Рисунок чернильным пером

Бриан Андалер Из тамарской лавки я вышел с медяками в кошельке, большим свёртком всякой ерунды и без единого ответа. А ведь я не собирался ничего брать. Хотел только посмотреть на товар да разговорить продавца. Потом, правда, решил, что совсем ничего не купить будет подозрительно. Вот только как я дал себя уговорить потратить все деньги? Сам себя ругая за глупость, я вынужден был признать, что идея посетить лавку себя не оправдала. Ну да, носит продавец массивное ожерелье — так я это и из доносов знал. Зато ни о чём другом, кроме продаваемого товара, поговорить не удалось. Пожаловался на жару — и мне вручили пудру, что не даёт телу потеть. Сказал, что был в Далиаване — и получил масло амаи, которым славится провинция. Попытался подкатить к продавцу — и купил нефритовый член. И вот теперь я шел домой, таща в руках всё это «богатство». — Нет, соваться туда второй раз бесполезно, — решил я. — Надо сначала побольше узнать о тамарцах вообще и рабах в частности. Рабский ошейник — это магия разума. Значит, о нём дядю Алива расспросить можно, а о тамарцах — в Торговой гильдии узнать. И предлогом для визита туда сойдёт инцидент на Торге. Покаяться, конечно, придётся, но информация того стоит. Наметив себе план действий, я даже повеселел. Вот найду себе любовника, и покупки ещё пригодятся. В комендатуре, правда, мало холостых, но ведь столица большая, да и в Гильдии присмотреться можно. Визит в Торговую гильдию я откладывать не стал и уже на следующий день горестно вздыхал перед членом Триумвирата. — Вы же поймите, господин Рафил, ну откуда мне было знать, что у унгарских купцов традиция такая — недоплачивать сразу, а потом на разницу ещё товар предлагать. — А вы так сразу решили, что вас обманули, господин Андалер? — то ли слащаво, то ли ехидно усмехнулся Рафил. — Поверьте, и в мыслях уважаемого купца не было! Ну да, как же! Только я здесь не за тем, чтобы выводить их на чистую воду. Поэтому улыбку постеснительнее, в глазах раскаяние… От младшего баронета, приехавшего в столицу из провинции, много ума не ждут. Вот и сделаю вид, что поверил в этот демонов бред. — Уважаемый купец лишь хотел продлить ваше знакомство, господин Андалер, — продолжил тем временем Рафил. — Вам всё вернули и даже ещё подарок сделали. Более того, уважаемый Тукаман даже не сердится за сломанный нос. Так что предлагаю считать этот инцидент исчерпанным. — Это замечательно, господин Рафил, — как можно радостнее заявил я. — Вот только меня беспокоит другое. В столице много людей из разных уголков Сиэры, а я совсем мало знаю о других странах. Ведь там наверняка тоже свои традиции имеются. Не могли бы вы мне помочь с этим? Мне бы книги какие про Уагай, Маданжи, Тамар. Вон, в последнем даже рабство имеется. А как я узнаю, кто передо мной? Кланяться мне или приказать можно? Помогите, господин Рафил! Ведь у вас в гильдии наверняка много всякой разной информации. — Ну, это не сложно, — разулыбался тот. — Это просто замечательно, что вы интересуетесь чужой культурой. И книги у нас есть, вот только… Через полчаса ожесточённого торга с причитаниями и всхлипами я приобрёл за три золотых две книги, задавив в себе жадность взять только одну — по Тамару. «Традиции Асьялы» тут же полетели в дальний угол, а вот «Тамарский канон» мной был прочитан за два дня от корки до корки. Ну что сказать… В Тамаре правят деньги. Это у нас в империи есть аристократы, которым принадлежат земли, а в Тамаре — кто богаче, тот и влиятельнее. А ещё там нет чёткого разделения на старших и младших сыновей. В Тамаре старшинство в браке определяет сумма приданого, которое дают родители за своего сына. У кого будет больше хоть на один медяк — тот и будет старшим супругом. А за кого сколько дать — решает старший отец. Старший там вообще владеет всем. У него даже может быть несколько мужей. Вот только если очередной муж принесёт в семью денег больше, чем всё имущество семьи, то именно он становится старшим. Есть ещё наложники — это те, кого берут в семью совсем без приданого. Наложники принадлежат сразу всем мужьям, и спать с ними может любой. Зато тюрем в Тамаре нет. Там любое преступление имеет свой денежный эквивалент. Нарушил закон, заплатил и свободен. Но если заплатить не можешь — становишься рабом. Рабство тоже разное бывает. Наши крестьяне и ремесленники, хоть и живут на господской земле, всегда могут сняться с одного места и переехать на другое. А в Тамаре они все рабы, только имеют право иметь свой дом, заводить семью и брать плату за свою работу. Только для хозяина всё делают бесплатно. Монастырей там нет, а все носящие — рабы. Их покупают у семьи, в которой они родились, а дальше те рожают детей не только для старшего супруга, но и для любого, на кого тот укажет. Мальчиков отдают отцу, а носящих готовят к дальнейшей продаже. В Тамаре существует «детский налог». Каждая семья, купившая носящую, должна отдать одного ребёнка до трёх лет в специальную школу, где из них воспитывают воинов, абсолютно преданных правителю. В общем, не самое приятное место этот Тамар! Поразмыслив неделю над полученной информацией, я решился спросить дядю про рабский ошейник. Здесь, в столице, я жил в особняке Отитланов вместе с дядей, его супругом и их сыновьями. Поэтому поднимать эту тему в комендатуре не стал, а дождался вечера, когда дядя с мужем изволили расслабляться вином, и подсел рядом. — Дядя Алив, скажи, а рабский ошейник любой маг Разума сделать может? — Что за странный вопрос, Бриан? — Ну, я тут подумал… Понимаешь, а если на графа или лорда кто-нибудь ошейник нацепит… Тогда получится, что этот Разумник управлять им станет. А ведь маги разные бывают. Как тот торговец, что монеты подделывал… — Не успокоишься никак? — рассмеялся дядя. — Нет, Бриан, так просто этого не сделаешь. Рабский ошейник создают два человека — маг Разума и маг Жизни. И это должны быть не просто одарённые, а как минимум Мастера, иначе у них силы не хватит подчинить волю. А если на мага ошейник вешать — то и вовсе Магистры должны работать. Вот поэтому у нас в империи все аристократы и стремятся дать детям стихию.       Когда-то давно, когда вместо империи ещё были сотни разрозненных владений, все воевали со всеми, а носящих воровали и привязывали на ошейники. Именно Теодор Первопроходец, объединив под своей властью земли Далиавана, Хатума и Кмейха, построил первый монастырь, где собрал носящих всех возрастов, освободив тех от рабского ошейника и подарив право говорить в совете.       Именно из-за монастыря он запретил рабство как таковое. С тех пор любой, на кого был завязан ошейник, автоматически становился государственным преступником. За сорок лет своего правления Теодор Первопроходец увеличил население своих земель почти в половину. А количество носящих в монастыре — вдвое. Благодаря ему детей стали иметь не только избранные, но и обычные граждане.       Большое число подданных позволило ему расширить владения, и своему сыну он уже передал территорию, равную трети нынешней империи. Это уже потом были созданы гильдии, где знания не только хранились, но и приумножались. Так что изначально именно безопасности носящих мы обязаны этому закону. — А если магистры гильдий объединятся и захотят надеть ошейник на императора? — предположил я. — Идиот! — дядя тут же отвесил мне подзатыльник. — Любой маг, достигающий уровня Мастера, приносит клятву императорской семье. Иначе триумвират гильдии просто не допустит его к дальнейшим знаниям. А триумвират уже под клятвой и обойти её не может. А без этого мало кто может сделать что-то действительно стоящее. Вот ты, Бриан, маг Воздуха. Сможешь ли ты создать абсолютную пустоту, где нечем даже вдохнуть? — Это как? — нахмурился я. — Даже если сгустить воздух, убирая его вниз, то его место тут же займёт другой… — Вот видишь, а Магистр Вериал может. Когда-то таким способом он остановил Зимний мятеж. Да, уникумы иногда рождаются, но наша система за несколько веков так отработана, что никто не может скрыть свои истинные умения. Носящие неспроста ведут архивы. По ним всегда можно узнать, кто, где и когда… — А ведь носящие тоже владеют стихиями? А если объединятся два матриарха с Жизнью и Разумом? Если они попытаются накинуть ошейник? — Да кто им даст? В монастыре знаний не дают, и стихии у носящих «сырые». Они что-то могут, но по мелочи. Некогда им учиться, ведь большую часть жизни они проводят за контрактами. Да, после опустошения лона кто-то начинает заниматься магией, но каждый раз до знаний они доходят своим умом. Их гораздо меньше, чем магов-мужчин, и времени на практику почти нет, так что умения носящих ограничиваются лишь собственной нуждой.       Да, были бунты монастырей, когда матриархи требовали себе больше влияния, возможности участвовать в жизни своих детей и постоянного отчисления денег от отцов каждого родившегося ребёнка. Только такое император быстро пресекал.       Если дать им волю, то они будут рожать по три-четыре ребёнка, а потом просто жить за счёт их родителей. Таким образом легко подсчитать, что ещё десять-двенадцать семей останутся без детей. Разумеется, пострадают ремесленники и крестьяне — ведь с них много не возьмёшь. А от этого пострадает вся империя.       В среднем, каждая носящая может родить около семнадцати детей. Владеющая магией — до двадцати пяти, обладательница дара Жизни — до сорока, ведь они сохраняют плодотворный возраст до семидесяти лет. Примерно один ребёнок из десяти будет носящей. Вот и считай!       А ещё владеющие Жизнью могут влиять на пол детей. И у таких часто рождаются двойни — сын и носящая. Матриархи сами решают, от кого родится такая… Нет, Бриан, у нас в империи всё сделано с умом. Каждый ребёнок имеет свою цену, чтобы позволить его себе могла каждая семья, но и носящая не останавливалась на трёх детях. Каждый монастырь имеет право голоса и собственный бюджет. А наша империя была сильной и процветающей! Под конец повествования язык у дяди как следует заплетался, и я не стал расспрашивать его дальше. Самое главное для себя я услышал. Если тот продавец раб — то любой маг Жизни или Разума это почувствует сразу. Вот и не надо заглядывать под ожерелье — достаточно лишь расспросить кого-нибудь из гильдий, кто хоть раз побывал в этой лавке!