Eternal

Ты уже давно на взводе. Прошел почти месяц с тех пор, как Эмеральд приехала, и все было относительно спокойно. Ты даже не знаешь, почему так нервничаешь. Может быть, дело в гормонах. Исин и Чунмён регулярно проверяют тебя. Твои человеческие подруги также позаботились о том, чтобы готовит здоровую пищу для тебя и ребёнка. И Бэкхён… Бэкхён был таким нежным в последнее время. Его взгляд больше не такой острый, а тон не такой холодный. Он делал это не так часто, но когда целовал тебя, то нежно обхватывал твои щеки и прижимал к себе. Так почему? Почему ты чувствуешь, что твои внутренности разрываются на части, почему ты не можешь сидеть спокойно даже мгновение? Ты подумала, стоит ли поговорить об этих чувствах с девушкой Чондэ, но сейчас она выглядит такой счастливой, такой влюбленной, что ты не можешь заставить ее погрязнуть в печаль вместе с тобой. Иногда тебе кажется, что в этом мире есть только ты и ребенок. По крайней мере, у тебя есть ребенок. Но это же глупо, правда? Так много людей заботятся о тебе, Бэкхён был таким милым. Ты должна быть счастлива. Ты хочешь быть счастливой. Но ты чувствуешь себя несчастной. Тебе больше ничего не позволено делать. До беременности ты была очень стеснена в средствах, но когда Бэкхён спал или был далеко, ты могла делать все, что хотела. Теперь ты не можешь даже этого сделать, так как твоё тело слабо с самого начала. Ты чувствуешь себя пойманной в ловушку, и почему-то чувствуешь себя такой одинокой, хотя и не должна. Иногда Эмеральд улыбается тебе. Ты сталкиваешься с ней в коридоре, за углом, в гостиной. Иногда можно увидеть, как она выходит из комнаты Бэкхёна с повязкой на шее. Она ласково улыбалась тебе. Ты бы улыбнулась в ответ и даже обменялась с ней парой слов, но каждый раз все, о чем ты можешь думать, это то, как Бэкхён ухаживает за ее ранами. Хотя он никогда не делал этого с тобой. Однажды, лежа в его постели, ты заговорила об этом. — Бэкхён, это ты перевязываешь шею Эмеральд? — Хм? — Он садится рядом с тобой и убирает волосы с твоих глаз так нежно. — Да, и что из этого? И твоя улыбка исчезает, и любовь в твоем сердце стынет, и комок в горле станет труднее проглотить. — Ах, нет, ничего особенного. Он хмурится так мило, и наклоняется, чтобы поцеловать тебя в щеку. — Я сделал это только потому, что подумал, что тебе не понравится моя рана. Кроме того, будет очень неприятно, если она заразится. Правильно. Да, конечно. Хотя он никогда не заботился об этом, когда делал это с тобой. И ты бы так разозлилась на себя за эти мелкие приступы ревности. Ты сама согласилась на это — ты никогда не должна забывать об этом. Бэкхён делает это, потому что он заботится о тебе, а Эмеральд здесь только для того, чтобы помочь тебе. Ты впиваешься ногтями в ладони и заставляешь себя дышать глубоко. Ты подавила слезы. Иногда ты так себя ненавидишь, что тебе хочется просто умереть. Может быть, если бы Бэкхён убил тебя раньше, ты бы так себя не чувствовала. Ничего этого не случилось бы. В любом случае, ты единственная, кто страдает. И иногда ты действительно думаешь об этом. Действительно интересно, что будет, если ты просто умрешь прямо сейчас. Ребенок не будет существовать, как и хочет Бэкхён. Ты больше не будешь страдать. А Бэкхён? Как он отреагирует? Но потом ты чувствуешь, как накатывает волна тошноты. Ты носишь в себе драгоценную жизнь, чудо, которое подарил тебе Бэкхён. Все ненавистные мысли покинули тебя, и ты нежно гладишь свой животик, извиняясь за эти мысли и обещая, что это больше никогда не повторится. Ты хочешь жить. Для ребенка. Для Бэкхёна. Ты решаешь, что лучше просто поговорить с ним. Может быть, если ты расскажешь ему обо всех своих сомнениях, он утешит тебя, и ты почувствуешь себя лучше. Ты стучишь в его дверь, прислушиваясь к шагам. — Торн? — Он приветствует тебя улыбкой, провожая внутрь. — Тебе что-то нужно? Ты делаешь глубокий вдох, собираясь с духом, проглатывая свои страхи. — Могу я тебе кое-что сказать? — Да, конечно. — Он хмурит брови, чувствуя твою тревогу, потом берет твою руку в свою и успокаивающе сжимает. — Что-то случилось? Тебе трудно это произнести, но ты заставляешь себя говорить. — Мне не нравится Эмеральд. После этого наступает тяжелая тишина. Услышав это, ты сама удивляешься, насколько ужасна. Какой ты ужасный человек — не любить кого-то, даже если она здесь только для того, чтобы помочь тебе. — Она тебе что-нибудь сделала? — Бэкхён выглядит обеспокоенным, его глаза сужаются. Ты смотришь вниз. — …Нет. Он выглядит смущенным. — Тогда почему? — Я… я не знаю. Я просто…я просто не люблю ее… — — Что ты такое говоришь? Его ледяной тон шокирует. Ты не слышала его долго. Он отпускает твою руку и смотрит на тебя с таким…разочарованием, с гневом и раздражением. Ты дрожишь, чувствуя, как холодеют твои вены. — Я… Я… — У тебя вообще нет причин ее не любить. Если ты скажешь, что она сделала тебе что-то плохое, я немедленно уберу её. Но ведь она этого не сделала, верно? — Его тон становится все злее и злее с каждым словом, заставляя тебя съеживаться. — Как ты можешь так говорить? Даже несмотря на то, что она так много для тебя сделала? Пожертвовать своей кровью ради тебя? Ты же сама на это согласилась, помнишь? — Я знаю! — Ты разрыдалась, слезы застилали тебе глаза. — Я знаю, что это глупо и мелочно. Я не могу избавиться от этого чувства, бэк. Я просто…я чувствую себя так неуверенно и… — Я не давал тебе причин, чтобы чувствовать себя таким образом. — Рявкает он. — Я делаю все это для тебя. Ты ведь мне не доверяешь, верно? — Я знаю! — Кричишь ты, прячешь лицо в ладонях и начинаешь всхлипывать. — Я знаю, правда знаю. Я просто…я тоже не знаю почему. — Не думай, что ты можешь сделать все, что захочешь, просто плача. Выходи и прочисти мозги. Тогда и поговорим. Теперь ясно, что Бэкхён не понимает. Он вообще ничего не понимает. Ты вылетаешь из его комнаты, падая на пол коридора в плачущем беспорядке. Конечно, весь дом может услышать тебя, особенно с усиленным слухом вампира. — Торн? Мисс, с вами все в порядке? — Ее голос такой добрый, такой мягкий. Ее прикосновение теплое. Ее глаза так прекрасны, даже когда она выглядит обеспокоенной. Почему это должна быть она? — Я… я в порядке. — Говоришь ты, пытаясь сдержать рыдания. Ты яростно вытираешь глаза и щеки, так унизительно выглядеть перед ней так. — Не беспокойся обо мне. — Ты, наверное, поругалась с Бэкхёном? — Пожалуйста, пожалуйста, не произноси его имени. — Иногда беременные женщины становятся более эмоциональными, чем обычно. Не волнуйся, я поговорю с Бэкхёном, и я уверена, что скоро все будет хорошо. Почему она должна говорить с Бэкхёном? Кто она такая, чтобы лезть в ваши отношения? Она — никто! Просто посторонняя! Ты стискиваешь зубы и выдавливаешь улыбку. — …Спасибо. Я…А теперь я пойду в свою комнату. Ты падаешь на кровать, прижимая простыни к лицу. Ты глубоко вдыхаешь, а затем выдыхаешь, пытаясь успокоиться. Все в порядке, говоришь ты себе, все в порядке. Это не нормально. Но, слава богу, слезы уже прекратились. Ты давно так не плакала. Ты снова потираешь живот, желая получить хоть какое-то утешение. — Прости, — шепчешь ты дрожащим голосом. — Мне так жаль, что твоя мама такая жалкая. Может быть, тебе стоит попробовать еще раз. На этот раз ты будешь выбирать слова более тщательно. Сначала ты объяснишь свои чувства подробнее. Конечно, после этого он поймет тебя. Ты ненавидишь это чувство, но еще больше ненавидишь ссориться с Бэкхёном. Ты же не хочешь, чтобы он тебя ненавидел, это страшнее смерти. Ты поднимаешься и, шатаясь, идешь к двери. Ещё раз. Еще разок, и он наверняка поймет. Бэкхён не может быть настолько зол на тебя, верно? Ты идешь к его двери, делая глубокий вдох, прежде чем распахнуть ее. О нет. О нет. О нет. Надо было постучать. Тебе следовало остаться в своей комнате. Ты видишь Бэкхёна на Эмеральд, его губы прижаты к ее шее, блузка расстегнута и свободно свисает с ее тела. Он просто кормится, не так ли? Это нормально? Ты чувствуешь, как дрожат все твои кости и тебя охватывает новая волна тошноты. Он едва замечает твое присутствие, пока Эмеральд не замечает тебя. Тебе больно. Ты чувствуешь злость, обиду и вину. Это кажется знакомым. Но еще хуже. Ты отворачиваешься и бежишь вниз по лестнице. — Торн! — Ты слышишь красивый голос Эмеральд, преследующий тебя, а затем Бэкхёна. Но ты ничего не замечаешь, ничего не понимаешь, даже когда твоии ноги немеют, и ты спотыкаешься о них. Все кружится. Ты обнимаешь свой живот. — Мой малыш…мне так жаль… Так будет лучше, не правда ли? Боль не приходит. Кто-то держит тебя. Это Бэкхён? Поймал ли он тебя, простил ли? Когда ты открываешь глаза, это не Бэкхён. Это Сехун. Он бережно держит тебя в своих объятиях, на его красивом лице отражается беспокойство. — Торн! — У подножия лестницы появляется Бэкхён с широко раскрытыми от паники глазами. — С тобой все в порядке? Ты сильно ушиблась? — Я…я… — Ты все еще так сильно дрожишь. Только что возникший образ навсегда запечатлелся в твоем сознании, и теперь, когда ты смотришь на Бэкхёна, все, что ты видишь — это его тело, прижатое к шее Эмеральд. Ты прижимаешься к Сехуну, как испуганный зверь, цепляясь за его рубашку, словно он — твоя единственная надежда. — Сехун помоги мне, пожалуйста. Сехун колеблется, а затем Бэкхён холодно говорит: — Отдай ее мне, Сехун. — Нет…пожалуйста… Нет…я не хочу… Я не хочу его видеть, не хочу быть с ним сейчас.… — Ты крепче вцепляешься в его рубашку. — Я так и сделаю.…Я отведу ее в ее комнату. Не волнуйся, Хён. Ты чувствуешь, что Сехун поднимается вверх по ступенькам, гораздо быстрее, чем обычный человек. А потом ты слышишь, как Бэкхён идёт за ним, крича, чтобы он остановился. — Он скоро догонит нас, пожалуйста, Сехун, пожалуйста, поторопись. Сехун наконец добирается до твоей комнаты и захлопывает за собой дверь, как раз когда Бэкхён догоняет вас, колотя в дверь как сумасшедший. — Сехун! Черт бы тебя побрал, придурок, открой! Сехун мягко опускает тебя, его спина прижата к двери, чтобы не дать Бэкхёну войти. — Ты хочешь с ним поговорить? Ты энергично качаешь головой, умоляя его не делать этого. Сехун смотрит на тебя несколько секунд, потом кивает. Он выскакивает за дверь, прежде чем ты успеваешь моргнуть, и стук Бэкхёна прекращается. Ты прижимаешь ухо к двери, слыша, как они говорят. — Она не хочет видеть тебя прямо сейчас, Хён. — Что? — Голос Бэкхёна звучит так яростно, что кажется, будто сама деревянная дверь разлетится вдребезги от его ярости. — Не говори глупостей. Впусти меня. Мне нужно с ней поговорить. — Нет, — твердо говорит Сехун. — Не сейчас, Хён. Пожалуйста, просто дай ей успокоиться. Пусть она отдохнет. На мгновение воцаряется тишина, прежде чем Бэкхён фыркает, признавая свое поражение, и их шаги удаляются. Ты сворачиваешься калачиком на полу, прижимая колени к груди. Все идет не так, и это все твоя вина. Это. Всё. Твоя. Ошибка.