I
Тëплым безоблачным вечером, какой наступает после знойного солнечного дня, Еë светлость леди Кармен Пьето выходила из имения маркиза Луиса де Идáлько в его компании. Спускаясь по мраморным ступенькам, они мило ворковали и смеялись, очевидно, обсуждая что-то очень интересное. Маркиз с особой нежностью держал гостью под руку, периодически посылая ей любовные взоры. Карета и экипаж де Идалько ожидалали леди Пьето в саду, чтобы посетительница с комфортом отправилась домой. — Ваш муж, говорите, уехал на неделю к другу? — поинтересовался маркиз. — Тогда, может быть, мои слуги доставят вас к воротам дома, а не высадят за две улицы, как обычно? — О, нет-нет, — запротестовала Кармен, — Фернандес уехал, но Бенито — его прихвостень — остался в поместье. И сторож тоже создаëт опасность: по своим обязанностям постоянно ошивается на улице. — Оставайтесь у меня, милая! — Воскликнул Луис. — Вечереет — домой вы прибудете глубокой ночью. Леди Пьето флегматично отмахнулась. — Я бы осталась, особенно сейчас, когда этот индюк уехал просаживать за игрой последние деньги в надежде обогатиться, но слуги... Нет, всë это очень опасно. — Надменный тон Кармен проявлялся даже в разговоре с любимым. Маркиз безнадëжно уронил голову в белом парике на широкую грудь. — Раз это ваше последнее слово... — Последнее. — Оборвала его женщина, собираясь садиться в карету. Идалько придержал еë за руку, напоследок зарывшись носом в копну чëрных, заделанных в причëску волос, на что леди Пьето одарила его игривым взглядом. — Трогай. — Грубо приказала она кучеру, и карета двинулась с места. Маркиз стоял неподвижно и смотрел, пока экипаж не скрылся вдалеке и не стал видеться на ярко-оранжевом горизонте чëрной маленькой точкой. Путь Кармен лежал лесной дорогой. По прибытии слуга Луиса должен был незаметно проводить еë по улицам до дома и скрыться во мраке. Такие нечестные дела проворачивались леди Пьето уже на протяжение года. Побег сына, несомненно, огорчал еë, отчего прескверный характер графини приобрëл неслыханные масштабы. Она срывалась на стороже, нещадно избивала неугодного Бенито, грозя выколоть ему спицей глаз, если он пожалуется Фернандесу, и мысленно посылала в преисподнюю Мигеля. «Господи, хоть бы он сдох на этом треклятом корабле!» — Сладко мечтала она. — «Или я лично отыщу способ сдать его властям и приду посмотреть, как отрубят ему башку!» Карета летала по ухабистым дорогам мимо тëмных мелькающих деревьев. Над густым лесом величаво всходила молодая луна, освещающая путникам ход. Топот лошадиных копыт убаюкивал слух, и Кармен одолела дремота. Предсонные красочные видения появлялись перед глазами и тотчас сменялись другими. Вот возлюбленный ею маркиз де Идалько стоит у ворот своего огромного дома и манит любимую к себе; вот Гаруцио, целый и невредимый наконец возвращается в родные земли; а вот, ползая перед жестокой сестрой на коленях, Мигель жалостно вымаливает себе прощение... Внезапно экипаж тряхнуло с такой силой, что почти заснувшая графиня подпрыгнула на сиденье и ударилась головой о потолок. Каляска остановилась, сильно накренившись на правый бок. — Какого чëрта!? — Визгливо вскричала Кармен и получила озадаченный ответ кучера: — Налетели на большую кочку, Ваша Светлость — колесо сломалось. — Так почините! — Придëтся отыскать кузнеца. Вон там вдали какой-то трактир, на наше счастье. До утра управимся. — К дьяволу! — Выругалась леди Пьето, пинком открывая дверь и выпрыгивая из кареты, не дождавшись лакея. Слуги, выделенные ей маркизом, подчас устремились с вещами за госпожой, которая уверенным шагом шла в сторону сомнительного пристанища по узенькой лесной тропке, сказочно переливающейся в желтоватом свете сияющего месяца.II
Трактир «Дионис» представлял собой старое, покосившееся здание, готовое окончательно рухнуть от дуновения малейшего ветерка. Гнилые доски местами покрывались толстым слоем мха и плесени, а под трухлявой верандой обитали целые полчища крыс, любивших наведываться в номера постояльцев, которым на грызунов было как до Полярной звезды. Посетителями сей приличного заведения как правило становились разбойники, гвардейцы, спешившие по «делам государственным», однако являющие собой сброд ещë опаснее разбойников, и тому подобные многоуважаемые граждане. Несмотря на поздний час, там гремели задорные голоса и музыка. Толстый усатый трактирщик с важным видом стоял за барной стойкой и протирал полотенцем посуду. На то, что происходит в зале, он откровенно плевал — прибыль сегодня выдалась хорошенькой, а в честь такого дела можно закрыть глаза на ночные крики, ругань и многое другое, учиняемое почтенными постояльцами. Даже когда в сей приличном заведении намечалась драка, он ни на малость не терял самообладания, а с довольным видом доставал счëтную книгу и готовился записывать туда все убытки, которые понесëт трактир вследствие очередного разгрома — любимое его развлечение. Стража Кармен шла впереди, защищая собой госпожу. Они уверенно вошли внутрь и мгновенно перетянули внимание на себя: редко встречались в благочестивом «Дионисе» клиенты подобающего вида, и, сверх того, женщины. Пьяные посетители перестали играть в карты, танцевать и орать песни с непечатными текстом, сконцентрировав придурковатые взоры на вошедших павлинах. Даже трактирщик накрутил седеющий ус на жирный палец и оценивающе присвистнул. Леди Пьето мерно приблизилась к барной стойке. — Два номера нам. — Приказным тоном потребовала она. — Один получше, другой — для слуг. Толстая мина хозяина расплылась в лукавом прищуре: вид новых гостей кричал об их изрядных деньгах. — Конечно-конечно! — Залебезил он. — Вот вам ключи, дорогая госпожа, от лучшей комнаты в нашем трактире! А эти — для прислуги. Раздражëнным движением Кармен выхватила из руки трактирщика свой ключ и, никого не ждя, направилась на второй этаж. — Бернос, расплатись! А вы — за мной. — Раздала указания леди Пьето. Хозяин хотел проводить гостью до комнаты, но задержался, чтобы принять оплату и подойти к одному настойчиво требующему его присутствия столику. Графиня, тем временем, поднялась наверх и почти впотьмах искала свой номер — единственным освещением коридора являлась верная спутница госпожи — гордая луна, что заглядывала в окна. — Невыносимо! Просто отвратительно! — Сердилась она, поочерёдно тыкаясь во все таблички с цифрами. Поиски длились до момента, когда Кармен, в край обозлившись на нелепую ситуацию, не остановилась возле какой-то двери, что имела двенадцатый номер. Слуги, пока она думала, продолжали смотреть. Но вдруг за дверью этой раздался чей-то пронзительный умоляющий голос: — Сеньора! Прошу, спасите меня, сеньора!.. Леди Пьето отпрыгнула в сторону, как испугавшийся заяц. Звуки не смолкали: — Я сделаю всё, чего вы у меня попросите!.. — Плакал жалостный женский голосок. Двери номеров были сделаны из донельзя тонкого, непрочного материала, поэтому слова неизвестной женщины снаружи слышались отлично. — Кто ты и что случилось с тобой? — Высокомерно произнесла Кармен. — Я зашла в трактир вечером, а эти мужчины внизу... Они затащили меня в комнату и заперли, обещая сделать со мной ночью нечто ужасное! — Речь пленницы перешла в рыдания. Леди Пьето, недолго думая, сообразила, что имели ввиду господа под «нечто ужасным», однако не торопилась освобождать бедняжку. — Я спрашиваю: кто ты такая? — Упрямо не отступала она от первого вопроса. — Ах, время на исходе: без десяти двенадцать!.. — Простонала невольница проклятого трактира. — Они обещали придти к двенадцати!.. Я обещаю, сеньора, что поведаю вам всë от первой до последней страницы, как только выберусь отсюда!.. Молю, молю сеньора!.. Неизвестная увидала Кармен в маленькую неровную дырку в тонкой дверце, наименованную глазком, и естественно, не преминула зацепиться за последнюю возможность спастись. Темнота мешала разглядеть нормально, кто шëл за стеной, но лунный свет из окон и голос, которым выдавала себя леди Пьето, заставили заключëнную убедиться, что это женщина. Пораскинув мозгами, графиня смекнула, что злонравные козни судьбы заставят несчастную стать жизненно обязанной своим спасителям, следственно, ей придëтся выполнить любое их указание. — Ну что, ребята? Не пора ли нам немного развлечься? — Донëсся до второго этажа эхом грубый мерзкий лай. — У нас в двенадцатой комнате сидит хорошенькая особа! Уверен, она терпеливо ждала нас весь вечер! Нет, постойте, сначала выпьем за удачное дельце! Нужно было, однако, срочно на что-нибудь решиться. Леди Пьето приказала трëм крепким слугам незамедлительно сносить дверь, хотя вполне хватило бы и двух. — Отойди! — Крикнула узнице Кармен, и в тот же миг преграда шумно ввалилась внутрь комнаты, едва не задев юную женщину. — Номер, госпожа! Я нашëл его! — Радостно уведомил из недр коридора четвëртый слуга. Не успела спасëнная опомниться, как впотьмах еë ухватили за рукав и поволокли в сторону временного жилища графини. Пятый стражник указывал женщинам дорогу. Неразбериха с поисками номера произошла из-за престранного расположения комнат: Расстановлены они были не по-порядку и начинались сразу с десяти, а пятнадцатый, нужный свите Кармен, вообще находился за углом стены, который во мраке сливался с обстановкой. Без знающего человека разобраться здесь, ещë и ночью, представлялось занятной задачей. Леди Пьето приказала немедленно запереться и на всякий случай забарикадировать вход. Распоряжение это пришлось как никогда кстати: на второй этаж волоклась свора пьяных гвардейцев, намереваясь исполнить мерзкое обещание. Зажгли три керосиновые лампы, и помещение охватил тусклый, однако приятный тëплый свет. Теперь Кармен могла разглядеть чуть не лишëнную чести незнакомую женщину: это была ещë почти совсем девочка, очевидно, только что вышедшая из-под надзора монахинь. Ярко-зелёные глаза блестели на еë привлекательном и энергичном, но бледном лице. Элегантное буро-оранжевое платье, расшитое у воротничка и рукавов испанским кружевом, а также видная в жестах независимая манера держаться выдавали принадлежность девушки к высшему обществу. Прибывание сеньориты здесь оставалось загадкой, которую графиня желала сейчас же разрешить. Отсылать слуг по комнатам Кармен покамест не рискнула — разгорячëнные побегом пленницы, гвардейцы принялись по досочке разбирать трактир на радость хозяину. В любом случае, узнать что-то секретное из последующего диалога стражники не смогли. — Присядь. — Полуутвердительно повелела ей леди Пьето и сама опустилась в обшарпанное жëсткое кресло. Комната отнюдь не блистала роскошью и была такой же дырой, как остальное заведение. Девушка повиновалась, садясь рядом на облезлый стул. — Как тебя зовут? — Начала диалог Кармен. — Домилитта, сеньора. — Нерешительно ответила собеседница. — Кто ты такая? Как оказалась в такой забегаловке? Лицо Домилитты омрачнила заметная досада и безысходность, словно над головой еë собрались все грозовые тучи мира. Тонкие губы девушки задрожали. — Говори! — Настаивала графиня, прищурив тëмно-карие хищные глаза. Подметив, что давление результата приносит мало, она лицемерно сменила гнев на милость: — Ну-ну, детка, тебе нечего бояться. — наигранным ласковым тоном пропела Кармен. — Я обещаю сохранить любую твою тайну, и не забывай, что ты обязана мне жизнью. Решив, что выхода лучше, чем рассказать правду, у неë нет, Домилитта смахнула с чëрных ресниц слезу и принялась за рассказ: — Понимаете, сеньора... Я бывшая воспитанница Картезианского монастыря... Вчерашним утром я сбежала оттуда. — Хорошенькое начало. — Саркастично бросила леди Пьето. — У меня нет родственников, которые могли бы приютить меня после побега. — Вкратце девушка изложила историю с Консуеллой, восстанием и Мигелем, не называя никаких имëн. — Побег я планировала давно, однако не знала, куда деваться потом. Но вскоре твëрдая мысль посетила мою голову: я решила устроиться служанкой в каком-нибудь доме. Лучше быть свободной прислугой, нежели родовитой невольницей... Одна из послушниц, с которой мы были особенно близки, помогла мне бежать во время утренней молитвы, когда все были заняты. Но мой вид в подряснике значительно осложнял задачу... Близ монастыря располагался рынок, где мне пришлось украсть это платье. Тëмные брови Кармен невольно поползли вверх. — Оторвавшись от погони, я переоделась и продолжила путь к городу, поближе к тюрьме, где томится моя мать, дабы знать последние новости. — Поникнув телом, говорила Домилитта. О замыслах по еë освобождению она учтиво умолчала. — Вечер застал меня в лесу: на счастье или на беду мне повстречался трактир «Дионис», где сидели пьяные гвардейцы. Я хотела переждать ночь здесь, расплатившись единственной ценной вещью, которая у меня осталась. — Как бы невзначай рассказчица покрутила на пальце невзрачное серебряное кольцо. — Но эти изверги затащили меня в комнату и ушли, обещая вернуться позже ради гнусного дела... В эту судьбоносную минуту большие часы на первом этаже пробили двенадцать. Их пугающий бой показался Домилитте похоронным звоном в честь еë несбывшихся надежд. — Вы вольны поступить со мною, как сочтëте правильным. — Бесстарашно подытожила беглянка. При этом чуть раскосые глаза еë наполнились слезами решительности, но голос оставался твëрд. Леди Пьето смотрела на девушку без особой жалости. Надменность движений и лица выдавали заинтересованность исключительно к касающимся еë персоны делам. Графиня подпëрла подбородок рукой и величественным жестом поманила Домилитту ближе, точно приглашая наклониться. — Моë требование заключается вот в чëм, — не возвращаясь более к печальному рассказу бывшей монахини, молвила Кармен, — Ты станешь преданной своим господам служанкой в нашем доме. Я — графиня Кармен Пьето, жена графа Фернандеса Пьето. Мы обеспечим тебя всем: жильëм, пищей, достойным существованием, но платить будем скромно — поместье Его светлости сейчас претерпевает некоторые трудности. Это и будет твоей платой за оказанную мною услугу. Расклад дела, который предложила Домилитте Кармен, весомо облегчил бы девушке существование, но давящая тяжесть в груди и странное предчувствие чего-то гибельного будто намекали ей о возможных последствиях. К сожалению, о них она не имела и мало-мальского представления. Возможность выпадала одна — не использовать её приравнивалось к собственноручному подписанию договора об обречении себя на неизвестность. А неизвестность порой устрашает больше осведомлëнности о чëм-то чудовищном. Подталкивала на соглашение и нынешняя обязанность перед графиней: Кармен поставила вопрос ребром. Не дать согласия означало не проявить благодарности к своей спасительнице; спасти честь в одном плане, но потерять еë в ином. Все эти сильные факторы повлияли на благополучное разрешение проблемы — немного погодя, Домилитта приняла незамысловатые условия леди Пьето.