Только спустя час после произошедшего Тэхён понимает, что остался бездомным. В кармане пальто как и при выходе покоятся ключи, которыми никакую дверь уже больше не откроешь, телефон и кошелёк, где на банковской карте денег хватит едва ли на номер в гостинице и завтрак. В стадии шокового состояния до него долго доходит, что рядом кто-то проходит, спрашивая, всё ли в порядке и не пострадал ли он. Омега на автомате кивает, прижимая к себе собаку, которая очевидно уже замёрзла и проголодалась, но теперь Тэхён может согреть её только теплом собственного тела.
Сотни подобных случаев он видел в интернете, по телевизору, видел, как, сломя голову, спасаются люди, которые в одно мгновение потеряли всё, остались без крыши над головой. Тэхён никогда и подумать не мог, что с ним случится подобное, он не был к этому готов. И можно ли вообще быть к этому готовым? Он потерян, ему страшно, чтобы хоть кому-то позвонить, у него просто нет сил.
— Чонгук наверняка с ума сходит… — шепчет он сквозь стучащие невпопад зубы. Холодно.
Он так ничего толком ему и не сказал, обескуражил только и бросил трубку, не в силах всё объяснить. Ему стыдно, а ещё холодно и надо что-то делать, встать для начала, но ноги не слушаются. Он пытался. Пытается снова, но снова терпит неудачу, только в этот раз его тело не соприкасается с холодным деревом скамейки.
— Чон… — Тэхён поднимает красные глаза и сквозь накатившую пелену видит очертания родного лица. Он улыбается уголками потрескавшихся губ, чувствуя, как стягивается кожа на щеках от замёрзших дорожек слёз.
— Т-ш-ш, всё-всё, успокойся, — Чонгук прижимается дрожащими губами к его виску и долго не отпускает. Смотрит бешеными глазами на здание, которое всё ещё тушат пожарные, на его обломки и крепче прижимает холодного омегу к себе, только сейчас замечая пушистый комочек, что внезапно начинает лаять. — Тэ…
— П-представляешь, я-я собирался лечь спать, к-как ты и хотел, но он просился на улицу, и мы п-пошли гулять, а когда возвращались… — Гук чувствует, как в уголках глаз собираются слёзы. — Я его спас, мы…
— Да, я знаю, знаю, — Чонгук прижимается губами к его губам, чувствуя их холод и на этом моменте загорается лампочка. — Ты такой холодный, Тэ. Пойдём.
Чон поудобнее перехватывает омегу под коленями и несёт к своей недалеко припаркованной машине.
По телефону он так ничего и не понял, чувствовал только, что что-то не так, Тэхёну плохо, и он понимал, что нужно бросать всё и идти к нему. Пролетев через зал, он бросил одному из официантов, чтобы тот предупредил Сокджина об его уходе, и скрылся за дверьми. Снег, как назло, шёл крупными хлопьями, закрывая весь обзор. В центре образовалась пробка, на которой он благополучно застрял и выехать на другую дорогу не мог. Кожаная ткань руля сжималась под его напряжённым ладонями. Музыка по радио раздражала, и он переключил её, наткнувшись на волну новостей. Голос ведущего тараторил о катастрофе в жилом центре, теперь ясно, из-за чего все стояли, говорилось о пожаре высотки и обрушении здания. Чонгук бы не подал никаких признаков, не услышав названную улицу, такую знакомую, что внутри всё разом опустилось и похолодело. Он раз за разом пытался дозвониться до Тэхёна, но тот не брал трубку, от чего он начинал утробно рычать, не заметив, как по щекам лились слезы. Он чувствовал Тэхёна, его страх, холод, такую пустоту и безысходность, что хотел уже выбежать из машины и бежать до его района пешком. Но пробка медленно рассасывалась, и он добрался быстрее, чем ожидал.
Сейчас он держит его за руку. Печка работает на полную мощность. С его висков уже стекает пот, но руки Тэхёна по-прежнему холодные. Омега, как только оказался в салоне, провалился в сон, чему Чонгук очень рад. Он везёт его к себе домой и сейчас, как никогда, зол, что тот находится так далеко. Тэхёну нужно согреться, поесть и лечь на горизонтальную поверхность, чтобы как следует отдохнуть.
— Чон… Я смотрел новости… Боже, что?..
— Хён, не сейчас, хорошо? — Гук скидывает обувь, придерживая на руках Тэхёна, который начинает просыпаться. — Забери и накорми собаку.
Юнги покорно забирает с рук сонного Тэхёна шпица, тот ласково прижимается, царапая лапками.
— Кёха с Чимином в гостиной.
Чон кивнул и, подбросив Тэхёна поудобнее, прошёл вглубь дома.
— Мама.
Кёха обернулась, прикрыв рот ладонью, Чимин же среагировал сразу и резко подскочил, забыв о том, что ему нельзя.
— Ему срочно нужна ванна. Я помогу, — Чонгук мысленно благодарен Чимину, смотрит на него с благодарностью, помогая снять с Тэхёна верхнюю одежду.
— Я приготовлю горячее, — шепчет Кёха и убегает на кухню.
Тэхёна они занесли в ванную, но Чимин попросил выйти и сказал, что сам со всем справится.
Гук облегчённо выдохнул, упираясь лбом о дверь. Они дома, Тэхён дома. Не думая ни о чём и обо всём сразу, он сам направляется в ванну, беря по пути из комнаты свои тёплые вещи для Тэхёна, и тихонько укладывает на стиральную машинку.
— Спасибо, Гук.
Чимин украдкой улыбается и снова поворачивается к Тэхёну, которого только что уложил в ванну, наполнив ту расслабляющей пеной.
— Согрелся?
Тэхён приоткрывает глаза, видя перед собой белый потолок, и пугается поначалу, но, чувствуя рядом запах ягодного Чимина, успокаивается и, приподнимая руку из воды, тут же находит его маленькую сухую ладошку.
— Чонгук привёз тебя к нам домой. Мы так испугались, когда увидели новости о… — Мини замолчал, почувствовав, как напряглась рука Тэхёна, и решил не продолжать эту тему. — Ммм, мы позаботимся о тебе. Главное, что ты не один.
Тэхён начинает плакать, чувствуя себя обузой и обеспокоен самим фактом, что ему придётся жить здесь вместе с этой большой семьёй, как нахлебник. Он не готов переезжать к Чонгуку, боится этого слишком быстрого движения событий.
— Чонгук позаботится о тебе, — говорит Чимин, ласково поглаживая своего друга по голове, которого уже давно считает членом их стаи, и он не готов его отпускать, если тот надумает удрать. У него с ним тоже связь.
Омега одевает успокоившегося Тэхёна в тёплые вещи, которые он тут же прижимает к себе, чувствуя запах Чонгука, которого снова хочется увидеть, прямо сейчас. На нём его домашние штаны и светлая толстовка с расплывчатым принтом, на ногах носочки, и, кажется, теплее уже быть не может, но от объятий Чонгука он начинает гореть.
Тот ловит его, когда омеги спускаются с лестницы. И, приподняв над полом, несёт на кухню.
От блюд на столе исходит аппетитный пар, но Тэхёну есть не хочется, кусок не лезет в горло. Чонгук не настаивает, пододвигая ближе горячий напиток с ложкой мёда и травами. Кёха говорит, что это его успокоит и спать он будет крепко. Чонгук надеется, поглаживая свою омегу по лопаткам.
— А где Ёнтан? Он голодный, наверное…
— О, не беспокойся, Юнги им занялся и уже накормил. Думаю, сейчас с ним близнецы играются, — отвечает Чимин на вопрос, подсаживаясь рядом. Он жутко голодный под вечер, поэтому тут же начинает есть, беря понемножку из каждого блюда.
— Не торопись, Чимин-а. Ты только что кушал. Снова так сильно проголодался? — хихикая, интересуется Кёха.
С набитым ртом Мини только кивает, на что Тэхён улыбается, отпивая ароматный напиток. Становится и правда легче.
Кёха поглядывает на него обеспокоенно, но он успокаивает её улыбкой. Ему нравится говорить с этой женщиной лишь глазами, она всё понимает, и её спокойствие передаётся Тэхёну, а ещё это повод подольше посмотреть в её глаза, потому что они у неё потрясающего переливающегося цвета.
Полностью согревшись, Чонгук решает, что Тэхёна нужно отвести спать. Тот не сопротивляется, покорно идёт за альфой, что бережно переплёл их пальцы. Они уже открывают дверь в комнату, как из коридора доносится лай. Ёнтан спешит на своих маленьких лапках к хозяину, и Тэхён, присевший на корточки, ловит свой комочек, тут же целуя во влажный нос.
— Вы должны поблагодарить меня за его спасение. Еле утащил от Со и Тэ, — запыхавшийся Юнги поглаживает шёрстку шпицу, к которому уже успел привязаться. Для него он, как ещё один маленький комочек, подобный близняшкам. Ещё один кто-то маленький, о ком нужно заботится.
— Папа! — Мин резко отдёргивается, поворачиваясь на голос. — Ах, Тэхён-хён к нам приехал! Соён-а!
Тэён перебирает ножками по ковру, бежит так быстро, как может, и в итоге врезается в ногу Тэхёна, обнимая.
— А мы скучали. Так ждали тебя! — лепечет волчонок, потираясь щекой о его домашние штаны.
Чонгук замечает, как Тэ всхлипывает, поглаживая малыша по голове, и приобнимает сзади.
— Я тоже скучал! — Соён подскакивает к другой ноге и блаженно улыбается, выдыхая сладкий запах Тэхёна, перемешанный с чонгуковым и немного с пеной для ванны. — О, папа сказал, это твой щенок. Ты к нам надолго в гости?
Тэхён тормозит, глядя в большие любопытные глаза, и не знает, как объяснить.
— Да, Со, Тэхён побудет у нас какое-то время, — отвечает Чонгук.
Близнецы радостно пищат, пока их в кровать не гонит поднявшийся наверх Чимин.
— Надеюсь, тебе не придёт завтра в голову вставать ни свет, ни заря. Отдыхай, Тэхён-а, хорошо?
Тэ кивает Чимину, и тот, приобняв его, уходит в свою спальню.
— Ёнтан будет спать с нами, — констатировал факт Тэхён, стоило двери захлопнуться.
Гук усмехнулся, понимая, что этот тявкающий пушистик бесплатный бонус к Тэхёну. Шпиц самостоятельно запрыгнул на кровать с рук Кима и уместился на своей половине, положив голову на лапки.
— Что ж, я доволен тем фактом, что когда-то мне пришло в голову купить большую кровать, — омега усмехается, присаживаясь на свою половину.
— А я всё время ютился с ним на одноместной, потому что не люблю большого пространства, — Чонгук чувствует чужую перемену настроения и подсаживается сзади, укладывая подбородок на плечо омеги. — А ещё ему нравилось спать на кухонном коврике. Я его туда специально постелил, потому что, когда готовил, он всё время вился у моих ног, а когтями царапал паркет, — на Тэхёна накатывает волна воспоминаний, и теперь они, как никогда, бесценны, потому что коврика на кухне больше нет, нет любимых тапочек, которые Ёнтан ему всё время приносил из-под кровати, куда сам и затаскивал. Нужно забыть о кровати, рабочем уголке и коллекции книг из Тэгу, которые ему в детстве подарила мама, чтобы он смог развиваться в сфере дизайна.
— Иди ко мне, Тэхён-а, — просит Гук, спускаясь ладонями от плеч до талии.
Омега поворачивается в его руках с грустной ностальгической улыбкой, всё витая где-то в своих воспоминаниях.
— Чонгук, что же мне теперь делать? У меня буквально, кроме Ёнтана и телефона, ничего не осталось.
— Я крайне обижен тем, что ты забыл обо мне, — Тэхён усмехается, приподнимая правую руку, чтобы погладить чужую щёку. — Не своди меня со счетов. Ты мой омега, и твои проблемы автоматически становятся моими, а потеря крыши над головой — это большая такая проблема, поэтому…
— Ты хочешь, чтобы я жил здесь, с тобой? Вместе?
— Я чувствую, как тебе тяжело. Да, нас много, и я понимаю, что ты бы хотел жить в своём доме, своём уголке, но я не могу пока себе позволить съехать, и дело не в деньгах, просто не хочу оставлять их, — Гук облизнул губы, собираясь с мыслями. — У нас семейный бизнес, и мы держимся друг за друга, и я не хочу оставлять маму, Хосока. Как я могу оставить семейку Мин и их непоседливых комочков, плюс на подходе третий. Чимин чувствует, что будет девочка.
Тэхён улыбнулся на последних словах. Он тоже привык к Чимину, близнецам. Готов был разрыдаться, когда те обняли его сегодня, и он не хочет, чтобы Чонгук жертвовал всем этим ради него, не просит, но и так просто согласиться жить здесь тоже не может.
— Я могу пожить здесь какое-то время, пока не восстановлю все документы и не сниму новую квартиру?
Чонгук улыбнулся своей кроличьей улыбкой и, подавшись вперёд, поцеловал Тэхёна.
Омега успевает лишь вздохнуть, почувствовав тёплые губы, прикрывает глаза, проскальзывая языком внутрь, встречаясь с чужим. Целует тягуче, обнимая за шею, и улыбается в поцелуй, когда чувствует разливающееся изнутри тепло.
Чонгук отстраняется, тяжело дыша. В миллиметре от него блестящие губы, приоткрытые, которые так и просят к ним примкнуть.
— Я помогу тебе со всем этим разобраться, но на работу ты пока не выйдешь, хочу… хочу, чтобы ты пришёл в себя, ладно? — омега мотает головой в знак протеста. — Послушай, ты сегодня неважно себя чувствовал, и я уже тогда планировал дать тебе больничный, сейчас даже спрашивать не буду, — договаривает и клюёт в надутые губы. — Я представляю объём, положенный на твои плечи, работы, это…
— Это, как жизнь заново, практически в прямом смысле.
— Да, — говорит Чон с придыханием и прижимается к его лбу. — Это займёт время, а чтобы было не так тяжело и угнетающе, у тебя есть я, есть Чимин, который не откажется помочь, напротив, вызовется первым; Юнги, который может помочь с документами, быстро и без проблем всё уладит, моя мама поможет с вещами первой необходимости, мы с отцом поищем квартиру, Хосок подтянется, и всё будет в порядке, обещаю.
Тэхён безмерно благодарен, кажется, простого спасибо будет мало, поэтому он целует глубоко, показывая, как благодарен, как любит, и все поцелуи-бабочки по лицу — это спасибо.
***
Тэхён чувствует, как по коже неприятно скользит сквозняк. Повернувшись на бок, он видит приоткрытое окно и отсутствие Чонгука. Тэ задумывается, часто ли альфа уходит утром. У него нет такой потребности перевоплощаться, так как в форме волка он ощущает себя очень уязвимым, немного слепым котёнком. Да и как чувствовать себя в безопасности, когда кругом стаи волков, пусть и не такие большие, как Чонгука, но он один, и это вызывает интерес, поэтому омегу он глубоко прячет в себя, показывая свою сущность только в пределах этого дома тем, кому начинает потихоньку доверять.
Чонгук не возвращается и через час, поэтому он принимает решение вставать с постели.
На кресле аккуратно сложены его сменные вещи, очевидно подготовленные Чонгуком. Они в раза два больше ему по размеру, но в них он чувствует себя уютно и достаточно тепло. Ему приятна такая забота, то, что альфа запомнил такие тонкости, как его чувствительность тела к холоду и любовь к неброским цветам в одежде.
По дому он передвигается тихо, боясь кого-то разбудить, но с кухни уже доносятся чьи-то голоса, ворчливый Юнги толкует правила о поведении за столом, очевидно, близнецам, кто-то смеётся на заднем плане, а по телевизору фоном играет музыка.
— Обещаю, последняя, и я тебя отпускаю, — Тэхён застаёт момент, когда Мин тычет к пухлым губкам Соёна ложку с пюре. Тот кривится и плюётся, но, видя в дверях Тэ, раскрывает рот, и альфа, пользуясь моментом, суёт туда ложку. — Готов.
— Папа! — Со показывает ему язык и вертится в стульчике, пытаясь выбраться. С этим ему помогает Дахён. — Спасибо, нуна.
— Беги, умойся, Тэён наверняка тебя ждёт, — малыш быстренько убегает, а Тэ медленно зевает, чувствуя, как сам бы не отказался позавтракать. — О, Тэхён! Я слышала, что произошло, надеюсь, ты в порядке, — Дахён обняла его за плечи и ласково погладила, как вчера это сделала Кёха.
— Спасибо, я в порядке, и Ёнтан тоже.
— Я рада, — Тэхён улыбнулся её подаренной утренней улыбке. — Если голодный, Юнги поделится с тобой завтраком, в кастрюле ещё осталось несколько порций, а я убегаю на учёбу, — напоследок омега клюнула Тэ в щёчку и так же быстро убежала.
— Давай поедим, пока есть возможность, а то Чимин уже должен скоро проснуться, и тебе тогда точно ничего не останется, — Мин накладывает им завтрак, напевая что-то себе под нос. Тэ усмехается и быстрее берет в руки палочки.
***
Тэхён известен тем, что не сидит на месте, всегда при деле, и мозг работает на полную, сегодня же он даже пальцем на ноге не пошевелил. И дело не в том, что просто не хотелось, ему запретили, что-либо делать. Он понимал, что переубедить Чимина невозможно, а Кёху расстраивать не хотелось, он сдался, включая роль мебели с глазами.
В этом доме нет места тишине, это он понял на второй час, попивая чай на широком подоконнике между коридором и столовой, отсюда открывался обширный вид на дом, в том числе и на лестницу, по которой пробегали километры все.
Кёха прибиралась везде, где увидит хоть что-то лежащее не на своём месте, кроме игрушек, потому что, как бы она их не складывала в коробку, они удивительным образом оказывались разбросанными, стоило ей вновь спуститься, на третий раз она бросила эту затею, занявшись кухней, где варился обед.
Тэ рвался помочь, но омега только подливала ему чай и улыбалась.
То же самое делал Чимин, который периодически утаскивал его к столу, чтобы вместе покушать. Больше шести раз к вечеру точно, Тэхён считал и удивлялся, как его друг столько уплетает, но отнюдь подтянуто выглядит, и беременность не полнит, а только украшает его.
Закрадывались любопытные мысли о самом себе в таком положении. Еда для него не была чем-то главным, хоть он и работает в ресторане, где блюда выносят ежеминутно, слабости он к ним не питал и не выделял нечто особенное для себя по вкусу. Что же будет с ним в период беременности, он не представляет, да и вообще не может представить себя в положении. Смотря на Чимина, автоматически хочется того же самого, но, когда накатывает осознание об ответственности и появляющихся трудностях, с которыми придётся столкнуться впоследствии, он понимает, как психологически не готов к подобному. Страх за чужую жизнь, за которую он будет целиком и полностью в ответе.
— Уходил, ты ел, прихожу, ты снова ешь. Тэхён, он хоть встал за день из-за стола, или его ненасытный пузожитель был очень требователен? — Чонгук появляется тихо и довольно рано, он не выглядит уставшим, чему омега очень рад, и с улыбкой принимает ласковый поцелуй.
— Он здесь появлялся каждые два часа, — отвечает Тэхён, думая, что Чимин бросит на него недовольный взгляд за раскрытие, но тот довольно жуёт фруктовый салат, поглаживая живот.
— Ты следил?
— Мне не дали выбора. Посадили и сказали отдыхать.
— Одновременно рад и сожалею, зная, как тебе трудно усидеть на месте, — Тэхён получает ещё один поцелуй в лоб, а после альфа садится рядом с ним, взяв порцию риса и кусочки мяса из сковородки. — Надеюсь, завтра тебе скучать не придётся. С сегодняшнего дня я работаю удалённо и всё время буду дома, — жуя рис, утверждает Чон.
Ким возмущённо вздыхает, понимая, что Чонгук так поступил из-за него.
— Ну что ты, как шарик, надулся? — Гук чмокает его в губы, дабы задобрить и успокоить и, кажется, выходит. — Чуть что, мне обо всём сообщат, а мы с тобой займёмся более важными делами, — договаривает, прижимаясь своим лбом к омеге и чмокает в нос, заставляя Тэ улыбнуться.
Они оба выглядят такими довольными, что засматривается даже вошедший Юнги.
— Тут работой и не пахнет.
— Юнги! Ну что ты, как всегда, — фыркает Чимин, наслаждавшийся чужим милым моментом, и с жадностью откусывает подсунутое в руки зелёное яблоко.
— Кушай, моя булочка.
— Есть продвижения с документами? — спрашивает Чон.
— Да, те файлы, что ты мне скинул, очень помогли, и я уже послал данные на восстановление. В течение месяца всё будет готово.
— Дело сдвинулось с мёртвой точки.
Тэхёну стало немного легче, но впереди ещё так много рутинной работы.
***
Чонгук забросил работу на следующий же день, не желая выпускать Тэхёна из своих рук.
Ходит с ним по дому, обнимая со спины, на руках носит, поднимаясь по лестнице, и усаживает к себе на колени за завтраком против всех протестов. Ему хочется этой ленивой нежности, хочется этого домашнего родного чувства рядом с любимой омегой, как будто они уже давно живут вместе, и это стало для них обыденностью. Ему приятна мысль, что всё это может быть правдой, и, честно, совсем не хочется искать для Тэхёна новую квартиру, покупать ему вещи, пусть в его ходит, выглядит он в них ничуть не хуже, в разы привлекательнее и аппетитнее. Глаза не соврут, и уровень тестостерона в крови тоже.
Он позволяет себе перекидываться в волка в любое время суток, если есть возможность остаться с Тэхёном наедине.
Тэ лежит у изголовья кровати, упираясь спиной и вытянув ноги, чтобы альфа удобно смог уместить свою морду. Ким поглаживает мягкую, глубокую чёрную шерсть, пропуская её через длинные пальцы, и чуть сжимает на макушке, почёсывая за ушком. Гук бьёт хвостом по пледу, вертится от полученной ласки и обнимает лапами, укладываясь на омегу, чуть ли не всем своим телом.
Запах в воздухе витает терпкий и очень сладкий. Тэхён целует альфу в лоб и крепко обнимает, осознавая, как в этом нуждался и как ему, оказывается, не хватало в жизни такой ласки и любви от истинного волка, что поскуливает, проходясь своим языком по его щекам, а после перекидывается, касаясь своими губами к его, и крепко удерживает за талию, нависая сверху.
На третий день Ким понимает, что ему нравится наблюдать за работой Чонгука. Альфа полулёжа уместился в кресле с ноутбуком на коленях. Периодически слышится постукивания клавиш и тихие вздохи, брови то сведены к переносице, то расправлены. Он наблюдает за этой сменой настроения и удивляется тому, как даже за работой его альфа может быть милым, и, несмотря на статус, он вовсе не сердитый и не имеет этого сурового скоса глаз. У Чонгука всегда добрые глаза, какую бы эмоцию он не испытывал, Тэхён видит там медовую карамель разливающегося тепла.
Ким подмечает, что Гук провёл всё своё детство и отрочество в этом доме, а здесь нет места негативу, каждый рассудителен и добр к другому живому существу.
Ёнтана они, к слову, приняли с радушием, только спит он теперь с близнецами, не сумев совладать с их очарованием. Тэхён не разочарован, ему есть, кого обнимать и чесать за ушком до тихого рычания от удовольствия.
Омега наблюдает украдкой, как тот готовит ему завтрак, сам вызываясь делать это уже какое утро. Удивляет точным попаданием во вкусовые предпочтения Тэхёна и тает от слов благодарности.
Наблюдает с балкона, как тот расчищает снег с расстёгнутой курткой на распашку. Тому очевидно очень жарко, Тэхён готов поклясться, что от него на метр исходит тепло, и хочется, спрыгнув вниз, прижаться к этому разгорячённому телу, утонуть в горячем воздухе, окутанным запахом граната.
Бросаться он со второго этажа не бросается, но видя, как Гук идёт домой, спешит в коридор, налетая на альфу с разбегу впечатываясь своей грудью в его, распахивая куртку, как можно шире, и пробирается руками к влажной от пота спине.
Чимин, что идёт мимо, давится чаем, и игриво улыбается Чонгуку, прикусив пухлые губы. Тот шикает на него.
— Кто-нибудь думает, что у нас холодно? — шепчет он сидящим на диване Хосоку и Дахён.
— Мимо меня и сквозняк не пронесётся за сегодня, — насмешливо говорит Хосок, запрокинув голову назад, наконец понимая, к чему Мини об этом. — Для кого-то, видимо, дубак.
— Тэхён-а, хочешь я тебя тоже обниму, нас с малышом двое, мы горячее будем, или ты так не считаешь?
Тэхён дует губы и отодвигается назад, но рука Чонгука прижимает его снова. Ему только и остаётся уткнуться носом в широкую грудь и зашипеть от смущения снова.
Чонгук прикрывает его собой и так же обиженно отворачивается.
— Не думал, что вы все заодно, — фыркает Чон, разворачиваясь к лестнице. Он бережно прикрывает Тэхёна курткой и целует его в макушку, слыша, как тот тихо посмеивается.
— Вы хотя бы наверх поднялись, не с порога же начинать, — подначивает спускающийся с близнецами Юнги.
— Они фто в пьятки играют?
— Типа того.
Тэхён выныривает из куртки, заливаясь смехом, понимая, что в этом доме ему спрятаться негде, так что нет смысла делать попытки прятаться.
Они шутят любя, и, если говорить честно, он уже не представляет себя без этих шуток, без игривых взглядов Чимина в их сторону, его якобы незаметных подглядываний, которые его больше не смущают, без подколов, смешных и не очень, Юнги, смеха того же Хосока и Чонгука, которые вместе создаёт странную, но гармоничную симфонию.
— Тогда мы тоже прятаться побежали!
— Стоять! Мы спустились на ужин, — кричит Мин близнецам вдогонку, которые уже разбежались по разные стороны.
Слышится разочарованный вздох и слова Чимина, что-то про «играй по правилам и считай до десяти».
***
Тэ не спится вот уже какую ночь. Ложащийся в кровать Чонгук всегда перекидывает через него руку и, пододвигая к себе, быстро засыпает, думая, что и Тэхён с закрытыми глазами уже давно в царстве Морфея, однако стоит только услышать тихое сопение в макушку, как глаза омега раскрывает и совершено не чувствует свинцовой тяжести на веках, он бодр из-за кружащих мыслей в голове, которые его пугают и одновременно доставляют удовольствие.
В стае Чонов он живёт уже больше недели и такого ярого желания искать новое жильё, вещи и мысленно готовится к новой жизни в новом месте, как он думал, у него нет.
Он приспособился вставать не со звуками будильника, а от холодка по коже и шумящих за стенкой близнецов, что совсем не раздражает, скорее, выглядит до ужаса обыденно, как будто так было всегда. Всегда были эти голоса, этот смех и запах еды, клубящийся на кухне. Всегда были эти домашние перепалки, кто раньше в душ, и помощь, вроде, «принеси полотенце» или «выключи чайник» и самое любимое «зови всех кушать!» от Кёхи, и то, как отец Чонгука, Мингю, при любой удобной возможности интересовался его профессией, просил совета, так как это является и его основной профессией, которую он так до конца и не окончил.
Его тревожит то, что он, совершенно к этому не готовясь, привык к этой семье, к этому быту и тому чувству, когда все друг за друга. В груди теплее, сердцем он понимает, что это точка невозврата, он не хочет возвращаться к прошлой жизни, когда дома, помимо Ёнтана и четырёх стен, его больше никто не ждёт. Он вообще не уверен, что его шпица теперь ему кто-то отдаст. Близнецы смотрят на него огромными глазами, как не смотрят даже на сменяющиеся картинки в телевизоре. Лишать их такой радости — кощунство, у омеги бы рука не поднялась.
Тяжёлый вздох слетает с губ. Сзади чувствуется какое-то шевеление, а после на него смотрит Чонгук, приподнявшись на локте, и таким бодрым взглядом, будто и не спал.
— Ну что такое?
Подождать до завтра или признаться сейчас? Тэхён мечется, а чужие глаза всё продолжают прожигать его душу.
— Кажется… кажется, я хочу остаться.
