I
За всю дорогу назад Грандер не произнёс ни слова. Гаруцио не решался отрывать его от тяжёлых мыслей, однако мысли Пьето были не менее тяжелы. Больше всего юношу настораживала загадочная мрачность дяди — обычно Мигель не позволял себе быть молчаливым и скучным при людях. Ни Гаруцио, никто другой не могли судить о его чувствах в полной мере. По прибытии домой Грандер сразу прошёл в гостиную и занял своё излюбленное место в кресле у окна. Не стараясь скрыть любопытства, Гаруцио последовал за ним. Он уселся на низенькую козетку подле дяди и стал ожидать подробных разъяснений, но Мигель оставался по-прежнему безмолвен, как мраморное изваяние. Грандер знал, какой авторитет имеет перед племянником, потому молчание его вызывало в душе Пьето только интерес. — Ну что же вы молчите? — наконец не выдержал юноша. — Я думаю, — тихо ответил Грандер, устремив взор в стену. Но Гаруцио казалось, будто он смотрел сквозь неё. — О чём же вы думаете? — О том, как приступиться к рассказу. — Как вы можете об этом думать, дядя! — вспылил возмущённый Гаруцио. — Я считал, что вы доверяете мне! — При чём здесь доверие? — с грустной улыбкой поинтересовался Мигель, стараясь заинтриговать племянника. — Ведь вы сами говорили, — осажено произнёс юноша, — что можете разговаривать со мной на любую тему, нисколько не колеблясь при этом… — Говорил, Гаруцио, помню. Но моё молчание не равно недоверию. Ты принимаешь свои подсознательные страхи за действительность — и это не постыдно. Волнуясь, мы часто не властны над языком и телом вообще. Гаруцио сразу присмирел. Он виновато опустил голову, не смея поднять на Грандера глаз. — Прошу, извините меня, — сказал он после долговременной паузы, — я не должен был повышать на вас голоса. Только три часа назад вы чуть не падали в обморок, а я позволил себе волновать вас снова. — Речь Гаруцио отражала глубочайшее сожаление и раскаяние. Мигель одобряюще смотрел на племянника. — Я не злюсь на тебя, — сохраняя прежнее спокойствие, произнёс Грандер, — ты единственный, кому я могу доверить свои тайны без всяких сомнений. Бывают внезапные затмения и озарения, но не стоит винить себя за первое. Такое может случиться с каждым. — Вы как всегда правы, — более уверенно заметил Гаруцио, всё ещё опасаясь немилости родственника. Мигель молчаливо кивнул. Подождав, пока племянник немного успокоится, он с видом философа возвёл глаза к потолку и шёпотом произнёс: — О, Гаруцио, если б ты знал, насколько то гнилой и коварный человек. Отвлечённый от темы юноша невольно удивился: — Кто, дядя? — Андрес Варгас. Человек, так быстро заделавшийся квартирмейстером у капитана Селби. Тон Грандера был чрезмерно холоден, однако Гаруцио предчувствовал приближающуюся бурю. Грандер продолжал: — Много лет назад, когда я ещё имел честь величаться пиратом — пусть от этой «должности» было одно название, — наша команда частенько сношалась с мелкими шайками контрабандистов. В каюте капитана Селби я рассказывал о Благородном пиратстве чистейшую правду, Гаруцио! Ты знаешь о том наравне со мной. Благородные пираты вырывались из цепких лап судьбы с помощью отменной хитрости и непристойных для разбойников занятий. А «непристойным занятием» для других пиратов является любая деятельность, где нет крови невинных людей. Время от времени мы доставляли запретные грузы к разным берегам, облегчая работу контрабандистам и получая с этого деньги. Много наша команда повидала подобных нелегальных шаек, пока в один день мы не наткнулись на шайку Варгаса. — Варгаса? — изумлённо вскрикнул Гаруцио. — Да. Андреса Варгаса, который ради безопасности не удосужился сменить даже имени. Но не настолько банда его слыла известной, чтобы он был узнаваем. Мы повстречались на безымянном острове в водах Средиземного моря. Те необитаемые земли получили название «Контрабандистский остров», так как именно там обустраивали притоны многие малоизвестные команды. Мы же периодически прибывали туда с целью оповестить своих работодателей об удачно прошедшем деле. Я видал Варгаса и его шайку на Контрабандистском острове до того несколько раз, однако в тот день он отвёл меня в сторону и предложил совместную работу. Чёрт дёрнул меня за ногу согласиться! Если б я знал, если б только знал!.. — заметно заколебался Грандер, но попытался взять себя в руки. — Знаешь, почему мы взаимодействовали именно с подобными личностями, а не с другими пиратами? Потому что контрабандисты, как известно, не убивали людей, а доставляли запретные грузы. Данный факт являлся самым значимым для меня и моей команды. Мы работали настолько чётко, что, совмещая свои хитроумные планы с так называемой подработкой, накопили достаточно много денег. Гаруцио внимательно слушал Грандера, однако вскорости заметил, что чем ближе Мигель приближался непосредственно к рассказу о Варгасе, тем быстрее начинал нервно постукивать пальцами по подлокотнику кресла. — Мы стали друзьями, Гаруцио, — продолжал Грандер, грустно улыбаясь. — Я думал так, покуда не знал печальной истины: оказалось, что Варгас убийца, чудовище, которому место в сырой темнице, а не вместе с людьми. Мигель тяжело вздохнул, но оставалось неведомо, являлся ли этот вздох деталью спектакля, в коем он играл порою неосознанно, или исходил от души. — На другом острове, так же неизвестном властям, у его шайки было обустроено своё отдельное укрытие. И некогда там находился сарай для хранения атрибутики, как рассказывал мне один человек. Я поясняю тебе эти на первый взгляд ненужные подробности, дабы не утерять нить повествования. — Я ничего не имею против подробностей, дядя. Продолжайте, — терпеливо произнёс юноша. — Да-да, конечно, сейчас, — обрывисто протянул Грандер и положил руку на свой горящий лоб, будто силясь припомнить последующие события. — О, нет, Гаруцио… Этот человек, он… он… убьёт меня, слышишь!.. — Мигель со всей силы вцепился в подлокотники кресла, словно коршун, мёртвой хваткой впившийся когтями в добычу. — В морском пространстве, тем более на одном судне, ему не составит большого труда прихлопнуть меня, как жука!.. Теперь речь Грандера больше походила на бред сумасшедшего. Напускное спокойствие Мигеля рассеялось, как пепел, и осело на самом дне его мятежной души. На глазах у племянника он становился всё взволнованней и взволнованней, как будто опасность подстерегала бывшего пирата даже за углом собственной квартиры. Из-за чрезмерных чувств, что бушевали в нём, Грандер был не в силах продолжать рассказ. Тогда Гаруцио без слов поднялся с места и быстрыми шагами направился в другую комнату, точно имел какую-то цель. Другой раз неожиданный уход племянника удивил бы Мигеля, но сейчас он даже не заметил кратковременного отсутствия юноши. Грандер то прикладывал руку ко лбу, то проводил тыльной стороной холодной ладони по скулам, то хватался за голову. Сердце мужчины стучало с такой необыкновенной силой, что воспалённый разум его опасался, как бы этот стук за несколько миль не услышали враги. Однако внезапное озарение всё-таки промелькивало и в такие жуткие секунды. Руки Грандера застыли в молитвенной позе, прижатыми к губам, — в таком положении застал дядю Гаруцио, вернувшийся с кухни со стаканом воды. Мигель не увидел Пьето, ибо глаза его были закрыты. Гаруцио легонько дотронулся до предплечья родственника, что заставило Грандера взглянуть на племянника. — Вот, дядя, выпейте воды, — ненавязчивым тоном сказал юноша, протягивая родственнику стакан. Мигель поблагодарил Гаруцио и принял заботу. Однако ту мелочь, что на сей раз он добавил в воду несколько капель успокоительного, Гаруцио учтиво умолчал. Мигель не почувствовал ни странного привкуса, ни слабоощущаемого запаха. — На чём же я остановился? — задал сам себе вопрос Грандер. — На том, что сэр Варгас ужасный человек, — напомнил Пьето. — Точно! Ах, да, я же говорил, что у их шайки имелся сарай для атрибутики, — Мигель вновь заговорил ровным тоном. — Но в один прекрасный день он послужил могилой для тех людей, которые находились рядом с Варгасом. Обычно они получали достаточно денег со своих делишек, но в тот раз нажива оказалась мала для всей команды. Делить её они пытались долго, но не доставало то двум, то трём людям. Как предводитель, Варгас хотел забрать деньги себе, но шайка взбунтовалась, что было ожидаемо. Нет, Гаруцио, он не стал искать другого выхода из этого нелёгкого положения, — сказал Грандер и хотел снова взволноваться, но выпитое успокоительное давало о себе знать, — ведь можно было отложить эти монеты в общую казну. В том сарае, на первый взгляд маленьком, контрабандисты имели две подземных комнаты, заполненных разным хламом. Время от времени они рыли новые, когда было некуда складывать прибывающее барахло. Одним светлым и непредвещавшим беды днём Андрес приказал рыть новую комнату, созвав всех своих подручных в их подземное убежище. Всего несчастных было девять человек. Контрабандисты не собирают слишком большие команды, ведь они им ни к чему. На мгновение Мигель замолчал, устремив взор в никуда. Гаруцио прочёл в его взгляде тяжесть воспоминаний, которые на несколько секунд унесли Грандера из реального мира. — Что было дальше? — прервал мысли дяди Пьето. — Дальше? — угрюмо улыбнулся Мигель. — Да, правда, что-то я отвлёкся. У меня голова кругом. И он, нервно рассмеявшись, произнёс: — Не желая делить все вышеупомянутые деньги, Варгас предпочёл избавиться от своей команды раз и навсегда, чтобы делить добычу было попросту не с кем. Не знаю, какими принципами руководствовалась его гнилая душа, но после поступка своего он действительно заслуживает гильотины. Команда его перевозила и оружие, запрещённое к продажи обычным людям. Пока подопечные Андреса копались в земле, тот утопал в собственной ненависти и лучше б захлебнулся. Бес взял над ним верх: всё ценное он перетаскал на поверхность, объясняя это тем, что не хочет что-нибудь испачкать. А далее, пожертвовав из очередного груза одну гранату, Варгас бросил её вниз по лестнице, ведущей в подземелья… Через десять секунд эти люди были мертвы. Все до единого, что находились в тех злосчастных комнатах. Мигель вздохнул и сложил руки на животе. — Из-за жалкой горсти монет!.. — с надрывом вскричал Грандер, судорожно сжимая пальцами запястье другой руки. — Нет, Гаруцио! Он не человек! Дьявол во плоти, честное слово! Варгас не понимал, что, избавившись от команды, он лишил себя средств к существованию. По крайней мере, на время… Его чёрная душонка в тот момент хотела только денег, и она их получила. Что ему было делать потом, без опоры? Куда податься? Но это изворотливое существо нашло выход, каким-то чудесным образом заделавшись квартирмейстером у капитана Селби. — Но как же... — пролепетал Гаруцио, — из-за наживы загубить жизни девятерых человек... — Очень просто, Гаруцио, очень просто. Грандер закрыл глаза, откинулся на спинку кресла, и из груди его вырвался сдавленный убитый смех, больше походивший на истерическое исступление. Юноша медленно поднялся с козетки, вперив в родственника удивлённый взгляд. Пьето испугала не мрачная история, а странное поведение Мигеля. В голове у Гаруцио промелькнула одна единственная мысль: «Как хорошо, что я решил плыть с ним». Тем временем Грандер перестал смеяться и молча смотрел на племянника. Этот нервный смех являлся последним, на что он был способен сегодня в плане эмоций. — Чего ты вскочил? — заботливо сказал Грандер. От прошедшей бури чувств не осталось ни следа. Если б в данный момент кто-нибудь неожиданно появился в комнате, он бы в жизни не догадался, что три минуты назад Мигель тихо, но ненормально смеялся. Даже тени былого затмения не осталось на его теперь неподвижном лице. — Сядь на место и слушай дальше, — повелительным, но полным отеческой заботы тоном произнёс Грандер. Гаруцио слепо повиновался словам дяди. — Ты не слышал главного: на самом деле Варгас надеялся после этого вероломного убийства пополнить собой ряды моей команды, полагая, будто я ничего не знаю… Глупец… — добавил Мигель, глухо усмехнувшись. — К тому времени я уже ведал о тайне, которую он, казалось, даже не пытался скрывать в своих кругах. Мне рассказал о ней чудом спасшийся от мучительной смерти пожилой контрабандист. Когда Андреас осуществлял свой коварный план, не убедившись, что в подземелье находятся все девять человек, один немолодой моряк был недалеко в горах и добывал пресную воду (местность на том острове скалистая). Как вдруг он услышал грохот. Контрабандист мигом спустился вниз и побежал в сторону шума. На всякий случай спрятавшись за деревом, издалека он увидел разнесённый в щепки сарай. Сердце того сжалось. Дождавшись, когда Варгас уйдёт, бедный старик приблизился к образовавшейся в земле дыре: некоторые доски и инструменты были забрызганы кровью. Вспомнив делёж добычи, происходивший несколько дней назад, он всё осознал. Но ещё больше убедился в этом, когда проследил за бывшим главарём и увидел, как тот достаёт из расселины в древесной коре спрятанные деньги и уплывает прочь с Контрабандистского острова. Представляю, какая сильнейшая скорбь образовалась в душе старика, глядя на останки товарищей. Страшно вообразить. Контрабандист не желал тоже быть убитым Андресом, поэтому, вспомнив о дружеских отношениях с Благородными пиратами, он немедленно отправился ко мне и рассказал эту историю… Я, право, изумился, что такой мерзкий человек, убийца, находился со мною рядом длительное время. Неужели, неужели я не разглядел в душе его таящийся мрак! О, он великий конспиратор! Этот изворотливый стервятник умело прятал свою истинную сущность под маской воробья. Как уже говорил, через день Андрес явился ко мне, дабы влиться в наш коллектив. Я, силясь скрыть презрение, вежливо отказал ему, не называя тому причины. Он хотел подкупить — я не подкупился. Угрожал, но я не поддался. Тогда его бредовая башка сочла мой отказ за предательство. Вся желчь прыснула из него в считанные секунды. И Варгас, Гаруцио… он… поклялся меня убить! Представляешь! — Убить? — с ужасом переспросил Гаруцио, широко раскрыв свои карие глаза. — Да! Но за что! За то, что я не подпустил к нам кровожадного зверя? Тогда это обещание показалось мне обычной, ничего не стоящей угрозой, ведь шанса подобраться ко мне ему не предоставлялось: я был защищаем командой, которой позже, по воле случая, мне пришлось лишиться. Однако сейчас, когда я увидел Варгаса вновь спустя столько лет, когда за плечами моими больше не стоит команды, когда мне идёт четвёртый десяток, эти угрозы перестают казаться пустыми выкриками и превращаются в нечто большее! — Вы полагаете, он узнал вас? — Узнал ли он! Узнал ли он меня! Ты ещё спрашиваешь! — импульсивно выкрикнул Мигель, по сему в душу Гаруцио закралось сомнение: достаточно ли было трёх капель валерьянки? — Узнал! Будь уверен! — говорил Грандер, судорожно схватив с рядом стоявшей тумбочки свои бухгалтерские записи и начав обмахиваться ими. Гаруцио молча наблюдал за движениями дяди. В один миг позабыв о сокровищах, что могли бы спасти его от бедности, в голове у юноши созрел гениальный план. — Да, Гаруцио, — мрачно протянул Мигель, откладывая бумаги в сторону, — да будут прокляты мои эмоции — однажды они сыграют со мной злую шутку. Но буду признателен — у Варгаса отличная память. Он узнал старого знакомого сразу, как только вошёл. Да и капитан перед собранием рассказывал обо мне, что должно было натолкнуть Андреса на подозрения. Я не упустил ни единого взгляда, ни единого жеста в свою сторону. И что теперь — отказываться от экспедиции? Прятаться? Бежать? Нет, слишком поздно. Я обещал тебе помочь, и я выполню обещание! Гаруцио уныло вздохнул. — В таком случае, дядя, — сказал он твёрдо, — я сделаю вид, будто разговора этого не было, и вы мне ничего не обещали! Пыл юноши возрастал с каждым словом. — Послушай, Гаруцио, — спокойно ответил Мигель, — кем я буду после этого: поставил на уши капитана и всех остальных; пообещал тебе все благи и не выполнил. Обратного пути нет. — Но когда дело касается жизни! — Гаруцио! — Дядя! — Думай, о чём говоришь! — Нет! Я не пущу вас и не поплыву сам! Этот человек может быть опасен! — Не «может», а опасен! — Тем более! Если б мы могли рассказать о нём истину — другое дело, но при подобном раскладе нам придётся рассекретиться самим! И остаётся лишь два варианта развития событий: сэр Варгас сам донесёт о вашем прошлом капитану либо станет подстерегать вас и пытаться убить! — Я всё это знаю, — в расторгнутых чувствах пробормотал Грандер, — но я обречён в любом случае — Варгас напал на мой след и теперь не остановится. Отправляюсь я в экспедицию или не отправляюсь — разыскать меня с помощью оставшихся криминальных связей и прикончить на месте, как бешеную собаку, его не затруднит. Разве что только он не осмелится вызвать меня на дуэль — хотя, думаю, это исключено: Андрес знает, насколько я меток в стрельбе. Сколько раз мы ради забавы стреляли в мишень, а я не промахивался. — А если он предложит драться на шпагах? — Со шпагами та же история — он сможет убить меня, если застанет безоружным, к чему, скорее всего, Варгас и будет стремиться. Пьето задумался. Однако буквально через секунду резко вскинул опущенную голову и воодушевлённо посмотрел на Мигеля. — Дядя, уедем из страны! Покинем серую, дождливую Англию и вернёмся на родину вместе! — Нет, Гаруцио, — отказывался Мигель, — как известно тебе, в Испании моим домом был корабль — самое лучшее и надёжное убежище для моряка. — Неужели вы думаете, что я оставлю вас на улице? — продолжал настаивать юноша. — А как же дом моей семьи? Вы поселитесь у нас хотя бы на время, пока не найдёте квартиру! Мигель усмехнулся на этот раз совершенно неправдоподобно, вопреки своему актёрскому дару; пусть чувства его сейчас являлись неподдельными. — Я не хочу теснить вас, зная о нынешнем вашем положении. Твои родители недолюбливают меня, особенно отец. — Это временное падение! — воскликнул Гаруцио. — Наше состояние обязательно восстановится! Вы говорите, что не желаете пересекаться с моим отцом? — Да, не хочу. — Но его никогда не бывает дома. Зачастую, пока мы с матушкой ещё спим, он уходит в банкирский дом и сидит там допоздна, а когда ложимся спать — ещё не возвращается! И, кстати, вы верно позабыли — ведь у вас есть сестра, моя любимая мать, Кармен. Она, как и я, будет несомненно рада вам! При данном напоминании Грандер отвёл взгляд в сторону, будто страшась, как бы племянник не прочёл в его глазах что-то запретное. Он устало потёр виски и всё же нашёл силы на ответ: — Конечно, помню. Кроме тебя и неё, у меня не существует больше родственников. — Вот видите! Она обрадуется! Уверяю! Вы не виделись столько лет! — Одиннадцать, — двусмысленно улыбаясь, сказал Грандер. — Впервые я увидел тебя на вторую неделю после твоего рождения. Потом я часто приезжал к вам, выбирая время для покидания своего судна и инкогнито появляясь на твёрдой земле. Тебе минуло восемь лет — тогда-то я и видел Кармен последний раз. Благо, потом наши пути пересеклись вновь. Пробило час ночи. В сумрачной тишине зловещий звук бьющих часов заставил собеседников содрогнуться. Увлечённые разговором, они совсем позабыли о времени. Мигель встал, медленно подошёл к окну и увидел, что город полностью облачился в чёрную мантию. Никто не ходил по улицам, не разговаривал, не смеялся, ни в одном окне не дребезжало даже самого тусклого огонька. — Время позднее, — задумчиво произнёс Грандер. — Давай-ка вернёмся к разговору утром. Знаешь, мне кажется, что за последние несколько лет меня впервые по-настоящему клонит в сон. Да и тебе самому не мешало бы отправиться в кровать. Гаруцио встал с места и одним прыжком очутился на пороге. Он знал о дружеских отношениях дяди с бессонницей. — Конечно-конечно! — сказал он радостно. — Я больше не побеспокою вас сегодня. Но дайте слово, что подумаете над моим предложением! Мигель через силу кивнул в ответ. — Хорошо, Гаруцио. Я обязательно подумаю над твоими словами. — Ловлю на слове! — засмеялся юноша. — Доброй ночи! — Доброй, Гаруцио, доброй. И оба они разошлись по своим комнатам. Однако спать Мигель не собирался, вернее, не мог. Таким образом он просто умело ушёл от ответа, выделив себе время на размышления.II
Следующим утром Гаруцио вскочил с первыми лучами солнца, когда на постепенно светлеющем небе ещё красовались яркие оранжево-жёлтые оттенки восхода. День предвещал быть на редкость светлым, если в дальнейшем не налетит какой-нибудь тучи, по обыкновению обрушив на город сырость и тоску. Ясное утро могло вполне вероятно смениться пасмурным днём. Вспомнив о вчерашней беседе, юноша с воодушевлением вылетел из комнаты, желая вернуться к важному разговору как можно скорее. Но на полпути к цели он вдруг подумал, что дядя, верно, ещё спит, и решил тогда подождать его на кухне, как-нибудь убив время. Он неспешно брёл по недлинному коридору, обдумывая детали своего плана. Однако, когда Гаруцио проходил мимо гостиной, где спал Мигель, то краем глаза заметил, что дверь в комнату была приоткрыта. Пьето обрадовался, решив, будто Грандер проснулся тоже. Быстрыми бесшумными шагами он приблизился к двери и заглянул в гостиную, даже не постучав. Но вопреки мыслям своим, застал Пьето Мигеля давно бодрствующим: он сидел за письменным столом и производил уборку в своих рабочих бумагах, расфасовывая их по ящикам комода, что находился подле стола. — Гаруцио! — произнёс Грандер, будто удивившись. — Доброе утро. Что подняло тебя в такую рань? При этом Мигель одновременно спрятал в один из ящиков какую-то записку. Гаруцио по-учительски скрестил руки на груди, чуть нахмурил брови и размеренно ответил: — Доброе, дядя. Что-то не спится. — Он подумал пару секунд и добавил: — А вы, по сему, тоже давно на ногах. — Да-да, верно! Я встал раньше тебя. — Конечно, — фыркнул юноша, — прошлым-то утром. Грандер закатил глаза, встал с места и гордо прошёлся по комнате. — Пусть так. Но путём нехитрых размышлений я решил, что лучше отправиться в путешествие, ведь Варгас не посмеет тронуть меня, пока я рядом с капитаном и нахожусь на его судне. Андрес, конечно, не самый умный человек, но когда дело касается его жизни, ему приходится активно работать головой. — Вы уверены? — недоверчиво спросил Гаруцио. — Уверен, — произнёс Мигель, стараясь придать своему голосу твёрдости. — Как знаете… Тогда через несколько дней я поеду домой — мне нужно предупредить родителей об отплытии. Я прибуду к вам за две недели перед началом экспедиции, предварительно послав письмо, что выдвигаюсь в такой-то день. Грандер положительно кивнул в ответ. — Хорошо, Гаруцио. Так и сделаем, — кратко сказал бывший пират. На этом их диалог кончился. Гаруцио вышел из комнаты, погружённый в насущные проблемы. А Мигель, убедившись, что племянник точно удалился, вынул из ящика письмо и продолжил писать одному очень важному человеку. Вечером Мигель уходил по-делам, о сущности их ответив Гаруцио как всегда размыто. Пьето не стал допытываться до него, он только пожал плечами и простился с дядей. Для видимости Грандер прихватил с собою несколько своих бухгалтерских записей, на самом деле, нужных ему, как собаке пятая нога.