Люцифер
Сейчас для меня настало сложное время: Во первых — на носу война, которую объявили месяц назад, но пока все просто ушли с нейтральных территорий и ждут действий врага, никто не решается напасть первым. Хотя, Ад сейчас ослаблен, моя девочка закрылась даже от него. И думаю, что ангелы об этом знают. Во вторых — мы с Вики ждём ребёнка, но их состояние оставляет желать лучшего. Впервые за свою жизнь я не знаю, как мне правильно поступить. Вернуться и перебить ангелов? Можно, но достаточно опасно. Притом, она не рассказывает кто это сделал, насильно смотреть воспоминания я не собираюсь. С Вики находиться рядом я не могу, она просто не подпускает никого, кроме Мими и Лилит, и то с ними Уокер не особо контактирует, просто позволяет сидеть рядом. Каждый раз, когда требуется обработать раны и проследить за состоянием нашего сына, Виктории дают снотворное. Единственное, что радует — они уже не находятся на волоске от смерти. Мерихим хорошо постарался: в первый же день провёл небольшую операцию и смог хоть немного помочь в сохранении жизни нашему ребёнку.***
Иду к отцу в кабинет. Там собрался совет высших демонов. Нужно проговорить план. — Начнём! Абирог, скажи нам о легионах и их главнокомандующих. — Всего семь, господин. Люцифер, Мамон, Асмодей, Вельзевул, Бельфегор, Левиафан и вы. — Неужели Гасион ушёл в отставку? Асмодею ещё не рано стать во главе армии? — Господин, это неуважение ко мне и моему сыну. Он уже не мальчишка и стал сильным демоном, с войском справится, не переживайте. — Хорошо, Левиафан, я беру с тебя слово. Асмодей, Ад возлагает на тебя надежды. Абигор, сколько у нас душ? — В каждом легионе по 40 тысяч обученых войнов. — А вне? — Всего у нас 3 миллиона демонов, не считая детей и женщин. — Если всё будет плохо, то и демонесс нам тоже придётся забрать. Каждая женщина, которая родила хотя бы одного ребёнка должна пройти обучение. Сообщи всем, абсолютно каждый демон в Аду будет сражаться за свою свободу. — Хорошо. Что на счёт самого Ада? Если ангелы нападут на нас, то Лилит должна будет защищать нас. Тут я понял, что дело плохо. — Лилит не имеет власти над Адом. У всех челюсть на полу валяется. Мы не рассказывали раньше, что преисподняя выбрала Вики. — Виктория Уокер пару месяцев назад стала новой королевой для Ада. — И как она будет нас защищать, если сейчас находится в состоянии овоща?! Уже все знают как и в каких позах её поимели. — Бельфегор, не зазнавайся, ты говоришь про свою королеву! — Что бы бывший человек, да ещё и дочь Серафима командовал мной? Извольте. Я не буду повиноваться даже её сыну. — Ад признал Викторию, и ты не вправе оспаривать его решение. Пиздец, посидели. Теперь тут куча разъяренных дедов спорят друг с другом. На этом пока решили разойтись. На следующий день мы также собрались. И потом опять. Каждый день советы, на которых ничего не понятно и все поливают друг друга дерьмом.***
— Люцифер, мы можем поговорить? — Матушка, вы что-то хотели? — Я о состоянии Вики. — … Тяжело вздыхаю, не могу нормально говорить про Уокер. Сразу же начинаю чувствовать себя бесполезным. — Физически Виктория и ребёнок здоровы, по этому завтра она вернётся к вам в комнату. Но ты же знаешь, как сейчас ей сложно. Прошло уже много времени, но Вики все ещё не позволяет подойти к себе ближе, чем на полтора-два метра. — Я практически не видел её весь месяц, она не дала мне даже шанса. Мне! Когда я пытаюсь быть максимально нежным, Виктория все равно меня боится. И что мне теперь делать? Не приходить в комнату, чтобы не пугать её? — Не злись, прошу, потерпи, она обязательно поправится, просто нужно время. С утра я приведу Вики, а ты будь готов ко всем трудностям. Я уверена, что в скором времени все наладится.***
Я увидел свою девочку. Впервые за столь длительное время. Я прожил сотни тысяч дней, но эти выдались самыми длинными. — Здравствуй, Виктория. Молчит и не поднимает на меня глаза. Одета в серую водолазку и чёрные штаны. Животик уже хорошо заметен. Как же быстро идёт время. От моей смелой и сексуальной дьяволицы не осталось ни следа. Но она все ещё прекрасна. Такая же маленькая, худенькая с большими глазами цвета неба. Только вот в глазах я вижу боль. Матушка сказала, что она ни разу не вела монолог с нашим сыном. Да, ребёнку это не нужно, но матери часто говорят со своими ещё нерожденными детьми. Уокер тоже так раньше делала по несколько раз в день. Могла даже задавать серьёзные вопросы, как будто сын мог ей ответить. Наблюдать за этим было забавно. Но я совру, если скажу, что ни разу не говорил с ребёнком. Перед сном я всегда ложился рядом с её животиком, обнимал и целовал, а потом начинал вести диалоги с сыночком. Вики иногда посмеивалась надо мной, а периодически тоже встревала в мой монолог и мы общались уже втроём. Только вот, теперь этого нет. Виктория забыла, что была человеком, забыла, что ждёт ребёнка, забыла как хорошо было нам вместе. Внутри неё осталась только пустота. Меня не насиловали и я сам никогда не брал силой, поэтому даже представить не могу, что чувствует моя девочка.***
Стараюсь не тревожить Вики и не мешаю ей расхаживать по комнате кругами, даже стараюсь не обращать внимания, чтобы лишний раз не смущать её. Вики достаёт холст и краски. Рисование может ей помочь справиться со стрессом. Наблюдаю как сначала Уокер рисует набросок, похоже, это самая сложная часть рисунка. Её сосредоточенное лицо просто надо видеть. Она забавно сводит брови и надувает губки. А после она берет в руки акриловые краски и кучу кистей. Слышу, как она оставляет каждый мазок на картине. Я действительно залюбовался моей девочкой, сейчас она забыла все свои проблемы и с головой ушла в работу. — Ты хочешь поужинать? Остановилась. Отложила краски. Задумалась. — Да. Это самое холодное «да», которое я только слышал. Но она мне ответила, это уже хорошо. — Есть какие-то особые пожелания? — Саннакчи. Я позвал Беатрис и попросил принести нам ужин. Тоже не ел достаточно давно, видимо, от нервов. Интересно, в больнице Вики хорошо ела? Думаю да, все же питаться ей нужно за двоих. Её сегодняшнее блюдо можно отнести к еде для извращенцев. Но если моя девочка хочет живых осьминогов — пусть ест. Главное правило с беременными девушками — никогда им не отказывать в прихотях. Уокер сейчас на 22 неделе и бывало вытворяла такое, что у меня глаза из орбит выпадали.«3 часа ночи: — Люц, ну Люц, вставай. — Чего тебе, женщина? — Мне нужно на землю. — Зачем? — Я хочу понюхать сварку. — Что-что? — Ну сварку. На неё ещё смотреть нельзя, но я не буду. Только нюхать. Я встал с кровати ничего не понимая и мы полетели на землю. Уокер быстро нашла какую-то стройку и просто сидела рядом, наслаждалась запахом. Я тогда ещё хотел улечься спать прямо под ближайшим деревом.»
— Ты поешь со мной? Но Вики дала свой ответ без слов. Она медленно подошла к столу, дрожащими руками взяла свою тарелку и со всех ног побежала в спальню. Даже закрылась на замок. Ну ничего, я могу и один поужинать. С одной стороны, мне легче, что моя девушка и сын со мной. С другой — моё сердце разрывается на мелкие кусочки, когда я вижу Вики в таком состоянии. Но я готов просто быть рядом, я не жду от неё тёплых объятий и страстных ночей. Мне было достаточно того, что она сегодня сказала мне два слова. Странно звучит, но это уже прогресс. Целый месяц никто кроме Лилит и Мимилены не слышали её голос. И то, по рассказам Вики всегда что-то шептала сама себе, чаще всего неразборчивое. И иногда могла ответить на вопросы простыми предложениями. Нам будет сложно. Очень сложно. Но я сделаю все ради моей девочки. Я хочу поймать на себе её взгляд, увидеть улыбку и понять, что все хорошо, как и прежде. Да вот только это не правда. Все, что мы можем — жить дальше. Сейчас Вики всех избегает, но при принятии ситуации она скорее всего начнёт выговариваться, я всегда должен быть рядом на случай, если ей что-то понадобится. Но скоро я с остальными уйду на войну. Как тут будет Вики? Раньше её мог защитить Ад, а теперь она беспомощна. Если через большое количество времени Уокер так и не пойдёт на разговор, то это ухудшит её эмоциональное состояние. Лучше один раз выплакаться и высказаться, чем все время хранить эмоции под замком. Мне стало интересно, что именно рисовала Виктория. Обхожу мольберт и разглядываю нарисованный адский сад. Картины Виктории стали намного мрачнее, чем раньше. Но ничего страшного в этом нет. После ужина поудобнее устраиваюсь на диване. Походу, это моя кровать на ближайшее время. Сквозь сон слышу, что дьяволица выходит из спальни и относит посуду на кухню. Ощущаю тихие шаги рядом и чувствую тепло, несмотря на свой страх, Виктория накрыла меня пледом, а после быстро убежала обратно в спальню.