Тонкий лед

Со следующего дня начались мои безуспешные попытки поймать Гарретта. Я, конечно, не делала для этого ничего, кроме того, что возвращалась домой своим привычным маршрутом, но несмотря на мои ожидания, парня в парке я больше не встречала. Я носила с собой чертов шарф каждый день на протяжении целой третьей недели февраля. Иногда даже надевала, должна признаться. Я ничего не могла поделать со своей непереносимостью холода, а шерстяная вещь грела лучше, чем все слои моей одежды. В пятницу я снова шла через парк и на привычном месте у пруда между двумя дубами парня снова не было. Почему-то мне стало немного грустно от вида пустой скамейки, но подобные чувства мне были не свойственны, так что я решила, что просто устала и нужно немного посидеть. Я подошла к пруду неторопливо, чтобы не воссоздавать сцену того дня. Морозы ни на день не отступали, поэтому пруд все также был покрыт довольно плотной коркой льда. Я пристально пригляделась к середине водоема и в голове зазвучал мечтательный голос Гарретта «он когда покрыт льдом такой красивый. Как будто по зеркалу ходишь и словно совершенно в другом мире». И правда, абсолютно сказочный вид. Словно я заблудившаяся принцесса и вот-вот из-за деревьев должен показаться мой друг фавн, который сопроводит меня обратно во дворец. Картинка получилась такой завораживающей, что казалось, будто пара шажков по ледяной поверхности перенесут меня туда. Я уже ступила на поверхности пруда, когда мой друг фавн ворвался в фантазию взволнованным голосом Гарретта: — Лайла, не надо этого делать! От неожиданности я аж отшатнулась назад и резко повернулась к бегущему ко мне встревоженному парню. — Ты что здесь делаешь? — растерявшись, я не знала, что еще сказать. — Хотел бы у тебя тоже самое спросить! Ты же злилась, что у меня хватило ума ходить по льду, а теперь сама туда же? — за наше недолгое знакомство я в первый раз видела парня взволнованным и даже рассерженным. — Во-первых, не твое дело, что я тут делаю. А во-вторых, я вовсе не планировала по пруду разгуливать, я же не сумасшедшая. — А по-моему, ты вполне однозначно собиралась наступить на лед! — я чуть было не раскрыла рот в изумлении, когда Гарретт повысил на меня голос. Каждый раз он выглядел таким умиротворённым и расслабленным, что создавал впечатление довольного жизнью кота, а теперь этот беззаботный придурок отчитывал меня и злился. — Не делай так больше, пожалуйста. Мне очень повезло, что ты тогда оказалась рядом, но этот парк сейчас не самое оживленное место. Спасителя могло бы не оказаться поблизости. Он успокоился и закончил свою речь так, словно очень беспокоился за меня. — Расслабься, парень. Не надо делать вид, что тебе не плевать. Какая разница, что со мной случиться. Это вообще тебя не касается, — я никогда не любила наигранную заботу, когда на самом деле человеку плевать на тебя с высокой башни. И тем более мне хотелось принимать такую заботу от приносящего одни неприятности придурка. Он уставился на меня с недопониманием в глазах. Потом внимательно осмотрел с ног до головы и снова уставился так, как будто я сейчас с абсолютной уверенностью заявила, что Кеннеди жив, а его «убийство» масонский заговор. — Ты совсем глупая, да? — Что? — теперь пришла моя очередь недоуменно пялиться. — Ты не понимаешь, что не всем в этом мире плевать, что с тобой произойдет? Ты не понимаешь, что я отношусь к тебе не как простой прохожий к незнакомцу? Ты не понимаешь, что я на вполне сознательном уровне волнуюсь за тебя и хочу защищать? Ты мне жизнь спасла! Ты для меня как мессия! Его слова словно резанули по сердцу. Я не верила ничему из сказанного. Подобное казалось мне самым большим бредом на земле, но парень произнес все очень искренне. — Гарретт, ты перегибаешь палку, — только и смогла я сказать, чтобы охладить его пыл. — Нет, это не я перегибаю палку. Это ты недооцениваешь своей значимости для человека, которого с того света вытянула. Слушай, Лайла, — с этими словами он подошел ближе и положил руки мне на плечи: — я вижу, что ты как злой орешек, закрытый в скорлупку недоверия и отчужденности, но ты моя спасительница. Я сейчас могу стоять здесь и нести весь этот, как ты считаешь «бред», только потому что ты была достаточно храброй, чтобы помчаться вытаскивать незнакомца из ледяной воды. Можешь считать, что в моей жизни нет цели важнее, чем убедить тебя в том, что мне не все равно. Я слушала его глупые слова и все мое нутро им сопротивлялось, но проблема была в том, что эти ореховые глаза смотрели, не отрываясь, прямо в мои и убеждали все сильнее и сильнее в искренности их владельца. Никакие даже самые медовые слова не могли полностью прогнать мой скептицизм. Так что несмотря на все попытки парня до меня что-то донести, мне было безразлично абсолютно все кроме того, что его руки находились на моих плечах. — Все сказал? — грубо и холодно спросила я, глядя сердито прямо в растерявшиеся ореховые глаза. — Да. — Руки убери. Поняв причину моего недовольства, Гарретт отдернул руки и неловко засмеялся, подняв их над головой как пойманный преступник. — Прости, мне не следовало так фамильярно к тебе прикасаться, — он неуверенно улыбнулся. И пусть я всей душой хотела на него хорошенько позлиться за подобную беспардонность, но от этой улыбки весь мой гнев отступил. — Я знаю тебя пару недель, но ты уже первый в списке самых раздражающих людей в мире, — я могла только ворчать, чтобы ни в коем случае не позволить парню решить, что я сменила гнев на милость. — Мне часто говорят, что я приставучий. Прости, ничего не могу поделать — природа такая, — он развел руками, наглядно подтверждая свою беспомощность и улыбнулся уже гораздо увереннее. И черт бы побрал этого парня! Серьезно, от такой улыбки даже февраль стал теплее. — Господь с тобой. Я домой пошла, хватит с меня ненормальных на сегодня, — я устало вздохнула и прошла мимо Гарретта подальше от пруда. — Подожди! — парень перекрыл мне дорогу, но напрямую не прикасался. — Давай выпьем кофе. Я очень хочу узнать тебя получше. — Нет, — коротко отрезала я и снова попыталась пройти мимо, но парень был упертым как баран. — Пожалуйста, пожалуйста! — Ты можешь просто отстать от меня, забыть о моем существовании и больше никогда не мозолить мне глаза? — Нет! Ну, а собственно какого ответа я еще могла ожидать? Я не хотела уступать, не хотела никуда с ним идти и вообще каким-либо образом с ним контактировать, но за наше недолгое вынужденное знакомство я как минимум успела понять, что Гарретт ужасно доставучий и просто так не отстанет. — Ладно, пошли, — и это были самые вымученные слова в моей жизни, зато парень практически засиял, снова напоминая довольнейшего кота. — Я знаю неподалеку уютное местечко. Не думаю, что тебе понравится, но в основном люди там чувствуют себя комфортно, — от радости он чуть ли не подпрыгивал, из-за чего его кудряшки забавно взлетали вверх. Всю дорогу я стойко игнорировала восторженные абсолютно не информационные речи Гарретта, но, когда я увидела, куда он меня привел, я не смогла сдержать эмоций и издала восторженный звук. На улице уже сгущались холодные зимние сумерки, но все горело мягким желтым светом от огромного количества тут и там развешанных гирлянд. На стеклах все еще висели ручной работы тонкие снежинки, внутри было много диванчиков и мягких кресел и просто море подушек. Я словно попала в мягкий, теплый рай, где нет места февралю. — Я рад, что тебе понравилось, — донесся тихий веселый голос Гарретта и самое ужасное во всей ситуации было то, что в этом раю, где я бы хотела остаться навечно, этот мелодичный голос звучал так, словно он всегда был здесь, словно это главная райская музыка, словно он — прекраснейший ангел, приведший меня к счастью.