История большой любви

В последнее время омегу что-то навязчиво беспокоило, но что это, он понять никак не мог. Заметно подросший животик часто ныл, но даже не смотря на это, Савада Тсунаеши был самым счастливым на земле. У него есть замечательное жилье, любимая, хорошо оплачиваемая работа, а еще совсем скоро он станет папой. Наверное, о большем Тсуна и мечтать не смел. Омега всегда хотел иметь настоящую семью. Будучи подростком, он часто представлял себе большой уютный дом недалеко от речки, собаку, детишек и счастливую семейную жизнь. Если образ мужа всегда был размытым, то после знакомства с Кеей, как бы это глупо не звучало, безликий муж превратился в сероглазого брюнета. Тсунаеши мечтал о любви до гробовой доски, уважении, милых детишках, причем, обязательно о двоих: альфочке и омежке, о щемящей нежности. Как жаль, что мечтам не суждено было сбыться. Где-то не периферии сознания молоденький мангака прекрасно осознавал: «Ребенку нужен отец». И дело тут далеко не в деньгах – он и сам спокойно вырастит и воспитает чадо, вот только как объяснить малышу, почему они одни, почему у него нет папы. Что ж, задумываться об этом пока рановато. Шатен откладывает законченную рукопись в сторону и направляется на кухню. Налив в стакан теплого молока, омега заходит в детскую. Эту комнату он любит больше всех остальных. Просторная и светлая детская в сочных зеленых тонах с мифическими героями на стенах сразу притягивала взгляд. Как только омега его дорогого братика увидела комнату, она пришла в неописуемый восторг и, положив руку на совсем еще плоский живот, загадочно улыбнулась и попросила разрисовать детскую и для них с Мукуро. На вопросительный взгляд шатена она лишь крепко обняла его. - Да, Тсу-тян. Это то, о чем ты подумал. Было бы здорово, если бы у нас был омежка. Только представь, может быть, наши дети ходили бы в один садик, а потом и в одну школу. - Нет, было бы лучше, если бы они потом встречались. После таких новостей омеги долго болтали. Уходящая Хроме, пока еще Докуро, была невероятно рада за друга, выглядящего до безобразия счастливым. Может, сейчас парень наконец забыл своего истинного, может, влюбился заново. Ей очень хотелось бы надеяться, что больше никогда она не увидит взгляд побитой собаки у дорогого сердцу человека. Хроме не была глупой, да и наивной тоже, но ей хотелось верить, что все осталось позади. «Ничто не забыто, никто не забыт». Как бы Тсуна не ненавидел Хибари, как бы не злился, он прекрасно понимал, что это не совсем то, что он испытывает. Ненависть на грани любви. Забыть его невозможно, да и перестать любить тоже. Кея был единственным, им и останется. Ни о каком примирении и речи быть не могло. Хотя чувства и остались, «они» исчезли навсегда где-то глубоко во времени. И бередить старую рану Тсунаеши не хотел, старался все реже и реже вспоминать свою прошлую жизнь. Теперь все по-новому, все по-другому: у него появился новый смысл жизни. Когда земля внезапно ушла из-под ног, а из легких судьба выбила весь воздух, он нашел, во что верить, нашел, из чего черпать силы. Центром всего мира стал маленький комочек счастья, маленький человечек, за которого Тсуна, не задумываясь, отдаст свою жизнь. Словно услышав мысли своего папы, малыш толкнулся. Омега не успевает положить ладонь на животик, как его скручивает от ужасной боли. Стакан с молоком выпадает из рук и разбивается на мелкие осколки. Тсунаеши не обращает на это абсолютно никакого внимания, это все мелочи, сейчас же самое главное – добраться до телефона. Опираясь руками о стену, омега на дрожащих ногах с трудом выходит в коридор. Перед глазами все расплывается, если бы не стена, он бы рухнул на пол. Несмотря на адскую боль, парень упрямо продолжает идти, повторяя про себя: «Только не падай, не падай». Тсунаеши так страшно, как не было никогда. Ему кажется, что все внутри горит синим пламенем, что его нутро разрывается. Ноги подкашиваются, и омега скатывается все по той же стене, выставляя руки вперед. Слезы градом скатываются по бледным щекам, боль становится в тысячу раз сильнее. Омега тихонечко всхлипывает и рвано вздыхает, с ужасом чувствуя влагу в штанах. С остервенением сжимая маленькие кулачки, он поднимается на колени, не рискуя более вставать на ноги. Савада ползком добирается до телефона, быстро набирает номер Мукуро и аккуратно садится, откидываясь на стену. Гудки кажутся слишком долгими, и он едва держит себя в руках, стараясь не впадать в истерику – светлые штаны пропитались кровью. - Слушаю, - в голосе только что разбуженного альфы слышится дикое раздражение. - Му... Мукуро, пожалуйста, помоги мне... У меня пошла кровь. Я не знаю, что делать, - Тсу не может сдержать всхлипов. - Боже, Тсунаеши, я уже еду. Ты скорую вызывал? - Нет. Приезжай быстрее, прошу тебя. Не дожидаясь ответа, шатен сбрасывает звонок. Зажмурившись, он накрывает руками живот. - Потерпи, малыш. Нам еще рано... Что ж, товарищи, мы выходим на финишную прямую. Признаться честно, я все еще не знаю, что делать с концом (точнее с Тсуной), но думаю уложить все в 1-2 главы.