявшую Восточные земли. — «Хаяталмак»? Я слышала про это место. Хотела в своё время отправиться на Восток, чтобы обучиться чему-нибудь эдакому, но мне сказали, что туда без каравана лучше не соваться. — Конечно! — воскликнула Ольга. — Не зря же эту пустыню так назвали: «забирающая жизнь». Она отделяет Империю и Северные земли от Восточных земель. Однако, несмотря на это у нас вполне неплохие дипломатические отношения. Было даже на нашей территории много лет назад поселение Каноки из переселенцев. — Рейд его уничтожил? — уточнила Наташа. — Это дело до сих пор не закрыто, — Ольге вмиг стало неуютно, и она нервно заёрзала. — Никто точно не знает. — Понятно… а это Южные земли, да? — Да. Но у нас там… вообще не заладилось. — Опустим этот момент, — кашлянул Николай. — Да, опустим, — тут же подхватила Ольга. И тут Наташа не то кашлянула, не то чихнула — судя по её лицу, она сама этого не ожидала. — Будь здорова! — на всякий случай сказал Николай. — Я кашлянула, идиот, — Наташа шмыгнула носом. — Но спасибо. — Ладно, Оля, спасибо за гостеприимство, но пора собирать Егерей, пока они не начали кутить, — Николай хлопнул в ладоши и встал из-за стола. — Себя для начала собери, влюблённая ледышка, — хрюкнула Наташа. — Заткнись нахуй! В ответ на это Наташа только язык показала.***
После того, как Столица была покинута, Ночной рейд направился к своей цели. Работа предстояла довольно масштабная и сложная: целый вражеский гарнизон — это вам не одного-двух человек выцепить из толпы! Пускай целей было всего две, но Альфред сразу же принял решение уничтожить весь гарнизон без остатка. Военная разработка, скорее всего, не представит особой ценности, если её раздавить в зачатке, однако по возможности стоило присвоить её на благо революции. Была ещё одна цель, о которой Альфред пока не сообщал — лишь мрачно отмалчивался. Хотя Ён Су было несложно догадаться: наверняка нужно было помимо убийств кого-то спасти. Ночной рейд не специализировался на этом, а потому почти никто не горел энтузиазмом при мысли о чьём-то спасении. Для них благое дело — убийство, а остальное в перечень услуг не входит. Как бы то ни было, сперва Альфред решил осмотреть цель и приноровиться к ней. Обыкновенная каменная крепость с мощными стенами и развевавшимися флагами Империи — ничего необычного. Защита в нём была не слабее, чем во дворце, потому Альфред серьёзно задумался и засомневался, рассматривая мрачную тучу, витавшую над гарнизоном. — Видите это? — спросил Альфред у своих подчинённых. — Гостеприимное местечко, не правда ли? — Неправда, — буркнул Йозеф, придирчиво оглядывая гарнизон. — Так, а мы что? Полезем сейчас туда? — ужаснулся Стефан. — Конечно! — сказал Альфред, как будто это было само собой разумеющееся. — Ты сдурел, Альфред, нашёл время для слабоумия и отваги-… — Доверься мне. На сей раз, я точно уверен в лазейке. Ён Су настороженно замер. Столько твёрдости во взгляде лидера он давно не видел. А это значило, что Альфред на сей раз головой ручается за своё решение. Лаз здесь был действительно спланирован лучше, чем столичные катакомбы — как будто заранее предполагалось, что под гарнизоном будут проходить шпионы. И ни одной крысы или змеи не встретилось им в качестве угрозы. Даже слякоти не было — не пришлось бы перед проникновением в крепость сушить сапоги. Тот, кто делал этот лаз, действительно постарался на славу. Увы, такой же красоты в Столице не выйдет — всё, что связано с грязью, в великом городе приумножено раз так в пять, если не больше. Проход и несколько нехитрых перебежек за Альфредом привёли Ночной рейд в ничем не примечательную комнату, заваленную коробками с неизвестным содержимым. Впрочем, чутьё Ён Су подсказывало, что здесь хранятся боеприпасы, значит, это, скорее всего, одно из множества складских помещений. Все находящиеся здесь, кроме Альфреда, заметно нервничали. В особенности, Стефан, который едва сдерживался от того, чтобы не начать выстукивать свою тревогу ступнёй. — Если нас сдаст твой шпион, я убью тебя, — нервно прошипел Стефан. — Спокойно, — твёрдо проговорил Альфред. — В случае чего, просто тихо достаём тейгу, всех убиваем и сваливаем. В дверь склада постучались. Ён Су машинально схватился за рукоять Мурасамэ, но Альфред остановил его. Стук явил собой секретную комбинацию, поэтому юноша, поправив очки, на цыпочках подошёл к двери и стукнул три раза в ответ. Через открывшуюся щёлку показался ярко-зелёный глаз. Отогнав от двери любопытные уши остальных товарищей, Альфред выслушал шёпот своего информатора. Продолжалось это очень тихо и непродолжительно, поэтому Ён Су, как бы ни напрягал слух, так ничего и не смог услышать. Даже выражение лица Альфреда не могло ему намекнуть о теме разговора лидера и неизвестного шпиона. Кивнув друг другу на прощание, ярко-зелёный глаз исчез, а дверь распахнулась лишь шире, явив в проёме осунувшегося человека с отросшей бородой, в которой впервые за столько лет появились седые волоски. Недавние события изрядно состарили его. Это был Кэкстон — живой, невредимый, но страшно замученный. Такова была цена за клятву на алой ленте. — Ну, здравствуйте, юноша, — устало произнёс Кэкстон, заключая Альфреда в радушные, словно отеческие объятия. — Здравствуйте, господин Кэкстон, — Альфред приветливо улыбнулся. — Опять не щадите себя и ребят, да? — с укором проговорил Кэкстон, положив руки на плечи Альфреда. — Опять подвергаете всех большой опасности? — Мне жаль, что с вами так обошлись, — ровно ответил Альфред. — И с вашим сыном. В диалоге состоялась недолгая пауза. Ён Су впервые видел, чтобы Альфред был дружелюбен по отношению к кому-то, кроме товарищей из Ночного рейда. Такое «дикое» зрелище поразило и Йозефа. — Это место… зачем они вас здесь удерживают? — вдруг спросил Альфред. — Светящееся оружие! — проскрипел Кэкстон. — Что? — удивился Альфред. — Они считают, что я смогу воспроизвести его, несмотря на то, что я на допросе правду сказал! — на выдохе и вполголоса пролепетал Кэкстон. — Ежу понятно, что это наказание ради наказания. Очередная насмешка Ледяного генералиссимуса. Что-то в этих словах колыхнуло неспокойную душу Кэкстона, и тот сорвался, но, как и все люди его возраста, сделал это крайне тихо и обессиленно: — Пожалуйста… умоляю вас, Альфред. Вывезите отсюда хотя бы мою дочь! — Ночной рейд не ожидал такой новости, а потому разом обомлели. — Её поместили вместе со мной в назидание… но я не переживу, если с ней что-то случится здесь. Она работает на кухне, но с Гвен… с моей маленькой Гвен обращаются, как с дворовой псиной! Спасите её… — Мы сделаем всё, что в наших силах, — заверил его Альфред. — Мы вырежем тут всех и заодно вызволим вас вместе с Гвен. Совесть не позволила наёмному убийце потребовать плату за это. Кэкстон и его дети слишком многое сделали ради революции. Так что это Ночному рейду следовало бы заплатить сполна. Информатор был никем иным, а самим стражником, приставленным Кэкстону, поэтому проблем с его обратным переводом в камеру не возникло. Альфред вслед лишь попросил его утешить и приободрить до ночи. Тот кивнул и поспешил удалиться. То же самое решил сделать и Ночной рейд. Но их обратный маршрут усложнился двумя обстоятельствами. Во-первых, для воинов гарнизона был объявлен обед и многие пошли именно через тот коридор, мимо которого надо было прошмыгнуть Ночному рейду. У Ён Су чесались руки, чтобы вытащить катану и всадить лезвие каждому из проходивших мимо человек, но Альфред его останавливал изо всех сил. Во-вторых, после того, как колонна голодных солдат прошла, в коридоре появился новый человек — низкорослая девушка, худенькая, но крепкая, в силе. Она шла с ведром и тряпкой в выцветшем платье и невесело напевала под нос, приготовившись к мытью полов. «Это Гвен», — шепнул своим товарищам Альфред. На вопрос, почему пленников нельзя вызволить сейчас, парень пояснил, что спасение — второстепенная задача, основная — уничтожение гарнизона, в частности, двух генералов, заказанных одной из многих опороченных и несчастных девушек, которые обычно и отправляли деньги за убийство. Да и к тому же, добавил Альфред, если опальные кузнец и его дочь спасутся, то за ними наверняка начнут охоту, солдаты покинут гарнизон, собаки найдут лаз, и всё — финита ля комедия! А потому Альфред строго приказал ждать, пока девушка не пройдёт мимо. К сожалению, это затянулось появлением уже явно нетрезвых воинов, которые, шатаясь, перемещались в сторону столовой. И, разумеется, они не могли обойти симпатичную служанку стороной, даже несмотря на то, что та уже собиралась это сделать. — Э-э-эй, красоточка! — колыхнувшись, пьяное животное загородило девушке путь. — Не хочешь с нами — ик! — в картишки поиграть? — Н-нет, я не… не умею, — пискнула Гвен, попятившись. — Да и злиться на меня будут, если я… — Брось, пойдём! Мы тебя не только в карты играть научим!.. С этими словами более трезвый солдат притянул беззащитную девушку к себе и сразу же смял своими лапищами её ягодицы. Гвен ойкнула, но от страха не могла и пальцем пошевелить, чтобы начать сопротивляться. «Вот гады!» — Ён Су нахмурился и, вытащив более ближний к руке кинжал, уже собирался было нарушить приказ Альфреда, но его вовремя удержали Йозеф со Стефаном, одновременно с этим зажимая рот. «Идиот, замри! Ты нам всё дело испортишь!» — этот злой шёпот едва не разорвал Ёну барабанные перепонки. От того, насколько это было нечестно, плакать хотелось, да и только. Но Ён Су попросту не умел этого делать — лишь скрипеть зубами от досады. К счастью домогательства до Гвен прекратились довольно быстро: — Чего тут руки распускаем? — прорычал вовремя подоспевший генерал — одна из изначальных целей Ночного рейда. — Посреди бела дня… Живо на обед, сукины дети! Вмиг протрезвев и вытянувшись по струнке, солдаты побежали туда, куда изначально и шли. — Пьянь, — сплюнул генерал. — С-спасибо вам, генерал… — пролепетала Гвен, чуть улыбнувшись и поправив смятый фартучек. Как вдруг мощный армейский сапог впечатался ей в живот и девушка, пропустив удар сердца, отлетела назад, ногой задев и опрокинув ведро с водой. — За работу, сучка! — рявкнул генерал, злобно сверкнув глазами. — Пока я не сделал с тобой то, что хотели эти недоумки! Генерал, плюнув на пол, зашагал прочь. А Гвен, морщась от боли и едва сдерживая слёзы, дрожащими руками осталась поднимать ведро, которое предстояло набрать заново. И ведь девушка была отнюдь не лентяйкой или белоручкой — она была настоящей работягой, в руках которой всё ладно да гладко делалось! Но за что? Разве заслужила она нагоняя, причём, настолько жестокого? Для того она разве работает, чтобы её сначала облапали, а потом едва не убили? Ён Су перевёл взгляд, полный жалости, на Альфреда и словно спрашивал: «Вы и сейчас будете твердить про второстепенную задачу?» Но ответ был бы столь же очевиден, несмотря на заметно упавший дух команды: «Да». В такие моменты каждый из них ненавидел свою работу… Пересилив себя, Ночной рейд покинул гарнизон по заветному лазу без приключений. Теперь нужно было обустроить стоянку до ночи, чтобы набраться сил. Для этого Альфред выбрал низину, прекрасно прятавшую Ночной рейд за пригорком. Сюда не ходили солдаты или мирные жители, здесь была плоха видимость из-за окружавших зарослей — идеальное место для того, чтобы затаиться. Неподалёку росли фрукты и ягоды, которые помогли хоть немного утолить голод. У Ён Су потекли слюнки, когда он увидел зайца медленно скакавшего к кустам, но Альфред и тут не пустил его. Даже если юноша захотел бы мышь, Джонс бы не позволил своему подчинённому разводить костёр так близко от врага. Альфред и Стефан ушли ставить палатки, а Ён Су с Йозефом начали уход за оружием. Мурасамэ и Римская артиллерия были чуть ли не самыми капризными тейгу из всего Ночного рейда, поэтому их требовалось приготовить загодя. Пока Ён полировал клинок, он изредка поглядывал на новоприобретённую руку Йозефа. «Странный протез, — подумал юноша. — Не похож он на те деревяшки и железки, которые я видел». Так хотелось поговорить с Йозефом о его «подарке судьбы», но тот лишь уклончиво пожал плечами, сказав, что ему хорошо, а значит, можно не волноваться. В отсутствие разговора Ёна начали переполнять озлобленные мысли, что поспешили обратиться в слова. — Нет, ну ты видел, что там было? — Ён Су возмущённо ощерился, вспоминая перепуганную Гвен. — Как так можно-то, а? Я просто не понимаю, как так можно с ребёнком! С девушкой!.. Дерьмо! — он пнул камень, лежавший на тропинке. — Я тоже не понимаю, Ён Су, — Йозеф встал с травы и прогнулся в пояснице, хрустнув позвонками. Вернувшись, он мрачно посмотрел на товарища. — Этот мир настолько паршив, что человек в нём ничто не значит. Его права могут быть с лёгкостью попраны. Только сильные имеют права, потому что они могут их отстоять. А такие, как мы, будут попросту раздавлены. У них отберут имущество, семью, достоинство, а затем и жизнь. И я надеюсь, ты представляешь, что старики, женщины и дети наиболее уязвимы. — Да… — протянул Ён Су, почесав в затылке. — Но блин, мне всё равно не по себе от того, что к бедной девушке так пристают… это же низко! — Низко? Возможно, ты и прав… Но ты будешь прав только в своей системе ценностей. Для тех выродков будет даже делом чести подложить под себя такую красавицу. Вне зависимости от её желания. Но пойми, так бывает не только с девушками, — взгляд Йозефа помрачнел пуще прежнего, что не могло не нагнать на Ёна страху. — До тех пор, пока я не получил тейгу, я учился убивать у бывалых бойцов. Как-то раз я вместе с ними отправился на задание… до сих пор хорошо его помню. Это был влиятельный бургграф в одном из поселений. Когда мы пришли туда на разведку, там творились настоящие Содом и Гоморра: а это кричали не шлюхи — дети одного из поверженных тем бургграфом революционных деятелей, генерала Пелагини. — О, я слышал о нём! — вспомнил Ён Су, всё ещё пребывая в шоке от услышанного. — Нам рассказывали, что он понёс одно из самых трагичных поражений для революции. — Потому что в его бравых рядах завелась крыса, Ён! — с напором выдавил Йозеф. — И вот только представь: пока голова генерала покоилась на пике, с его пленёнными женой и детьми развлекались «победители»! — это слово прозвучало настолько мерзко, что, казалось, Йозеф его выплюнул. — Один из детей был моложе тебя, Ён Су, ты можешь себе представить этот ужас? Старших сыновей постепенно убивали во время пьяных игр, с младших — срывали одежду и поступали с ними так же, как и с дочерями!.. И я всё это видел. Меня выворачивало от этой вакханалии, но мне не дали отвести взгляд. Хотели, чтобы я воочию лицезрел то зверьё, что мне предстояло убить. Рассказанная история будоражила сознание впечатлительного, как маленький ребёнок, Ён Су и бросила в дрожь. Нет, он и до этого много раз слышал о разного рода насилия над женщинами, иногда даже становился свидетелем этого, а потому порой чувствовал себя очень счастливым в этом мире, потому что он родился сильным и вырос способным за себя постоять. Была однако проблема: Ён Су родился ещё и красивым. Даже если сам он так не считал, на него не просто так засматривались многие девушки из предыдущих отрядов. Теперь же Ён Су узнал о том, что если он даст слабину или окажется в плену, то с него, возможно, захотят поиметь не только деньги за голову… Это удручало и словно обливало чем-то незримым, но зловонным и тягучим. Ему доставляла изрядный дискомфорт даже мысль о том, что его будут хватать, как женщину, сминать, как женщину, и насиловать, как женщину. Даже не как женщину — как шлюху! — Жуть! — Ён Су даже побледнел. — Я бы не хотел такое видеть… Это просто ужасно! — Но такова жизнь, Ён Су, — Йозеф развёл руками. — Либо тебя берут и сминают, либо ты. — А я может кого-то не хочу мять против его воли, — Ён Су нахмурился. — Я хочу проще — увидел, полюбил, женился. Вот. Зачем всё так усложнять? — Эх, Ён Су, Ён Су… зелёный ты ещё, жизни не видел, — Йозеф даже улыбнулся такой непосредственности младшего товарища. — Люди — слишком сложные твари, я порой сомневаюсь, что их создал Бог. Любовь ко всему проста по сути, но люди придумали себе кучу лишних надстроек, из-за которых, собственно, мы здесь. — Ясно… — Ён Су нахмурился, снова услышав что-то сложное для себя. — Кстати, Йозеф. А ты когда-нибудь влюблялся? — внезапно спросил он. — Я? — Йозеф поджал губы и едва заметно покраснел. — Ну… д-да, можно и так сказать. Я до сих пор люблю этого человека. — Да ну? И кто это? А? А? В воздухе повисла неловкая пауза, во время которой Йозеф отвёл взгляд, пригладив одну из светлых прядей за ухо, и задумался о том, стоит ли ему говорить. — …Эжени. — Э-Э-Э-Э?! Серьёзно?! — вскрикнул Ён Су. — Тише! — шикнул на него Йозеф. — Я не хочу, чтобы Стефан сейчас нас услышал и вклинился в разговор. Да и Альфреду не обязательно знать об этом. — Так и чего? У вас прям… любовь-любовь? — глаза Ёна загорелись неподдельным интересом. — Нет! Нет-нет-нет, вовсе нет, — Йозеф активно замотал головой из стороны в сторону. — Это я просто… — В смысле? — Это я в неё влюблён. А она — нет. — Что? Но почему? — изумился Ён Су. — Ты ей не признавался в своих чувствах? — Нет, Ён, — улыбка Йозефа стала печальной. — И никогда не признаюсь. — Э-э-э… а почему? — Ён Су всё никак не мог понять. — Разве ты не замечал, Ён? Эжени ненавидит мужчин, — пояснил Йозеф. — Но как она?.. Почему тогда она с нами? — Вернее, не так. Она ненавидит мужчин, которые пытаются завести с ней роман. К ним относятся все: от пьянчуг, хватающих за груди, до вот таких вот чистых и тёплых чувств, вроде моих. — Хм… а если подумать, она даже не любит, когда её обнимают — сразу брыкаться начинает, — задумчиво проговорил Ён Су. — Только если это не ради её защиты. Но блин, она, что, думает, что мы её это самое… того? — Никто, увы, не знает, что с ней случилось, — Йозеф продолжил ковырять сложный механизм своего тейгу. — Кроме Альфреда, потому что такова его привилегия — знать прошлое каждого из своих бойцов. Он не рассказывал никому про Эжени. Как-то раз спросил Стефан, но Альфред лишь в свойственной ему манере ответил, что «ничего особенного, но похуже твоего». Видимо, она не просто скиталась по Империи впроголодь… наверняка натерпелась всякого. — Кошмар. И ты так и не признаешься ей никогда? — Нет. Она не против товарищеских отношений с мужчинами, даже если видит в них потенциальных насильников. Поэтому… уж лучше я так и останусь для неё товарищем. — Как сложно всё… у меня было гораздо проще-… Шорох в ближайшем кусте заставил обоих товарищей повернуться на шум. Держа в зубах веточку дикой смородины, взъерошенный Стефан выполз с очень и очень хитрым выражением лица, по которому Йозеф сразу понял: он подслушивал. — Ён? — коварно протянул Стефан, приобнимая Ён Су за плечи. — Что? — юноша, осознав, что сказал лишнего, залился густой краской. — Я жду. — Ч-чего? Чего ты ждёшь, Клыкастик? — Болтун — находка для шпиона, — Стефан ткнул Ёна в щёку веточкой. — Давай, рассказывай, Дон Жуан, о своих любовных похождениях! Что там у тебя было «проще»? — Н-ничего! — дёрнувшись, Ён Су выронил Мурасамэ. — И вообще, я с тобой не разговариваю больше, всё! — Тогда я буду вынужден прибегнуть к пыткам, юноша, — улыбнувшись во весь свой зубастый рот, Стефан притянул Ён Су к себе и начал неистово барабанить пальцами по телу юноши. — НЕТ!!! Йозеф, помоги! Закатив глаза, Йозеф бросил копаться в Римской артиллерии и принялся отцеплять Стефана от Ён Су. Это оказалось задачкой отнюдь не из лёгких: в юношу вцепились довольно крепко. Ситуацию спас вовремя подлетевший Альфред с выпученными от удивления глазами. — А ну заткнулись нахуй, — сурово бросил он. — Немедленно. Мы тут у врага под боком — хотите привлечь к себе лишнее внимание? Комок из людей тут же разлепился, и те вернулись к своей работе. А Стефану дали подзатыльник — уже второй раз за день.***
— Его Императорское Величество, Ловино Варгас, готов принять господ Егерей в тронном зале. Тронный зал, как всегда, блистал своим великолепием, пускай здесь было совершенно пусто. Никого, кроме только что отвесивших поклон Егерей, нескольких вельмож и стражи. Возле трона стояла министр Ольга Черненко, а на троне — молодой государь. Мальчишка, по сути, но в глаза об этом ему никто не скажет. И рядом с ним его брат, Феличиано Варгас — как две капли воды на него похожий внешне, но совершенно мягкий характером. Изначально старый Император завещал трон именно ему, уповая на радушие и дипломатичность, но с приходом Ольги всё поменялось. Министр считала, что Империи нужен правитель с крутым и неуёмным нравом, чтобы не страшиться принимать смелые решения, а потому сразу после кончины Императора под шумок уговорила Феличиано отречься от престола, передав его тем самым Ловино. Ольга была довольна результатом, а Феличиано решил, что оно было, наверное, и к лучшему. Быть Императором несмотря на праздную жизнь тоже надо уметь. А вот для того, чтобы быть братом Императора много не надо. «Я не могу чётко рассуждать о политике, потому что мало понимаю в этом деле, — подумал Кику, разгибая спину. — Но как мне кажется, никто из братьев Варгас не подходил бы на роль хороших правителей. Один из них слишком импульсивен и горяч, второй — добр и честен. Государь никогда не будет кому-либо нравиться. Бросаясь из крайности в крайность, он попытается сохранить баланс в серой морали, в том, чтобы угодить всем. Но его всё равно никто не полюбит». Думать пришлось прекратить, потому как Николай начал свой доклад: — Разрешите доложить Его Императорскому Величеству от имени предводителя Егерей, Николая Арловского, именуемого «Ледяной генералиссимус». В Столице была обнаружена новая неизвестная болезнь. Стараниями Егерей был найден источник заражения: урожай и мясо, доставленные из трёх разных деревень с западных территорий — Нижняя Луховка, Житница, Малая Глинка. Малая Глинка обернулась против Вас, её пришлось уничтожить. Нижняя Луховка была предана огню и уничтожена нашествием болотных тварей. В Житнице были замечены предатели, скрывшие от нас факт пребывания там членов Ночного рейда, — Николай на мгновение остановился и, взяв за руку Наташу, подтянул её поближе к императорскому трону. — К слову, в Малой Глинке я повстречал свою сестру, Наталью Арловскую, — та нехотя и неумело сделала реверанс. Ей на счастье, для нынешнего Императора было всё равно на эти формальности. — Я бы хотел, чтобы с Вашего позволения она присоединилась к отряду Егерей в качестве травницы. — Эй, я вообще-то не собиралась! — насупилась Наташа. — Вам нормальные гончие собаки нужны, а не травница. Вы эту девку… Эжени вроде? Вот вы её прос-… упустили, да. Николай, услышав это, переглянулся с Ольгой и, пока он буравил сестру уничтожающим взглядом, та что-то быстро начала нашёптывать Императору — как до Кику дошло позднее, то было оправдание Наташи перед ним. Тот лениво вскинул брови, да и только. — В общем, как бы то ни было, Ваше Величество, за сим рапорт сдан, — кашлянув, подытожил Николай. — М-м-м… ну, вроде хорошо постарались, — проговорил Император, которого, судя по его виду, утомили за весь день. — Однако вы не решили ни одну из проблем! — Да, Ваше Величество, — сдержанно ответил Николай. — Ночной рейд будет отлавливаться в прежнем порядке, шпионаж революционеров уже захлебнулся, поэтому это облегчит нам задачу. «С другой стороны, если Ночному рейду будет тяжело брать заказы, то мы не сможем их выманить за пределы их базы, которая ещё и неизвестно где находится, — добавил про себя Кику. — Тяжёлая ситуация. Но генерал точно понимает это». — Более того, мы уничтожили предполагаемый очаг заражения, — дополнил Николай. — Нам остаётся уповать лишь на наших учёных людей, чтобы те в скором времени отыскали лекарство. — Поскорее бы, — вдруг Император дёрнулся, словно у него затекла нога, и заныл: — Оля-я-я, уши заложило! Конфетки да-а-ай! — Сию минуту, — Ольга засуетилась. — Ольдерейн! — Да, госпожа министр! — к трону подлетел усатый мужчина в чёрных одеждах. — Мы требуем конфет. У Его Величества заложило ушки. Ольдерейн тотчас побежал за конфетами. В тот же самый миг, когда все отвлеклись на капризы Императора, Кику заметил, как Феличиано пристально глядел на Людвига чуть ли не с восторгом. За такую самозабвенность мальчик и поплатился. Император, заполучив заветное лакомство, заметил это и треснул Феличиано, который тут же захныкал. Не без укоризны посмотрев на молодого государя, Ольга принялась успокаивать его брата. Доклад Егерей был окончен, а потому в тронный зал заявился камердинер Форрель с сумой в руке и протянул его Николаю. — Господа Егеря могут быть свободными! — объявил он. — Вот ваша получка. — Хорошо, — Николай просиял. А Кику, жадными глазами глядя на суму, уже думал, что купит в кондитерской. — Егеря, стойте! — остановил их Император, брякнув цепочкой. — Мы хотим, чтобы вы показали нам «идеальный обман» и развеяли нашу скуку! — Ваше Величество! — Ольга склонилась над Императором. — Егеря не занимаются этим. Для этого мы нанимаем шута. — Да что толку от этих ряженых проходимцев? — Император, как заметил Кику, довольно живо жестикулировал практически на каждое своё слово, как и все в роду Варгасов. — Они все шутят так осторожно и глупо! Они все одинаковые-е-е!.. — И всё-таки, Ваше Величество, Егеря — охотники на страже вашей безопасности… — Ольга попыталась вразумить мальчика. — А я заплачу им! — Госпожа министр, не стоит ограничивать круг наших обязанностей, — вдруг заметил Николай, передав суму Говерту, как тому, кому можно было доверить деньги. Теперь было непонятно, на кого с большим обожанием смотрел Кику: на Говерта или на деньги? — Если того хочет Император, то я вполне не против исполнить Его желание. — О, правда? И как же вы это собираетесь сделать? — насторожилась Ольга. — Шутка не сработает, если я сразу же начну со второй части. Мне нужна заготовка. Но если я расскажу всё сразу, это не будет интересно, не так ли? Николай загадочно переглянулся с Ольгой и многозначительно ей подмигнул. Министру, конечно, было приятно, что сюрприз будет и для неё, но ей бы не хотелось, чтобы этот кривой жест кто-то из окружения воспринял всерьёз. «Надеюсь, я не буду в этом участвовать и сразу пойду пить чай и есть данго. У генерала специфическое чувство юмора. Хотя… Императору такое понравится, скорее всего», — при одной только мысли о том, что придётся выполнить приказ Николая раньше похода за сладостями, Кику становилось грустно. А Говерту — очень тоскливо. Он рассчитывал хотя бы поспать. …К счастью, на сей раз Николай, раздав деньги, отпустил Егерей по своим делам. Правда, сил у них уже ни на что не оставалось, так что никто не пошёл в кабак, а исключительно по кроватям. Сегодня даже никого на ночь не оставили — Столица оставалась исключительно на поддержке стражи. После того, как тронный зал был покинут, Николай, правда, подозвал Форреля и шепнул ему: — Приведите Хаима в мои покои. Сейчас я немного развлекусь… Увы, шептать Николай умел не очень хорошо — его услышал проходивший мимо Халлдор, который, услышав это, с недоумением посмотрел генералу вслед. Внутри зашуршало что-то злостное и непрошенное. Что это? Закусив губу, Халлдор потряс головой и поспешил удалиться, стараясь не думать о возможном значении слов генерала. Стараясь не смотреть ему вслед. Стараясь не думать над тем, зачем ему понадобился маленький мальчик в его покоях.***
В неизвестном уголке, неподвластном Империи, стояла другая крепость. По слухам, она стояла на стыке ледяной и песчаной частей пустыни Хаяталмак. Легенды, передававшиеся из уст в уста, пугали: случайные ли прохожие, караваны, сбившиеся с пути — все они исчезали здесь. Но никто не знал о том, что здесь было какое-то сооружение. Все, кто пропал в запретную зону, никогда уже не возвращались прежними оттуда… или живыми. …посреди огромного зала, в котором царили переливы синего, зелёного и красного из-за витражных окон, восседал некто, известный в узких кругах, как «Человек-тень». Его лицо, говорят, было изуродовано в процессе ритуальных пыток у поехавшего головой ворожея. Впрочем, он всё отрицает. И сейчас подле него вилась девушка, рыжая и благоухающая, словно только что распустившийся цветок, желающий привлечь к себе как можно больше внимания. — Докладывай, Камелия, — раздался звучный голос. — Сколько к нам присоединилось чародеек и ворожей? — Помимо меня ещё шестеро, мой господин, — галантно поклонившись и поцеловав мужчине руку, произнесла Камелия. — Также, к нам примкнули два алхимика, чудом избежавших глаза Императора, и одна чародейка. — Не так уж и много, — подумав, Человек-тень добавил: — Хотя… За такое время — вполне неплохо. — Мой господин, осмелюсь сказать, что люди неохотно присоединяются к нам. Однако, лишь только услышав о нашей цели, они словно теряют голову. — К чему ты клонишь? — Если до них доберутся революционеры, то велика вероятность, что мы потеряем союзников, — Камелия покачала головой, намотав на указательный палец рыжую прядь. — Цели у нас одинаковые, но способы разные. Как и обещанное вознаграждение. — Не беспокойся об этом, — снисходительно ответил Человек-тень. — Это не твоя забота. — Хорошо, мой господин, — Камелия вновь поклонилась. — Как обстоят дела с вместилищами? — мужчина скрестил пальцы, на одном из которых сверкнул аметист. — Вы уже нашли подходящих кандидатов? Хотя бы одного из четырёх? — Недавно в одной деревне мои люди заметили весьма любопытную персону. Он наверняка подойдёт, — заверила Камелия. — Смею предположить, что этот ребёнок чудом избежал резни. — Тот самый? — Человек-тень оживился. — Да, мой господин! Если мы не ошибаемся, то, по меньшей мере, один у нас уже есть! — Замечательно. Я так понимаю, в поисках Ведьмы, вы не приблизились ни на один шаг, верно? — Д-да, господин. К сожалению, это так, — Камелия заметно поникла. Какая убедительная игра. — Лучше бы Госпожа явила себя, наконец, — Человек-тень медленно постучал пальцем по креслу. — Ведь выбирать четвёртое вместилище положено ей. — Высшие силы нельзя торопить, мой господин, — Камелия вновь поклонилась. — Мы же не знаем наверняка — может, она его уже выбрала? Будет худо, если до Ведьмы доберутся раньше нас. Тогда нам придётся бросить все силы на её спасение. — Госпожа настолько слаба? — поразился мужчина. — Вероятно, да. Тёмные говорят, что не могут войти в резонанс с её энергией. Значит, её поток либо слаб, либо нестабилен и неравномерен. — Ясно… Ты, кажется, хотела меня познакомить с чародейкой? Она из Тёмных? — Да, господин, — Камелия загадочно улыбнулась. — Хотя это может быть и незаметным. В зале очутилась ещё одна фигура в алом плаще. Её лицо пока было скрыто под капюшоном. Камелия встала чуть позади, чтобы девушка смогла представиться подобающе. Чародейка шагнула вперёд и, согнув колено, поцеловала протянутую руку. — Назови своё имя, — потребовал Человек-тень. — Лаура, мой господин, — звонко проговорила чародейка. — Камелия уже сказала тебе, как обращаться ко мне? Девушка уверенно кивнула. — Какая досада, — хмыкнул Человек-тень. — Я люблю наказывать тех, кто не обращается ко мне в соответствии со статусом. Скажи мне, Лаура… В чём твоя сила? Кого вы называете Тёмными? — Глупо было надеяться на то, что Камелия внятно вам объяснит, мой господин, — Камелия, услышав это, стыдливо опустила взгляд. — Но дело-то в том, что вы бы поняли нашу суть только взглянув на меня, — чародейка отбросила алый капюшон и тряхнула золотыми прядями, плавно тянувшимися до плеч, — не так ли? Человек-тень так и застыл, придя в изумление, быстро закопавшее своего хозяина в шок. — Мать честная… Ты же?.. — Да, мой господин, — Лаура элегантно поклонилась. Её движения были под стать Камелии, но ещё более плавными. Чародейки были теми ещё чертовками — изгибам их прекрасных тел могла бы позавидовать даже кошка! — Лаура, ты же знаешь, что мы ищем? — после небольшой паузы спросил Человек-тень. — Конечно, мой господин, — подтвердила Лаура. — Я согласилась сразу же, когда Камелия поведала мне об этом. И можете быть уверены — я уже выбрала прикрытие. Кажется, никто из ваших людей ещё не пробирался за стены Империи. А чародейки, — Лаура стянула с себя балахон, явив перед мужчиной полностью голое тело, — первоклассные обольстительницы. До Ведьмы, разумеется, нам далеко, но, как видите, это работает. — Магия Тёмных мне начинает нравиться всё больше! — знаком Человек-тень приказал Лауре одеться. — Камелия! — Да, мой господин? — с готовностью Камелия подлетела к креслу, на котором восседал мужчина. — Ты должна отыскать как можно больше таких союзников! Они нам пригодятся как нельзя кстати. — Будет исполнено, господин. В последний раз поклонившись, ворожея и чародейка покинули зал…***
Очередное бесполезное собрание было завершено. Столько никчёмных и совершенно лишних телодвижений было совершено. И всё без удовольствия, и всё без толку. Тронный зал опустел — за ним последовало долгое и утомительное ожидание сперва ужина, а затем и ванной. Теперь широкая и раскидистая кровать, на которой, словно два ангелочка, в одинаковых белых рубашках отходили ко сну братья Варгас. Если бы они действительно отходили… С ранних лет братья были окружены заботой деда и Ольги, их родители умерли спустя несколько дней после появления детей на свет. Пускай дед и рассказывал о своих походах, о своих завоеваниях и сотнях покорённых женских сердцах, Ольга желала для Ловино и Феличиано комфортной жизни, полной радости и увеселений, а оттого разбаловала обоих. Вместе с тем, она крайне размыто преподнесла детям представление о любви. Что ж… из Ольги вышла отвратительная мать. Да, она сказала, что любить можно всех — кого угодно. Но она не могла даже предположить, что в один прекрасный день Ловино влюбится до беспамятства……в своего брата.
Феличиано, в самом деле, полюбил всех — он лучезарно улыбался всем, кого только встречал. А Ловино напротив — возненавидел всех, кроме своего брата. В кровати и только в кровати Император нежно поцеловал Феличиано в губы. Он, практически не покидая стен дворца, никогда не видел, как делали это другие, но делал всё интуитивно. И очень требовательно — под стать своему характеру. Юношеские тела быстро привыкли к тому, что белые рубашки не покрывали их по велению прытких пальцев Императора. Ведь ангелочкам не место в обители разврата, которому чуть ли не каждую ночь предавались братья. Дальше жарких поцелуев они практически никогда не заходили, потому, как попросту не знали, что делать дальше, а спросить у кого-нибудь — стеснялись. Вот такой вот ждал братьев тупик. Перестав на сегодня мучать шею Феличиано, Ловино вдруг прижал его запястья к подушке. — И чего это ты так смотрел на того Егеря? — обиженно пробурчал Император. — Я-я? — Феличиано растерянно забегал взглядом, он старался не смотреть на брата. — Да, ты! — с напором выпалил Ловино. — Не смей даже это отрицать, я всё видел! — Н-ну… братик… — пролепетал Феличиано. — Ты всё равно снова скажешь, что я дурак! — И что? Я имею право знать. Ловино аккуратно поцеловал Феличиано в уголок губ. Тот поёжился, тяжело вздохнув, принял вид нашкодившего котёнка и едва слышно произнёс: — Ты прекрасно знаешь, почему. Мне нужен личный телохранитель… — И ты хочешь сделать телохранителем его? Дурак, что ли, совсем? — Ну, вот видишь! Ты всегда так говоришь. — Хватит ныть! — прикрикнул Ловино, резко прижав колено к паху Феличиано, из-за чего последний заёрзал. — Я же тебе говорил бросить эту затею. Эти Егеря… они всё равно скоро сдохнут все. Помнишь же, что в дедушкиных книжках было написано? «Носители тейгу сходятся в поединке, исход которой в большинстве своём — смерть одного из них». Как ты думаешь, как долго Ночной рейд будет бегать, а Егеря — не настигать их? Когда-нибудь они обязательно сойдутся в битве и полягут все. — Почему все? Они обязательно-!.. — но Феличиано был перебит: — Сбегут? Разойдутся вничью? — Но… — и снова: — Придурок! Ну и сдался тебе тогда телохранитель, который будет сбегать или не убивать свою цель? Император перестал прижимать запястья и начал привычно мутузить брата, приговаривая, что он «придурок». Именно этим заканчивались их споры и разногласия. — Ай! Братик, прекрати! Феличиано редко сопротивлялся но в этот раз, прикрываясь от несильных тычков и ударов, он спарировал так, что случайно заехал Ловино по носу. Тот тут же прекратил издеваться над братом и, схватившись за нос, обиженно захныкал: — Ты чего наделал? — для пущей убедительности он выдавил слезу. — А-а-а, Оля-я-я!.. — Что случилось, мой Император? — Ольга, находившаяся в соседней келье, тотчас прибежала на шум. Увидев полураздетых парней, она не стала задавать посторонних вопросов. — Почему вы ещё не спите? Плохой сон скажется на вашем… — Клизму ему сделайте, он меня удари-и-ил! — заныл Ловино, тыча в своего брата пальцем. Ольга вздохнула. Иногда с этими детьми было столько мороки. Но забота способствовала хорошей жизни во дворце, так что Ольга потакала всем капризам Императора. — Вы совсем не щадите своего брата, — она подошла к кровати и запахнула обескураженному брату Императора рубашку. — Идёмте, Феличиано. — Не-е-ет! — запричитал Феличиано. Теперь пришла его очередь быть в слезах, только их он явно не выдавливал. — Не хочу клизму! Это больно и холодно-о-о! — Специально для вас мы подогреем воду, — заверила его Ольга. Женщина оказалась сильнее юноши, а потому без затруднений потащила его в нужную комнату. В этот момент Ловино даже стало немного жаль сопротивлявшегося Феличиано. Но, надувшись, он недовольно пробурчал, когда дверь покоев прикрылась, а сам он запахнулся до последней пуговицы и улёгся на кровать, сложа руки на груди: — Тц. Нашёл, кого телохранителем делать. Наверняка этот Людвиг и сдохнет первым…***
После того, как оружие было приготовлено, а палатки поставлены, Ночной рейд не преминул упустить возможность отдыха перед трудным заданием. Альфред, правда, выходил ещё раз, чтобы осмотреть гарнизон, и, видимо, переговорить со своим информатором. Вернулся он нескоро, причём, жутко недовольный и хмурый, и сразу же заглянул в палатку. — Ну что там, Ал? — подскочил Стефан. — Труба? — Ну как тебе сказать… — удручённо сообщил Альфред. К нему подсели Йозеф и Ён Су, перебравшись из соседней палатки. — Вчетвером точно не управимся. Гарнизон довольно огромный по площади, — он достал схему с изображением плана крепости. — Судя по расположению караула и остальных войск… — А сколько их там всего? — Около пятисот, не считая прислугу. Естественно, они так же подлежат устранению, но это мелочь. — Мда… точно все наши понадобятся, — медленно ответил Стефан. — Ещё и нужно Кэкстона с Гвен не просрать. Кого-то ещё можно спасти? — Возможно, женщин и детей из прислуги, — задумчиво проговорил Альфред. — Я уже запросил дополнительные обозы на следующую ночь, чтобы их смогли увезти в тыл. Но не главную кухарку и её мужа — они ответственны за издевательства над остальными работниками, к тому же враги революции. Вот их портреты… Альфред кинул на землю рядом со схемой две листовки, но уже с пометкой революционеров, а не Империи. — Ну и уроды, — фыркнул Ён Су. — Не то слово, — добавил Йозеф. — Что-то мне это напоминает, — заметил Стефан. Ночной рейд дружно заулыбался. Даже Альфред, хоть его глаза всё также были преисполнены холодного мрака. — Значит, операция откладывается на следующую ночь? — уточнил Йозеф. — Да. За это время надо будет пригнать остальных и продолжать наблюдение за гарнизоном, — Альфред снял очки и устало потёр глаза. — В особенности, нельзя допустить, чтобы с Кэкстоном и его дочерью что-то случилось. Разумеется, я позаботился о том, чтобы наше временное укрытие не нашли. Ён Су, Йозеф — вы обеспечите слежку. Завтра пошлю одного из вас навстречу Францу и Эжени — она говорила мне, что ей нужно взять заказ через Эстеллу. Мэтт и Баш сразу придут сюда, — Йозеф и Ён Су кивнули, дав понять, что их часть плана ясна. — Стефан — расставь несколько ловушек и… ты помнишь, о чём я тебя просил. Альфред не первый раз кидал такой выразительный взгляд на Стефана. При этом тот отчего-то становился грустнее некуда. — Да, — буркнул Стефан. — И последнее. Это касается тебя, Стефан. На плане гарнизона указан отсек, — Альфред достал походный уголёк и обвёл им небольшой квадратик на схеме. — Наш человек не смог выяснить, что там. По возможности, узнай. Но если не удастся — не рискуй. Понял? Иначе вся операция накроется медным тазом. — Понял, конечно. Я что, долбаёб, что ли? — Стефан обиженно надул губы. — Конечно, нет, — Альфред слабо усмехнулся. — Так, ладно. Можете отходить ко сну. Я первым пойду в караул… Тьма поглотила гарнизон. Сегодня крепость цела и невредима. Но что будет завтра?