Twelve tales

      — Рем, нам надо поговорить.       Они встретились в библиотеке — обоим нужно написать эссе по трансфигурации. Ремус уже как-то привык, что они с Лили делают большинство заданий вместе, причём ещё задолго до того, как она стала неотъемлемой частью мародёрской компании. Двое отличников, а теперь и старост — им просто суждено было если не подружиться, то найти общий язык уж точно. И Рем рад, что теперь у них появилось куда больше точек соприкосновения.       — Да, Лилз, конечно. Что такое?       Лили нравится Ремусу — нет, вовсе не в том плане, в каком смотрит на неё Джеймс. Она прекрасный человек, настоящее солнышко благодаря не только цвету волос, но и мягкому характеру и невероятной доброте. С ней легко подружиться, потому что она может найти подход к каждому.       Ремус ценит Лили и искренне боится её потерять. А её напряжённый тон, которым она произнесла это «надо поговорить», не предвещает ничего хорошего. Ремус по натуре параноик, и на то есть одна большая причина.       Больше всего на свете он боится, что Лили узнает о его проблеме. Нет, хуже — узнает и отвернётся. Потому что всеобъемлющей доброты Лили Эванс может не хватить на оборотня.       Монстра.       — Джеймс рассказал мне о ваших анимагических способностях. Он упомянул Сириуса и Питера, но не тебя. Ты не анимаг, Ремус, но тоже носишь это странное прозвище.       Руки сцепляются в замок; Ремус сжимает их, впивается ногтями в собственные ладони, почти не чувствуя физической боли. Нет, ему не больно в обычном понимании, но в душе... Страх, уже немного позабытый, возвращается к нему снова.       Узнает. Оставит. Расскажет всем.       То же самое Рем испытал на втором курсе, когда Джеймс припёр его к стене вопросом о ежемесячных отлучках; ему на пару с Сириусом хватило ума додуматься и сопоставить факты. Что-то подсказывает Рему, что Лили тоже уже всё поняла — помимо отлучек в полнолуние, у неё на руках есть ещё одно доказательство. Боггарт. Когда они проходили его на уроках Защиты, монстр перед Ремусом превратился в белый сияющий шар — луну. И Лили вполне могла это увидеть. И что...       — Рем, прости, пожалуйста, но ты...       — Ты всё правильно поняла. Я оборотень, Лилз.       Джеймсу признаваться было не менее сложно — Рем помнит, как дрожал, как чуть не расплакался, когда увидел в глазах друзей недоумение. Хотя немного позже слёзы всё-таки брызнули у него из глаз, когда он услышал слова Сириуса: «Почему ты скрывал это от нас? Неужели поддержка друзей не облегчила бы тебе жизнь?» Тогда Рем чувствовал себя самым счастливым оборотнем на земле. Впрочем, у них с Мародёрами за плечами были почти полтора года крепкой дружбы, а вот Лили...       Ремус понимает, что осуждать и выдавать тайны совсем не в духе Лили Эванс, но страх родом из детства не даёт ему нормально соображать. Именно поэтому ему кажется, что Лили сейчас одарит его презрительным взглядом, а затем — что вообще будет ужасно — отправится к Джеймсу с обвинениями, что он шесть лет дружит с оборотнем и никому ничего не рассказал, что Ремус опасен и по вине Мародёров, прикрывающих его спину, каждый ученик Хогвартса под угрозой. Рему хочется вновь стать незаметным первокурсником, чтобы спрятаться под какой-нибудь стол, сбежать от мира и забыться. Но... Не получится.       Ремус ненавидит себя; а теперь, кажется, ещё больше. Он не смотрит на Лили, а резко поднимается и выбегает из библиотеки (благо, она пустая и этого не видит никто). Он несётся по коридорам, не разбирая дороги, заставляя остальных учеников отшатываться и кричать ему вслед. Ремусу плевать. Он только что лишился друга и, возможно, из-за него его другой лучший друг вновь потеряет призрачный шанс завоевать сердце любимой девушки. Весь Рем сам по себе — одна сплошная проблема для окружающих и для себя самого с того самого дня, когда к ним в дом наведался Фенрир Сивый.       Ремус останавливается только в каком-то совсем заброшенном коридоре, где никто не ходит. Обычно такие места выбирают для встреч юные приспешники Волдеморта со Слизерина. Сейчас тут пусто, но Рем вовсе не против встретить кого-то из Пожирателей: пусть запустят в него Круциатусом или (что ещё лучше) Авадой. Он заслужил. Рем сползает вниз по стене и садится прямо на пол, пачкая мантию пылью. Зачем он вообще живёт на свете? Ведь будущего у такого, как он, быть просто не может. Дамблдор принял его в Хогвартс — но ведь в дальнейшей жизни у Ремуса не будет такого покровителя. Кто возьмёт на работу оборотня? Мародёры не оттолкнули его — но зато это сделают другие. Как, например, Лили. Интересно, что она сейчас о нём думает? От этой мысли у Ремуса текут слёзы; он снова чувствует себя беспомощным одиннадцатилетним мальчиком, которому отец мягко сообщил, что в Хогвартс он не поедет.       — Ремус, господи, я нашла тебя! — над ухом звучит чертовски знакомый голос. Рем настолько провалился в самокопание, что даже не учуял чужое присутствие. Скверно.       Но голос он узнаёт безошибочно, и именно он заставляет поднять голову. Над ним, с тревогой на него глядя, стоит Лили. Но...       — Что ты тут делаешь? — дрожащим голосом интересуется Ремус. — Зачем ты пришла?       — Мой друг переживает и чуть ли не плачет. Где мне ещё быть? — Лили вскидывает бровь; в зелёных глазах читается беспокойство. — Рем, что с тобой?       — Ты ведь знаешь правду. Я монстр, — Ремус отворачивается и опускает голову, не в силах смотреть на (бывшую ли?) подругу. — Ты ведь это выяснила. Зачем тебе такой друг, как я?       Он ждёт, что она уйдёт, но шагов не слышно. Вместо этого Лили делает совсем противоположное.       — Ох, Рем... — он чувствует, как она опускается на пол рядом с ним и кладёт свою ладонь на его руку. — С чего ты взял, что я от тебя отвернусь?       — Потому что это логично. Я ведь оборотень, Лилз, как ты не понимаешь? — Ремус не решается поднять взгляд. Она ведь отличница, наверняка прошерстила все учебники на год вперёд и прекрасно знает, чем опасны такие, как он. Почему же она всё ещё рядом?       — Я понимаю это. И не буду врать — догадывалась уже около полугода. Я спросила не для того, чтобы обидеть или оттолкнуть тебя, а чтобы быть с тобой максимально честной. Думала, что будет правильнее, если ты поймёшь, что я знаю, — Лили разговаривает с ним мягко, по-доброму, хотя он этого не стоит. — К тому же Джеймс, Сириус и Питер тоже обо всём знают. Но они же не сбежали?       — Я бы этого не пережил, — честно признаётся Ремус. И правда — если бы в тот роковой день он лишился друзей, жизнь окончательно окрасилась бы в один цвет. Серый. И Рем закончил бы это ещё на втором курсе — допустим, спрыгнув с Астрономической башни. — И до сих пор не понимаю, почему они...       — Потому что не внутренний зверь делает человека монстром, Рем. — Ремус впервые решается взглянуть на Лили. Её глаза светятся ярко-ярко, так ласково, будто бы он ей брат, а не друг. — Посмотри на Волдеморта. Он никакой не оборотень, но настоящий жестокий монстр. А ты не монстр. Ты Ремус Люпин — староста, отличник, замечательный человек и мой лучший друг. Для меня это самое главное, а не то, что ты оборотень. Пойми, пожалуйста, — Лили осторожно гладит его по руке, а Ремус плачет. Снова. Но теперь от счастья. Он всегда сравнивал Лили с небесным светилом, и теперь она действительно, подобно солнцу, вдохнула в него жизнь и раскрасила её заново почти что утерянными красками.       — То есть ты не уйдёшь? — тихо спрашивает Ремус. И она так же тихо и мягко отвечает:       — Не уйду. Друзей не бросают, Рем.       И они сидят на полу тёмного коридора ещё некоторое время, думая о своём. Рем не знает, о чём размышляет Лили, но сам ловит себя на счастливой мысли.       «Мне повезло с друзьями. Вопреки всему».       В один момент Лили ловко поднимается на ноги и, улыбаясь, смотрит на него сверху вниз.       — Всё, ты в порядке? — весело интересуется она. Ремус улыбается. Краски, которые она принесла в его жизнь, всё ещё не выцвели, и он твёрдо отвечает:       — Да.       — Тогда вернёмся в библиотеку? Эссе само себя не напишет, — Лили протягивает ему руку, Ремус поднимается, и они вместе идут делать уроки, как ни в чем не бывало.       И только Ремус чувствует себя совсем иначе и понимает, что эта милая девушка-солнце повернула его жизнь.