На той стороне. Детство и юность

      День выдался солнечным. Весенние лучи солнца, уже теплые, но еще какие-то робкие, красиво играли на поверхности реки. В такие дни кажется, что ничего плохого никогда не случится…       Девочки, уже почти что девушки, расположились на траве, совсем неподалеку от новой, вымощенной булыжником набережной. Реку обрамляли низкие, с метр в высоту, колонны из белого камня, соединенные черными цепями. Неподалеку был построен небольшой причал, подходящий, разве что, для небольших прогулочных яхт. Впервые увидев это великолепие, Анни поморщилась: такая архитектура казалась ей давящей, слишком громоздкой. Да и, признаться, эти цепи были почти бесполезны. Вся эта красота предназначалась для больших городов, а лучше — для средневековых замков. Их городок был другим…       — Спорим — плохо кончится? — отвлекла девочку сестра, несколько грубо толкнув ее в бок.       — Что? — увлекшись чтением, Анни не заметила компании из трех мальчишек, затеявших потасовку около воды. — А, эти…       — Да. А вон — их мать, — неподалеку, на скамейке под деревом, молодая на вид, но достаточно крупная женщина вязала что-то для. Должно быть, своего будущего малыша. На покрывале возле нее играла девочка лет двух. — И ей плевать, у нее их много. Бог дал — бог взял…       — Лиза, прекрати, — Анни поморщилась. Подобные высказывания дома списывались на «трудный возраст» Элизабет, вот только Анни не могла вспомнить, чтобы она, или, быть может, Карла, в свои двенадцать вели себя подобным образом.       — Ты злишься, — эта фраза была утверждением, ведь в любом другом случае сестра непременно назвала бы ее Бетти… Хотя ей хотелось быть именно Лизой. Это имя звучало жестко, красиво, достойно… А Бет… Так могут звать домохозяйку, становиться которой девочке не хотелось.       — Да, я злюсь, — подтвердила Анни. Она хотела было продолжить мысль, но крик, а после — всплеск, отвлек их. Девочка лишь вскрикнула, поняв, что произошло. Один из мальчишек, резвившихся на набережной, кажется — средний, все же сорвался и с криком полетел в воду.       — Он не выплывет! — закричал старший, одетый в синюю рубашку и непонятного цвета брюки. — Ты придурок, что натворил! Сидевшая на лавочке мать встала, отложив вязание. Она растерянно озиралась, словно не понимая, куда попала, и будто бы и не было у нее никакого сына, да и не падал никто в реку.       — Вот же бараны, — скинув школьный пиджак, Бетти подбежала к краю набережной, всего в паре метров от мальчишек. — Он что, вообще плавать не умеет? — Секундой позже девочка была уже в воде.       В первый миг, наблюдая за прыжком, выполненным почти без ошибок, Анни залюбовалась сестрой: точные, будто отрепетированные, движения, уверенные действия… Будто ей вовсе не двенадцать…       — Бетти! — опомнившись, Анни подбежала к краю. Лишь одно останавливало ее от прыжка: понимание, что она-то, в отличии от сестры, в бассейн не ходила, и если и проплывет метров сто, то никак не против течения…       К счастью для сестры, с Бетти все было в порядке. Сделав короткий вдох, девочка снова нырнула, чтобы вновь появиться на поверхности, обнимая мальчика лет пяти.       — К причалу! — крикнула Анни, указав направление против течения. Всего метров сто пятьдесят, быть может двести. Их можно пробежать за несколько секунд. Но проплыть, да еще и против течения? Девочка бежала вперед, чтобы видеть сестру, и чтобы сестра видела ее.       — Держи, держи его! — очнулась мать малыша. — Боже, он жив? Господь, пусть он будет жив! — шептала она, не переставая.       И, будто отвечая маме, малыш открыл глаза и шевельнулся. Анни радостно улыбнулась, не заметив испуга на лице сестры: очнувшись, мальчик вцепился в нее, всеми силами пытаясь выбраться выше. Бет, как могла, пыталась удержаться на воде, но бороться одновременно со стихией и ребенком было слишком сложно. Течение относило их от берега.       — Ныряй! — крикнул незнакомый мужчина, и, словно схватившись за последнюю соломинку, Бет последовала его совету. Анни с ужасом взглянула на мужчину, совсем уже седого, хотя, вроде бы, и не старого, опирающегося на деревянную палку. Зачем он советует ей это? Ведь надо держаться… — Сестра? — коротко спросил он, и не получив ответа, но, должно быть, прочитав его в глазах девочки, продолжил. — Я сейчас. Стой тут! Несколько секунд понадобилось ему для того, чтобы выломать доску из ближайшей лавки. Секунд, за которые Бетти дважды удалось подняться к поверхности, чтобы сделать короткий вдох, позволяющий продолжить борьбу, и в третий раз подняться, держа на правой руке тельце малыша.       — Убийца! Она убила его! — закричала мать, и Анни лишь чудом удалось отпрыгнуть от нее.       — Держи! — скомандовал мужчина, вручив девочке конец доски, и телом закрывая ее от разъяренной женщины, — эй, в воде! Хватайся! Она левша? — Анни отрицательно замотала головой, — плохо! Работай ногами! А ты поднажми! — командовал он настолько уверенно, что не подчиниться просто не вышло бы. — А ты отойди, — грубо оттолкнул он женщину, упавшую на брусчатку. «Ведь она беременна!» — на миг осенило Анни, но эта мысль тут же была отвергнута. Главное — Бет. Ухватившись за спасительную доску, сестра на какое-то время перестала шевелиться. — Давай, греби, — подбадривал ее мужчина, в это раз ласковее. — Давай, девочка, все уже позади. Последний рывок!       Кивнув ему, Бетти продолжила грести, держась за доску, удерживаемую мужчиной. К счастью, до причала было всего три колонны, одну из которых оказалось даже не обязательно обходить.       Анни подбежала к причалу и протянула сестре руку, но та, как смогла, подала ей тело мальчика.       — Молодец, держись, жди меня, — скомандовал мужчина, с трудом спускавшийся к девочкам. — Давай, — подхватив ребенка и перевернув его животом вниз, мужчина одним движением руки вытащил Бетти из реки. — Кажется, ты поранилась? Прости.       — Ничего, — прошептала она, опустившись на каменные ступени. Девочка дрожала.       — Он жив? Скажите, жив? Она его убила, да? — шептала подошедшая мать, держась за живот.       — Простите, — еле слышно прошептала девочка, и женщина замахнулась на нее. Поняв, что может произойти, Анни встала, закрывая сестру. Она не знала, что скажет и что сделает, но знала точно: разъярённая мать может причинить вред Бетти. И она должна этому помешать.       Тем временем мужчина продолжал трясти тельце ребенка, казавшееся безжизненным. И в какой-то момент малыш все же шевельнулся, и, вроде бы, попытался вдохнуть.       — Давай, — положив ребенка на землю, мужчина вдохнул воздух ему в рот. Малыш закашлялся, и, кажется, задышал. — Вам обоим надо в больницу, — сказал он женщине, помогая поднять мальчика, — и счастье, что за это время с другими малышами ничего не произошло. Оставьте девочку. Она сделала очень многое, — ему удалось увести женщину подальше. Поняв, что опасность миновала, Анни села рядом с сестрой.       — Ты все равно герой, — тихо сказала она первое, что пришло в голову.       — Для чего? — Бетти посмотрела на нее, как-то странно, будто бы совсем по-взрослому, но тут же, совсем как в детстве, обхватила ее шею и спрятала лицо в волосах сестры. Анни прижала ее к себе, совершенно забыв о том, что на улице прохладно, и промокнуть — означает заболеть.       Они сидели, обнявшись, и Анни смотрела на красноватый диск солнца, заходящего за город. Скоро стемнеет, им следовало уже быть дома. Но…       — Девчушка, ты молодец, — вернувшийся мужчина накинул на плечи девочек забытое ими одеяло. — Прости, я больше не могу плавать, иначе помог бы лучше. Знаешь, я врач, точнее был врачом до ранения, мне, знаешь ли, еще и голову прострелили, и только поэтому пацаненок жив, но черт возьми, без тебя у меня бы всего этого не вышло, понимаешь? Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы…       Бет коротко кивнула.       — Она мечтает стать врачом, — зачем-то рассказала Анни. — Только это не просто, деньги, и остальное…       — У нее получится, как когда-то у меня, — улыбнувшись девочкам, мужчина, прихрамывая, удалился.       Солнце почти село за горизонт, а Бетти все так же молчала. Анни думала, как странно порой устроен мир: именно там, где малыш упал в воду, поблизости оказалась и девочка, всерьез увлекающаяся плаванием, и мужчина, когда-то работавший врачом. Быть может, это значит, что малыш должен был выжить? Или это значит что-то другое?       — Больше никогда не буду так рисковать, — Бетти наконец-то посмотрела на сестру. — Разве что ради родных, — прошептала она, не плача, но в ее голосе чувствовались слезы. Еще секунда — и истерики не избежать.       — Но ты спасла его, малышка!       — И что? Для его матери я — убийца… А что, если бы не пришел этот врач? Тогда бы погибли мы оба? И кому оно надо? — Бет отвела взгляд. — Знаешь, я поняла, что помочь можно только тогда, когда тебе это ничего не будет стоить… Или тогда, когда любишь человека больше, чем то, чего тебе это будет стоить… А иначе — каждый сам за себя…       — Жестоко, — прокомментировала Анни.       — Что, если бы и я утонула? — поняв, о чем говорит сестра, девочка прижала ее к себе. Потерять ее? Никогда в жизни.