Раздели это чувство со мной

Уже в гримёрке Паша старался вести себя как обычно, не показывая свои эмоции – страх, вперемешку с ненавистью, болью, разочарованием и любовью.. Ужасным чувством, от которого так сложно избавиться, но к которому так легко привыкнуть. Ужасное чувство, которое хоть раз в жизни наступает у человека. От любви сложно избавиться. Это чувство, когда ты хочешь смеяться и плакать одновременно. Когда твоё сердце болит от одной лишь мысли о том, что твой любимый человек с кем-то другим. Любовь ужасная штука и справляться с ней Паше помогала жена. Она всегда его поддерживала, была опорой и всегда оставалась верна мужу. Однако никто не знал о его чувствах, даже Аня. Никто и не узнает. Он не позволит чтобы кто-то узнал, но может когда-то, он признается. Скрывать это вечно не получится и это факт. Когда-нибудь придётся рассказать. Внутри гримёрки все во всю готовились к концерту. Каждый что-то делал, репетировал, а девочек, жён Паши и Юры, гримеровали. Аккордеонист быстро осмотрев комнатку, не менее быстро подошёл к маленькому стульчику, стоявшему в углу этой комнатки, на котором лежал его инструмент. Нужно же было репетировать, хотя он знал всё наизусть.. Взяв аккордеон, Павел осторожно присел на стул и потупив взгляд стал играть первую песню, которую вспомнил – "No rules". Попытавшись сконцентрироваться на игре, Павел тяжело вздохнул, а затем, только через пару секунд, начал играть. Играть совсем тихо. За другими инструментами его не было слышно, что очень радовало. Однако, как бы он ни старался, сконцентрироваться на песне не получалось. Он думал только о том, что произошло пару минут назад, там, за дверью. Вспоминал голос друга, ту близость, поцелуй.. Господи, да что с ним не так, блять?! Казалось, что Музыченко делает это специально. Специально заставляет Пашу мучиться и думать только о нём. Как будто именно он знает. Хотя, врятли. Как мог Юра знать об этом, если Личадеев всё время тщательно скрывал от всех жуткую правду. Всегда старался не выдавать своих чувств. Может, было бы лучше, если он признался бы, однако не мог. Просто не мог. Он знал, что если признается, то их с Юрой дружбе конец. То на этом будет поставлена точка в их отношениях. Всё что было между ними в миг забудется и останется в прошлом. А такого исхода аккордеонист не хотел, по этому скрывал. Погрузившись в свои мысли, Паша перестал замечать то, что происходило вокруг. А все вокруг удивлённо смотрели на него, пытаясь вытащить музыканта из состояния "транса". Сколько прошло времени, пока он думал о своём? Пока он витал в облаках. Никто не знал. Когда до него наконец дошло что происходит вокруг, тот быстро помогал головой, отгоняя мысли о Юре и удивлённо осмотрев всех вокруг. "Паш, ты в порядке?.." "Что с тобой?" - Вопросы подобного содержания звучали из уст друзей, однако Павел не понимал, что могло так привлечь их внимание, ведь тот довольно тихо себя вёл и не вызывал каких-либо подозрений, как, в прочем, обычно. – Что.. - Личадеев только после того как начал задавать вопрос, понял, что его глаза наполнены слезами. Господи, ну почему? Как он этого не заметил? Неужели он на столько погрузился в свои мысли, что не мог понять абсолютно ничего, что происходит вокруг? А ведь Павел мог. У него это, блять, как-то получалось. Серьёзно. Он сам очень ненавидел себя за это, но ничего не мог сделать. Просто потому что. Просто потому что не знал как ему это сделать. Он на автомате начинал погружаться куда-то в себя и даже мог начать смеяться или плакать, не замечая этого. Личадеев быстро вытер слёзы с глаз, а затем слегка улыбнулся, посмотрев на "толпу" собравшуюся вокруг него. – Нет - нет.. Всё в порядке, не волнуйтесь. Это так.. Что-то в глаз попало. - Паша всегда старался сделать вид что всё нормально, ибо знал какие последствия будут. Знал, что все начнут бегать вокруг него и боятся что случилось что-то ужасное. Но ничего не случилось. Вернее, случилось, но об этом знает только подсознание Павла и он сам.. Все вокруг разошлись, лишь удивлённо поглядывая на друга. Поверили. И слава богу. На самом деле, именно по этой причине он и уходил от всех. Чтобы никто не мешал ему. Чтобы там выплакать всё. Чтобы именно там оставить свои мысли и страх. Чтобы потом быть тем, кем он и является каждый день рядом с друзьями. Паша опустил взгляд на пол, тяжело вздохнув. – Блять.. - Едва шёпотом произнёс аккордеонист, сжимая в руках инструмент, на котором он пытался играть пару минут назад. – Это из-за меня, да? - Павел вздрогнул и округлил глаза, смотря в пол. Он услышал Юру. Голос друга. Неужели он ещё не ушёл? Как это так? Господи, ну только не это. Неужели именно сейчас он попал в эту ситуацию, когда Музыченко всё узнал? Ну почему сейчас? Нужно было как-то выкрутиться из этой ситуации. Было два варианта: начать оправдываться, или, прикинуться тупым идиотом, который нихуя не понимает и не знает о чём идёт речь. Выбор пал на второй вариант.. – Что? Нет, с чего ты взял? - Личадеев поднял голову, взглянув на скрипача с небольшой улыбкой и в то же время удивлением. Даже если на лице читались эти эмоции, то внутри всё было наоборот. Аккордеонист искренне надеялся на то, что Юра ничего не заподозрит и уйдёт. Сердце билось с бешеной скоростью и Павел сдерживал себя чтобы не заплакать. Его спасал тот факт, что Музыченко пока ничего такого не сказал, наподобие "Ты что меня любишь?" или "Ты что гей?". Этих слов он боялся больше всего. Ну не хотел он признавать. Не хотел и всё. – Прикалываешься? - Юра с насмешкой взглянул на друга. Улыбка с лица Паши быстро улетучилась. Хах, сомнений не было – Юра всё узнал. Заебись. Вот и конец. Господи, ну почему так? Почему сегодня? Почему сейчас? Да, он может быть и признался бы, но потом, позже, когда-нибудь позже.. – Слушай, я просто поцеловал тебя в лоб. Не надо так переживать. Мы сколько раз сосались, а? Разве тебя так смутило это? - Конечно, ничего страшного, мы просто сосёмся и в этом нет ничего такого. Ничего особенного блять.. Паша, конечно, чувствовал что Юра волнуется и пытается помочь. Эти слова заставили Личадеева успокоиться. Значит он говорит о поцелуе, только о поцелуе.. Слава богу. Но это не повод расслабляться и думать что всё хорошо. – Да, ты прав. Прости, я просто.. я на эмоциях.. – Слушай, может расскажешь куда ты уходишь каждый раз? Куда пропадаешь? - Вот это быстрая смена темы. Вот это да. Юру как будто удовлетворил ответ друга и ему захотелось сменить тему разговора. Ну заебись. Это даже хорошо, в какой-то степени, ведь теперь не придётся выкручиваться из ситуации. Но Павел не собирался рассказывать. Чтобы кто-то узнал про это место.. Нет. Он не хотел чтобы кто-то кроме него знал. Личадеев вновь опустил голову и просидев пару секунд в таком положении, в тишине, на фоне которой играли другие инструменты, он вдруг приоткрыл рот чтобы что-то сказать, однако затем лишь судорожно стал отрицательно качать головой, зажмурившись. – Как обычно.. Окей, но если передумаешь.. дай знать. - С этими словами скрипач уходит. Уходит к жене. "Как обычно".. ну а как иначе? Как по-другому? Не хотел он говорить другу об этом. Тем более что Юра был его лучшим другом. Только другом. Не больше. Аккордеонист слегка поднял голову чтобы посмотреть вслед другу, закусив губу, а затем стал играть, но уже не погружаясь в мысли. Уже действительно играя песню. Теперь он был спокоен. Ну пока что. Пока знал что Юра явно не в курсе и не знает о его чувствах. Это радовало. Очень..